Глава 4
— Что ж, — молвил Дэвидсон, — по крайней мере, он не ударился в бега. Это тоже неплохо.
— Возможно, — согласился Лайман. — Жаль только, что сломанный лазерный сканер не назовешь исчерпывающим доказательством.
— Называйте, как хотите, но он там, — тихо ответил Дэвидсон. Ему до тошноты хотелось закурить. Чертовы правила Сандерса! — Где-то там… — Он махнул рукой.
— По крайней мере, в отелях и мотелях его нет — это точно установлено, — сказал Лайман. — Мы прослушиваем телефоны всех его знакомых по стране. Пока что он никому не звонил.
— Одно из двух: либо у него есть способ раздобыть денег, либо он умудрился просуществовать три недели, питаясь святым духом. Каким же это образом?
— Понятия не имею. — Лайман развел руками. — Разве что заранее снял сейф и набил его наличностью.
— Похоже, — согласился Дэвидсон. — И даже скорее всего. Но откуда взялась наличность? Я четырежды проверял его финансы. Его счета давным-давно заморожены, каждый цент, заработанный в «Бэкдроп» и потом потраченный, стоит на учете.
— Знаю! — Лайман поморщился. — Я сам проверял его бухгалтерию месяц назад. Думаете, он где-то подрабатывает? Не в том ли супермаркете, где испортился сканер?
Дэвидсон покачал головой.
— Сомневаюсь. Не могу себе представить, чтобы человек вроде Гарвуда стал подрабатывать подпольно. С другой стороны… Он бывал в Шампейне раньше?
— Бывал. — Лайман пробежал пальцами по клавиатуре. — Видите? Немногим больше двух с половиной лет назад, на семинаре.
Дэвидсон посмотрел на дисплей. Семинар переезжал с места на место: Принстон, штаты Огайо и Иллинойс… Больше дюжины населенных пунктов. Из-за бюрократических препон майор получал информацию о деятельности Гарвуда с большими задержками. Окажись у него эти данные три недели назад…
— А не приходило ли кому-нибудь в голову, что в ходе той поездки он с кем-то познакомился и сейчас пользуется помощью этих людей?
— Представьте, приходило, — обиженно ответил Лайман. — Мы уже три недели проверяем людей, с которыми он встречался на семинаре. Пока что он ни к кому из них не обращался.
— Вы знаете это только с их слов. — Дэвидсон закусил губу.
— Кстати, что за разъездной семинар? Я думал, такие устраивают только по-настоящему крупные ученые.
— В своей области Гарвуд — признанная величина, — объяснил Лайман. — К тому же он как раз собирался приступить к проекту «Бэкдроп» и, зная, что будет засекречен, воспользовался последней возможностью для общения с коллегами…
— Погодите! — перебил его Дэвидсон. — Говорите, он уже тогда собирался работать на Проект? Я считал, что он появился здесь всего два года назад.
Лайман окинул его удивленным взглядом.
— Проект стал реальностью как раз благодаря его разработкам. Я думал, вы это знаете.
— Нет, не знаю, — пробормотал Дэвидсон. — Получается, «Бэкдроп» — идея Гарвуда?
— Нет, проект — детище Сандерса. Просто ему дала толчок работа Гарвуда, посвященная… — Лайман замялся. — Одной теме. Она навела Сандерса на счастливую мысль. Так родился проект «Бэкдроп».
— Значит, все вытекает из разработок самого Гарвуда… — медленно проговорил Дэвидсон. — Сандерс познакомился с ними и убедил нужных людей в правительстве создать и профинансировать «Бэкдроп». Что он сделал потом? Обратился к Гарвуду и нанял его?
— Примерно так. Хотя, насколько я понимаю, Гарвуд отнесся к предложению без большого энтузиазма.
— Возражения философского свойства?
— Скорее, предвидел, что произойдет после запуска Проекта.
«Эффект Гарвуда»! Неужели Гарвуд предвидел свою судьбу?
Дэвидсон зажмурился.
— Выходит, Сандерс обратился к Гарвуду примерно за полгода до того, как началась работа над Проектом?
— Больше, почти за год. Чтобы построить и оборудовать такой комплекс, требуется немало времени.
— Скажем по-другому: Гарвуд знал еще за год, что очутится здесь. У него был целый год, чтобы втихую отложить денежки на случай, если ему вздумается сбежать.
Лицо Лаймана окаменело, взгляд затуманился.
— Но мы проверяли его финансы в период до начала работы над Проектом. Уверен, что там…
— Так уж уверены? Хорошо проверяли?
Лайман выругался.
— Подождите, я принесу себе кресло.
Прокопавшись целых шесть часов, они наконец нашли то, что искали.
— Будь я проклят! — Лайман оставил на дисплее последние данные. — Пятнадцать тысяч долларов! Если экономить, хватит на целый год.
Дэвидсон невесело кивнул.
— Приплюсуйте к этому суточные за время семинара, — заметил он. — Вот вам еще пара тысяч.
Лайман вскочил.
— Пойду доложу полковнику. — Он шагнул к двери. — Наконец-то мы поняли, как ему это удается! Теперь можно еще раз пройтись по всем местным домовладельцам и собрать данные о жильцах, вносящих плату наличными.
С этими словами Лайман скрылся. «Идея неплохая, — подумал, глядя ему вслед, Дэвидсон, — но ведь Гарвуд мог найти субаренду, чтобы не иметь личных контактов с домовладельцем… В университетском городке, вроде Шампейна, это проще простого».
Дэвидсон убрал с дисплея цифры и уставился на одинокий курсор.
— Допустим, — сказал он вслух. — Теперь разберемся, почему он остановил выбор на Шампейне.
Потому что побывал там во время семинара и сумел арендовать банковский сейф? Впрочем, он мог сделать то же самое в Чикаго или в Сиэтле — больших городах, где гораздо легче раствориться в толпе. Почему же именно Шампейн?
Гарвуд убегает — в этом сомнений не возникало. Но каково направление и цель бегства? Удаляется ли он от чего-то или к чему-то приближается? Бежит от проблем Проекта или…
Или приближается к решению этих проблем?
Пальцы Дэвидсона скрючились — настолько им не хватало сигареты. Чтобы чем-то их занять, он снова защелкал по клавиатуре. Как и следовало ожидать, за последние три недели в базу данных была введена исчерпывающая информация по Шампейну. Теперь главная задача состояла в том, чтобы задать машине правильные вопросы.
Через пять минут Дэвидсон нашел искомое.
Он давно уяснил, что есть люди, на которых легко надавить, просто нависнув над ними, когда они сидят. Полковник Бидвелл к числу таких людей явно не относился.
— Да, у меня только что был разговор с майором Лайманом, — подтвердил он, глядя на Дэвидсона снизу вверх. — Поздравляю с успехом, хотя и запоздалым. Вы пришли, чтобы выслушать похвалу?
— Никак нет, сэр. Прошу разрешения отбыть в Шампейн за доктором Гарвудом.
Бидвелл вежливо приподнял брови.
— Не слишком ли вы торопитесь, майор? Ведь он пока не обнаружен.
— Если действовать так, как предлагает майор Лайман; мы его не обнаружим никогда. У Гарвуда есть два способа замести следы. По-моему, я разгадал оба и знаю, как застать его врасплох.
— И как же?
— Я хотел бы участвовать в его задержании, сэр, — сказал Дэвидсон.
— Вздумали со мной торговаться, майор? — Тон Бидвелла был ледяным, глаза зловеще прищурены.
— Никак нет, сэр. Однако довожу до вашего сведения, что мне уже было поручено задержать Гарвуда. Я не выполнил приказ. Теперь я прошу дать мне возможность исправить свою прежнюю ошибку.
— При нашей первой встрече, майор, я уже указывал на вашу нелепую привычку: вы принимаете задание слишком близко к сердцу.
— А если я действительно знаю, как выследить Гарвуда?
— Я отмечу это в своем рапорте. Но разрешения шататься по Иллинойсу не ждите.
Дэвидсон прибег к последнему доводу:
— Учтите, господин полковник, если вы не поручите это задание мне, вам придется отдать приказ кому-то другому. То есть офицеру, который еще не знает о существовании «эффекта Гарвуда». Вам придется посвятить его в суть проблемы.
Бидвелл недовольно поморщился. Было видно, до чего он не любит, когда его принуждают; с другой стороны, он умел отказываться от эмоций в пользу логики.
В этот раз логика была на стороне Дэвидсона, и Бидвелл с неохотой уступил.
Майор стоял перед дверью, напрягая слух. Единственным звуком, который он различил, было поскрипывание половиц. Он постучал в дверь.
Сначала на стук никто не ответил, потом скрип усилился, за дверью раздались шаги.
— Кто там? — спросил знакомый голос.
— Майор Дэвидсон. Будьте так добры, мистер Гарвуд, откройте дверь.
Он не удивился бы, если б Гарвуд отказался, но тот был слишком умен, чтобы зря рисковать. Щелчок замка, звон цепочки — и дверь медленно отворилась.
Гарвуд остался почти таким же, каким Дэвидсон его запомнил, разве что выглядел еще более усталым. Что ж, понятно…
— Примите мои поздравления, — сказал Гарвуд.
— Вы о том, что я вас разыскал? — Дэвидсон пожал плечами. — Когда ищешь беглеца, главное — научиться думать, как он. Вот и вся премудрость. Разрешите войти?
Гарвуд скривил губы.
— А у меня есть выбор? — Он отступил назад.
— Увы, нет. — Дэвидсон вошел, готовый к любой неожиданности. В дальнем углу стоял на полу и тихо урчал включенный компьютер.
— Взяли на прокат? — спросил он.
— Нет, купил. Это недорого. Вот, значит, как я попался?
— Не совсем. Компьютеры ежедневно покупают сотни людей в этом городе. Я подумал, что Шампейн — не то место, где удобно прятаться, если только здесь нет чего-то такого, что вам нужно позарез. И тут я вспомнил о компьютерной системе института имени Бекмена. Проследил их модемную связь — и пожалуйста! Вы пошли на неоправданный риск.
— У меня не оставалось выбора, — ответил Гарвуд. — Мне был нужен доступ к специальным банкам данных.
— Как в Стэнфорде и Миннеаполисе?
— Я думал, что хорошо замел следы…
— Вы были обречены. Решив, что вы подключились к суперкомпьютеру института имени Бекмена, мы стали неуклонно сжимать кольцо. И вот я здесь.
— Значит, я сам виноват?
— Это уже неважно. Гораздо важнее суть. Сандерс проверяет возможные причины участившихся поломок во время работы над Проектом. Когда мы вернемся, он, возможно, сообщит вам любопытные гипотезы.
— Как я погляжу, мудрец Сандерс никак не уймется! — произнес Гарвуд с горечью. — За эти четыре месяца он так ничего и не узнал определенно.
— Боюсь, что нет. А вы? — Дэвидсон опять указал на компьютер.
— Только одно: Вселенная полна тупиков.
Дэвидсон присел за стол.
— Признаться, я застрял примерно там же, где и вы. Надеялся на прорыв, но…
Гарвуд удивленно наморщил лоб. Волнение, нерешительность…
— Не вздумайте, док! — предостерег его Дэвидсон. — Бесполезно: мои люди перекрыли все выходы. Лучше садитесь.
Гарвуд медленно подошел к креслу и сел.
— Что вы хотите? — спросил он осторожно, положив обе руки на стол.
— Объясните мне, что происходит — только и всего. — Дэвидсон покосился на исписанные формулами листы бумаги и сигареты на столе. — Я хочу знать, в чем цель проекта «Бэкдроп», почему вы попытались уйти и как работает этот ваш колдовской «эффект».
Гарвуд облизнул пересохшие губы.
— Если бы у вас был допуск, майор…
— То Сандерс сам бы мне все рассказал? — Дэвидсон пожал плечами. — Не исключено. Но прошло уже три недели, а я так и не знаю, что у него на уме.
— Не понимаю, зачем мне вас просвещать.
Дэвидсон насупленно взглянул на него.
— Потому что я хочу знать, представляет ли «Бэкдроп» угрозу для моей страны.
Гарвуд опустил глаза, не выдержав его взгляда, и крепко сцепил пальцы.
— Вы не открываете мне всех карт, майор, — произнес он со вздохом. — Впрочем, теперь это неважно. Что задумал Сандерс? Посадить меня под замок? Он и так собирался это сделать.
— Вам известно нечто, заставляющее их всех сильно нервничать, — сказал Дэвидсон. — Что это такое?
Гарвуд отбросил колебания.
— Я знаю, как сделать машину времени.
В комнате надолго повисла тишина, нарушаемая только тихим гудением компьютера в углу. Дэвидсону казалось, что гудение сопровождается скрипом его собственных мозгов, пытающихся переварить слова Гарвуда.
— Что вы сказали? — осторожно переспросил он.
Гарвуд передернул плечами.
— Звучит невероятно? Тем не менее это правда. А все из-за них… — Он щелчком пальца отбросил подальше ближайшую к себе сигарету.
— Но, доктор Гарвуд… — Дэвидсон судорожно сглотнул. — Это какая-то бессмыслица! Какая связь между машиной времени и этим… — Он поперхнулся, не пожелав облекать в слова очевидный абсурд.
— Вы имеете в виду распад предметов? — Гарвуд вздохнул. — Сандерс тоже не верит, как я ему ни разъяснял смысл своей работы.
Дэвидсон постепенно приходил в себя после шока.
— Может, и мне объясните?
— В двух словах: фактор неопределенности в квантовой механике не обязательно проистекает из взаимодействия наблюдателя и Вселенной. Во всяком случае, не так, как это обычно понимается. Я вывел ряд уравнений, показывающих, что это явление открывает возможность путешествия во времени.
— Те самые уравнения, которые вы декламировали, чтобы испортить автомобиль и пистолет?
— Нет, те показывают саму возможность перемещений во времени. — Гарвуд отправил подальше от себя еще одну сигарету. — Вообще-то, майор, будь это не столь серьезно, то было бы даже забавно. Проект «Бэкдроп» уже разваливается на глазах, а Сандерс по-прежнему отказывается верить, что причина кроется именно в наших исследованиях. Попытка построить на базе моих уравнений машину времени является по своей сути саморазрушительной затеей.
— Тогда, в автомобиле, — медленно произнес Дэвидсон, — вы говорили: мол, сигареты рассыпаются у вас в руках потому, что многие считают никотин ядом или хотели бы отвыкнуть от курения.
Гарвуд утвердительно кивнул.
— Так происходит и с другими вещами, например, пластмассой…
— Но как?! Каким образом отношение людей может приводить к подобным последствиям?
— Попробую объяснить. Согласно теории квантовой механики, все вокруг нас состоит из атомов, каждый из которых представляет собой некую туманную частицу. Существует довольно высокая математическая вероятность того, что эта частица никуда не денется со своего места. Математическую туманность придает атому его электронная оболочка. Атомы взаимодействуют друг, с другом посредством своих электронных оболочек, образуя молекулы.
— При чем тут квантовая теория? Это общеизвестно.
— Допустим. Вы мне говорили, что вам очень не нравится быть рабом табака. Представьте: у вас есть шанс разом уничтожить всю табачную индустрию и тем самым освободиться от тягостной привычки. Вы бы это сделали?
— Предлагаете уничтожить всю экономику штата Северная Каролина? Ни за что на свете!
Гарвуд поджал губы.
— Вы просто разумнее многих наших соотечественников. Большинству представителей поколения «А мне какое дело?» в голову бы не пришло переживать из-за последствий. Впрочем, мы знаем, что табачная индустрия развита в наши дни слишком сильно. От нее теперь не избавиться. Но что бы вы сказали, если б вам предложили покуситься на нее, скажем, в 1750 году?
Дэвидсон открыл рот и снова закрыл, ничего не ответив. Туман потихоньку рассеивался.
— Предположим, я бы соблазнился, — произнес он наконец. — Что дальше?
Гарвуд зажал сигарету между пальцами.
— А теперь вспомним об атомах. Атомы этой сигареты, скорее всего, находятся здесь. Скорее всего, но не наверняка. Скажем, определенный атом занимает положенное ему место девяносто девять целых девятьсот девяносто девять тысячных процента времени, а остальное время болтается неизвестно где. Отсутствие слишком непродолжительно, чтобы нарушить его связи с другими атомами. Поэтому сигарета остается сигаретой.
Но вот я догадался, как сделать машину времени, а вам приспичило уничтожить табачную промышленность в 1750 году. Если вам удастся искоренить табак, то получится, что эту сигарету никто никогда не производил. Ее атомам положено находиться совсем в другом месте.
Никогда еще Дэвидсон так не удивлялся.
— Не многовато ли допущений?
— Многовато. Потому-то сигарета не может попросту взять и исчезнуть. Но если подействовать на большую массу электронных облаков так, чтобы их отсутствие длилось достаточно долго для реального нарушения связи с другими атомами, то сигарета развалится.
Он подбросил сигарету на ладони. Дэвидсон не шелохнулся.
— Я уже видел этот фокус.
— Страшновато, верно?
— Признаться, да. И все потому, что я хотел бы бросить курить?
— В том-то и дело, что не вы один. — Гарвуд со вздохом уронил сигарету на столик, где она рассыпалась в прах. — Будь вы хоть президентом «Филипп Моррис», произошло бы то же самое. Если на основании моих уравнений построить машину времени, то любой человек — подчеркиваю, любой — с момента ее появления до скончания времен получит возможность посягнуть на урожай табака 1750 года. Теперь представьте, что речь не о табаке, а о компьютеризации, внедрении кредитных карточек, изобретении пластика… — Он устало потер лоб. — Список можно продолжить. Боюсь, он будет очень длинным.
Дэвидсон кивнул. Ему казалось, что из-под ног уходит почва. Он назвал Гарвуда «ходячей бомбой замедленного действия». Неудивительно, что прозвище показалось сотрудникам Проекта таким метким…
— А мой автомобиль? — спросил он. — Сомневаюсь, чтобы нашлось много желающих вернуться к гужевому транспорту.
— Я тоже сомневаюсь, — согласился Гарвуд. — Но двигатель внутреннего сгорания сложен и малоэффективен по сравнению с альтернативными моторами, предлагавшимися еще в начале века. Если вернуться назад и как следует поработать с паровым двигателем…
— Так вот почему мой двигатель, вместо того чтобы рассыпаться, попробовал принять другие очертания? Дай ему волю, он бы превратился в паровой!
— Возможно. Я ведь не занимался исследованиями, почему моторы ведут себя именно так, а не иначе.
Дэвидсон машинально потянулся к останкам сигареты.
— Почему именно вы стали эпицентром? Если машина времени существует, то у всех людей возникают равные возможности. Почему у меня в руках ничего не разваливается?
— Сдвиги концентрируются вокруг меня, потому что я один знаю, как сделать машину. Но вы правы: если машина станет реальностью, то я потеряю власть над событиями. Эффект может приобрести всемирный масштаб.
Дэвидсону представилась апокалиптическая картина: все современные технологии рассыпаются, за ними проваливается в пропасть само общество. Впрочем, война сверхдержав, заподозривших друг друга во враждебных кознях, не позволит миру долго агонизировать…
— Боже! — прошептал он. — Не дайте этому произойти, док!
Гарвуд поднял глаза.
— Я бы с радостью. Но сейчас у вас гораздо больше возможностей, чем у меня.
Дэвидсон долго смотрел на него, борясь с нерешительностью. Он действительно был в силах отвести от мира страшную угрозу. Для этого было достаточно отпустить Гарвуда. Этим он перечеркнул бы свою карьеру, но опасность, нависшая над человечеством, сама определяла приоритеты. Правда, оставалась еще одна возможность…
— Зачем вам компьютер? — спросил Дэвидсон. — Что вы пытались сделать?
— Искал возможность более безопасного способа путешествовать во времени. Представляете: люди просто наблюдают за происходящим, ни во что не вмешиваясь!
— Решение найдено?
— Нет. Но я еще не готов отказаться от поиска. Если вы меня не арестуете, я его продолжу.
Дэвидсон крепко стиснул зубы.
— Знаю, док, — сказал он тихо. — Но свой поиск вам придется продолжать на «Бэкдроп».
— Мне следовало догадаться, что вы не сможете нарушить приказ, — сказал Гарвуд со вздохом.
— Это означало бы позволить вам и дальше угрожать ни в чем не повинным людям. — Обвинение задело майора за живое. — Я бы плюнул на приказ. Во мне действительно жива совесть, док, но при этом у меня еще работают мозги. «Бэкдроп» остается самым безопасным местом. Вы возвращаетесь туда, и точка. Спорить бесполезно. — Он вскочил. — Идемте! Я прикажу своим людям собрать и перевезти на «Бэкдроп» все ваше добро.
Гарвуд нехотя поднялся.
— Окажете мне одну услугу?
— Смотря какую.
— Давайте воспользуемся наземным, а не воздушным транспортом. Я по-прежнему опасаюсь, что двигатели откажут.
— Вы сидите в трех метрах от компьютера, а он знай себе работает. Надеюсь, с турбинами ничего не случится, — сказал Дэвидсон.
— В данных обстоятельствах ваше «надеюсь» не выглядит надежной гарантией.
— Мы ходим кругами, — возразил Дэвидсон. — Если вы погибнете в авиакатастрофе, никто не сумеет построить машину времени при помощи ваших уравнений.
Гарвуд заморгал, потом нахмурился.
— А вдруг я выживу в катастрофе?
— Довольно! — прикрикнул Дэвидсон. Ему до смерти надоели споры. — Мы разместим под вашим креслом взрывчатку, чтобы помешать вам выжить. Согласны?
Гарвуд побагровел. Дэвидсон решил, что он сейчас вспылит, но этого не случилось.
— Понимаю… — выдавил он. — Что ж, давайте найдем телефонную будку и поговорим с Сандерсом. Полагаю, его предложения вы примете?
Дэвидсон махнул рукой.
— Ваша взяла. Если вам нравится сидеть четырнадцать часов в машине, так и быть. Из машины мы свяжемся с Чейнатом и попросим их уведомить Проект о перемене расписания. Заодно договоримся о сопровождении.