Глава 8
— Два бакса стопка, юань — стакан.
Или, как говорила Сара, «быстрый трах, и деньги в руках».
Поймав ритм, Мария наливала стопки, а Туми рядом жарил pupusas[114]. На его гриле шкворчало растительное масло. Деньги переходили из рук в руки — темные, влажные от пота комки мелких китайских купюр — и исчезали в ее лифчике. Мария налила из бутылки «Аква фины» в стакан строителя, внимательно следя за уровнем воды. Она была экспертом по объемам жидкости. Оценивать объем у нее получалось лучше, чем у любого бармена из клубов, где Сара снимала клиентов.
Пот тек с Туми ручьями. Он непрерывно снимал с решетки гриля лепешки, заворачивал их в страницы «Рио де сангре» (жуткие фотографии убитых мгновенно пропитывались жиром) и отдавал покупателям, стоявшим в очереди.
Туми. Большой черный мужик, лысый как коленка. Лицо в поту, взгляд устремлен на гриль, над головой — большой красно-белый зонтик, под цвет красно-белого фартука. Плечистый сильный малый, который в состоянии защитить свой бизнес — могучая гора, затенявшая Марию.
— Два бакса стопка, один юань стакан, — сказала она следующему покупателю. Дешевая вода увеличивалась в цене просто потому, что кто-то принес ее от насоса «Красного Креста» на запыленный тротуар рядом со стройплощадкой аркологии Тайян.
Осталось уже меньше половины воды, а обеденный перерыв у второй смены еще и не начался. Мария мурлыкала себе под нос, складывая в уме числа. Квартплата и продукты. Деньги для Дамьена. Деньги для «койота», который уверял, что сможет переправить ее через границу.
Туми улыбнулся очередному покупателю.
— Мясо и queso[115], фасоль и queso или просто queso?
— Стакан или стопка? — спросила Мария.
В воздухе висел густой дым. На многих были респираторы: у богатых — «Ральф Лорен» и «Ян-Ян», у бедных — «Америкэн игл» и «Волмарт». Мария задумалась, а не купить ли такой и себе. Немарочный стоил не очень дорого; вдруг с ним жжение в легких уменьшится. Может, она и Саре купит, чтобы та меньше кашляла.
Видимость упала до четверти мили. Высокая, наполовину построенная аркология терялась в серой дымке; ребра балок, секции фотоэлементов и стеклянные поверхности исчезали в дымном, туманном, жарком небе. Мария подумала, что сегодня не только она, на земле, но и богатые пятаки наверху смотрят на один и тот же серый дым.
Очередь не уменьшалась: шесть-семь людей ждали момента, когда смогут сделать заказ. У Туми было лучшее место: достаточно близко к Тайяну, чтобы приходили рабочие, у которых закончилась смена. Кроме того, к нему заглядывали пятаки, любившие уличную еду, — те, кто решил потусить в уже достроенных секциях Тайяна. Идеальный вариант.
Мария налила еще один стакан. Туми принимал заказ у бригадира-китайца.
— Ni yao shenma?[116]
Бригадир улыбнулся, услышав родную речь, но ответил по-английски:
— Мясо. Без queso.
Туми тоже переключился на английский. Все для покупателя — такая у него была мантра. Он продавал лепешки на английском, испанском и китайском и любил повторять, что если из космоса прилетят клингоны, он и их язык выучит. Туми превращал людей в постоянных клиентов. Он жарил лепешки, складывал идеальные конверты-оригами из газет, затем набивал эти кровавые пакетики лепешками и изящным движением руки передавал покупателю.
— Улыбка и стиль, Мария, — говорил он. — Улыбка и стиль. Пара добрых слов на родном языке клиента, всегда хорошая еда. Тогда бизнес пойдет.
Пара добрых слов.
Именно это привлекло к нему Марию после смерти отца.
Она хотела потратить часть денег — которых и так почти не осталось — на лепешку. В обеденный перерыв отец всегда покупал ей лепешки. Ей отчаянно хотелось восстановить это воспоминание, ей нужно было, чтобы ее утешил этот добрый черный великан в красно-белом фартуке. Она его запомнила и почему-то стала ему доверять.
А Туми — вместо того чтобы взять ее деньги — дал ей подгорелую лепешку, которую обычно бросал дворняге Спайку. Мария, голодная, жадно проглотила еду. А теперь она стояла рядом с ним и продавала воду, а он называл ее «принцесса воды».
— Ты прямо как Кэтрин Кейс, — сказал Туми, когда она попросила разрешения торговать водой и предложила ему небольшую долю за шанс заработать самой. Она сама будет покупать и носить воду, а ему и делать ничего не придется.
Принцесса. Мини-Кэтрин Кейс. Туми мог называть ее как угодно, лишь бы разрешал продавать воду рядом с Тайяном.
Место. Место. Место.
Часть Тайяна уже заселили. Квартиры с тройной системой фильтров, чистый воздух, идеально переработанная вода, собственные фермы — все, что нужно для жизни, и пусть остальной Финикс катится к чертовой матери.
Сара рассказывала Марии об аркологии. О фонтанах и водопадах. О вездесущих растениях. О воздухе, который не пахнет дымом и выхлопными газами. Потерянный рай. Попасть в Тайян почти так же сложно, как и в Калифорнию. Охранники, карты, ключи, отпечатки пальцев. Чтобы проникнуть туда, нужны друзья.
Дым и пыль на стройке Мария хорошо знала и понимала; квартиры с кондиционированным воздухом, стиль жизни пятаков, которым Сара отдавалась за деньги, — все это казалось ей чужим.
Мария открыла еще одну бутылку и посмотрела на очередь. Если и дальше так пойдет, вода закончится через пару часов — и она заработает больше денег, чем раньше за год. Хороший вклад в предстоящую лучшую жизнь. Сара будет в восторге.
— Стакан или стопка? — спросила она следующего клиента.
На другой стороне улицы группа техасцев, которые обычно толпились у стройки, садилась в колонну автобусов.
— Куда это они? — спросила она у Туми.
Он оторвал взгляд от лепешек.
— Электрическая компания. Берет всех, кто может управляться со шваброй.
— Зачем?
— Поле фотоэлементов на западе накрыло бурей, и теперь огромная площадь годится только на то, чтобы создавать тень в пустыне. Пока панели под слоем земли, никакого тока. — Он рассмеялся. — Первый раз вижу, чтобы кто-то радовался толпе безработных техасцев.
— Может, стоит продавать воду там…
Туми развеселился, пихнул ее локтем.
— Принцесса — слишком важная персона, чтобы работать со стариной Туми?
Мария на него не злилась. Туми нормальный. Даже когда он ее подкалывал, она понимала, что он не со зла.
Увидев, как Туми смотрит на Марию, Сара сразу сказала, что он в нее влюбился.
Уступая давлению со стороны подруги, Мария попыталась его поцеловать. Сара сказала, что она должна показать свою благодарность, привязать к себе мужика, стать его женщиной. И на секунду Туми ей это позволил. Он жадно впился губами в губы Марии, но затем мягко ее отстранил.
— Я польщен, честно, — сказал он.
— А что я такого сделала?
— Все должно быть не так.
— А как?
Туми вздохнул.
— Прежде всего, ты должна делать это по любви, а не по необходимости.
Мария уставилась на него, сбитая с толку. Какие понятия о чести у этого человека? Что она сделала неправильно? Она попыталась понять свое место в матрице отношений, где на одной стороне была торговавшая собой тощая Сара, а на противоположном краю — какой-то романтический идеал в голове Туми: ты трогаешь только ту девушку, которую любишь.
В конце концов, какая разница. Мария предложила, Туми отказался, и это было почти так же хорошо, как если бы она стала его девушкой. Может, даже лучше.
— Если он хочет просто смотреть, работа у тебя будет легкая, — сказала Сара. — Пусть глядит, сколько захочет. Будет верен тебе всю жизнь.
Обеденный перерыв у первой смены закончился, и очередь уменьшилась.
Мария пересчитала полные бутылки. Туми распрямился.
— Черт, а я-то думал, что строить дома тяжелее.
— Все плохо, пока не найдешь что-нибудь похуже, — сказала Мария.
Туми рассмеялся.
— Ну да, наверное.
— А почему ты бросил строительство?
— В наше время нужны только Тайян и другие аркологии. На обычных строителей спрос небольшой.
— Мой папа работал на Тайяне. Там и погиб.
— Ну, гарантий нигде нет. Но все равно, ты можешь гордиться отцом. Он был настоящим профи, раз китайцы его взяли. Такое строительство, как у них, штука непростая. Это не просто доски и фанера, а рыба, улитки, водопады — и все друг с другом связано. Сложная, тонкая работа.
— Вряд ли мой папа ею занимался.
— По крайней мере, он приложил к ней руку. — Туми загрустил. — На таком объекте строят будущее. Люди, которые этим занимаются… Нужно создать кучу моделей и программ, которые учитывают потоки воды и население. Понять, как сбалансировать растения и животных и как очистить воду. Ты прогоняешь черную воду через фильтры, грибы и камыши, даешь ей стечь в пруды с лилиями и карпами, и когда вода вытекает с другой стороны, то она уже чище, чем та, которую выкачивают из-под земли. Всю работу выполняет природа: все эти крошечные существа действуют заодно, словно шестеренки в двигателе. Огромная живая машина.
— Если ты так много знаешь, то почему сам там не работаешь?
— Когда Тайян только начинался, я тоже подал заявку. Мне казалось, что у меня есть шанс. Они должны были нанимать местных, чтобы получить разрешения на строительство у города и штата, и я думал, что пройду. Ну, типа, строить же я умею?
— Но тебя не взяли?
— Вот именно, хрен-то они меня взяли. У них все по-другому. Все большие части — это заготовки, их делают на заводе, а собирают уже на стройплощадке. Все чертовски быстро и совсем не так, как у нас. Это скорее… конвейер. И еще сложная биологическая работа. — Он пожал плечами. — Тогда я насчет этого не парился. Контрактов хватало на всех — мы еще росли. А потом взорвали ЦАП, и дома, которые строил я, перестали быть хорошим объектом для инвестиций.
Туми взглянул на Тайян; в части окон уже светились огни.
— Насчет ЦАПа не волновались только люди из Тайяна. Они просто включили систему переработки и оставили всю свою воду внутри. Снаружи должна поступать только тоненькая струйка, больше им и не нужно.
Если бы я верил в теории заговоров, то сказал бы, что диверсию на ЦАПе устроили не Вегас и не Калифорния, а Тайян. Просто для того, чтобы вывести всех нас из игры. Внезапно их дорогие квартиры стали казаться реально дешевыми — когда все остальные искали краны, из которых текло хотя бы немного воды. — Он прикрыл глаза ладонью, глядя вверх на аркологию. — Я бы не возражал, если бы они чуть-чуть подождали, дали мне продать хотя бы десять домов. Тогда бы я свалил в Калифорнию.
— Если бы да кабы, — сказала Мария.
Туми ухмыльнулся.
— Какая ты сегодня циничная.
Пожав плечами, она стала рассматривать свои шлепанцы.
— Просто не могу понять, почему у богатых всегда все хорошо, а бедняки всегда остаются ни с чем.
— Не всегда. — Туми рассмеялся. — Принцесса, я был богат. Зарабатывал пол-лимона легко. Я строил дома, у меня были планы. — Он пожал плечами. — Просто я сделал неправильную ставку. Решил, что все будет как раньше.
Мария обдумала его слова. Туми, как и ее отец, обманывал сам себя, не видел то, что было ясно как день, то, что на них надвигалось. Кто-то взорвал ЦАП, и это уничтожило Туми.
А китайцы оказались готовы. Они планировали, предвидели то, что может пойти не так. Весь Тайян был рассчитан на катастрофу.
И пока остальные суматошно бегали, словно курица с отрубленной головой, Тайян включил на полную мощность свою систему повторной переработки и стал жить дальше.
У кого-то в этом мире все хорошо. Есть люди, которые умеют делать правильные ставки.
Так как же сделать правильную ставку?
К ее удивлению, Туми ответил:
— А я откуда знаю? По-моему, это невозможно.
— Я ничего вслух не говорила.
— Читаю твои мысли.
Мария ухмыльнулась.
— Но у Тайяна все хорошо. Они все предвидели. И Вегас тоже. Там тоже есть аркологии.
— Город Грехов? — улыбнулся Туми. — Когда они узнали, что мы отправляемся в ад, у них был праздник. Сами-то они к преисподней готовы, ведь они оттуда родом. Для людей Кэтрин Кейс это возвращение домой.
Мария взглянула вверх, на Тайян.
— Жаль, что не для меня.
Туми рассмеялся.
— Мне тоже жаль, девочка. Мне тоже.
Они посидели молча, наблюдая за рабочими. Желтые каски сверкали на солнце, исчезали в дыму.
— Через пару домов от меня койоты устроили новое логово, — сказал Туми, меняя тему.
Мария навострила уши.
— Которые людей через границу переводят?
— Нет, — Туми рассмеялся, — не те «койоты», девочка. Я про животных — с зубами и хвостами. На собак похожи.
Мария попыталась скрыть разочарование.
— А.
— У них теперь новое логово.
— Откуда ты знаешь?
— Обжился, наверное. Постепенно начинаешь понимать, кто есть кто. Койоты — они похожи на Веселых Перри. Поначалу для тебя все техасцы на одно лицо. — Он ткнул ее в плечо. — А потом ты их уже различаешь. У одного уши с серыми кончиками. У другого хвост более пушистый. Ты с ними знакомишься.
— Где, по-твоему, они берут воду?
— Не знаю. Может, им хватает крови. А может, где-то труба прохудилась.
Мария фыркнула.
— Они чуют. У животных это лучше получается, чем у нас. По сравнению с койотами мы, люди, тупые.
Они немного помолчали, отдыхая перед следующей партией рабочих. У стройки был свой ритм, и Мария на него настроилась. Он напоминал ей о тех временах, когда на лесах трудился ее отец.
Начальники-китайцы командовали бригадами на смеси китайского, испанского и английского. Пара зонцев в ковбойских шляпах тащила бухты проводов, чтобы кому-нибудь продать. Люди стояли в очереди в бесплатные туалеты — Тайян установил их по периметру аркологии, чтобы повысить уровень санитарии. Туми сказал, что экскременты закачивают в систему переработки. Умные люди, ничего не выбрасывают. Они выгоняли газы нагреванием, очищали воду, а остальное превращали в подкормку для странных растений, которые росли внутри здания.
Начался обед у второй смены. Мария снова принялась продавать воду.
Стакан или стопка? Стакан или стопка? Стакан или стопка?
Каждая капля — деньги.
Подкатил пикап, работающий на бензине. Крутой черный «Форд-гибрид» на огромных колесах высотой почти с Марию. Она сразу узнала людей, которые вылезли из машины — Като и Эстебан, громилы Вета. Ухмыляясь, они перешли через улицу. Туми уже держал в руке деньги и протянул им, одновременно переворачивая лепешку. Эстебан взял наличные и с привычной ловкостью пересчитал. Взгляд его остановился на тележке Марии.
Желудок у нее сжался: она поняла, какую глупость совершила — оставила в тележке слишком много бутылок. Половина из них пуста, половина воды уже вылита в стаканы. И вот она — стоит здесь, как идиотка. Дура, не подумала, какое внимание привлечет к себе ее богатство.
Эстебан кивнул Туми.
— Дай три со свининой и сыром.
Като захотел с фасолью и сыром. Туми начал жарить лепешки. Като посмотрел на Марию, ткнул Эстебана локтем.
— У водяной девочки все схвачено.
— Рубит бабло, — согласился Эстебан.
— Воды хотите? — спросила Мария, делая вид, что ничего не понимает. Пытаясь не думать о деньгах в лифчике, мечтая о том, чтобы бандиты оставили ее в покое. Чтобы позволили ей раствориться в пустоте, стать еще одной ничего не значащей частицей техасской почвы, которую случайно занесло в город.
— Тебе, похоже, налог надо платить, — сказал Като Марии.
Она сглотнула.
— Я уже заплатила ему, — она мотнула головой в сторону Эстебана, — еще до того, как пришла сюда.
— Ну, не знаю. У тебя тут целый водяной банк. Покупаешь, продаешь, меняешь. Как-то все это не круто, девочка.
— Да тут мало воды.
— Не прибедняйся, дела идут отлично.
— Налог я уже заплатила.
Като ухмыльнулся Эстебану.
— Наверняка Эстебан не выдавал тебе разрешение вести крупный бизнес. Он, наверное, подумал, что у тебя будет мелкая торговля, вот как у нашего Туми. Человек из народа, и зарабатывает как простой человек, так? — Он принялся считать бутылки. — А у тебя тут все совсем иначе. И раз я твой друг — и друг Эстебана — и хочу, чтобы народ процветал, то я с тобой буду по-доброму. Дам шанс все исправить. Подумай, сколько ты нам должна. Найди общий язык с человеком, который позволяет тебе торговать на своей земле.
Туми молча смотрел на лепешки, которые жарились на гриле. Брызги жира летели во все стороны. За спиной у них тихо шуршали электромобили.
Мария видела других клиентов, которые тихо стояли в очереди за бандитами. Кучка побитых жизнью техасцев и зонцев из пригородов. Двое бригадиров-китайцев вышли из очереди и внимательно наблюдали, переговариваясь на своем языке. В конфликт иностранцев они вмешиваться не собирались.
— Ну так что, Техас?
Мария подавила в себе желание плеснуть воду в лицо Като. Вместо этого она достала из лифчика комок потных купюр, начала отделять от него зеленые долларовые купюры и красные юани. Като протянул руку. Когда она попыталась сосчитать деньги, он выхватил их у нее.
— Заработаешь еще! — Он кивнул в сторону клиентов.
— Но я уже заплатила, — прошептала Мария.
Като взял лепешки, завернутые в газету, и прихватил полбутылки воды.
— Вот теперь — заплатила.
Эстебан просто пожал плечами и коснулся рукой шляпы. Като протянул Эстебану только что добытые деньги. Они сели в машину. Мария увидела, как Като сделал глоток и на прощание отсалютовал ей бутылкой.
— Хочешь, чтобы меня убили? — яростно зашипел Туми.
— Это же мои деньги за квартиру! Я должна была отдать их Дамьену.
Она осмотрела запасы воды, заново считая в уме. Прикидывая, сколько она должна Саре, сколько отдаст за квартиру.
Ей хотелось плакать. Она столько готовилась, собирала данные о вертикальных фермах — и в итоге получит ноль. Может, даже меньше ноля — если Сара не возьмет на себя часть убытков.
Туми покачал головой.
— Ты смелая. Спорить с убийцами! Если будешь продолжать в том же духе, отправишься на корм гиенам Вета, да еще и меня за собой утащишь.
— Я заплатила налог.
— Блин, вот заладила. — Туми присел на корточки и развернул ее так, чтобы она смотрела ему в глаза. — Я тебе кое-что объясню. Эстебан работает на Вета, выполняет его приказы. И пока Вет им доволен, Эстебан может делать все, что захочет. Пока Эстебан убивает тех, кого нужно Вету, боссу плевать.
— Я ведь тоже делаю для них деньги.
— Ты делаешь деньги! — Туми фыркнул. — Ну, может, Вет Эстебана оштрафует. Скажет: «Слушай, что стало с девочкой, которая таскала воду на красной тележке?» А Эстебан ответит: «С кем? А, с тощей сучкой из Техаса? Я ее трахнул, а потом подарил дружкам, и они ее трахали, пока у нее руки-ноги не поотламывались. А потом мы всадили ей пулю в голову и пустили поплавать, а что?» И тогда Вет с огорчением щелкнет пальцами, ведь ты была его водяной малышкой, хорошей девочкой из Техаса, которая всегда платила налоги.
И знаешь, может, Вет наложит на Эстебана штраф в двести долларов, потому что именно столько ты для него и стоила. Если он действительно тебя ценит. Если он вообще знает о твоем существовании. — Туми покачал головой. — Твою мать. Подружка твоя, которая ходит по барам, она тоже расходный материал, но она, по крайней мере, чего-то стоит, чтобы просто взять ее и убить. Вет про нее помнит, это точно, ведь она приносит ему доход. Черт, да если подумать, то Вет Эстебана за тебя даже не оштрафует!
Туми стиснул руку Марии.
— Пойми, если будешь постоянно думать о добре и зле, то умрешь, как и твой папа. Он тоже любил играть в законника. Все говорил, что Верховный суд снова разрешит переезжать из одного штата в другой. Тебя беспокоит, что правильно, а что — нет, но вся эта хрень только в твоей голове. Правила устанавливают большие люди. Налоги ты платишь лишь для того, чтобы сегодня тебя не убили. Вот что ты получаешь, платя налоги. Ясно?
Его пальцы стиснули руку девушки. Мария подумала, что на руке останется синяк.
— Мне больно.
Туми отпустил ее, но яростный огонь в его глазах не погас.
— Ты — крошечная мышка в большой пустыне, — сказал он. — Я думал, ты это уже поняла. Тут есть ястребы, совы, койоты и змеи, и все хотят тебя сожрать. И если ты наткнешься на парней вроде Като и Эстебана, то сделай одолжение, вспомни про то, что ты — мышь. Сожмись в комок, спрячься. Если хоть на секунду забудешь об этом, тебя съедят целиком, от носа до хвоста, и даже не заметят, что проглотили. Ты — закуска перед настоящим обедом. Поняла?
Он дождался, чтобы Мария кивнула, и тогда наконец выражение его лица смягчилось.
— Хорошо. — Туми нежно потрепал ее по щеке и выпрямился. — А теперь давай попробуем продать еще что-нибудь, пока не кончился обеденный перерыв.
Он повернулся к следующему клиенту, словно всего этого разговора и не было, словно он только что не был адски зол.
— Свинина, бобы и сыр. Что выбираешь? Воду будешь? — добавил он, со значением посмотрев на Марию.
Мария вновь стала наполнять стаканы и протянутые фляги. Она знала, что Туми прав. Она знала, что не должна была спорить. На Эстебане и Като поводков нет. Дай им хоть один шанс, и они ее сожрут. Так почему, блин, ей не хватило ума заткнуть пасть?
— Вот так. — Туми улыбнулся ей. — У тебя еще есть вода. Ты водяная девочка — прямо мини-Кэтрин Кейс.
Мария нахмурилась.
— Если бы я была на нее похожа, то не позволила бы бандитам украсть мою воду. Я бы перерезала им глотки, пропустила их кровь через «Клирсэки», а потом и эту воду тоже продала.
Улыбка на лице Туми погасла.
Мария стала дальше разливать воду, прикидывая, как она объяснит Саре, что потеряла ее прибыль и деньги, предназначенные для уплаты за квартиру.
Засевшая в голове схема устройства мира оказалась неправильной. Она ошиблась — так же, как и папа, считавший, что штаты не станут блокировать границы; как и Туми, который думал, что сможет строить вечно.
Эстебан и Като были сияющими неоновыми вывесками, напоминавшими ей, как мало она знает о мире.
И сколько бы Мария ни складывала числа в уме, было ясно, что денег не хватит.