ГЛАВА 16

Джулия понятия не имела, что рисовала Мадлен. Это была, как и в первый раз, смесь коричневого и красного. Рисунок повторял изображенное на первом листе: Мадлен рисовала глаза.

Джулия не была художником и не понимала художественную ценность большинства картин, но парящие глазные яблоки казались несколько жутковатыми.

Подавив зевок, она поднялась со стула.

— Сейчас вернусь.

Мадлен не ответила, когда Джулия подхватила судно и чистящие средства, которые использовала раньше. Отнеся все в ванную, она принялась мыть судно. Когда оно стало чистым, опустила его в ванну просушиться. Полотенца хранились в небольшой корзине у двери. Еще один зевок она подавила, когда протирала тумбочку в ванной.

Прошлой ночью она спала, может быть, три часа. И хоть не слышала никаких загадочных шагов, просто не могла перестать обдумывать все, что произошло накануне и в последние пару дней. Что могло быть источником шагов той ночью? Это, должно быть, был один из братьев или, может быть, ее воображение, но это точно не то, о чем говорил Люциан.

Призрак? Это было просто… безумие. Настолько же нелепо, как и сам Люциан.

Хотя он сделал отличный чай.

Вероятно, прошлой ночью ей это было необходимо.

Когда она не думала о странных шагах, то вспоминала все, что сказал кузен Дэниел, и как Мадлен отреагировала на него. Она очень надеялась, что Люциан действительно подумает над тем, чтобы разрешить его визиты, несмотря на их разногласия. Это бы не помешало.

Дэниел был не единственный, о ком она вспоминала, бодрствуя. Эта проклятая приводящая в ярость улыбка Люциана всплывала в ее памяти, пока она не заснула.

Он был… Господи боже, он был невероятно сложным.

Она легко могла понять, сколько женщин готовы были выбросить в помойку здравый смысл вместе с трусами, когда дело касалось его.

Она чуть сама не сделала это прошлой ночью на балконе у комнаты Мадлен. Ее тело едва не сошло с ума.

Она была в секунде от того, чтобы закрыть глаза и запрокинуть голову так, чтобы позволить ему поцеловать себя.

Абсолютно нелепо.

Она знала даже лучше, чем могла признаться себе, что в тот момент серьезно рассматривала всяческие безрассудства. Он просто так на нее действовал.

Но было в нем еще что-то, что она подметила накануне.

Весь короткий промежуток, что она знала Люциана, он представал в образе богатенького плейбоя, которого не заботит ничто в мире, кроме его сестры. Он был обворожителен и крайне лицемерен в своих поддразниваниях. Когда дело доходило до слов, он был сладкоголосым дьяволом, но она заметила трещину в этом фасаде, угадывала тайны, скрытые за гладкими словами и беспечной ухмылкой.

Он был напряжен, и кто бы мог винить его за это? Не важно, насколько благополучной могла казаться жизнь человека, ему приходилось справляться со множеством вещей, и ей с почти маниакальным желанием хотелось вчера обеспечить ему комфорт.

Вот почему Джулия почти всю прошлую ночь не сомкнула глаз.

Вздохнув, она расправила маленькое полотенце под краном и пошла обратно в комнату. Села на свой стул у кровати, покусывая губу и разглядывая Мадлен.

Женщина была сосредоточена на рисунке. Этим утром Джулия провела осмотр. Температуры не было. Пульс был несколько замедлен, кровяное давление пониженное, но это могло считаться нормой для нее или следствием отсутствия движения. Не было никаких признаков серьезных проблем со здоровьем. Атрофия еще не затронула мускулы.

Кожа не была белой или красной, просто бледна.

Джулия склонилась вперед, поставив локоть на колено и опустив подбородок в ладонь.

— Что с тобой слупилось?

Ответа не последовало.

Женщина сосредоточила взгляд на рисунке.

Что она знала о Мадлен? Та росла непослушным ребенком. Была очень близка со своим близнецом, пока они не стали подростками, затем сблизилась с кузеном Дэниелом. Чего нельзя было наблюдать с остальными братьями ни до ее исчезновения, ни после возвращения.

Она пропала в ту же ночь, что умерла ее мать, почти десять лет назад. Неужели смерть повлияла на нее так сильно, что она стала уязвима для какого-нибудь хищника? Или трагедия спровоцировала скрытые болезни мозга? Судя по тому, что рассказал Люциан в ту ночь, когда говорил о своей семье, у них был ряд душевных заболеваний, а во многих случаях некоторые болезни передавались по наследству. Обе причины могли сыграть роль.

Так много вопросов.

Ее телефон зазвонил, прервав размышления. Решив, что это Анна, которая накануне прислала сообщение, что позвонит сегодня, она встала и прошла туда, где лежал телефон, подняла его, и внутри все оборвалось.

Грудь сдавило, когда она увидела код города. Она слишком хорошо его знала. Это определенно была не Анна, чей номер имелся в списке контактов. Повернувшись к двери на балкон, она нажала клавишу, переадресовав звонок на голосовую почту. Постояла несколько минут, надеясь, что ее подозрения неверны. Потому что они никак не могли быть верны. Она ведь сменила номер после его последнего звонка. Ее родители не сказали бы ему новый номер.

Лишь пару минут спустя появилось текстовое сообщение, и в нем было всего четыре слова:

«Это Адам. Позвони мне».

— Проклятье, — пробормотала она и, закрыв глаза, крепко сжала телефон, пока костяшки не заболели. Черт. Черт. Черт.

Кто-то дал ему номер или он как-то вычислил его, что было не удивительно, учитывая, чем он зарабатывал на жизнь. Он наверняка уже знал, что она больше не в Пенсильвании.

Она ни за что не собиралась отвечать.

Но разве это помогло бы? В прошлом у нее получалось избегать его. Недолго. Но почему она вообще должна иметь с ним дело? Ей этого вовсе не хотелось.

Открыв глаза, она быстро удалила текст и собралась было положить телефон на место, как он снова зазвонил с того же номера.

Адам.

— Боже, — пробормотала она, снова сбрасывая звонок. Этого не могло быть…

— Все в порядке?

Взвизгнув от звука голоса Люциана, она резко развернулась и охнула. Он был всего в паре шагов позади.

Боже правый, как он мог быть таким тихим, будучи таким большим?

Она окинула его взглядом.

И как он мог выглядеть так хорошо, когда, очевидно, только вышел из душа? Его волосы были влажными и на оттенок темнее, чем сухие. Светло-серая хлопковая рубашка облепила грудь и пресс, намекая на крепкие мышцы под ней. Казалось, он принял душ, ему надоело сохнуть, и он натянул одежду и пришел прямо сюда.

— О боже, — сказала она. — Вы не призрак отчасти?

— Может быть. — Он, хмурясь, смотрел на телефон, который она держала. — Все в порядке? — повторил он.

— Да, конечно, — она прижала телефон экраном к груди. Сердце неровно билось.

— Ты уверена?

Джулия через силу рассмеялась.

— С чего бы мне…

Телефон зазвонил снова. Теперь ей не отвертеться. Бог ее проклял.

Он приподнял бровь.

— Ты собираешься отвечать?

Сжав губы, она затрясла головой, пока ее палец не скользнул в сторону, прерывая звонок. Затем она выключила звук.

— А почему нет?

— Я работаю, и это значит, что я не должна болтать по телефону.

Люциан склонил голову набок.

— Тебе можно ответить на звонок и поговорить.

Конечно, ей было можно, но суть заключалась не в этом.

Его взгляд метнулся вверх и прошелся по ее лицу.

— Есть какая-то причина, по которой ты не хочешь отвечать на звонок?

Она не знала, что именно заставило ее огрызнуться. Может быть, тот факт, что Адам как-то заполучил ее номер. Может быть, от недосыпа. Она понятия не имела.

— Не думаю, что это ваше дело.

Уголок его губ приподнялся.

— Хм… Этот ответ заставляет думать, что действительно есть причина, по которой ты не хочешь отвечать на звонок.

— Есть причина или нет, это не важно. — Держа телефон в ладони, она скрестила руки. Вздернула подбородок.

— Кстати, мне нравится твой наряд.

Она склонила голову набок.

— Почему вы все время повторяете это? Это всего лишь медицинская форма.

— Но в ней есть много того, что мне нравится.

Джулия решила проигнорировать это.

— Я могу вам чем-то помочь?

Он выразительно опустил голову, и она тут же поняла, что не стоило этого спрашивать.

— Есть много того, с чем ты можешь мне помочь.

Джулия закатила глаза, несмотря на то что в животе появился приятный трепет.

— Позвольте мне перефразировать: есть ли что-нибудь, с чем я желала бы вам помочь?

— О, мисс Хьюз, — его голос был низким и чувственно протяжным, — вы этого возжелаете.

Ее рот раскрылся, тогда как тело вспыхнуло жаром, но она постаралась вернуть самообладание.

— Есть хоть что-нибудь, чему вы не можете придать сексуальный подтекст?

— Нет, это моя суперспособность.

Она прищурилась.

Люциан улыбнулся.

Нетерпение в ней боролось с внезапным желанием отвлечься.

— У вас нет работы, на которую нужно идти, или чего-то в этом роде?

— Проживать жизнь распутного аристократа считается работой? — Его улыбка стала дьявольской. — Если да, я заслуживаю повышения зарплаты.

— Нет, — она вздохнула, — не считается.

Тихо хохотнув, он повернулся к сестре.

— Как себя чувствует Мадлен?

— В порядке. Рисовала все утро.

Он подошел к своей сестре. Заговорил с ней достаточно тихо, чтобы Джулия не услышала. Она оставалась в сторонке, пока он не сказал:

— Поскольку у вас большой опыт работы с такими пациентами, ее прогресс нормален?

Отбросив в сторону мысли о звонке, она подошла к изножью кровати, размышляя, как ответить на этот вопрос, когда она сама задавалась им.

— У меня были пациенты в коме и другие с очень ограниченными функциями. Некоторые показывали признаки прогресса в хобби, которыми некогда занимались, но никто не делал этого так быстро.

Люциан посмотрел на нее.

— Хочешь сказать, что не работала с кем-то, у кого не было бы явных медицинских причин находиться в подобном состоянии или кто может заниматься чем-то вроде рисования, но не может говорить?

Не желая лгать, она кивнула, потянувшись и поправив одеяло в ногах кровати. И почувствовала его пристальный взгляд.

— Моя сестра не притворяется.

Ее подбородок дернулся, когда она посмотрела на него.

— Я этого и не предполагаю.

Он сжал зубы. Но ничего не сказал.

— Симулировать нечто подобное было бы невероятно сложно. Поверьте. Я вовсе не считаю, что она притворяется.

Люциан смотрел еще секунду, потом вернулся к сестре.

— А кто-нибудь предполагал такое? — спросила она.

Он помолчал минуту.

— Я думаю, мои братья подозревают, что все не так, как оно выглядит.

Ее взгляд снова метнулся к лицу Мадлен. В его выражении не было и намека на перемену. Волна сочувствия к ней поднялась внутри Джулии.

— Есть ли у них причины так считать?

Люциан снова молчал так долго, что она перевела взгляд на него. Тогда он пожал плечами.

— Как я говорил, они не были близки с ней. — Он помолчал, убирая волосы с лица Мадлен. — Много всего связано с нашим отцом. Я действительно думаю, что он не хотел других детей, кроме Дева и Гейба.

Она хотела сказать ему, что это не может быть правдой, чтобы утешить, но судя по тому, что старший де Винсент сказал ей, эти слова не сработали бы. Люциан знал своего отца.

— Он не уделял внимания вам с Мадлен?

Люциан усмехнулся, опустив руку.

— Давай скажем, что всякий раз, когда он уделял нам внимание, мы хотели, чтобы он нас не замечал. Наша мать…

— Что с ней? — спросила она, когда он замолчал.

— Она старалась компенсировать это. — Легкая улыбка пропала с губ. — Она правда старалась, что порой создавало другие проблемы.

— Как это?

— Наверстывая то, что упустил наш отец, она создавала проблемы между собой и Девом с Гейбом. Получалось, что почти никто не мог получить полное внимание родителей, понимаешь? — сказал он почти про себя. — Каждый шаг к одному из нас означал пару шагов прочь от других. Как бы там ни было, я пришел сюда по другой причине, — сказал он.

Она поняла, что он хотел провести время с сестрой.

— Если вам нужно время наедине, я могу…

— На самом деле я пришел повидаться с вами. — Он повернулся к ней, и серьезное выражение пропало с его лица. Вернулась эта дразнящая ухмылка, как будто они не говорили только что о его семье. — Вы уже обедали?

Она немного покормила Мадден, но сама еще не садилась есть.

— Не лги, — сказал он, — потому что у меня есть веские основания думать, что ты еще не ела.

— Тогда зачем спрашивать?

— Потому что это показалось мне вежливым.

Вновь скрестив руки, она слабо улыбнулась.

— Я думала, вы не совершаете вежливых поступков.

— Я сделал над собой усилие ради тебя.

Она уставилась на него.

— И я должна поверить в это?

Его глаза блестели.

— Надеюсь на это.

— Я не верю.

— Я не сказал, что я так полагаю, — пояснил он с улыбкой, — но это своего рода спорный вопрос.

— Как так?

— Потому что я уже попросил Ливи приготовить для нас обед.

Она остолбенела.

— А Ричард уже обустроил небольшое местечко для обеда в розовом саду, поскольку снаружи хорошая погода, так что если ты скажешь «нет», то работа Ричарда и Ливи пропадет зря. Плюс Ливи идет сюда, чтобы посидеть с Мадлен, пока у тебя будет перерыв.

Добрых десять секунд она даже не могла сформулировать законченное предложение.

— Вы… вы…

— Невероятно сексуален, горяч, потрясающ? — предлагал он. — Чрезвычайно умен? Нет, стой. — Он вытянул руку. — Понял. Я неотразим и незаменим.

Ее губы изогнулись в улыбке.

— Скорее, достойный порицания манипулятор.

— Это мои менее чарующие черты, но они эффективны, не так ли? — Эта проклятая улыбка стала шире. — Потому что ты не откажешься. Знаешь, почему?

— Потому что вы заставите меня сказать «да»?

— Ну, помимо этого, я велел Ливи приготовить ее знаменитые домашние пончики, и лучше них нет ничего на свете.

Будь оно все проклято.

Она не могла отказаться от этого.

И конечно, он это знал.

Воздух был теплым, а дом отбрасывал достаточно тени, чтобы время, проведенное снаружи, показалось приятным. Примерно через месяц уже никакая тень не спасет от гнетущей влажности.

Но Люциан готов был сносить липкий воздух, если мисс Хьюз при этом находилась рядом.

Хотя казалось, что Джулия охотнее прогуляется босиком по болоту, чем присоединится к нему, он был доволен собой, особенно когда раздражение в ее лице сменилось благоговением при первом взгляде на розовый сад.

Он был немного одичавшим. Плетистые розы росли над дорожкой и опутали несколько шпалер и кованую ограду сада так, что их было не различить. Вероятно, через несколько лет цветы покроют и столик, и стулья, но он не позволял никому трогать их.

Сад выглядел так, как нравилось его матери.

И судя по тому, как Джулия стремилась потрогать каждый лепесток и лист на пути к столу, он чувствовал, что ей он тоже нравится.

Он засыпал ее вопросами, не сдаваясь, когда она уклонялась от них. Пока они обедали, он узнал, что она не часто путешествовала и что до того, как принять эту работу, подумывала завести кошку. Он выведал, что она три года не была в кино, и закончил объяснением того, что невозможно съесть пончик, не обсыпавшись с ног до головы пудрой.

С каждым ответом на вопрос он чувствовал, что пробивает очередную брешь в броне, и она немного расслабляется, не сидит уже так зажато на стуле и не елозит нервничая.

И каждый раз, как открывалось очередное знание, он вспоминал ночь в баре, до того, как она по-настоящему узнала его.

Ее волосы снова были забраны наверх и затянуты в узел. Он хотел потянуться через стол и вынуть шпильки из них, дав локонам свободно упасть сквозь его пальцы.

Хотя он сомневался, что ей это понравится.

— Итак, — он откинулся на стуле с чашкой сладкого чая в руке и задал вопрос, ответ на который до смерти хотел услышать: — Ты была раньше замужем?

Она замерла со своей чашкой в руках. Тень неудовольствия мелькнула на лице. Он не упустил этого, равно как и того, что она снова вся напряглась.

— Я была замужем.

Удивленный тем, что она все же ответила, он замер.

— Развод?

Она кивнула.

— Что случилось?

Она перевела взгляд на цветы.

— Я не думаю, что нам стоит говорить об этом, — она начала опускать чашку, — и мне надо…

— Убежать, — предположил он.

Она упрямо сжала зубы. Мило.

— На самом деле, мне нужно вернуться к работе — в отличие от некоторых.

Люциан хохотнул. Если бы она только знала.

— Мы отлучились всего на полчаса. Большинство людей обедают час. У нас еще есть время.

Джулия вытаращилась на него, ее темные брови нахмурились.

— Почему? — Опустив чашку, она смотрела на него. — Почему вы хотите проводить время со мной и знать обо мне все это?

Он не был уверен, что ему думать по поводу этого вопроса.

— Тебе так сложно поверить, что я хочу проводить время с тобой? Или узнать тебя поближе?

Она оглянулась вокруг.

— Ну, да. Да, сложно.

— Окей. — Он склонился вперед, не отпуская ее взгляда. — Я вижу, что ты не понимаешь. Мне интересна ты, интересно узнать тебя ближе и провести с тобой время. И если ты спрашиваешь меня, почему, я на самом деле не могу ответить на этот вопрос. Я не знаю. Просто это так. — Люциан помолчал, чтобы убедиться, что она слушает его. — И я знаю, что ты думаешь, будто мне скучно. Нет. Поверь мне. Если я хочу найти что-то или кого-то, чтобы занять время, варианты буквально безграничны. И я знаю, ты думаешь, это потому, что я хочу тебя трахнуть. Это правда. Хочу. Очевидно.

Ее глаза распахнулись, она резко и громко вздохнула.

— Я не собираюсь лгать на этот счет. Я часами лежу в постели, думая о том, что именно я хочу сделать с тобой, — продолжил он. — Хотя это странно. Тот факт, что я одновременно хочу и трахнуть тебя, и узнать лучше. Обычно эти две вещи не сочетаются.

— Вау, — сказала она, — просто вау.

Люциан пожал плечами.

— Да, это сюрприз для меня, но это не меняет моих желаний.

Когда она откинулась на стуле, щеки ее пылали розовым. Полные шикарные губы были приоткрыты. Он мог ручаться, она понятия не имела, что ответить. И он не морочил ей голову. Был на сто процентов честен.

— Я даже не знаю, что вам сказать, — пролепетала она, и в ее словах звучала правда. — Совсем.

Неожиданный стук каблуков по камню заставил его закрыть рот. Люциан откинулся назад и поднял взгляд как раз в тот момент, когда невеста Дева показалась на заднем дворе.

О, черт.

Ее появление было верным способом испортить настроение.

Наследница грузовой империи Харрингтонов шла по камню, ее черное платье до колен резко контрастировало с белыми волосами и бледной кожей.

Джулия повернулась на месте, проследив за его взглядом.

— О боже…

— Это невеста Дева. — Он вздохнул.

— Я видела ее раньше. — Джулия тут же повернулась к нему. Глаза ее блестели от возбуждения. — В журналах.

Люциану не понравился ее энтузиазм. Начинка Сабрины не была так же симпатична, как обертка.

— Неужели? — женщина остановилась на краю дворика, поджав кроваво-красные губы. Солнцезащитные очки скрывали глаза, а сумочка, которая весила, должно быть, половину ее, покачивалась на тонком запястье. — Тебе теперь нужна помощь за обедом, Люциан?

— Осторожнее, — предупредил он, тогда как Джулия застыла на стуле. — Я не собираюсь миндальничать с тобой.

— Насколько я помню, я тоже не обязана церемониться. — Она склонила голову набок, и ни одна прядь волос не выскользнула из прически. — А вы кто?

— Меня зовут Джулия. — Она бросила взгляд на Люциана.

— Она здесь ради Мэдди, — приободрил он ее.

— Вы сиделка? — сказала Сабрина и коротко рассмеялась. — Тогда ладно.

— Вау, — пробормотала неслышно Джулия.

— Я ищу Девлина. — Сабрина повернулась к нему. — Ты знаешь, где он?

Как будто она действительно думала найти его в розовом саду. Зная Сабрину, он готов был ручаться, что она увидела Джулию из дома и пришла на разведку.

— Похоже на то, что я знаю, где он?

Ярко-красные губы поджались.

— Ну, я надеялась, ты хоть раз окажешься полезен.

— Проклятье, — пробормотала Джулия.

— Дорогуша, я бесполезен в том смысле, который тебе нужен. — Он усмехнулся, когда она раздула ноздри. — Но, возможно, ты видишь, что мешаешь, и…

Гейб появился на садовой дорожке, подходя с другого входа. Его брат быстро приближался.

Что ж, Люциан ошибся.

Похоже было, что Сабрина увидела Гейба, попытавшегося скрыться снаружи, и пошла следом за ним.

— Гейб, какой приятный сюрприз. — Тон Сабрины изменился, а ее рука поднялась к бриллиантовому колье на шее, пальцы затеребили цепочку.

Его брат вздрогнул.

— Привет, Сабрина, — затем он посмотрел на Джулию и улыбнулся. — Как дела, Джулия?

— Хорошо. Я как раз заканчиваю обедать. — Она подняла салфетку с колен. — Мы ели пончики Ливи. Они чудесные. Я столько их съела.

— Оно и видно, — оборвала ее Сабрина, тон ее действовал на Люциана, как распыленная кислота. — Поскольку половина пончиков осталась на том, что, я полагаю, является рубашкой.

Люциан медленно повернулся к Сабрине, но, прежде чем он успел ответить, это сделала Джулия.

— Ну, — взглянув вниз, она провела пальцем по пыльце из сахарной пудры, покрывшей ее грудь. Поднеся палец ко рту, она улыбнулась Сабрине: — Я оставила это на потом, — и сунула палец в рот, облизав с него сахар.

Проклятье.

Люциан ощутил столь сильную эрекцию, что подумал: молния на его джинсах сейчас лопнет. Джулия поднялась и отряхнула брюки.

— Но мне пора возвращаться к работе.

Охнув на него, она слабо улыбнулась:

— Спасибо за обед. — Затем она повернулась к Гейбу: — Увидимся.

Гейб пялился на нее прямо как Люциан, что не привело ни его брата, ни Сабрину в восторг.

Направляясь к внутреннему дворику, она кивнула Сабрине.

— Приятно познакомиться, — сказала Джулия, не останавливаясь и не давая возможности невесте Дева ответить или проигнорировать ее.

Люциан наблюдал за ней с легкой улыбкой.

— Она мне действительно нравится.

— Мне тоже, — прокомментировал Гейб.

Люциан бросил взгляд на него.

— Что вам в ней понравилось? — спросила Сабрина, ступая в сад на каблуках, достаточно острых, чтобы убить кого-нибудь. — Она выглядит так, будто может побить любого из вас.

Его взгляд метнулся к ней.

— Звучит так, будто ты завидуешь, маленькая голодная…

— Ты, знаешь, мне нравится, когда ты даешь мне прозвища. Люциан. — Она ухмыльнулась, проводя рукой по спинке стула, на котором сидела Джулия. — Чувствую внутри тепло и покалывание.

— Как будто внутри тебя есть что-то теплое, — парировал он.

Гейб посмотрел умоляюще, когда Люциан поднялся.

— Веселитесь, вы двое. — Он подмигнул брату, который смотрел так, будто хотел его ударить.

Быстро покинув сад, он вошел в дом через заднюю дверь. Там не было и следа Джулии. Хотя она сама дала отпор Сабрине, он все же хотел узнать, как она, особенно с тех пор, когда почувствовал некую ответственность за то, каким образом люди ведут себя с ней. Что было чертовски странно, потому что он понятия не имел, почему это его заботит.

Направившись дальше по коридору, он замедлил шаг, когда увидел Дева, выходящего из офиса отца. Интересно.

— Твоя невеста сейчас снаружи, домогается Гейба. Ты, может, захочешь вернуть ее. И, возможно, заставишь ее никогда не говорить с Джулией и даже не смотреть в ее сторону.

Одна бровь приподнялась.

— Прямо сейчас это не важно.

— Это очень важно для меня.

Дев продолжил, будто не слышал:

— Я только что получил вести от главы отдела нашего округа. Они сочли обстоятельства смерти нашего отца невыясненными и начинают расследование убийства.