Глава четырнадцатая

Как-то раз на той же неделе, еще до приезда Хитча, до того, как события вышли из-под контроля, Эшли посреди телефонного разговора вдруг спросила:

– Ты знаешь «Рождественскую песню в прозе» Диккенса?

– А что?

– Да вот я думала про Куана, про Хронолиты и так далее. Помнишь, как у Диккенса Скрудж отправляется в будущее и видит собственные похороны? И он разговаривает с призраком: «Ты намерен открыть мне то, что еще не произошло, но должно произойти в будущем?». Что-то в этом роде?

– Ну да, – сказал я.

– Вот и Хронолиты, Скотт, это то, что должно быть или может быть?

Я ответил, что никто не знает наверняка. Но если я правильно понимаю Сью, события, в честь которых возведены уже существующие Хронолиты, в том или ином виде случатся. У нас нет ясной альтернативной картины будущего, в котором мы остановим Куана еще до его побед и превратим монументы в безвредные парадоксы в свободном плавании. Куан все-таки завоюет Чумпхон, Таиланд, Вьетнам, всю Юго-Восточную Азию; время может быть изменчивым, но сами Хронолиты незыблемы и неизменны.

Как тут не прийти в отчаяние? Думаю, Сью ответила бы, что битва еще не закончилась. Большая часть цивилизованного мира по-прежнему свободна от Хронолитов, а это наводит на мысль, что завоевания Куана были ступенчатым процессом, со своими успехами и откатами назад. В Северной Америке не было еще ни одного Хронолита. Возможно, никогда и не будет, если мы все сделаем правильно. Каким бы ни было это «правильно».

Сью подкинула мне идею «отрицательной обратной связи». Если то, что делает Куан со своими Хронолитами, представляет собой положительную обратную связь – сигнал, усиливающийся и расширяющийся под влиянием времени и людских ожиданий, – тогда решение нужно искать в обратном процессе. Прибывший Хронолит, который будет затем уничтожен, подвергнет сомнению весь процесс; растущая как раковая опухоль вера в непобедимость Куана если и не будет разбита, то по крайней мере ослабнет.

Он может занять половину Земли, но не нашу половину.

Сью Чопра была в этом убеждена. Я надеялся, что она права. И готов был действовать, исходя из этого допущения.

Однако положа руку на сердце, я не мог сказать, что верю в это.

Ну, а потом на парковке рядом с мотелем появился Хитч Пэйли, выбравшийся из потрепанного «Сони Компакта» (хотя по закону жанра должен был примчаться на мотоцикле). Мы договорились встретиться в девять утра. Он опоздал на пятнадцать минут. А в некотором смысле на десять лет.

Хитч не очень изменился. Я узнал его сразу, еще за десять метров, в тени от тента у кофейного магазинчика. Я был рад, но и напуган.

Он отрастил бороду и носил кожаную куртку мерзкого зеленого цвета. Он слегка располнел, что придало особую выразительность его широкому носу, высоким скулам и скошенному лбу неандертальца. Заметив меня, Хитч пересек враскоряку залитое солнцем пространство между нами и протянул свою огромную правую руку.

– Привет, дружище, – сказал он. – Пакет, который я просил забрать, все еще у тебя?

На мое невнятное бормотание он ухмыльнулся и хлопнул меня по спине со словами:

– Да я просто издеваюсь над тобой, Скотти, позже об этом перетрем.

Мы зашли в кафе и заняли кабинку. Конечно, Сью Чопра знала о Хитче. Все мои ухищрения – например, попытка не вспоминать о нем во время проверки на полиграфе – были очевидны и бесполезны. Хитч был одним из тех, кого Сью называла первичными наблюдателями, и с самого начала должен был фигурировать в ее проекте «сложи пазл». Хитч глубоко связан с тау-турбулентностью, так же глубоко, как и я сам.

Я допускал, что Хитча не смогут разыскать, но он, вероятно, завис в Чумпхоне немного дольше, чем собирался, пока не сообразил, как тщатально проверяют свидетелей – он пробыл как раз столько, чтобы ФБР смогло отследить его электронную подпись или даже повесить на него жучок. В любом случае, они его нашли.

Они его нашли, и Сью предложила ему альтернативу: немедленный арест или работа. Хитч сделал правильный выбор.

– Это не совсем работа в офисе, – рассказывал он. – Хорошая зарплата, путешествия, никаких обязательств. Якобы снятие судимости в конце, хотя конца не видать. Первое, что они сделали, – отправили меня вокруг Тихоокеанского рубежа охотиться за слухами о Куане, но ничего стоящего из этого не вышло. Но мне было чем заняться, Скотти. Разнюхивал, знаешь ли, обстановку в Анкаре и Стамбуле, где появились Хронолиты, обделывал кое-какие неофициальные дела там и сям, болтал с куанистами – в последнее время с местными. С медноголовыми, с хаджистами.

– Так ты шпион?

Он угрюмо посмотрел на меня:

– Ну да, я шпион. Пью мартини, играю в баккара.

– Но ты в курсе всего, что связано с хаджем.

– Я знаю про хадж больше, чем все остальные. Я втерся в их ряды. И сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе найти Кейт.

Я откинулся на спинку кресла, задумавшись, этого ли я хотел. И благоразумно ли это.

– Знаешь, – сказал Хитч, – когда я думаю про Кейтлин, то вспоминаю, какой она была в Чумпхоне. Как она бежала по линии прилива в простом розовом платьице, в которое Дженис любила ее наряжать, а на песке оставались следы – пятка и пальчик, как после крошечной птички. Мы должны были не спускать с нее глаз, Скотти.

Он сказал «мы», чтобы звучало дружелюбней. Но говорил он обо мне.

Хитч не стал пускаться в воспоминания, он не тратил времени зря. Рэймон Дадли уже посвятил его в детали всей истории, а пока мы листали меню, я рассказал то немногое, что мне лично удалось узнать.

– Мексика – неплохой вариант, – сказал Пэйли. – Но нам нужно узнать побольше, прежде чем мы сможем делать выводы.

Он предложил еще раз поговорить с Уитом Делахантом. Я согласился при условии, что мы не будем напрасно беспокоить Дженис.

– И еще нужно пообщаться с Эшли Миллс. Если она дома, можем захватить ее по дороге к Уиту.

– Не дело, – заметил Хитч, – втягивать в это слишком много людей.

– Эшли уже втянулась не меньше моего. И на самом деле от нее больше пользы, чем от полиции.

– Ты ручаешься за нее, Скотти?

– Да.

– Ладно, – он критически меня оглядел. – Ты, похоже, плохо ел и мало спал.

– Это заметно?

– Как насчет стейка и яичницы?

– Я не голоден.

– Стейк и яичница, Скотти. Считай, что ради Кейт.

Я не хотел есть, но еда, принесенная официанткой, выглядела так соблазнительно, что я без проблем опустошил тарелку.

– Ну как, лучше? – спросил Хитч.

– Уже чувствую, как прогрессирует атеросклероз.

– Фигня. Тебе нужен белок. Нас ждет работа, и не только сегодня.

– Мы действительно сможем вернуть ее? – услышал я собственный голос.

– Мы вернем ее. Точняк.

Эшли долго и пристально изучала Хитча Пэйли, когда в первый раз его увидела, потом одарила меня выразительным взглядом: «И с такими людьми ты дружишь?»

Что было вполне справедливо. Хитч по-прежнему выглядел мелким жуликом: он мог бы сойти за торговца наркотиками `a la Чивер Кокс, или за громилу, который возвращает безнадежные долги. Я вкратце обрисовал наше с ним прошлое и повторил кое-что из того, о чем узнал от Хитча. Эшли кивала, но явно не могла отделаться от подозрения, что Хитч – это нечто большее, чем просто глаза и уши Сью Чопра на дне общества.

Отведя меня в сторону, она спросила:

– Он поможет нам найти Кейт и Адама? Больше меня ничего не интересует.

– Думаю, да.

– Тогда поехали, поглядим на этого Уитмена Делаханта.

Я сидел за рулем. После обеда повеяло легким ветерком, и небо очистилось от облаков. Хитч молчал. Эшли напевала мелодию, в которой я узнал старую песню Люкс Эбен, что-то грустное. Что-то из тех времен, когда песням придавали значение, когда все их знали. Песни, популярные в этом году, напоминали мне марши: барабаны, тарелки и трубы, утопающие в собственном отражении. Но, думаю, каждое десятилетие рождает ту музыку, которой оно заслуживает.

Хитч заметил пятна никотина у Эшли на пальцах.

– Кури, не стесняйся, – сказал он. – Мне по барабану.

Дом, в котором жили Уит и Дженис, не отличался особым изяществом стиля, как и вся территория вокруг, но жили они намного лучше, чем в среднем по стране. Местные обитатели могли себе позволить вывоз мусора даже во время забастовки коммунальщиков. Газоны зеленели. Тут и там между рядами живой изгороди ползали изъеденные ржавчиной ландшафтные роботы, похожие на ленивых броненосцев. Если окинуть беглым взглядом, могло показаться, что последних десяти лет как не бывало.

Уитмен открыл дверь и отшатнулся, увидев меня. Не понравились ему своим видом и Хитч с Эшли. Он казался озадаченным. – Дженис наверху, Скотт. Хочешь, чтобы я позвал ее? – спросил он.

– Мы всего лишь хотим задать тебе пару вопросов, – ответил я. – Не нужно вмешивать Дженис.

Он явно не горел желанием приглашать нас внутрь, но также не мог пойти на то, чтобы обсуждать свои медноголовые дела на виду у случайных прохожих. Мы шагнули в прохладную тень дома. Я представил Хитча и Эшли, не вдаваясь в объяснения, зачем их привел. Едва мы отошли от двери, Хитч перехватил инициативу:

– Скотти рассказал мне о клубе, в котором вы состоите, мистер Делахант. Что нам сейчас нужно – так это список остальных его членов.

– Я уже отдал его полиции.

– Да, но нам он тоже нужен.

– Вы не имеете права требовать.

– Да, – согласился Хитч, – и вы не обязаны давать его нам, но это поможет нам найти Кейтлин.

– Сомневаюсь, – Уит обернулся ко мне. – Я мог бы рассказать о тебе в полиции, Скотт. Жаль, что я этого не сделал.

– Все в порядке. Я сам с ними поговорил.

– Тебе придется встретиться с ними снова, если будешь настаивать на…

– На чем? – прервал Хитч. – На попытках выручить твою дочь из беды, в которой она оказалась?

У Уита был такой вид, будто он хотел топнуть ногой:

– Я вас даже не знаю! Какое отношение вы имеете к Кейтлин?

Хитч слегка улыбнулся:

– Когда-то у нее был шрам под левым коленом, она упала на разбитую бутылку в тайском Хаате. У нее еще есть этот шрам, мистер Делахант?

Уит открыл было рот, чтобы ответить, но его перебил голос Дженис, раздавшийся с лестницы:

– Да.

Она все слышала. Она спустилась вниз, царственная в своем горе.

– Он там. Но почти исчез. Привет, Хитч.

На этот раз улыбка Хитча была искренней:

– Дженис.

– Ты помогаешь Скотту искать Кейтлин?

Он подтвердил.

– Значит, все в порядке. Уит, ты не мог бы дать этим людям информацию, которую они просят?

– Это абсурд. Они не имеют права приходить сюда и предъявлять такие требования.

– Но это больше напоминало просьбу. И разве главное не в том, что они могут помочь Кейт?

Уит удержался от возражений. В голосе Дженис звучала ярость, давний, сокрушительный гнев. Может быть, Хитч и Эшли этого и не услышали, но я услышал. И Уит тоже.

Пришлось немного подождать, пока он отдал нам довольно разборчиво записанный от руки перечень имен, адресов, номеров.

– Только меня не впутывайте, – бормотал он.

Хитч сгреб Дженис в свои огромные объятия, и та тоже прижалась к нему. По понятным причинам, она никогда прежде не жаловала Хитча Пэйли, но то, что сейчас он был здесь и занимался поисками Кейт, искупало многое в ее глазах. Когда мы уходили, Дженис взяла меня за руку:

– Спасибо, Скотт. Я серьезно. Прости за то, что наговорила тебе несколько дней назад.

– Да ладно.

– В полиции до сих пор говорят, что Кейт в городе. Но это ведь не так?

– Скорее всего, нет.

– Боже, Скотт, это все… – она не сумела найти подходящее слово и прижала ладонь к губам. – Будь осторожен. Я имею в виду, найди ее, но… будь осторожен.

Я пообещал.

Когда мы вышли из дома, Хитч спросил:

– Дженис знает, что вышла замуж за мудака?

– Она уже начинает догадываться, – ответил я.

Мы отправились к Эшли поужинать и набросать стратегию.

Пока я помогал Эш на кухне, Хитч сделал несколько звонков по карманному терминалу. Эшли готовила из курицы и риса блюдо, которое назвала «плов для бедных», разрубая сырое мясо на аккуратные кусочки дешевым стальным тесаком. Спросила, как долго мы с Дженис были женаты.

– Лет пять, – сказал я. – Мы оба были очень молоды.

– Получается, вы давно развелись.

– Иногда кажется, что не так и давно.

– Она произвела на меня впечатление очень собранного человека.

– Собранная, но не очень уступчивая. Ей это непросто.

– Зато везучая, у нее такая жизнь. Стоило бы это ценить.

– Не думаю, что сейчас она чувствует себя очень везучей.

– Ну, я не имела в виду…

– Я понял, Эшли.

– Опять я села в лужу, – она откинула волосы с лица.

– Помочь тебе нашинковать морковь?

Она педантично и со знанием дела приправляла плов. Пока тот настаивался, мы присоединились к Хитчу.

Он закинул свои огромные ноги, обутые в сапоги, на кофейный столик.

– Итак, что у нас есть, – начал Пэйли. – Мы знаем от Уитмена и из других источников, включая того копа, Рэймона Дадли, что этот его дерьмовый клуб медноголовых включает двадцать восемь постоянных членов, которые платят членские взносы, и десять из них – это высшее руководство его компании, так что он по-своему прав, вступив в их ряды из карьерных соображений. Двадцать восемь взрослых, из которых восемнадцать – одинокие или бездетные. У остальных десяти есть дети разного возраста, но только девять притащили своих спиногрызов в молодежную группу. Плюс еще пару юных родственников. Всего это десять детей, плюс шесть посторонних, вроде Адама, которые примкнули самостоятельно. Восемь наиболее активно вовлеченных составляли костяк группы, в том числе Кейт и Адам. Вот именно они и пропали.

– О’кей, – сказал я.

– Итак, предположим, что они покинули город. На самолете или автобусе – слишком заметно, учитывая, что они путешествуют вместе. Сомневаюсь, что детки из пригорода согласились бы ехать автостопом при том, сколько долбанутых взрослых теперь ошивается на дорогах. Так что остается личный транспорт. И, надо думать, что-то довольно большое. Можно и в ландо набиться ввосьмером, но это будет привлекать внимание, да и сами они будут недовольны.

– Все это только догадки, – заметил я.

– Хорошо, подожди минутку. Если они за рулем, то за рулем чего?

– У кого-нибудь из этих детей должны быть свои машины, – предположила Эшли.

– Правильно. И Рэймон Дадли это проверил. У четверых из восьми есть машины, зарегистрированные на них, но все удалось найти. Никто из родителей не сообщал об угоне, и на самом деле в тот период, когда дети исчезли, почти все кражи машин в городе были совершены либо профессионалами, либо хулиганами для развлечения, в результате эти машины либо сгорели, либо были разбиты. Угон машины не такое простое дело, как раньше. Даже если вам удастся обойти персонализированный замок, все машины, собранные или импортированные за последние десять лет, постоянно передают свой серийный номер и координаты через спутник. В основном люди пользуются этим, чтобы найти свою тачку на стоянке, но и угон это сильно усложнило. Современный угонщик – это техник с навыками хакера, а не подросток из средней школы.

– Значит, они не брали свои автомобили и не угоняли, – сделала вывод Эшли. – Замечательно. Вариантов не осталось. Может быть, они еще в городе.

– Вот и Рэймон Дадли так думает, но это ерунда. Совершенно ясно, что дети намерены совершить хадж. Поэтому я попросил Дадли проверить все четыре машины еще раз. Что он и сделал.

– А… и он что-то нашел?

– Не-а. Ничего не изменилось. Три машины находятся там же, где были припаркованы на прошлой неделе. С момента побега только одна перемещалась, и лишь для поездок в местный магазин, не более чем на двадцать миль по счетчику. Пацан оставил ключи мамаше.

– Значит, мы нисколько не продвинулись.

– За исключением одного момента. Мамаша, которая ездит в магазин на машине сына. В списке Уита есть ее имя – Элеонора Хельвиг. Она на хорошем счету у медноголовых, как и ее муж Джеффри. Джеффри – младший вице-президент в «Клэрион Фармасьютикал», на пару уровней выше Уита. Джефф делает очень хорошие деньги, на семью зарегистрировано три машины: его, жены и ребенка. Отличные машины. Пара «Даймлеров» и подержанный «Эдисон» для Джеффри-младшего.

– И?

– И почему его жена ездит за продуктами на «Эдисоне», если у нее внедорожник с огромным багажником?

Эшли сказала:

– Причины могут быть самые разные.

– Могут. Но думаю, стоит спросить у нее, а?

Обед был превосходный – о чем я и сказал Эш – но нам некогда было им наслаждаться. Эшли решила остаться дома, пока мы с Хитчем поработаем ногами, но при условии, что позвоним ей, как только что-то выясним.

В машине я сказал:

– Тот пакет…

– Точно, пакет. Забудь о нем, Скотти.

– Я не собираюсь забывать старые долги. Ты дал мне денег, чтобы я уехал из Таиланда. Мне нужно было всего лишь оказать одну услугу, но я этого не сделал.

– Да, но ты пытался, правильно?

– Да, я ходил в то место, о котором ты говорил.

– К Изи? – от ухмылки Хитча мне всегда становилось не по себе (и сейчас произошло то же самое).

– Да, я пошел к Изи, но…

– Ты назвал мое имя тому мужику, который там был?

– Да…

– Такому седому старику, довольно длинному и смуглокожему?

– Кажись, да. Но никакого пакета не было, Хитч.

– Он тебе так сказал?

– Ага.

– А он разговаривал с тобой вежливо?

– Я бы так не сказал.

– Слегка взбесился, да?

– Чуть за пистолет не схватился.

Хитч покивал:

– Отлично… Отлично.

– Отлично? Так пакет опоздал или что?

– Нет. Скотти, пакета не было.

– Того, что ты просил забрать?..

– Вообще никакого. Прости.

Я сказал:

– Но деньги, которые ты мне дал…

– Без обид, но я посчитал, что тебе безопаснее вернуться в Миннеаполис. В смысле, ты сидел на мели, Дженис и Кейтлин уехали, и ты начал бухать. А Чумпхон не лучшее место для пьяного американца, особенно когда там журналюги без конца крутятся. Так что я пожалел тебя. Дал денег. Надо же их куда-то тратить, когда бизнес процветает. Но я понимал, что ты не примешь их в подарок, и не хотел давать в долг, чтобы ты не пытался найти меня и вернуть их, как примерный бойскаут. Которым, согласись, ты и был. Так что я выдумал эту отмазку с пакетом.

– Ты все это выдумал?

– Прости, Скотти, подозреваю, ты решил, будто тебя использовали как наркокурьера или что-то вроде, но такое уж у меня чувство юмора. В смысле, зная тебя в образе чистенького мальчика с колледжем за плечами, я подумал, что небольшая моральная дилемма привнесет разнообразие в твою жизнь.

– Нет, – упорствовал я, – ничего подобного. Тот парень знал твое имя… и ты сам только что описал его.

Мы ехали на закат, и огоньки на приборной панели только-только начинали светиться. В окно врывался прохладный и сравнительно приятный ветерок. Хитч тянул с ответом.

Наконец он произнес:

– Давай расскажу тебе небольшую историю, Скотти. В детстве я с матерью и младшей сестрой жил в Роксбери. Мы были бедными, но в те времена пособия хватало, чтобы сводить концы с концами, если ты осмотрителен в своих тратах. Не сказал бы, что это как-то отражалось на мне, по крайней мере я был счастлив тем, что имел, плюс иногда воровал в магазинах. Но моя мама была одинока, и когда мне было шестнадцать, она вышла замуж за этот старый кусок дерьма по имени Изи Джей Тобин. Изи разъезжал на почтовом пикапе и продавал кокс и мет через заднюю дверь. Скажу честно, он никогда не бил ни мать, ни меня, ни сестру. Он не был монстром. И наркоманские дела свои вел подальше от дома. Но он был чмом. И разговаривал мерзко. У него хватало ума никогда не повышать голос, но он умел поставить на место двумя словами – у него был талант просекать, за что ты себя ненавидишь. Он поступал так со мной и с моей сестрой, но мы были низшей лигой. Чаще он вел себя так с мамой, и к тому времени, когда я собирался уйти из дома, прожив с ним пару лет, я видел маминых слез гораздо больше, чем хотел бы. Она хотела избавиться от него, но не знала как, а у него были и другие дамочки на стороне. Поэтому мы с парой приятелей выследили Изи у одной из его подружек, ввалились туда и слегка проучили. Не думай, что мы избили его до полусмерти, так, напугали хорошенько и попинали. И сказали, чтобы он выметался из дома моей матери, а то будет хуже. Он ответил, что ничего не имеет против, что его тошнит от меня и моей сестры, а мать нашу он просто использовал – его слова – и сам собирался нас бросить, я ответил, что жду не дождусь, когда он сделает это, а до тех пор не спущу с него глаз. Он вякнул напоследок: «Через неделю я даже не вспомню, как тебя зовут, кусок дерьма!». Я ответил, что он меня услышал и лучше бы ему имя мое не забывать, потому что я его не забуду. На том и порешили. Но у меня появился пунктик – подстраивать так, чтобы он натыкался на мое имя. Хотя бы время от времени, хотя бы изредка. Открытка, телефонный звонок, такая визитная карточка со знаком минус. Просто, чтобы держать его в тонусе. Думаю, он меня вспомнил, а Скотти?

Я ответил:

– Он мог меня убить.

– Не думаю. Кроме того, ты получил от меня кругленькую сумму. Думаю, ты понимал, что это может быть рискованно.

– Черт возьми, – сказал я тихо.

– Ну, видишь? Поэтому ты и не должен благодарить меня.

Нам повезло, и мы застали миссис Джеффри Хельвиг дома одну.

Она была одета по-домашнему и, подойдя к двери, насторожилась, едва увидев нас в свете фонаря на крыльце. Мы сказали, что хотим поговорить о ее сыне, Джеффе-младшем. Она ответила: «Я уже разговаривала с полицией, а вы на полицейских не очень-то похожи. Кто вы и что вам нужно?» Я показал ей свое удостоверение, чтобы доказать, что перед ней отец Кейтлин. Она знала Дженис и Уита, хотя и не очень хорошо, и несколько раз встречалась с Кейт. Когда я объяснил, что хочу поговорить о дочери, миссис Хельвиг смягчилась и пригласила войти, хотя явно была не в восторге.

Дом был идеально чистым. Элеонора Хельвиг увлекалась пробковыми подставочками и кружевными салфеточками. В углу гостиной гудел пылеуловитель. Хозяйка явно стояла рядом с домашней панелью безопасности, и одного прикосновения ее пальца было достаточно, чтобы включить сигнализацию и отправить запись с камеры в местный полицейский участок. Запись, наверное, уже велась. Думаю, она нас не боялась, просто была очень осторожна.

– Я знаю, что вы сейчас переживаете, мистер Уорден, – сказала миссис Хельвиг. – Сама в том же положении. Вы понимаете, что у меня нет желания снова рассказывать о том, как Джефф пропал.

Она защищалась от обвинений, которые еще не прозвучали. Я принял это к сведению. Ее муж был медноголовым – истинно верующим, по словам Уита. Она часто сопровождала его на заседания, но не на все. Поэтому она, скорее всего, лишь повторяла какие-то мысли вслед за ним, но вряд ли сама искренне в них верила. Я надеялся на это.

– А вас удивило бы, миссис Хельвиг, если бы я сказал, что, похоже, ваш сын вместе с друзьями решил совершить хадж?

Она моргнула:

– Меня бы это, разумеется, задело. Употреблять это слово в таком контексте – значит оскорблять мусульманскую веру, не говоря уже множестве искренних молодых людей.

– Искренних молодых людей вроде Джеффа?

– Я уверена в искренности Джеффа, но я не приемлю такого легкомысленного объяснения того, что с ним произошло. Должна признаться, я скептически отношусь к отцам, которые сначала сбегают, а в критический момент пытаются заново открыть для себя собственных детей. Но так уж устроено общество, в котором мы живем, не правда ли? Есть люди, которые думают, что отцовство – это соединение генов, а не священные узы.

Хитч заметил:

– И вы думаете, что при Куане станет лучше?

Она посмотрела на него с вызовом:

– Я считаю, что хуже он уже вряд ли сумеет сделать.

– Вы вообще знаете, что такое хадж, миссис Хельвиг?

– Я уже сказала вам, мне не нравится это слово…

– Но многие его используют. В том числе многие юные идеалисты. Я с такими встречался. Вы правы, мы живем в жестоком мире, и к детям он особенно жесток. Я повидал таких. Видел забитых до смерти детей-хаджистов на обочинах дорог. Детей, миссис Хельвиг, изнасилованных и убитых. Они молоды, они идеалисты, а еще они слишком наивны и не знают, как выживать за пределами Миннеаполиса и его пригородов.

Элеонора Хельвиг побледнела (по-моему, я тоже.) Она спросила Хитча:

– Кто вы такой?

– Друг Кейтлин. Вы когда-нибудь встречались с Кейт, миссис Хельвиг?

– Кажется, она приходила к нам раз или два…

– Уверен, что Джефф – сильный юноша, но как насчет Кейтлин? Как вы думаете, миссис Хельвиг, что с ней будет там?

– Я не…

– Там, на дороге, я имею в виду, среди всех этих бездомных мужиков и солдат. Потому что если эти дети все-таки отправились совершить хадж, им будет безопаснее в машине. Даже Джеффу.

– Джефф сможет позаботиться о себе, – прошептала Элеонора Хельвиг.

– Но вы не хотели бы, чтобы он ловил попутки, не так ли?

– Конечно, нет…

– Где машина вашего мужа, миссис Хельвиг?

– Муж уехал на ней на работу. Еще не вернулся, но…

– А машина Джеффа?

– В гараже.

– А ваша?

Она медлила с ответом достаточно долго, чтобы подтвердить подозрения Хитча:

– В ремонте.

– В какой именно мастерской?

Она не ответила.

– Не хотелось бы, – заметил Хитч, – обсуждать это с полицией.

– В машине ему будет безопаснее. Вы сами это сказали, – прошептала она.

– Уверен, что вы правы.

– Джефф-младший не говорил о… паломничестве, но когда он попросил машину, я, наверное, должна была заподозрить. Его отец сказал, что не стоит рассказывать полиции. Это только превратило бы Джеффа в преступника. А нас – в его пособников. Он вернется, правда. Я знаю, что он вернется.

– Вы могли бы помочь нам… – начал Хитч.

– Вы сами видите, что все перевернулось с ног на голову. Можно ли обвинять детей?

– Дайте нам ваши права и GPS-маячок автомобиля. Мы не станем привлекать полицию.

Она рассеянно потянулась к сумочке, но засомневалась:

– Если вы их найдете, вы не обидите Джеффа?

Мы пообещали, что не обидим.

Хитч переговорил с Моррисом Торрансом, который отследил автомобиль до Эль-Пасо. GPS-навигатор обнаружился в местном пункте переработки; сама машина пропала, наверное, ее продали или обменяли, чтобы спокойно перейти через границу.

– Их цель – Портильо, – сказал Хитч. – Почти наверняка.

– Поэтому мы и отправляемся туда, – сказал я.

Он кивнул:

– Моррис организует перелет. Нам нужно ехать как можно скорее.

Я задумался:

– Так это не просто слухи, да? В смысле, Портильо. Хронолит.

– Нет, – уверенно ответил он, – это не просто слухи. Нам нужно поторопиться.