ГЛАВА 21

Пробуждение стало для меня, пожалуй, самым светлым и радостным за последние годы, несмотря на то, что глаза мне довелось открыть в полнейшей темноте.

Правда, Таалу рядом уже не было, но я не испугалась, ведь он обязательно вернется, правда? Самое позднее, к следующему утру.

Безумная ночь и не менее насыщенный день ничуть не ослабили моей тяги к мужу. Казалось, любовный эликсир умышленно замедлил свое действие в тронном зале, чтобы затем внезапно вскипеть и в полной мере проявиться, когда мы остались одни.

Таалу был невероятно нежен со мной, заботлив и аккуратен до мелочей. Но при этом умудрился оказаться поразительно страстным и на редкость внимательным партнером, который понимал и чувствовал меня, казалось, до самых кончиков ногтей.

Наверное, так приходит безумие, но мы на удивление долго не могли насытиться друг другом. Не разрывая объятий, мы просыпались, засыпали и снова просыпались, окутанные любовным дурманом, готовым заново воспламенить кровь даже от мимолетного взгляда или легчайшего прикосновения.

Я даже затруднялась сказать, сколько часов или лет прошло с тех пор, как муж принес меня в эту спальню. И при всем желании не смогла бы вспомнить, о чем шептала ему в любовном бреду.

Он был со мной, здесь, мой бесконечно любящий и страстно любимый владыка. Единственный, кто был нужен мне. Единственный, кому я вручила себя. Навечно. Вместе. До последнего вздоха. Правда, сейчас он куда-то ушел, и у меня впервые после обряда появилось время для размышлений.

Нет, я ничуть не жалела, что сделала такой выбор. Мне даже сожалеть по большому счету было не о чем, потому что в итоге я получила то, о чем мечтает, наверное, каждая женщина. А если и заскреблась где-то на задворках сознания тоскливая мысль о брошенном храме, то быстро испугалась и сбежала. Потому что по сравнению с тем счастьем, что переполняло меня сейчас, даже воспоминание о долге виновато тускнело и утрачивало всякий смысл.

Мама, надеюсь, меня поймет, когда узнает, что именно я решила. А скорее всего, она уже видела мое будущее, потому-то и не спешила вчера с обвинениями. Обычно в подобных вещах она довольно резка. Если не сказать — категорична. Но мама, напротив, полностью меня поддержала и даже подтолкнула к правильному решению, что ей совсем не свойственно.

О том, что будет со мной дальше, я постаралась пока не думать.

Да, сила Таалу стала для меня не опасна, но свет есть свет. Особенно для верховной жрицы. И без него я неминуемо начну слабеть. Какое-то время, конечно, уютный садик на верхнем уровне будет поддерживать мои силы, но что сможет сделать солнечный свет, если я перестану его впитывать?

Присев на постели, я повертела головой, а, нигде не найдя верной подруги, просто призывно свистнула. И широко улыбнулась, когда из-под широкой кровати немедленно выскочила эта безобразница.

— Знаешь, временами я жалею, что ты не умеешь говорить, — пробормотала я, отбрасывая в сторону одеяло и поднимаясь на ноги. — Но иногда я благодарна тебе за молчание, потому что когда молчат — мне почти не бывает неловко.

По плавно изогнулась и ласково взъерошила мои волосы. Ободряя и утешая, поддерживая и молча говоря, что никогда не оставит меня одну.

Рядом с ней мне будет не так тяжело в подземном царстве. Пока она со мной, я смогу еще долго поддерживать силы. И их хватит не только на то, чтобы на протяжении многих лет делать Таалу счастливым, но и на то, чтобы благополучно родить ему долгожданных сыновей, один из которых, если эликсир не подвел, должен появиться на свет где-то месяцев через девять.

Собственно, изначально этот состав и был придуман, чтобы помочь любящим парам избавиться от бесплодия. Усиленная магией страсть являлась лишь побочным эффектом, но именно из-за него эликсир со временем стал использоваться не по назначению. И потому же богиня в конце концов перестала его одобрять.

Тихонько открывшаяся сбоку дверь заставила меня затаенно улыбнуться.

Таалу…

— Я тебя разбудил? — спросил моран, неуловимо быстро переместившись к постели.

Я отставила метлу к изголовью и, ничуть не смущаясь собственной наготы, повернулась, с радостью увидев, как возбужденно дрогнули его ноздри, а в глазах заплясали знакомые серебристые огоньки.

— Если ты будешь встречать меня так всегда, я не смогу долго усидеть на троне, — пробормотал он, когда я обвила руками его шею и нежно поцеловала. — Твой запах преследует меня повсюду. Куда бы я ни пошел, меня всегда что-то возвращает к тебе. Три раза сегодня подъемником ошибался.

— Это же хорошо, — промурлыкала я. — Дворец такой большой… а так ты в нем точно не заблудишься.

Таалу все же перехватил у меня инициативу, и на довольно долгое время я потеряла способность связно мыслить. Зато вместе с ней ушли и некстати всколыхнувшееся беспокойство, тревоги, сомнения — все то, о чем не подобает думать женщине рядом с влюбленным в нее мужчиной.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Так и объятия Таалу через некоторое время ослабли. После чего, сорвав с моих губ последний, самый нежный поцелуй, он пытливо заглянул в мои затуманенные глаза и очень тихо спросил:

— Когда ты планируешь уехать?

От этого простого вопроса меня бросило сначала в жар, а потом в холод. Всего четыре слова, мгновенное ожидание, и мое сердце с протяжным стоном рухнуло куда-то вниз.

Таалу, Таалу… что же ты творишь, любимый? И для чего решил поднять столь больную для меня тему? Ты же знаешь правила — ни одного дня порознь. Так почему же ты смотришь с такой тревогой? И почему так уверен, что я смогу оставить тебя здесь? Одного? Во тьме? Наедине с твоей болью и самыми прекрасными воспоминаниями, которые больше никогда не повторятся?!

— Так когда, Нора? — настойчиво повторил моран, и я, не выдержав, отвернулась.

При мысли о том, что чисто теоретически он готов допустить предательство с моей стороны, на глазах сами собой вскипели слезы. А в душу, еще мгновение назад сиявшую от счастья, пробрался холодок былого недоверия.

Я ведь всем ради него пожертвовала. Все, что имела, отдала, чтобы остаться рядом. А он до сих пор не верит? Не видит? И настолько не доверяет, что уже раздумывает, как со мной поступить?!

— Почему ты спрашиваешь? — ровным голосом осведомилась я, прилагая титанические усилия, чтобы не сгорбиться.

— Тебе понадобится собраться, — спокойно пояснил муж. — Поэтому я должен знать, как планировать наше время.

— То есть ты собираешься уделять мне время сугубо по определенным часам? — ледяным тоном уточнила я, вскидывая голову, чтобы не показать слезы. — Мне уже пора готовиться переехать в личную камеру? Или ты подождешь до истечения срока, как отец?

— Нора, ты что?! — совершенно искренне опешил владыка, когда я сжала губы и резко к нему повернулась. — Ты… плачешь?!

— Нет! — процедила я, сердито стерев кулаком упрямо набегающие слезы. — Просто тоже хочу спланировать свое время! И заранее понять, вписываюсь я в твое расписание или нет!

На лице Таалу проступила растерянность.

— Боги… что ты надумала?! — воскликнул он, порывисто прижимая меня к себе. — Женщина! Я всего лишь задал простой вопрос! И не потому, что мне вдруг понадобилось тебя обидеть, а лишь по той причине, что я должен знать, к чему готовиться! Я не хотел тебя задеть, слышишь?! Я люблю тебя! Всегда буду любить! Мы связаны с тобой навеки!

— Тогда почему ты говоришь, что мне пора уехать? — с болью прошептала я.

— Потому что я намереваюсь пойти с тобой!

— Что?!

Изумленно вскинув голову, я ошарашенно воззрилась на мужа. А тот бережно вытер с моей щеки крохотные слезинки и совершенно спокойно добавил:

— Ты не останешься в подземном мире. Ни со мной, ни тем более без меня. Если природный свет — это то, без чего ты не сможешь жить, значит, он у тебя будет. В Белом храме. Дома. Там, где ты чувствуешь себя намного лучше, чем здесь. И куда, если мне не изменяет память, тебе надо вернуться на исходе следующей недели. На дорогу уйдет примерно половина этого времени. Если нас что-то задержит… наводнение или, скажем, лавина… то немного дольше. Плюс мне понадобится сколько-то дней, чтобы утрясти дела и хорошо подготовиться. И еще пара дней останется в запасе. Так, на всякий непредвиденный случай.

— Стой! — окончательно всполошилась я. — Какие дни? Какие сроки?! Ты сошел с ума! Ты не сможешь пойти со мной к храму!

— Почему? — внимательно посмотрел на меня супруг.

— Потому что там солнце! В верхнем мире тебе не выжить!

На губах Таалу мелькнула облегченная улыбка.

— Вот же глупенькая, — прошептал он, прижав меня к груди так, что я поневоле пискнула. — Мне необязательно идти с тобой по земле. Весь путь до храма я вполне могу проделать по подземельям. Один, с братом или с целой армией… рядом с горами всегда столько пустот, что мне не составит никакого труда пробить к вашему храму широкую дорогу.

— А как же ограничение в один день? — пролепетала я. — Нам же нельзя не видеться так долго!

— Подумаешь, проблема. А телепорты на что? Для больших расстояний они, правда, не годятся, особенно вдали от дворца, так что на мгновенный перенос отсюда до храма можно не рассчитывать. Но на то, чтобы преодолеть расстояние в пару десятков шагов, которые будут разделять нас в пути, их вполне хватит. А чтобы не ошибиться, я тебе дам специальный маячок. Как только остановитесь на привал, тут же мне просигналишь. И я украду тебя из верхнего мира на целую ночь. А утром верну, чтобы ты больше не испытывала недостатка в солнце.

Я ошеломленно замерла.

Мать-богиня! Это и впрямь выход… да-да, тот самый долгожданный выход, придумать который у меня просто не хватило смелости! Или смекалки? Идя по земле и под землей двумя разными отрядами, жрицы и мораны не будут испытывать друг друга на стойкость! Мы с мамой получим достаточно света, чтобы полностью восстановиться. Мораны, в свою очередь, не подвергнутся действию губительного для них солнца… и мы с Таалу все время будем вместе! Ни на день не расстанемся! Неужели для нас все-таки существует способ остаться вместе и при этом не предать свой народ?!

— Таалу! — пораженно прошептала я. — Но если я вернусь в храм, куда денешься ты? Что ты будешь делать вдали от дворца и всего своего народа?!

— Дворец — это не проблема, — усмехнулся моран, ласково погладив меня по растрепанным волосам. — Его я могу построить заново. Тем более ты как-то сказала, что в этом уже почти не осталось того, что я мог бы усовершенствовать. А мне надо развиваться, расти, улучшать свое искусство скульптора. А где это лучше делать, как не внутри огромной, изрытой множеством пещер и почти не тронутой присутствием смертных скалы, на вершине которой построен твой драгоценный храм?

У меня на мгновение остановилось сердце.

— Ты что… решил туда переехать?!

— Мы решили, — невозмутимо поправил меня моран. — Как только ты дашь свое согласие, весь народ снимется с места и отправится обустраивать новое место жительства. Собственно, Раалу уже умчался — исследовать породу и прокладывать путь. Я поделился с ним силой. А вместе с ним отправились лучшие каменщики и архитекторы, чтобы взглянуть, сумеем ли мы подвести опоры внутри горы так, чтобы ничего там не обрушить.

— Но Таалу! Мать-богиня! Неужели ты только из-за меня задумал это безумие?!

— Не только. Не поверишь, но мне порядком надоели бесконечные набеги демонов, — доверительно шепнул муж, на мгновение отстранившись от меня и всмотревшись в мое потрясенное лицо. — А рядом с вашим храмом их практически не бывает. К тому же там довольно мощный скальный массив. Места и для дворца, и для новых городов хватит. И вообще, я подумал: сколько можно жить на отшибе, сторонясь людей, словно какой-то заразы? Рядом с тобой я могу больше не опасаться принимать послов и налаживать более тесные отношения с верхним миром. Мы сможем получать больше продовольствия, древесины и других жизненно важных товаров. Но пока мы ютимся на окраине мира, большая часть купцов вряд ли рискнет до нас добраться. А рядом с вами и магов полно, чьи услуги нам тоже пригодятся, и торговых рек, и портов, и городов, и вообще всего, чего душа пожелает. Полагаешь, ради такого шанса мой народ откажется сменить место жительства?

Я сглотнула.

— Это ты меня сейчас спрашиваешь? Или себя убеждаешь?

— И то и другое, — со смешком подтвердил Таалу и аккуратно поцеловал меня в лоб. — Ну что? Теперь ты мне веришь? Я больше не выгляжу в твоих глазах жутким тираном?

— Прости, — прошептала я, порывисто к нему прижавшись. — Прости, прости, прости меня, дуреху подозрительную! Я даже подумать не могла… у меня даже мысли такой не возникло…

Таалу хмыкнул:

— У меня, если честно, тоже. Спасибо, отец подсказал.

— Вчера?!

— Конечно. Стал бы я уходить в такую рань, оставив тебя здесь в одиночестве? Всю такую сонную, мягкую и ошеломительно доступную…

Я уткнулась носом в традиционно черный саалу мужа и прерывисто вздохнула:

— Как же мы с тобой будем видеться? Ты станешь после полуночи тайно влезать ко мне в окно? Или я каждый вечер стану сбегать к тебе в подземелья?

— Зачем такие крайности? — промурлыкал Таалу, зарывшись лицом в мои волосы. — Я пробью эту несчастную скалу насквозь и доберусь до самой ее вершины. Подведу к твоим покоям большущую лестницу и начну каждый вечер тебя там встречать.

— Тогда я прикажу создать рядом с ней абсолютно темную комнату, в которую не проникнет ни единого лучика света, — прошептала я, обнимая мужа за шею. — И каждый день, как только зайдет солнце, буду ждать тебя там. У двери. Зная, что ты обязательно ее откроешь.

— Так когда ты намереваешься отправиться в обратный путь? — повторил свой вопрос Таалу, как только я окончательно размякла и успокоилась.

— Когда скажешь.

— Тогда я передам брату, чтобы поторопился. Надеюсь, переговорный амулет он у тебя еще не отобрал?

Хоть и хорошо было в объятиях мужа, хоть уже и скользили его руки по всяким неположенным местам, а губы настойчиво исследовали мою шею, но необычный вопрос заставил меня отстраниться. А потом я кое-что сопоставила, припомнила и, прижав ладони морана к себе, на всякий случай уточнила:

— А почему это Раалу решил помчаться к храму раньше тебя? Или мне показалось, что он одно время всерьез тебя ко мне ревновал?

— Он ревновал не меня, а тебя, — шумно выдохнул мне в шею Таалу. — Только я долго не видел причины. Сам он молчал, а я ломал голову до вчерашнего дня, пока не увидел твою очаровательную матушку и не сообразил, что вы пахнете почти одинаково.

— Мне показалось, Раалу понравился ее запах, — осторожно заметила я, по-прежнему не давая ладоням мужа гулять, где вздумается. — Но твой брат довольно странно отреагировал, когда узнал, кем она мне приходится.

Муж ненадолго задумался.

— Мне тоже это показалось неестественным. А потом я вспомнил, каким взбудораженным он вернулся из одной вылазки года четыре назад. Он тогда был сам не свой. Все метался по дворцу раненым зверем. Рычал, огрызался… ну, ты примерно можешь себе это представить. Потом постепенно успокоился, а однажды все-таки признался, что в тот раз с отрядом ушел слишком далеко в горы. И на поверхность вышел на морском берегу. Как раз рядом со скалами, где находится ваш храм.

Я навострила уши.

— Мне удалось тогда вытянуть из него только то, что он видел женщину. Привлекательную и вкусно пахнущую светлую жрицу в траурном облачении.

— Раз в году, когда мы поминаем павших, мама совершает обряд памяти, — дрогнувшим голосом сообщила я. — И развеивает над волнами цветки белого дерева, символизирующие прах наших ушедших сестер. Это древняя традиция. Раньше цветы развеивали над горами. Но мама очень любит море, поэтому каждый год после обряда спускается к берегу и подолгу гуляет там в одиночестве… думаешь, поэтому Раалу так нервно отнесся ко мне поначалу? И потому так встревожился, когда увидел то черное платье?

Таалу оторвался наконец от моей шеи и затаенно улыбнулся.

— Он мне об этом не говорил. Но если мои догадки верны, брат поначалу действительно мог принять тебя за нее. Но не осмелился признаться, потому что видел, как на тебя смотрю я. Он бы не заступил мне дорогу. И предпочел смолчать, хотя я вполне могу представить его чувства, когда ты проявила симпатию ко мне, а не к нему.

— Бедный Раалу, — пробормотала я. — С учетом того, как много значат для вас запахи, он должен был с ума сходить эти годы. Зная, что та женщина — жрица, которую он, как и ты, не захотел бы обрекать на гибель, в ту ночь он, скорее всего, просто ушел. Хотел пережить свое отчаяние в одиночестве, поскольку вернуться и остаться с ней — значило бросить тебя. А он не мог этого сделать, так что неудивительно, что тогда вспылил. А когда увидел меня, наверное, подумал, что бог-отец над ним издевается. Сначала обалдел. Потом разозлился. Даже попытался выставить меня вон, лишь бы не подвергать опасности. И лишь вчера, когда стало понятно, что в ту ночь он видел совсем другую женщину…

— Мне кажется, твоя мама что-то такое подозревает, — доверительно шепнул муж, с чувством поцеловав меня в висок.

Я рассеянно кивнула.

— Она совсем не удивилась, когда его увидела, хотя я готова поклясться, что с моранами она раньше лично не общалась. К тому же Раалу стал первым мужчиной, которому она позволила к себе прикоснуться после отца. А если учесть, что ее видения намного более точные, чем мои… как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем твой брат решится сделать ей предложение?

— Неужели это все, что тебя сейчас волнует? — лукаво прищурился муж.

— Нет, конечно, — с облегчением рассмеялась я, запоздало отпуская руки Таалу и позволяя делать все, что ему захочется. — На оставшуюся вечность я твоя целиком и полностью. И у тебя еще будет немало поводов, чтобы в этом убедиться.