на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава одиннадцатая

Кора, королева Эонии

Статья пятая: «До восхождения на трон королева должна жить в родном квадранте, вдали от влияния дворца, и воспитываться в традициях своего народа».

В душе Коры бушевал ураган. Ее бросало то в жар, то в холод. Все болело. Голова… тело… сердце…

Ей хотелось забыться, заглушить эту боль. Она вообще не должна была ничего чувствовать. И все же чувствовала. Так остро, что, казалось, вот-вот сойдет с ума. «Я эонийка, – твердила она себе. – Холодная, рассудительная, собранная». Но инспектор намеревался допросить всех обитателей дворца, и рано или поздно правда выплывет наружу.

Кора была эонийкой только по происхождению.

В отличие от других королев, она не провела детство в своем квадранте. Она выросла во дворце, потому что ее родная мать, предыдущая королева Эонии, не захотела с ней расставаться.

Эонийцы вовсе не такие черствые, как принято считать. Да, их с малых лет учат контролировать эмоции и подавлять желания, однако чувства им не чужды. Особенно самое сильное чувство. Любовь.

По словам матери, малышка Кора была само совершенство: темная шелковистая кожа, черный пушок на голове и теплые-теплые карие глаза. Ее невозможно было не любить.

Мать отдала ее кормилице, у которой недавно родился мертвый младенец. Кормилица согласилась растить девочку, как родную дочь, и прятать от чужих глаз, пока не настанет ее очередь взойти на престол. Обман удался. Все во дворце решили, что Кору отослали в приемную семью, как того и требовал закон.

Мать хотела стать для Коры примером. Она хотела, чтобы дочь наблюдала, как она правит народом, а потом пошла по ее стопам.

Кора с раннего детства знала, что ее мать – эонийская королева. Мать тайком навещала ее несколько раз в год, потому что более частые встречи могли все выдать, но день рождения дочери не пропускала никогда. Чтобы в Эонии всегда царил мир, нужно держать чувства в узде, объясняла мать, но важно и другое: наблюдать, как живут соседи, и учиться у них. Не все, что идет от сердца, плохо.

Каждое свидание мать заканчивала словами: «Будь терпелива, дитя. Не поддавайся тревогам. Думай о других. Жди своего часа. Твое время еще придет. Правь твердой рукой и со спокойным сердцем».

Это наставление стало для Коры мантрой и всегда помогало в трудную минуту. Каждый раз, когда Коре хотелось вырваться за пределы дворца, за пределы покоев, которые она делила с кормилицей, в ушах раздавался голос матери.

Кора все детство провела в двух комнатах. Играла в игрушки, которых никто не хватится, читала старые цифровые свитки. Жадно поглощала коммуникационные чипы, исследуя все уголки родного квадранта. Вдыхала морозный эонийский воздух, обводила взглядом серебристые небоскребы, глотала чистые капли дождя, падающие с неба.

После встречи с инспектором она снова услышала голос матери.

«Будь терпелива, дитя. Не поддавайся тревогам. Думай о других. Это твой час. Твое время пришло. Правь твердой рукой и со спокойным сердцем».

Но воображение рисовало ужасные картины: бездыханное тело Айрис, забрызганные кровью цветы, которые она так любила, откатившаяся в сторону корона. Она не видела всего этого собственными глазами, но столько раз об этом слышала, что жуткие подробности накрепко засели в голове.

Вернувшись к себе, Кора велела советнику оставить ее. Ей нужно было время погоревать. Но чтобы смириться с тем, что Айрис больше нет, не хватит и сотни веков.

«Будь терпелива, дитя. Не поддавайся тревогам».

Нет, у нее не получится. Только не теперь.

Здесь никто не увидит ее слез. Никто не обвинит ее в том, что она ведет себя не по-эонийски. В том, что она горячая, эмоциональная, страстная.

Страстная…

Кору затрясло. Она уже никогда не дотронется до бледной кожи Айрис, не коснется ее мягкой щеки. Никогда не прильнет к ее розовым губкам своими пухлыми губами. У них уже никогда не будет одного дыхания на двоих. Она уже никогда не увидит, как при виде ее Айрис преображается и от ее всегдашней суровости не остается и следа. А милые улыбки Айрис, предназначенные ей одной…

Всего этого больше нет. Айрис больше нет. И ее уже не вернуть.

Кора бросилась на кровать и зарылась лицом в подушку, чтобы не чувствовать, как по щекам катятся слезы. Слезы, которые она не должна проливать по другому человеку. Тем более по архейке.

Она застонала. В горло когтями вцепилась скорбь.

Королевам не разрешалось влюбляться. Любовь считалась помехой. Вдруг любимый человек станет для правительницы важнее народа? Но за те годы, что Айрис и Кора провели вместе, они не только стали сильнее, но и укрепили свои квадранты. Айрис не дополняла ее. Нет, Кора и так была совершенна, об этом позаботилась ее мать. И все же Айрис была ей необходима. Для того чтобы править с легкостью. Со спокойствием. Этого и желала ее мать. «Правь со спокойным сердцем».

Айрис была первой королевой, с которой она познакомилась после коронации. Разумеется, она и раньше слышала об Айрис, вернее, слышала раскаты ее грозного голоса в коридорах. Кора никогда в жизни не встречала человека, которым бы до такой степени управляли эмоции. Айрис легко ненавидела, закатывала истерики, когда не получала желаемого, кричала на каждого, кто осмеливался косо на нее посмотреть или слишком долго не мог оторвать взгляда. Когда наконец они встретились лицом к лицу, Кора не поверила, что такой громовой голос может принадлежать такой хрупкой женщине.

Окинув Кору изучающим взглядом, Айрис пожала ей руку и подарила кулон с золотыми часами.

– Это тебе, – сказал она.

Кора взяла часы архейской работы и с удивлением уставилась на стрелки. Часовая и минутная показывали двенадцать тридцать, а секундная застыла поперек, разделив циферблат на четыре равные части.

– Они сломаны, – тихо сказала Кора. Эта маленькая женщина с крутым нравом совсем сбила ее с толку.

Зеленые глаза Айрис загорелись.

– Это напоминание о прошлом, – Айрис обвела рукой зал. – О том, что было до коронации. Именно это и сделает тебя великой королевой.

Айрис, несомненно, имела в виду годы, которые Кора должна была провести в Эонии, но Кора вдруг подумала о матери, с которой попрощалась лишь несколько часов тому назад.

Нужно было взять себя в руки. Кора еще не готова была говорить о матери, о прошлом. Айрис не подозревала, что Кора всю жизнь общалась с матерью и не посещала школу, где ее научили бы контролировать эмоции. Все, что у нее было, – это материнские наставления.

Чтобы не расплакаться, она зашептала последние слова матери:

– Не поддавайся тревогам. Правь твердой рукой…

– И со спокойным сердцем, – закончила Айрис, округлив глаза. – Так ты знала свою мать?

Кора замотала головой, но было поздно. Айрис сумела заглянуть под маску безразличия, над которой Кора работала все детство и юность, и увидеть ее истинные чувства.

– Твоя мать была великой королевой и хорошим другом, – сказала Айрис, положив руку ей на плечо.

Это было уже слишком. Не успела Кора опомниться, как из глаз брызнули слезы.

Она боялась, что Айрис выдаст ее, но та пообещала хранить все в тайне.

– Ибо тайны есть у каждого из нас, – сказала она.

Эта встреча произвела на Кору сильное впечатление. Она с детства мечтала подружиться с кем-нибудь из дворца.

Кроме Айрис, ее секрета никто не узнал. Она расслабилась, позволила себе проявлять чувства. Сохранить индивидуальность, которую прятала под сдержанностью. С Айрис она смеялась. Мечтала о странах за пределами Квадары. Мечтала о любви.

Мать никогда бы не запретила ей любить, ведь именно любовь побудила ее оставить дочь при себе. Не все Королевские законы справедливы. Их написали четыре разгневанные женщины, чей муж перед смертью чуть не разрушил все королевство. Они запретили себе любить и всю жизнь посвятили правлению, но Кора так не могла.

И хотя ей не довелось учиться в эонийской школе, где чувства душат на корню, ни одна королева не знала больше о дворце, Эонии и других квадрантах. Ее приемная мать, кормилица, была уроженкой Археи. Она рассказывала Коре обо всем, что происходило при дворе. О дворцовых интригах, о советниках, преследовавших свои интересы за спиной у королев. Пока Кора росла, шесть раз сменилась власть. Дворец был ее домом, и, что бы ни случилось, она всегда будет вспоминать о нем с любовью.

Как и об Айрис.

«Правь твердой рукой и со спокойным сердцем».

Но без Айрис покоя она уже не найдет.


На следующее утро после смерти Айрис Коре доложили, что инспектор желает с ней поговорить. Она заставила себя вылезти из постели, облачилась в золотой органический костюм, уложила косы вокруг головы и надела корону.

В коридоре она встретила свою камеристку и советницу Айрис. Камеристка гладила заплаканное лицо Алисы и шептала что-то ей на ухо. Они почтительно поклонились Коре, держась за руки. Им не нужно было скрывать свои отношения.

При мысли о том, что Айрис уже никогда не обнимет ее, по телу Коры пробежала дрожь. Раньше она мечтала, что когда-нибудь они смогут обниматься у всех на глазах, как самые обыкновенные влюбленные.

Погрузившись в размышления, Кора чуть не налетела на Маргариту, которая вышла из кабинета инспектора.

– Извини, – сказала Кора хриплым после ночи рыданий голосом.

Первые несколько мгновений Маргарита растерянно смотрела в пустоту, а потом вдруг заметила ее и воскликнула:

– Кора! Это ты…

Никогда прежде Кора не видела Маргариту в таком замешательстве. Как и Айрис, она была сильной женщиной. Кора хотела спросить, все ли у нее хорошо, но вопрос был абсурден. Разумеется, нет.

– Я вчера вечером так и не добралась до обеденного зала, – сказала Кора. – Сил не было.

Грустить эонийцам нельзя, а уставать – можно.

Маргарита смерила ее долгим взглядом. Кора заволновалась, не выдала ли она чем-нибудь свои чувства. Наконец старшая королева печально улыбнулась.

– И у меня. – Она потрепала Кору по плечу. – Сегодня исправимся?

Разыгрывать спектакль было страшно утомительно, но уж очень ей не хотелось оставаться одной.

– Договорились, – ответила она.

– Ты там поосторожней, – бросила Маргарита, указав глазами на дверь, но не успела Кора спросить почему, как торианская королева снова потрепала ее по плечу и удалилась. Ее черный шлейф вился за ней.

Айрис и Маргарита были близки. Неужели Маргарита знала ее тайну? И поэтому решила ее предостеречь?

Инспектор ожидал ее в кабинете с диктофоном в руках. Когда она вошла, он встал и низко поклонился. Каждый раз, когда он смотрел на нее, на его лице появлялось какое-то странное выражение. «Почтение», – догадалась она. Как эонийская королева, она одна имела власть над его квадрантом и могла влиять на его жизнь.

– Моя королева, – сказал он с новым поклоном.

– Инспектор, – кивнула она, усаживаясь напротив него. – Как идет расследование? Новости есть?

Ей очень хотелось, чтобы преступника поскорее поймали. Не только ради возмездия, но и чтобы избавиться от назойливого инспектора. Во дворце не знали о ее прошлом, но, чтобы выяснить, что ее приемная семья из Эонии в глаза ее не видела, Гарвину долго копать не придется. Он будет разыскивать убийцу повсюду: и во дворце, и за его пределами, – а узнав, что она долгие годы нарушала закон, молчать не станет, и она лишится престола.

Впервые в жизни Кора порадовалась, что мать и кормилица давно умерли.

– Боюсь, я не могу распространяться о результатах следствия, моя королева, – сказал он. – Во всяком случае, пока дело не раскрыто.

«И пока все мы подозреваемые», – подумала она. Ничего удивительного. Ведь больше всего времени Айрис проводила в обществе сестер-королев.

– Как я могу быть вам полезна?

– Сообщите все, что вам известно о королеве Айрис.

– Другие королевы и советники, должно быть, все уже рассказали. Вряд ли я смогу что-то добавить.

Ей хотелось поднести руку к кулону с часами, который покоился у нее на шее, но она себя остановила. Вдруг инспектор начнет задавать вопросы? Ничто не ускользало от его взгляда.

– Я говорил с ними, моя королева, но хотел бы послушать и вас.

Возможно, ее суждениям он доверял больше, а возможно, просто хотел сравнить ее ответ с остальными. Скорее всего, и то и другое.

Кора поведала ему все, что знала об Айрис. Что Айрис приехала во дворец за несколько лет до нее. Ложь. Что ближе всех общалась с Маргаритой. Снова ложь. Что она, Кора, мало что знает о личной жизни Айрис помимо общеизвестных фактов. Самая большая ложь из всех.

– У королев нет личной жизни, – закончила Кора.

– Благодарю вас, моя королева. – Похоже, он остался доволен. От эонийки он не станет ждать обмана. Не говоря уже об эонийской королеве. – Вы не знаете, кто мог желать ее смерти?

К горлу подкатил ком.

– Не имею ни малейшего понятия. – Она потерла виски. – На королев не было покушений уже много лет.

– Есть ли еще что-то, о чем я должен знать?

Кора погрузилась в молчание, обдумывая ответ. Она не хотела привлекать к себе внимание, но ради поимки чудовища, зарезавшего ее возлюбленную, готова была хотя бы частично говорить правду. Она ведь неспроста обратилась к инспектору Гарвину. Он был лучшим сыщиком в королевстве и работал быстрее всех. Айрис заслуживала, чтобы за нее отомстили.

– В последние дни перед смертью она… – Инспектор нажал на какую-то кнопку на диктофоне, и Кора машинально остановилась. Это была функция «Закладка». Что он надеялся услышать? – Она со всеми была резка. Больше обычного. И пропустила несколько ужинов. Ее видели только на аудиенциях.

– Нечто подобное сообщили и другие королевы, – сказал инспектор. – Королева Айрис намеревалась изменить Королевские законы. Обсуждение этого вопроса было назначено на сегодня.

– Изменить законы? – переспросила Кора.

Прищурившись, он подался вперед.

– Вы ничего об этом не знали?

– Ровным счетом ничего.

Но это тоже была ложь. Кора знала, какой закон Айрис хотела переписать. Статью восьмую. Она мечтала бродить по дворцовым коридорам за руку с Корой. Мечтала проводить ночи с любимой вместо того, чтобы тайком бегать к ней в спальню. Быть может, она даже хотела на ней жениться. Теперь Кора этого уже не узнает.

Айрис часто заводила речь о том, чтобы изменить восьмой закон, но Кора возражала: если они предадут свои отношения огласке, всем станет ясно, что ее воспитывали не в Эонии. Айрис оставила эту затею. Во всяком случае, так думала Кора.

В ночь перед убийством Айрис была сама не своя. Даже наедине с Корой держалась отчужденно. Когда Кора спросила, в чем дело, она ответила, что трон губит любовь, воздвигая между людьми непреодолимые преграды. Кора подумала, что речь идет об их собственных отношениях, и, приобняв Айрис за осиную талию, заверила ее, что именно благодаря трону они и нашли друг друга.

– Я говорю не только о нас, – покачала головой Айрис. – Всем королевам запрещается любить.

Кора озадаченно посмотрела на нее. Разве восьмая статья мешала кому-то еще? Вряд ли Айрис волновала судьба Стессы: из-за разницы в возрасте и культуре они так и не нашли общий язык. Оставалась только королева Тории.

– Ты это о Маргарите? – поинтересовалась Кора.

Айрис вздохнула и сменила тему. И все же что-то в ее взгляде подсказывало Коре, что насчет Маргариты она не угадала.

Но что же Айрис знала о младшей королеве?

– Что-нибудь еще? – спросил инспектор, прерывая ее раздумья.

Ночь накануне убийства стала для них последней. Последний поцелуй, последние объятия. От этой мысли у Коры вдруг защипало глаза.

Нужно скорее выбираться из этой комнаты, иначе она расклеится и выдаст себя с головой. Она положила руку на спрятанные под костюмом часы.

«Эонийка по крови, но не в душе». Айрис любила повторять это поздними вечерами, в постели, когда их руки и ноги были переплетены.

Маска равнодушия соскальзывала. Чувства грозились выплеснуться через край. Какая же из нее эонийка?

– Нет, у меня больше нет для вас полезных сведений. – Она резко встала. – Меня ждут государственные дела.

Первая слезинка упала, как только она закрыла за собой дверь. Кора вытерла ее тыльной стороной ладони. Она непременно поговорит со Стессой и выяснит, что же такого узнала про нее Айрис.

И стоила ли эта тайна того, чтобы за нее убить.


Глава десятая Киралия | Четыре мертвые королевы | Глава двенадцатая Киралия