Глава восьмая
Маликов уже полчаса сидел в автомобиле – ждал известий и кипел от ярости. Рядом с ним сержант-радист прослушивал поток поступавших отовсюду сообщений. Пока ничего важного не происходило. С фермы сообщили, что Смирнов отправился в Прагу: поехал за картой рудника, догадался Маликов. Оставалось только ждать и скрывать свое нетерпение.
Закуривая сигарету, Маликов вдруг услышал где-то вдали звук взрыва. Потом еще один. Послышался отдаленный стук автоматов. Он замер в ожидании и поглядел на радиста, который наклонился вперед, прислушиваясь к чему-то в наушниках.
Повисла длинная пауза, а затем сержант сказал что-то по-чешски в микрофон, закрепленный у него на груди. Выслушал сообщение. Снова что-то сказал, а потом снял наушники и обернулся к Маликову с перекошенным лицом.
– Была попытка незаконного пересечения границы, товарищ Маликов, – доложил он. – Мужчина и женщина подорвались на минах. Они мертвы. Подробности уточняются.
«Кто это мог быть? Неужели Гирланд?» – думал Маликов.
– Запросите описание этих двоих, – приказал он. – Живо!
Сержант снова нацепил наушники. Щелкнул тумблером рации, нахмурился, попробовал еще, подождал, а потом покачал головой:
– Нет связи, товарищ Маликов.
– Пробуй еще!
– А, вот, есть, – сказал техник. – Товарищ Смирнов хочет с вами поговорить. – Он снял наушники и протянул русскому.
– Ну что у тебя, Боря? – спросил Маликов.
– Карту нашел. Там только два хода наружу. Первый полностью залит водой. А второй ведет прямиком на минное поле у границы.
– Они уже пытались перейти. Двое убитых, – сказал Маликов. – А ты точно знаешь, что по второму ходу не пройти?
– Да. Туннель залит водой.
Маликов немного подумал.
– Приезжай и привози карту, – распорядился он. Сняв наушники, он отдал их сержанту. – Попробуй еще раз узнать, кто там убит.
Радист передал вопрос. Через несколько секунд последовал ответ.
– Тела все еще лежат посреди минного поля, товарищ Маликов, – доложил сержант. – Через некоторое время их достанут. Но в бинокль видно, что мужчина крепкого сложения, а женщина – блондинка.
Может, все-таки Гирланд? А если Гирланд жив, рискнет ли он перебраться на австрийскую сторону через второй туннель? Смирнов сказал, что там полно воды. Значит, Гирланду некуда деваться? Он заперт в этом руднике?
Оставалось только ждать, когда приедет Смирнов.
– Спроси, сколько времени потребуется на разминирование этого участка, – велел радисту Маликов.
Тот снова вышел на связь и получил ответ:
– Около пяти часов. У них нет миноискателей. Ждут саперов. Разминирование – дело небыстрое.
Маликову и раньше приходилось наблюдать чрезвычайные ситуации на границе. Так что ответ его не удивил. Пять часов! Если Гирланд жив, он может многое сделать за пять часов. Даже сбежать!
Маликов вылез из машины и принялся расхаживать туда-сюда. Он курил, одну сигарету за другой.
Смирнов появился через два часа. Он сам вел машину и гнал так, что пару раз чуть не попал в аварию. Даже Маликов удивился тому, насколько быстро примчался его подчиненный. Такая дорога должна была занять никак не меньше двух с половиной часов.
– Давай карту, – велел Маликов, едва Смирнов вылез из запыленной машины.
Смирнов достал карту. Маликов расстелил ее прямо на горячем капоте и принялся внимательно рассматривать.
– Вот два выхода, – начал помогать Смирнов, показывая на карте. – Видишь, второй расположен в трехстах метрах от границы на австрийской территории. Но мне сказали, что там невозможно пройти.
– Почему?
– Туннель заполнен водой на участке по крайней мере в четыре километра.
– Ну и что? Гирланд не проплывет четыре километра?
Смирнов ухмыльнулся:
– Вода вонючая, грязная. Полно водяных крыс. Они его сожрут заживо. А кроме того, там должна быть высокая концентрация газа. Короче, специалисты считают, что туннель непроходим. Хочешь – верь им, хочешь – не верь.
– Если бы это был не Гирланд, а кто-нибудь другой, я поверил бы. Но этот парень особенный. Если есть хоть малейший шанс ускользнуть, он ускользнет.
– Ну так что ты собираешься делать?
Маликов отошел от машины и погрузился в размышления. Потом вернулся и снова уставился в карту.
– Второй выход вот здесь, – сказал он, ткнув толстым пальцем. – Там я его и встречу, когда… когда он вылезет.
Смирнов вытаращил на него глаза:
– Ты что, с ума сошел? Ты собираешься ловить его в Австрии?
– Подожду у выхода. Всего каких-то триста метров от границы. Выйдет – и я его убью. И прежде чем явятся австрийские пограничники, опять окажусь на этой стороне.
– Ты сошел с ума!
– Гирланд не должен сбежать!
Смирнов только пожал плечами:
– Ладно, как скажешь. Только тогда я пойду с тобой.
– Нет. Ты останешься на этой стороне. Постарайся сделать все, чтобы я смог вернуться. Чтобы колючка была заранее перерезана. Чтобы была подготовлена дорожка через минное поле. Я не доверяю этим кретинам, они ничего не могут сделать по-человечески. Ты должен лично все проконтролировать.
– Но ты ведь даже не знаешь, пойдет ли Гирланд через второй туннель, – сказал Смирнов. – Что, если ты рискуешь зря?
– Я должен использовать этот шанс. Если он не пойдет по туннелю, то, значит, он заперт в руднике. И как только расчистят минное поле, мы пошлем туда солдат. Только я не верю, что он там. А теперь поехали к той заставе, где взорвались мины. А то здесь мы только время теряем.
Машина помчалась, вздымая за собой облако пыли.
Гирланд попытался прикинуть, сколько времени потребуется Маликову и его людям, чтобы обнаружить вход в рудник и направить туда солдат. Он понимал, что его шансы на выживание очень малы, но тем не менее не хотел признать поражение: он никогда этого не делал. «Будь я один, – думал он, – я бы выкрутился. Но рядом девушка – она бьется в истерике, рыдает, и задача усложняется».
Они по-прежнему сидели у выхода из туннеля, прислушивались к стрельбе и смотрели на то, как лучи прожекторов мечутся по истыканной пулями земле, словно драконьи языки.
Мала в ужасе не могла оторвать взгляда от двух неподвижных тел. Слезы текли у нее по лицу.
Гирланд встал и рывком поднял ее на ноги. Она навалилась на него.
– Прекрати! – резко сказал он. – Нельзя сейчас проявлять слабость. Слышишь ты меня?
Мала вцепилась в него, дрожа всем телом и тяжело дыша. Гирланд оттолкнул ее, а когда она навалилась на стену туннеля, отвесил ей оплеуху.
Девушка задохнулась, окаменела, хотела было крикнуть, но тут Гирланд снова ударил ее по щеке – на этот раз так сильно, что она сползла по стене вниз и уселась на песчаный пол.
Гирланд снова поднял ее:
– Ну, очнулась? – Он обнял ее и сказал: – Ну же, детка, приходи в себя! Я помогу тебе, если ты сама себе поможешь.
Она оттолкнула его с криком:
– Ты ударил меня! Ударил!
Гирланд улыбнулся:
– Что делать, пришлось ударить. Ты же вела себя как пятилетняя.
Она попыталась стукнуть его в ответ открытой ладонью. Гирланд даже не стал уклоняться. Удар пришелся по щеке и был весьма ощутимым. Гирланд спокойно глядел на нее.
– Отлично! – похвалил он. – Давай еще, если тебе нравится.
Она посмотрела на него, и при свете прожекторов он увидел, что к ней возвращается жизнь.
– Прости меня, – сказала Мала. – Я не хотела. Ты меня с ума сводишь. – И, наклонившись, она поцеловала его в щеку. – Простишь?
– Разумеется.
– Что нам теперь делать?
Гирланд с облегчением выдохнул. Ну слава богу, хоть эта проблема решена.
– Мы должны выбраться отсюда. Это будет очень нелегко, но мы справимся. Пойдем по австрийскому туннелю. – Он притянул Малу к себе и крепко прижался губами к ее губам. – А через три дня я угощу тебя в Париже ужином в самом лучшем и самом дорогом ресторане.
Мала поглядела на него и с трудом улыбнулась.
– Договорились, – ответила она.
Они пошли назад по туннелю. Гирланд нес автомат и рюкзак, а Мала – горящую свечу. Путь до развилки двух туннелей занял больше часа.
Чем дальше они продвигались, тем труднее становилось дышать. Скоро оба вспотели. Гирланд давно уже выбросил свой пиджак, а теперь снял и рубашку. Мала сняла свитер и шла теперь в джинсах и лифчике.
– Ну вот, это здесь, – сказал, переводя дух, Гирланд. – Теперь поворачиваем направо и пробуем все заново. Как ты?
– Справляюсь, – ответила она. – Но только нет сил больше идти в этом.
Она расстегнула молнию и стащила с себя джинсы.
Гирланд невольно окинул взглядом ее точеную фигуру. Она заметила это.
– Пожалуйста, смотри! – сказала она. – Надеюсь, я тебе нравлюсь.
Он улыбнулся:
– Ты прекрасна. Через три дня мы сможем отлично заняться любовью. Что, снова договорились?
Она кивнула:
– Да, договорились. Снова.
Они вошли во второй туннель. Воздух здесь был немного свежее, идти стало легче. Примерно через два километра Мала попросила:
– Можно передохнуть? У меня совсем не осталось сил.
– Разумеется, – ответил Гирланд. Он взял у нее свечу и положил автомат и рюкзак на землю. – Отдохни. Ты это заслужила. А я пойду осмотрюсь.
– Не бросай меня одну!
– Ну-ну, успокойся, детка! Подожди немного. Я сейчас вернусь.
– Пожалуйста!..
Она лежала на песке и умоляюще смотрела на него снизу вверх. От пламени свечи вокруг плясали тени. Она обняла его. Лифчик сполз с ее груди.
– Потуши свечу, – попросила она. – Возьми меня!
Гирланд понял, чего она хочет, и его тоже охватило желание. Он задул свечу и опустился на землю рядом с ней. Обнял ее – она застонала, их губы слились. Гирланд вошел в нее так, что она коротко вскрикнула и яростно сжала его в объятиях. Ее длинные ноги обвились вокруг его ног, а прохладное тело изгибалось, вторя движениям его тела.
Время для них остановилось. Опасность, граница, туннель – все исчезло. Обоих увлекало наслаждение. В этот краткий промежуток времени они забыли о внешнем мире и парили в том космосе, который доступен только пылким любовникам.
Гирланд первым вернулся к действительности. Со всей возможной мягкостью он оторвался от Малы и лег на бок. Его руки по-прежнему нежно гладили ее спину. Мала лежала неподвижно. Она глубоко дышала, расслабленная и удовлетворенная.
Гирланд прислушался к звуку воды, и его ум сразу переключился с наслаждения на ту задачу, которую предстояло решить.
– Полежи спокойно, милая, – попросил он. – Я сейчас.
– Не уходи, – прошептала она, пытаясь его удержать.
Он отвел ее руки:
– Погоди немного.
Он надел брюки, зажег свечу и пошел вперед по туннелю.
– Марк!
– Сейчас вернусь. Жди!
По мере продвижения вглубь туннеля усиливался отвратительный запах.
Вдруг Гирланд увидел у стены несколько больших цилиндрических бочек, в которых обычно хранят нефтепродукты. Он пнул одну – она легко подалась. Значит, пустые! Он задумался. А ведь эти бочки – плавучее средство, соображал он. Вот как можно преодолеть туннель с водой, который ждет их впереди.
Он услышал, что приближается Мала, и подождал ее. Она тащила за собой автомат и рюкзак.
– Я не могла там находиться одна, – объяснила она. – Извини.
– Погляди-ка лучше на это. Можно сделать плот. Связать три бочки. Пойдем посмотрим, где там вода.
Он приобнял ее и, подняв повыше мерцающую свечу, двинулся вглубь туннеля. Очень скоро им пришлось остановиться. Туннель резко спускался вниз метра на три, а внизу плескалась черная жижа. От исходившего от нее запаха у обоих помутилось в голове.
– Давай не пойдем туда! – воскликнула Мала, отступая назад. – Куда угодно, только не туда!
– Это путь к выходу, дорогая, и, значит, нам туда.
Гирланд положил на землю автомат и рюкзак. Порылся в рюкзаке, вытащил еще одну свечу, зажег ее и передал Мале. Сам взял вторую свечу и вернулся к старым бочкам.
Гирланд положил одну из бочек набок и покатил к краю воды. Мала шла за ним, освещая путь двумя свечами. Потом вернулись за второй бочкой. Когда Гирланд толкал ее к воде, что-то вдруг налетело на него и, проскочив между ног, скрылось в темноте.
Мала отшатнулась, выронив одну свечу.
– Крыса! – вскрикнула она, дрожа всем телом.
– Ну и что? Она же убежала, – сказал Гирланд, подбирая свечу и снова зажигая ее. – Возьми себя в руки, детка, – улыбнулся он. – Мне еще понадобится твоя помощь. – Он остановил вторую бочку и сказал: – Побудь здесь, я сейчас прикачу третью.
– Я пойду с тобой! – взмолилась Мала. – Тут, наверное, полно крыс. – Она с опаской вглядывалась в темноту.
– Да вряд ли, – солгал Гирланд, вспоминая, что говорил Ян.
Зачем было пугать ее? Она и так совсем напугана.
Он докатил вторую бочку и поставил ее рядом с первой. Мала держалась к нему поближе. Затем они вернулись за третьей.
Переворачивая бочку набок, Гирланд увидел за ней что-то, похожее на змею. Он сдержался и не отпрыгнул.
– Дай-ка мне свечу, – попросил он Малу спокойным тоном.
При свете стало видно, что это вовсе не змея, а моток веревки.
– Кажется, нам начинает везти, – заметил Гирланд и принялся ее разматывать.
Под веревкой обнаружился огромный паук. Он шмыгнул во тьму, но Мала успела его разглядеть и в ужасе скорчила гримасу.
– Подумаешь, всего-то паучок, – заметил Гирланд. – Ну, ты же большая девочка. На, держи веревку, а я займусь бочкой. – Протягивая ей моток, он улыбнулся. – И не забывай о нашем договоре: лучший и самый дорогой ресторан в Париже.
– Я не забываю, – ответила она и, взяв сложенную веревку, повесила ее себе на плечо.
– Вот и умница, – сказал Гирланд и принялся выкатывать третью бочку.
Маликов опустил свой полевой бинокль.
– Нет, это не Гирланд, – процедил он сквозь зубы. – Значит, он все еще в руднике!
Они со Смирновым стояли у подножия одной из сторожевых вышек, глядя на минное поле, где три сапера осторожно обследовали землю миноискателями.
– Мне надо перейти на ту сторону. Некогда ждать, пока они обезвредят все мины, – объявил Маликов и, обратившись к толстому майору-пограничнику, добавил: – Выключите ток! Мне нужно туда. Привезите со своей заставы столы, что ли. Соорудим мост, и я пройду.
Толстый майор побелел.
– Вы пройдете только в том случае, если ножки столов не попадут на мины, товарищ Маликов, – сказал он. – Это слишком опасно. Лучше использовать канат с крюком.
Маликов кивнул:
– Отлично. Давайте!
Как только майор ушел, Смирнов сказал Маликову:
– Слушай, не дури. Во-первых, Гирланд из этого рудника никуда не денется. А во-вторых, подумай сам, что с тобой будет, если канат провиснет.
– Я должен туда попасть, – упрямо повторил Маликов. – И заткнись наконец, понял?
Смирнов пожал плечами. Потом достал пачку «Бенсон и Хеджес» и предложил шефу. Маликов взял сигарету. Они закурили.
– Еще мне нужен «стечкин», – сказал Маликов, выпуская дым из широких ноздрей.
– Есть один в машине.
– Отлично. Отсюда до второго выхода три километра. Я перейду тут и буду двигаться вдоль проволоки. Вернусь тем же путем. Проследи, чтобы эти ослы к моему возвращению провели дорожку через минное поле.
– Принесу тебе пистолет, – сказал Смирнов и направился к автомобилю.
Там он отыскал пистолет, проверил, заряжен ли он, и вернулся на место.
Маликов уже разговаривал с майором.
– Держи. С ним все в порядке, – сказал Смирнов, протягивая пистолет шефу.
Тот кивнул. Майор говорил:
– Они сейчас закрепляют крюк. Это быстро. Ток мы отключили.
Маликов взглянул на часы. Он прикинул, что если сейчас доберется до ограждения, то у второго выхода из рудника окажется примерно через час. Гирланд сейчас тоже движется туда. В пути он уже часа три. Вряд ли он проплывет четыре километра быстро – даже если сумеет там проплыть. Так что времени хватает.
Солдат, поднявшийся на сторожевую вышку, попробовал закинуть канат с закрепленным на нем крюком на ограждение. С третьей попытки это удалось: крюк зацепился за верхнюю часть одной из металлических стоек. Пограничник прикрепил другой конец каната к вышке.
– Ну, я пошел! – объявил Маликов. Он пожал руку майору и, повернувшись к Смирнову, сказал: – Все, Гирланду конец. Я его предупреждал во время последней встречи. Я его убью.
– Хочешь присвоить победу себе одному? – спросил Смирнов тихо, чтобы не услышал майор. – Это была моя задача – убить Гирланда. Мне и надо идти.
– Нет. У нас с ним личные счеты, – покачал головой Маликов; он отбросил окурок и протянул руку. – И проследи, чтобы минное поле очистили!
Смирнов пожал ему руку:
– Удачи!
Маликов подошел к сторожевой вышке и поднялся на нее. Помахал оттуда Смирнову, а потом без всяких колебаний взялся двумя руками за канат и начал медленно спускаться к ограждению, перебирая руками и отталкиваясь ногами. Канат провис под его весом. В какой-то момент Смирнову показалось, что Маликов вот-вот коснется земли, но тот благополучно добрался до ограды. Он взобрался на стойку, перекинул ноги через колючую проволоку и, спрыгнув, приземлился уже на австрийской территории.
Помахал всем рукой и затем быстро зашагал ко второму выходу, стараясь держаться поближе к колючке.
Капитан Гуго фон Райтенау, командир австрийского пограничного поста, набрал номер и попросил соединить его с американским посольством в Вене. Он сидел в кресле и в ожидании соединения постукивал карандашом по регистрационной книге.
Капитану было лет сорок. Этот высокий блондин аристократического вида люто ненавидел коммунизм и коммунистов, зато все американское, как правило, вызывало у него восхищение. Он всеми силами старался помогать беглецам из-за «железного занавеса», когда это было в его силах.
Телефонист объявил, что посольство на проводе.
Накануне Франк Ховард, агент ЦРУ в Вене, предупредил фон Райтенау, что сегодня некий американец попробует пересечь границу, и просил сообщать любые новости об этом. Ховард, приятель капитана, не стал пускаться в подробности – сказал только, что это очень важное событие.
Ховард взял трубку.
– Была попытка перехода границы, – доложил ему фон Райтенау. – Но боюсь, что дело кончилось плохо: мы слышали взрывы мин и автоматные очереди. Я сейчас отправляюсь на границу. Вернусь, как только что-нибудь узнаю. Но в ближайшие часа два можешь не ждать звонков.
– Я у аппарата, – ответил Ховард. – Спасибо, Гуго. Это дело чрезвычайной важности. А ты знаешь, в каком квадрате произошла эта попытка?
– Секция пятнадцать, квадрат два, – ответил пограничник.
– Спасибо. Значит, я жду.
В американском посольстве в Париже за последние тридцать шесть часов произошло много событий. Дори наконец узнал о смерти Брукмана: об этом сообщалось кратко, без подробностей, в шифрованной телеграмме из Праги. Дори догадывался, что Гирланд, Уортингтон и Мала Рид, по-видимому, направились к австрийской границе. И их, несомненно, преследуют Маликов и Смирнов.
Дори, бледный, с кругами под глазами, швырнул расшифрованную телеграмму О’Халлорену. Тот прочитал и положил ее на стол.
– Мы же не знаем, где теперь документ – до сих пор у Гирланда или нет, так? – подумал вслух капитан и, помедлив, добавил: – Думаю, он выкрутится. Ставлю на него против Маликова и Смирнова.
Дори снял очки и стал их протирать, что у него обычно означало беспокойство.
– Три дня уже прошло, Тим… Может, пора подать рапорт о потере документа?
– Нет, не надо торопиться. Если он потерян, то так тому и быть. Но остается шанс, что Гирланд вернет его. Не надо заранее надевать себе петлю на шею.
Дори поразмыслил, потом кивнул:
– Да, верно. Ну, по крайней мере, хоть Латимер внедрился без проблем. – Увидев, что для О’Халлорена это новость, Дори пояснил: – Такой был план, Тим. Пока Маликов бегает за Гирландом, я отослал туда вчера утром Латимера. И, насколько мне известно, проблем не возникло… В общем, нельзя сказать, что я полностью провалил дело.
О’Халлорен что-то проворчал.
– Гирланд, конечно, может меня предать, – с горечью сказал Дори. – Если документ у него и если Маликов загонит его в угол, он выкупит свою жизнь ценой этого документа. И никаких угрызений совести не почувствует.
– Ну а почему бы и нет? – спросил О’Халлорен. – Что мы для него сделали, чтобы он хранил нам верность?
У Дори не было ответа на этот вопрос, он только поглядел на капитана, и тот продолжил:
– Я поеду в Вену. Я уже предупредил Ховарда. А у него там есть хороший парень, командир пограничного поста. Он поможет, если что.
– Отлично, Тим, – отозвался Дори. – Мне надо вернуть этот документ. Тебе долго объяснять не надо. Полагаюсь на тебя.
– Если документ еще можно вернуть, мы его вернем, – ответил О’Халлорен и удалился из кабинета.
Не прошло и часа, как он летел на военном самолете в Вену.
Гирланд вытер пот с лица и осмотрел три связанные веревкой бочки. Веревка оказалась старая и подгнившая: никакой уверенности, что она выдержит, когда бочки окажутся в воде, не было. Но Мале он о своих сомнениях говорить не стал, а только улыбнулся и спросил:
– Ну, как тебе изделие юных скаутов?
– Они точно не потонут? – спросила Мала, с недоверием глядя на бочки и на масляную черную воду.
– Точно! – заверил ее Гирланд.
Он присел на корточки и открыл рюкзак. Вытряхнув его содержимое, отыскал полиэтиленовый пакет, в котором обнаружились кусок сыра, черствый хлеб и полкруга колбасы.
– Ты, наверное, проголодалась?
Малу передернуло:
– Я ни одного куска не смогу сейчас съесть!
– Да? Ну тогда попозже.
Запах, идущий от воды, вызывал приступы тошноты и у него тоже. Гирланд решительно засунул еду обратно в рюкзак. Потом достал из заднего кармана перепачканный конверт с секретным документом и положил его в полиэтиленовый пакет. Вытащил из рюкзака упаковку со стодолларовыми банкнотами – деньги он тоже переложил в непромокаемый пакет.
– Ты бы тоже лучше отдала мне свои деньги, – обратился он к Мале. – В этом пакете они лучше сохранятся, если мы начнем тонуть.
Мале теперь было холодно. Гнилой запах от воды заставлял ее дрожать. Она натянула джинсы и свитер, вытащила из кармана деньги и протянула ему.
Он как следует свернул и завязал пакет и положил его в рюкзак. Привязал лямки рюкзака к веревке, которой были скреплены бочки.
– Ну все, – сказал Гирланд. – Давай спускать на воду наш корабль. – Он подошел к Мале и обнял ее. – Только помни: нам надо выбраться отсюда. Помни об этом. Если что-то пойдет не так, не паникуй. Положись на меня. Мы еще поужинаем в самом лучшем и самом дорогом ресторане в Париже. Через три дня!
Она притянула его к себе и сказала:
– Я выдержу. Обещаю.
– Тогда вперед.
Они поцеловались и затем общими усилиями спустили плот по уклону на воду. Гирланд взял автомат, сполз к кромке воды, поймал и выровнял плот. Мала присоединилась к нему.
– Залезай, – скомандовал Гирланд. – Ложись на живот с правой стороны.
Мала так и сделала, и плот сильно накренился. Гирланд выровнял его, а затем подался вперед и лег рядом с Малой. К первой бочке он прикрепил две свечи. Плот просел так, что еле виднелся из воды.
– Ну ничего, по крайней мере, не тонет, – сказал Гирланд.
Используя приклад автомата в качестве весла, как на каноэ, он заставил плот тронуться вперед по туннелю.
Автомат был тяжелый, и Гирланд сам удивлялся тому, что столько времени орудует им, как веслом. Ян говорил, что тут надо проплыть примерно четыре километра. Ну вот они и плывут, плот держит. Однако очень скоро Гирланд почувствовал ноющую боль в спине и понял, что зря расходует силы, используя в качестве весла приклад автомата.
– Так не пойдет, – сказал он и вытащил приклад из воды. – Надо грести руками.
Мала, подавив отвращение, опустила правую руку в зловонную воду. Они принялись грести. Плот двигался медленно, но все же двигался. В течение получаса они непрерывно двигали руками, и плот плыл вперед по туннелю. Рука у Малы ныла, но она держалась. Сверху закапало, и, взглянув вверх, Гирланд увидел, что свод туннеля стал ниже. Значит, здесь больше воды, чем там, где они начали движение. В спертом воздухе Мала тяжело дышала.
– Отдохни, – предложил ей Гирланд.
С облегчением вынимая руку из воды, Мала вдруг заметила, как сверкнули какие-то искры. Она с силой отдернула руку, и плот закачался.
– Ну-ну, осторожней, – сказал Гирланд. – Что там?
– Там кто-то плывет! – Она вглядывалась в маслянистую темную поверхность, но ничего не могла различить.
Гирланд тоже увидел пару искорок. Он едва успел выдернуть руку из воды, когда на него кинулась большая водяная крыса. Тварь ударилась о железную бочку и исчезла.
Мала издала приглушенный крик: теперь она ясно видела, что вода кишела крысами.
Гирланд приобнял девушку за плечи.
– Ну-ну, только без паники, дорогая, – сказал он. – Прорвемся.
Но плот стоял на месте. При неверном свете свечей было видно, что водяных крыс вокруг огромное множество и выглядят они жутко. Гирланд взял автомат и принялся отчаянно грести прикладом. Плот снова двинулся вперед. Гирланд старался изо всех сил, и скорость увеличивалась.
Большая крыса – ее мокрая шерсть блестела при свечах – высунулась из воды и попыталась укусить Гирланда за руку. Но он отличался великолепной реакцией: ударил крысу левой рукой и отбросил ее в воду. Потом перевернул автомат и дал очередь по ковру из снующих в воде тварей.
Грохот выстрелов в замкнутом пространстве был подобен взрыву бомбы. Мгновение назад казалось, что вокруг целое море крыс. Но в следующий миг все они исчезли. И только заколыхалась вода от того, что они ныряли и в панике удирали прочь.
– Гребем! – скомандовал Гирланд.
Они снова начали грести руками, теперь так сильно, что плот просто рванулся вперед. Но долго выдерживать подобный темп было трудно. Мала чувствовала, что ее силы иссякают. Как ни заставляла она себя двигаться, рука совсем не слушалась.
– Я больше не могу! – заплакала она.
– Ничего, отдохни, детка, – успокоил ее Гирланд. – Вытащи руку из воды.
Они полежали некоторое время не двигаясь, восстанавливая дыхание. Плот медленно скользил вперед. И вдруг Гирланд почувствовал, как что-то коснулось его спины. Он замер, сдерживая желание мгновенно перевернуться: такое движение могло бы опрокинуть плот. И снова что-то коснулось его спины. Он осторожно поднял голову и понял, что это свод туннеля.
Неужели туннель дальше полностью заполнен водой?
Он крайне осторожно перевернулся на спину и стал продвигать плот вперед, отталкиваясь руками от скользкой поверхности свода.
– Перевернись на спину, – сказал он Мале. – Но только осторожно! Смотри, свод прямо над нами.
Мала медленно перевернулась. Когда она поняла, как близко навис каменный свод, у нее перехватило дыхание.
– Мы здесь не протиснемся! – В ее голосе звучал ужас.
Гирланд взял ее за руку.
– Ну-ну, детка! – сказал он. – Справимся. Выберемся, поверь мне.
Он снова принялся отталкиваться от свода, и Мала, совладав с отчаянием, последовала его примеру. Плот пошел вперед быстрее.
Воздух сделался совсем удушливым. То и дело выступы в своде угрожали утопить плот, но Гирланду как-то удавалось их огибать. Время как будто остановилось.
Тяжело дыша, чувствуя, как пот градом катится по телу, Мала старалась помочь Гирланду. Сердце колотилось. В какой-то момент она начала терять сознание и только усилием воли удержалась от этого. Однако в конце концов ее руки ослабли, и она беспомощно опустила их.
Напрягая последние силы, Гирланд продолжал продвигать плот в жуткую вонючую тьму. Его тоже мучила нехватка воздуха, толчки с каждым разом становились слабее. Но тут он почувствовал, что с каждым разом ему приходится все выше поднимать руки. Значит, свод снова поднимается. Гирланд продолжал двигаться. Через несколько минут он мог коснуться свода, только вытянув руки, дышать стало легче. И вот свод ушел куда-то далеко, и плот начал терять скорость. Гирланд перевернулся, встал на колени и снова дотянулся до свода. Плот качнуло. Едва удержав равновесие, Гирланд продолжал отталкиваться, хотя пришлось уже подниматься чуть ли не в полный рост, чтобы дотягиваться до свода. Наконец Гирланд не смог до него дотянуться. Движение прекратилось, и одновременно с этим повеяло свежим воздухом. Гирланд лег на плот и стал грести руками.
Мала пошевелилась – свежий воздух оживил ее.
– Прорвались, – прошептал Гирланд. – Удалось! Ну что, детка, давай грести дальше?
О’Халлорен вышел из военного самолета, приземлившегося в аэропорту Вена-Швехат. Франк Ховард, агент ЦРУ, встретил его у трапа.
– Нас ждет вертолет, – сказал он.
Франк был высоким, худощавым, моложавым мужчиной с редеющими волосами и волевым подбородком.
– Фон Райтенау уже там. Я все расскажу по дороге.
О’Халлорен кивнул, и они направились по взлетной полосе к вертолетной площадке.
Ховард сел рядом с пилотом. Когда вертолет поднялся в воздух, он сказал:
– Гирланд заперт в заброшенном руднике. Там только два выхода.
Затем он рассказал О’Халлорену о судьбе Яна Брауна и его жены.
– Думаю, Гирланд попробует прорваться через второй выход. Если у него это все-таки получится, то, значит, он настоящий везунчик. По словам фон Райтенау, туннель полон воды и хищных крыс, но Гирланд есть Гирланд. Операцией руководят Маликов и Смирнов. Исход непредсказуем.
О’Халлорен казался совершенно расслабленным.
– Я был когда-то знаком с Гирландом. Ему все время удавалось выходить сухим из воды. Предлагаю пари на сто долларов, что и на этот раз он выкрутится.
Ховард усмехнулся и покачал головой:
– Нет, я спорить не буду. Я и сам слышал достаточно о Гирланде.
Под ними мелькали деревья: вертолет приближался к границе.
Маликов начинал волноваться. Он шел уже больше часа, но так и не добрался до выхода из туннеля: по эту сторону границы без конца что-то случалось.
Трижды он был вынужден прятаться в высокой траве, пережидая, пока пройдет австрийский патруль. Время истекало. Было раннее утро, небо светлело.
На какое-то время в лесу наступила тишина. Довольный тем, что его не заметили австрийцы, Маликов поднялся с земли и пошел быстрее. В отдалении показался силуэт вышки, и Маликов понял, что почти достиг цели. Однако скоро лес начал редеть. Впереди виднелось широкое открытое пространство, покрытое травой и песком, а за ним были кусты. Маликов подождал, стоя у дерева и прислушиваясь. Где-то справа, на некотором отдалении, шли несколько мужчин. Один из них позвал остальных. Наконец Маликов сумел различить и вход в рудник – узкое отверстие, заросшее травой и кустарником.
Вот откуда появится Гирланд – если появится вообще. Маликов прикинул расстояние на глаз и решил, что для точного выстрела далековато. Хорошо бы подобраться поближе, но это означает покинуть укрытие. Он снова прислушался. Голоса затихли вдали. После минутного колебания Маликов быстро перебежал поляну и нырнул в кусты. Подождал, не поднимется ли тревога, но ничего не произошло. Огляделся. Слева был небольшой пригорок, густо заросший кустарником. Если Гирланд покажется на выходе из туннеля, его будет видно как на ладони. Маликов вытащил из кобуры увесистый пистолет, снял его с предохранителя и проверил магазин. Убедившись, что все в порядке, лег на песок и стал ждать.
Сколько же придется здесь сидеть? Может, Смирнов был прав, называя всю эту затею глупостью? Вполне вероятно, что Гирланду не удалось выбраться из рудника и тогда после разминирования солдаты просто накроют его в этой мышеловке.
Тут Маликов снова услышал вдали голоса.
Он поглядел в сторону леса, но никого не увидел. Тут до него дошло, что если австрийцы где-то поблизости, то стрелять в Гирланда нельзя. Даже если Маликов сумеет его убить, то сам окажется в ловушке. На звук выстрела сбегутся пограничники, и выбраться на ту сторону уже не получится.
Делать нечего, все равно надо ждать. В других обстоятельствах Маликов с его недюжинной силой убил бы Гирланда и голыми руками, но сейчас он размышлял о том, правильную ли позицию выбрал для боя? Он огляделся и решил, что нет.
Надо забраться на возвышение над самым туннелем. Оттуда можно спрыгнуть прямо на Гирланда, как только тот появится.
Едва солнце показалось над верхушками деревьев, Маликов направился к туннелю.
Плот тихо ткнулся в берег. Гирланд различал впереди мерцание дневного света. Свежий воздух, доходивший сюда, холодил уставшее, разгоряченное тело.
– Приехали, детка, – сказал он. – Мы в Австрии!
Мала лежала на спине неподвижно. Она устала настолько, что ей уже все было безразлично.
Гирланд взглянул на нее: вся в грязи, джинсы намертво прилипли к телу, волосы свалялись и висели длинными прядями.
– Ну же, милая, поднимайся! – подбодрил ее Гирланд. – Приехали.
Он соскочил в грязную воду и потянул за собой плот к песчаному берегу. Тело ломило, он чувствовал пугающую слабость, но все это не имело значения: они пробились к цели.
Мала сделала над собой усилие и, взяв Гирланда за руку, спустилась с плота. Теперь они лежали бок о бок на твердой земле, вдыхая прохладный воздух и наслаждаясь отдыхом. Так прошло несколько минут, а затем Гирланд встряхнулся. Он встал и отвязал от плота рюкзак. Все трудности позади, сказал он себе. Однако он понятия не имел, как их примут пограничники и как далеко отсюда до ближайшей деревни или города.
– Ну что, можешь двигаться? – спросил он, склоняясь к Мале, которая лежала на спине, полузакрыв глаза.
Она посмотрела на него и улыбнулась:
– Ты потрясающий! Я так тебе благодарна!
– Благодарности можно отложить на потом, – ответил Гирланд. – А сейчас надо идти. Поднимайся!
Она протянула ему руку, и он помог ей встать.
– Ну и вид у меня, наверное… – заметила она смущенно.
Гирланд только рассмеялся:
– Ничего, я видел и похуже. Гораздо хуже. – Он поднял автомат и рюкзак. – Пошли!
Медленно, поддерживая друг друга, они направились по длинному туннелю к выходу.
Впереди сиял маленький кусочек голубого неба. Когда они подошли почти к самому входу, Гирланд остановился и придержал Малу.
– Погоди-ка здесь! Я пойду осмотрюсь. Не хватало еще попасть на мушку какому-нибудь идиоту-австрийцу. – Он положил на землю автомат и рюкзак. – Если там все в порядке, я тут же вернусь.
– Нет! Не уходи! – Глаза Малы были полны ужаса. – Пойдем вместе! – попросила она.
– Делай, что сказано, – оборвал ее Гирланд. – Я должен выйти и убедиться, что все в порядке.
Тон его голоса сразу успокоил Малу.
– Хорошо, хорошо, я подожду.
Он посмотрел на нее. Перепачканная с ног до головы, испуганная и уставшая, она тем не менее пробуждала в нем какие-то особенные чувства. Он обнял ее и сказал:
– Сейчас вернусь.
Гирланд осторожно подобрался к выходу из туннеля. Постоял некоторое время с внутренней стороны, разглядывая траву, кусты и песок. Не слышалось ни звука. Солнце сияло. Ленивые белые облачка проплывали по голубому небу. Картина была самая мирная, но Гирланд привык никогда ничему не доверять.
Он стоял неподвижно, но, как ни прислушивался, не мог различить ни одного звука. Ну что ж, похоже, тут безопасно, сказал он себе, и хотел было уже позвать Малу, как вдруг кое-что привлекло его внимание: в нескольких метрах от выхода он увидел след на песке. Рассмотрев его внимательно, Гирланд попытался обнаружить и другие следы, но больше ни одного не нашел. Кто-то тут был, кто-то перепрыгивал с одной поросшей травой кочки на другую, но один раз оступился и оставил этот след.
Гирланд подался назад. Один-единственный след! Значит, человек, который сюда пришел, не хотел наследить. Гирланд снова присмотрелся к отпечатку: похоже, очень большой размер. Наверняка крупный мужчина. Гирланд собрался. Большой, крепко сложенный мужчина… Маликов? Он снова и снова вглядывался в участок земли возле выхода. Кроме этого следа, ничего подозрительного.
Неужели Маликов? Но тогда получается, что русский знал, где выход из туннеля, и специально перешел границу. Возможно ли это? Да, кивнул своим мыслям Гирланд. Маликов мог пойти на такой риск.
Он вернулся туда, где ждала его Мала.
– Похоже, у нас проблемы, – сказал он шепотом. – Точно не скажу, но очень вероятно, что у выхода нас поджидает Маликов.
Мала схватила его за руку.
– Ну-ну, не бойся, – успокоил ее Гирланд. – Справимся и с этим. – Он поднял автомат и спросил: – Ты когда-нибудь стреляла из такой штуки?
Глядя на него широко раскрытыми от страха глазами, она ответила:
– Нет.
– Это очень просто. Держи вот так! – Он вложил оружие в ее дрожащие руки. – Все, что тебе нужно сделать, – это прицелиться и крепко нажать на спусковой крючок. Всего тут двадцать пуль. Поняла?
Она молча кивнула.
– План такой. Я выхожу. Ты ждешь у выхода из туннеля. Направь автомат в небо, и, как только я выйду, нажми и держи спусковой крючок. Держи покрепче, автомат дает отдачу. Идея в том, чтобы отвлечь внимание Маликова, пока я не засеку, где он. Ну и, кроме того, на выстрелы должны прибежать пограничники.
Когда Гирланд это говорил, Маликов уже видел его силуэт в отверстии выхода. Слова он тоже расслышал и решил сделать первый ход.
– Поняла? – спросил Гирланд. – Ну и отлично. Не бойся. Все, что тебе нужно, – это…
– Не двигаться! – гаркнул Маликов.
Он вырос у выхода из туннеля со «стечкиным», нацеленным на Гирланда и Малу.
Девушка выронила оружие и вскрикнула.
Гирланд усмехнулся:
– Так и знал, что ты здесь. Значит, решил высунуть свою толстую шею из панциря? Перешел границу?
– Выходи! – приказал Маликов и отступил назад несколько шагов, продолжая держать противника на мушке. – Девчонка пусть остается на месте. Выходи, Гирланд! Ты мне нужен.
Гирланд быстро соображал. Маликов уже мог бы застрелить их обоих, пока они его не видели. Почему он этого не сделал? Ясно почему. Он с вражеской стороны границы. На выстрелы сбегутся пограничники, и он попадется. Так что пистолет в руке Маликова – это блеф. Выстрелить он не осмелится.
Гирланд поглядел на врага и сказал:
– Давай, беги! Если повезет, успеешь перебраться на ту сторону. Давай, товарищ, проваливай!
Маликов глядел на него молча. Да, значит, проклятый Гирланд догадался, что пистолет – это всего лишь блеф.
– Помнишь, я предупреждал тебя, что наша следующая встреча будет последней? – спросил Маликов. – Так держись!
Хотя Гирланд хорошо знал Маликова, однако он не ожидал, что этот великан способен двигаться с такой скоростью. Отбросив пистолет, Маликов ринулся на Гирланда. Это был прыжок рыси. Кроме того, у Маликова имелось то преимущество, что он атаковал с возвышенности. Позиция Гирланда была гораздо хуже. Маликов налетел на него всем весом и опрокинул на спину. Ухватив Гирланда за горло, он одновременно дотянулся ногой до Малы и сбил ее с ног. Удар оказался настолько сильным, что Мала с криком рухнула в маслянистую воду.
Захват у Маликова был как тиски. Его толстые пальцы сжимали Гирланду горло. Маликов весил на десять килограммов больше, чем Гирланд, и потому намертво придавил соперника к земле. Гирланд понимал, что ему остается жить всего несколько секунд. Он собрался с силами и рубанул Маликова по шее ударом карате. Русский разжал захват, подался назад и занес кулак, намереваясь размозжить Гирланду лицо. Однако тот, вдохнув, резким движением отдернул голову в сторону, так что Маликов со всего размаха ударил кулаком по камню. Маликов судорожно вдохнул – пальцы были раздроблены. Гирланд снова нанес свой рубящий удар, и Маликов тяжело отвалился в сторону. Гирланд хотел было продолжить борьбу, но почувствовал, что сил совсем не осталось. Он просто откатился от Маликова.
Оба лежали, пожирая друг друга взглядами.
Маликов медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на Гирланда сверху вниз. Тот лежал неподвижно, как мертвый. Путешествие через туннель и схватка отняли все его силы. Маликов подошел поближе, намереваясь ударить Гирланда ногой в лицо, но потом передумал и поставил ногу на землю. Зачем пачкать ботинки? Он обернулся, отыскивая какой-нибудь камень, – и оказался лицом к лицу с Малой. Девушка была вся в грязи, глаза ее сверкали, а в руках она крепко сжимала автомат.
Гирланд, увидев ее яростное лицо, закричал:
– Не убивай его!
– Нет, убью! – рыдающим голосом отозвалась она.
– Мала!
Этот резкий крик заставил ее отступить на шаг назад.
Гирланд рывком вскочил на ноги, подбежал к ней и взял в руки автомат.
Маликов молча смотрел на них, ожидая, что сейчас его жизнь кончится. Поврежденная рука начинала распухать, но выражение лица оставалось непроницаемым. Маликов не отрываясь смотрел на автомат.
Гирланд покачал головой.
– Ладно, расслабься, товарищ Маликов, – сказал он. – Не буду я в тебя стрелять. Ты же тоже делаешь свою работу, как и я. И у тебя тоже не все получается. Дарю тебе средство добраться домой. – И он показал на плот. – Самый прямой путь. Только осторожнее с крысами. Дорога, конечно, не сахар. Но я ведь справился. Значит, справишься и ты. Давай, вперед!
Маликов не двигался. Он был явно озадачен.
– Но я же собирался тебя убить, – сказал он. – В чем дело?
– Ты всерьез относишься к своей работе, – объяснил Гирланд. – Но если ты собирался меня убить, еще не значит, что я должен убивать тебя, уяснил?
Маликов стоял неподвижно, пытаясь сообразить, что все это значит. Гирланд снова показал ему на плот:
– Давай, давай! Отчаливай!
Маликов постоял еще немного, а потом сказал:
– Ну ладно, еще встретимся. И когда встретимся, я тебя угощу выпивкой.
Гирланд знал, что так Маликов обычно выражал благодарность, и улыбнулся:
– Отлично, договорились. Только погоди еще секунду… А ну-ка подбери пистолет!
Последние слова были обращены к Мале. Она в первую секунду даже не поняла, что от нее хотят.
– Пистолет подбери, детка.
Мала не решалась. Потом быстро подбежала к тому месту, куда Маликов отшвырнул пистолет, подобрала его и вернулась обратно.
Гирланд взял оружие и подошел к воде.
– Без пистолета далеко не уплывешь, – сказал он. – А шума крысы не любят. – И он протянул пистолет Маликову.
Маликов не двигался и только пристально смотрел на Гирланда.
– Я всегда знал, что ты псих, – сказал он наконец. – А теперь окончательно в этом убедился.
Гирланд рассмеялся:
– Ну, мы оба хороши. За такую работу, как у нас, никто, кроме психов, не берется. – И снова протянул пистолет.
– Он заряжен, – сказал Маликов.
– Ну так и что? Правильно, заряжен. Если бы он не был заряжен, какой от него прок?
– Да ведь ты мне даешь заряженный пистолет! – в полном недоумении проговорил Маликов.
– Ну да, да, – нетерпеливо сказал Гирланд. – Я же говорю: без него тебе не добраться. Мы профессионалы… и оба участвуем в этом чертовом грязном деле. Бывают моменты, когда нужно забыть о гадах, которые там, наверху, дергают за ниточки… В общем, бери!
Он сунул пистолет в руку Маликову.
Тот взял.
Мала наблюдала за этой сценой, затаив дыхание. Ей хотелось кричать. Вот сейчас этот великан расстреляет их в упор. Она оглянулась: где же автомат?
Гирланд обернулся.
– Не надо, детка, – сказал он и, подойдя к ней, обнял за плечи. – Просто он оказался не с той стороны «железного занавеса».
Он помахал Маликову рукой. Тот по-прежнему не двигался и только смотрел на них, сжимая рукоятку пистолета.
– Ну все, пока! – сказал Гирланд. – Удачи!
Он поднял с земли рюкзак, оставив на месте автомат, и повел Малу, обнимая ее за плечи, к выходу из туннеля, навстречу утреннему солнцу.
Мавис Пол, секретарша Дори, подшивала несколько документов в одну папку. Вдруг дверь ее кабинета распахнулась и на пороге появился Гирланд. Увидев его, Мавис вспыхнула и начала судорожно шарить по столу в поисках какого-нибудь подходящего средства самообороны. Ей доводилось и раньше встречаться с Гирландом, и она знала, что этот человек непредсказуем.
Гирланд выглядел прекрасно. На нем был светлый кремовый костюм, бордовый галстук и замшевые ботинки.
– А, это ты, – сказал он, улыбнувшись секретарше. Он оперся обеими руками о стол и принялся с большим вниманием ее разглядывать. – Ты не поверишь, как я по тебе скучал, киса! Считал часы до встречи. А прошлой ночью ты мне приснилась.
Мавис нащупала на столе длинную линейку:
– Мистер Дори ждет! Пожалуйста, проходи в его кабинет.
– Как жаль, что такая прелестная девушка должна прислуживать такому засранцу, как Дори, – печально сказал Гирланд, в то же время не отрывая глаз от линейки.
Мавис уже однажды отвесила ему пощечину, и оказалось, что хрупкая барышня обладает недюжинной силой.
– Мы могли бы с тобой славно поразвлечься. Что ты делаешь, скажем, послезавтра? Приятный ужин вдвоем, а потом я мог бы показать тебе мою новую электробритву…
– Если ты не зайдешь в кабинет к шефу сию секунду, я тебя ударю! – с яростью прошипела Мавис, отстраняясь от него.
Гирланд чуть отступил:
– Ну тогда, может быть, в какой-нибудь другой день? Ну ладно, ладно! Рано или поздно произойдет неизбежное. Так что ты просто зря тратишь лучшие минуты своей жизни!
– Исчезни! – приказала Мавис, занося линейку.
– Хорошо-хорошо, – сказал Гирланд, делая шаг к двери начальника. – Но пока я буду беседовать со старым ослом, ты все-таки подумай, киса. Подумай о том, как много ты теряешь. Мы с тобой смогли бы полетать так высоко, что ЛСД покажется детской забавой.
Мавис покраснела. Она подвинула стул поближе к пишущей машинке и принялась стучать по клавишам.
Гирланд ввалился в кабинет Дори и прикрыл за собой дверь.
Босс сидел за столом. Увидев его высохшее лицо и глубокие тени под глазами, Гирланд даже ощутил к нему жалость. Однако не подал виду.
– Привет-привет! – произнес он и уселся в кресло для посетителей. – Как твоя язва двенадцатиперстной кишки?
– А ведь я мог бы арестовать тебя, Гирланд, – задумчиво сказал Дори. – И сейчас ты сидел бы в австрийской тюрьме. Я отнесся к тебе снисходительно, но это не значит, что я намерен терпеть твои выходки.
Гирланд рассмеялся.
– Послушай, Дори, ты меня просто убиваешь, – сказал он. – На такой блеф не купится и пятилетний ребенок. Ты устроил всю эту катавасию с документом. И ты прекрасно знаешь – как, впрочем, и я, – что арестовать меня ты не осмелишься. Потому что я молчать не буду, а тебя в этом случае вышвырнут с работы. А ты ведь любишь свою работу? И, надо признать, иногда справляешься с ней совсем неплохо. Однако временами тебе не хватает воображения, и тогда ты садишься в лужу. Ты почему-то решил, что я должен сыграть роль наживки для русских, и я на это, как последний дурак, попался. И тебя совершенно не заботило, что будет со мной дальше.
Он остановился и пристально поглядел на Дори. Тот не выдержал и отвел взгляд. Потом Гирланд без спроса открыл лежавший на столе золотой портсигар и угостился одной из самокруток Дори, прикурив с помощью золотой зажигалки.
– Ты хотел свести со мной счеты, поскольку я не дал тебе завершить одну из твоих прежних операций… Ну что ж, это справедливо. Когда же я узнал, что ты лоханулся и подбросил мне по ошибке сверхсекретный документ, я сначала не знал, как поступить. В конце концов я решил привезти его тебе обратно. Конечно, куда проще было бы порвать его на клочки и спустить в туалет. Но я, наверное, немного сумасшедший. Мы с тобой некоторое время работали вместе. Я всегда считал тебя добросовестным занудой. Но случалось, ты разрабатывал отличные операции. И мне не захотелось, чтобы тебя выперли: я совершенно уверен, что тот, кто придет на твое место, будет хуже, чем ты, а это совсем плохо. – Гирланд вытащил из бумажника грязный, покрытый масляными пятнами конверт, в котором хранил сверхсекретный документ, и кинул его на стол. – Держи. Не хочу утомлять тебя подробностями того, как я вывез его из Праги. Было довольно жарко, но я все-таки решил сделать тебе приятный подарок. И вот он у тебя.
Дори открыл конверт и стал изучать помятые листки. Лицо его просветлело, знакомая искорка снова мелькнула в его глазах. Он уложил бумаги в ящик стола и запер его на ключ.
– Спасибо, – сказал он.
Не вставая, он некоторое время неотрывно смотрел на Гирланда, а потом спросил:
– Ну и сколько ты хочешь?
Гирланд загасил папиросу:
– Да что с тобой, Дори? Стареешь ты, что ли? По-твоему, я вернул тебе документ в надежде обогатиться?
– Я не богат. – Дори положил локти на стол, свел вместе кончики пальцев и продолжил: – Я знаю, что для тебя, Гирланд, деньги значат очень много. Может, остановимся на сумме в двадцать тысяч долларов?
Гирланд поглядел на него и покачал головой:
– Значит, боишься, что я проболтаюсь? Послушай меня. Старый ты осел, неужели ты не понимаешь, ты – соль в моем рагу? Что за жизнь была бы в Париже, если бы ты не плел все эти интриги, не делал глупейшие ошибки и не просил тебя выручить? Можешь ты осознать это обстоятельство своим микроскопическим умом? Париж без тебя – все равно что без Эйфелевой башни. – Он поднялся и продолжил: – Как бы там ни было, я отлично развлекся и познакомился с интересной девушкой. А кроме того, Маликов обещал угостить меня выпивкой при следующей встрече.
Он направился к двери, потом остановился и поглядел на Дори. Тот тоже глядел на Гирланда сквозь толстые линзы очков.
– Но если ты еще раз захочешь использовать меня втемную, этот случай будет последним. Так и знай.
– Следующего раза не будет, – тихо ответил Дори. – Спасибо.
Гирланд уже открыл дверь, но тут Дори задержал его:
– Погоди-ка.
Гирланд вскинул брови:
– Что еще?
– А какова судьба тридцати тысяч долларов? – спросил Дори, чуть наклонившись вперед. – Ты взял их себе?
Гирланд расхохотался:
– Старина Дори… Ну что я говорил? Как Эйфелева башня – никогда не меняешься.
И он вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
Секретарша по-прежнему печатала и даже не подняла на него глаз. Гирланд приостановился возле нее. Она была прекрасно сложена. Ему нравился ее вздернутый носик и волнистые волосы.
– Ну что, киска, решилась? – спросил он. – Как насчет свидания?
Не поднимая головы и не прекращая печатать, она кратко мотнула головой в сторону двери:
– Выход там!
– А скажи-ка мне по секрету, – тихо спросил Гирланд, наклоняясь к ней, – ты предпочитаешь мальчиков или девочек?
Мавис шлепнула его по щеке. Гирланд тут же заключил ее в объятия. Их губы слились в поцелуе, а руки секретарши обнимали широкие плечи Гирланда.
Выходя как раз в этот момент из своего кабинета, Дори застыл в дверях, потоптался, не зная, как быть, а потом повернул обратно и закрыл дверь.
Такси остановилось у «Ле Гран Вефур», одного из самых известных французских ресторанов, расположенного под арками улицы Пале-Рояль.
Раймон Оливер, владелец ресторана, высокий бородатый господин, поспешил лично поприветствовать Гирланда, когда тот вместе с Малой прошел через стеклянную дверь и оказался в фойе.
Оливер оглядел Малу, сиявшую красотой в своем простом вечернем платье, и полностью одобрил ее наряд. Затем тепло пожал руку Гирланду.
– Очень рад видеть вас снова, мой друг, – сказал он. – Все уже готово. Вы будете сидеть за столиком Колетт.
Он пошел вперед мимо столиков и зеркал, показывая путь. Мала следовала за ним в волнении и восхищении. На человека, который всю жизнь провел за «железным занавесом», парижская жизнь действовала как шампанское.
Устроившись на красном плюшевом диване, в окружении богатых американцев, Гирланд и его спутница приготовились выслушать, что посоветует Оливер из меню, в то время как Анри, старейший из разливающих вина официантов, наполнил их бокалы аперитивом – коктейлем из водки и мартини.
– Месье заранее сделал заказ, – объяснял Оливер Мале. – Тосты с креветками а-ля Ротшильд, куропатка, маленький сыр и куп-ампир. Что касается вин, то рекомендую вам шабли 1959 года и «Шато Петрюс» 1945 года к дичи. Шампанское, разумеется, к десерту.
Мала взглянула на Гирланда и положила руку поверх его руки.
– Звучит божественно, – сказала она.
– И на вкус тоже ничего, – добавил Гирланд.
Через пару минут они остались одни. Мала была совершенно уверена в том, что сегодня выглядит превосходно. Весь день она прихорашивалась и теперь, взглянув на Гирланда, поймала его восхищенный взгляд.
Гирланд снял для нее номер в отеле «Нормандия» близ Пале-Рояля. Когда Мала вошла в номер, то увидела множество цветов. Она даже немного поплакала от счастья: такого с ней никогда не бывало. Гирланд заехал за ней на такси, и вот теперь они сидели в этом ресторане. Он обещал ей самый лучший и самый дорогой ужин в Париже, и, хотя она ему верила, ей до последнего казалось, что этой мечте не суждено исполниться. Ей не верилось, что они будут сидеть рядом в спокойном, безопасном месте, в окружении красного плюша и зеркал в золотых рамах.
Когда с креветками а-ля Ротшильд было покончено, Гирланд рассказал Мале о последней воле Уортингтона.
– Тебе надо только съездить в Швейцарию, зайти в банк «Кредит Сюис» и забрать деньги. Сумма немаленькая – шестьдесят тысяч долларов. И это все твое.
– Неужели он действительно оставил их мне?! – воскликнула Мала.
– Да, представь себе, – кивнул Гирланд, отпивая глоток шабли.
Он глядел на нее, пытаясь угадать, о чем она сейчас думает.
– Он меня любил, – сказала Мала. – Он был странный человек… Я не могла ответить ему взаимностью. – Она постучала кончиками пальцев по фарфоровой пепельнице, сделанной в форме ладони. – И что я буду делать с такими деньжищами… одна?
– Пусть банк вложит их для тебя в какое-нибудь дело, – ответил Гирланд. – А одна ты долго не останешься.
Она помолчала, а потом спросила:
– А ты не съездишь со мной в Женеву? Мы могли бы быть счастливы…
Гирланд отрицательно покачал головой:
– Нет, девочка. Я одиночка. Я счастлив, когда я один.
Принесли поджаренную до золотистой корочки куропатку с гарниром. Разлили «Шато Петрюс» 1945 года.
Гирланд чувствовал, что праздник закончился. Мала была готова разрыдаться.
«Вот женщины! – думал он. – Хоть не связывайся с ними вообще. Следовало сразу подумать о том, что она в меня влюбится. Но, как бы там ни было, деньги у нее теперь есть, девушка она молодая и, добравшись до Женевы, сможет начать новую жизнь».
Закончив ужин, они направились к выходу из ресторана. Еда была прекрасной, обслуживание безукоризненным, но прекрасное настроение куда-то испарилось. Они молча сели в такси и направились в отель.
Когда машина остановилась, Мала спросила:
– Ты поднимешься?
Она взяла его за руку.
«Будет правильно, если все закончится сейчас, – подумал Гирланд. – Я должен быть свободен. И надо быть с ней честным».
– Нет, – ответил он. – Завтра ты летишь в Женеву. Там ты станешь богачкой.
Он вытащил из бумажника билет авиакомпании «Эйр Франс» и положил ей на колени.
– Живи своей жизнью, детка. У тебя получится. Девушки с такой внешностью и такими деньгами не бывают долго в одиночестве. – Он дотянулся через нее до дверцы такси и открыл. – А обо мне лучше забудь. Я никому счастья не принесу.
Мала взяла авиабилет и машинально сунула его в сумочку. Затем вышла из автомобиля.
Они поглядели друг на друга.
– Спасибо за прекрасный ужин, – сказала Мала. – Когда встретимся в следующий раз, я угощу тебя выпивкой.
Гирланд рассмеялся:
– Ты прелесть. Пока, будь счастлива.
Она посмотрела на него еще раз, а затем повернулась и медленно пошла в отель. Гирланд проводил ее взглядом.
– Куда дальше? – спросил таксист нетерпеливо.
Гирланд все еще смотрел на исчезающую во вращающихся дверях гостиницы Малу. Он вспомнил, как они занимались любовью в пещере. И этот ее короткий вскрик, когда он вошел в нее. Волна желания охватила его, захотелось испытать все это еще раз.
– Куда дальше? – переспросил он водителя. – Да никуда!
Он сунул шоферу десятифранковую банкноту и, выскочив из такси, ринулся в отель.
Мала получала ключи у портье. Гирланд подошел. Она обернулась. Они взглянули друг на друга и счастливо улыбнулись. Затем она взяла его под руку и повела к лифту.