на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава девятнадцатая.  Стратегия

...но остров окружен магией, поэтому только те, кто уже бывал на нем, могут туда попасть. Ни один чужак не сумеет найти путь. Тем не менее, в редких случаях бледные дети рождаются и, даже никогда не бывая там, вспоминают путь, и поэтому они надоедают родителям просьбами, пока их не заберут туда, где эти дети медленно растут и набираются мудрости.

На этом острове, в замке, построенном из костей великанов, живет белая пророчица, окруженная слугами. Она предсказала все возможные варианты конца света, и слуги записали каждое произнесенное слово, переписав пророчества чернилами из птичьей крови на пергамент из шкур морских змей. Говорят, что слуги питаются плотью и кровью морских змеев, поэтому они могут вспомнить то, произошло задолго до их рождения, и это они тоже записали.

Если чужак хочет попасть туда, ему надо найти проводника из рожденных на острове, и еще он должен быть уверен, что взял с собой четыре подарка: из меди, из серебра, из золота и из человеческой кости. В качестве медного и золотого подарка нельзя принести простые монеты, это должны быть редкие украшения, сделанные лучшими кузнецами. С дарами, лежащими в отдельных мешочках черного шелка, перевязанными белыми лентами, странник должен подойти к проводнику и сказать следующее: «Медью я покупаю твой голос, серебром я покупаю твои мысли, золотом я покупаю твои воспоминания, и костью я связываю твое тело так, что ты должен сопровождать меня во время путешествия по земле, откуда ты родом». Тогда проводник возьмет у ищ­ущего четыре мешочка и заговорит с ним, и вспомнит верно, и проведет его в место своего рождения.

 Но даже тогда путь странника не будет легким; хотя проводник обязан довести ищущего в Клеррес, ничто не может обязать его вести чужака самой прямой дорогой или ясно с ним разговаривать.

- Рассказ менестреля с острова, записанный Чейдом.


Я дернулся, проснувшись от слабого стука, и осознал, что спал на кровати в одежде. Свет, проникающий сквозь ставни, сказал мне, что ночь закончилась. Я потер лицо, пытаясь проснуться, и тут же пожалел об этом. Стянувшие кожу швы на лбу пронзила боль. Стук повторился.

— Эш? — позвал я тихо, но вдруг понял, что стук доносится от потайной двери, а не от той, что ведет в коридор. — Шут? — спросил я, и в ответ услышал:

— Мотли, Мотли, Мотли.

Ох. Ворона. Я открыл дверь, и как только она распахнулась, птица заскочила в комнату.

— Еда, еда, еда? — спросила она.

— Извини. У меня для тебя ничего нет.

— Лететь. Лететь, лететь, лететь!

— Сперва дай мне тебя осмотреть.

Она подскакала поближе ко мне, и я опустился на колено, чтобы убедиться, что все в порядке. Чернила казались стойкими, не было видно ни единого белого пятнышка.

— Я выпущу тебя, потому как знаю, что тебе плохо без полетов. Но если ты умна, ты будешь избегать встреч со своими сородичами.

Она ничего не ответила, но внимательно наблюдала, как я подхожу к окну и открываю его. Был ясный день. Я окинул взглядом замковые стены, покрытые слоем снега. Я ожидал увидеть рассвет, но нет. Я проспал всю ночь и часть утра. Мотли запрыгнула на подоконник и, не оглядываясь, улетела. Я закрыл окно, а потом запер потайную дверь. От холодного воздуха плохо наложенные швы на лице заболели еще сильнее. Надо их снять. Шут слеп, он мне не поможет, снимать швы самому тоже неудобно - придется в одной руке держать зеркало, а другой вытаскивать нити. Мне определенно не хотелось снова вызывать целителя, который сделал это со мной.

Недолго думая я потянулся к Чейду:

Не мог бы ты помочь мне удалить швы со лба? Мое тело пытается исцеляться, и швы стягивают кожу.

Я чувствовал его там, на краю потока Скилла. Его сносило как чайку на ветру. Затем он тихо произнес:

Я могу видеть теплый свет в глазок. Здесь холодно, но я должен остаться на целую вахту. Я так его ненавижу. Я хочу домой. Я просто хочу домой.

Чейд? Ты спишь? Ты в безопасности, в Оленьем замке.

Я хочу вернуться на нашу маленькую ферму. Я должен наследовать ее, не он. Он не имел права отсылать меня. Я скучаю по маме. Почему она должна умереть?

Чейд. Проснись. Это плохой сон.

Фитц, пожалуйста, остановись, — шикнула на меня Неттл. Ее Скилл-связь со мной была прочной и защищенной. Никто из ее учеников или подмастерьев не услышит нас.

Мы пытаемся успокоить его. Я ищу сон, который мог бы утешить его и указать дорогу к нам, но нахожу только кошмары. Приходи в его комнату, и я позабочусь о твоих швах.

Не забудь, что ты должен выглядеть как принц Фитц Чивэл Видящий, — вмешался Дьютифул, влетев в поток наших мыслей. — Ты вызвал достаточно разговоров, когда украл ту лошадь. Я купил ее для тебя, заплатив вдвое больше, чем может стоить лошадь! Я  пытался объяснить, что это ошибка, что ты заказал коня и думал, что эта чалая предназначена тебе. Но будь осмотрительным с теми, кого встретишь, и постарайся избегать разговоров. Мы все еще пытаемся придумать для тебя правдоподобную историю. Если кто заметит, что ты слишком молодо выглядишь, отвечай, что это из-за того, что ты много лет жил среди Элдерлингов. И, пожалуйста, постарайся выглядеть загадочно.

Я сообщил Дьютифулу, что услышал его, отправив ему узкую волну Скилла, и внимательно изучил свое отражение в зеркале. Я кипел от нестерпимого желания отправиться за Пчелкой, но случайно выбранное направление  с той же вероятностью уведет меня от нее, как и наведет на след. Я спрятал свое разочарование поглубже. Надо ждать. Оставаться здесь и ждать. Я не был готов последовать предложению Шута отправиться в Клеррес, в долгое путешествие, которое может затянуться на многие месяцы. Каждый день пути на юг был бы днем пребывания Пчелки в плену у калсидийцев. Гораздо лучше вернуть Пчелку и Шун как можно скорее, до того, как их вывезут из Шести Герцогств. Теперь, когда мы знали, кем и чем были эти люди, казалось маловероятным, что они сумеют ускользнуть от наших поисков. Доклады придут сюда, в Баккип. Безусловно кто-нибудь видел их след.

И в тоже время, я решил быть таким послушным, каким только мог. Я уже и так создал достаточно проблем для Дьютифула и Неттл. И у меня было чувство, что придется просить об огромном одолжении с их стороны и  от королевской казны. Они помогут из любви ко мне и Пчелке, не считаясь с затратами. Но для короля, наверное, трудно будет предоставить солдат, которых я просил, так, чтобы никто не заметил связи между похищенным ребенком Тома Баджерлока, атакой на Ивовый Лес и долго отсутствующим Фитцем Чивэлом. Это будет еще трудней, пока Чейд лежит в лихорадке из-за раны и не может применить свой изощренный ум для решения этой проблемы. Наименьшее, что я мог сделать — не усложнять их политические интриги.

Политические интриги. В то время как эти скоты похитили моего ребенка. Ярость вскипала во мне. Я почувствовал, как бешено заколотилось сердце и напряглись мышцы. Я жаждал схватки, чтобы убить этих калсидийцев, также как я зарезал, разорвал и задушил напавших на Чейда.

Фитц? Появилась угроза?

Ничего, Дьютифул. Ничего, на что я мог бы нацелиться. Пока.

Когда я вышел из моей комнаты, я был чисто выбрит, а волосы собрал в воинский хвост, насколько это было возможно при их длине. Одежда была не такой яркой, как та, которую Эш подготовил для принца Фитца Чивэла, а привилегированное положение в Баккипе позволяло мне носить простой меч на поясе. Эш отполировал сапоги до блеска, и в серьге, которую я носил, казалось, был настоящий сапфир. Вычурный короткий плащ с кружевными краями раздражал, но я решил, что должен доверять Эшу, и надеялся, что такой глупый наряд — не проделка мальчишки.

В залах замка, которые полнились людьми во время Зимнего Праздника, сейчас стало спокойней. Я шагал по ним уверенно, даря улыбку каждому слуге, который мне встречался. Я достиг лестницы, которая вела на этаж королевских апартаментов и лаборатории Чейда, когда высокая женщина вдруг оттолкнулась от стены, на которую опиралась. Ее седые волосы были уложены сзади в воинский хвост, легкая стойка демонстрировала, что она идеально балансирует на ногах. Она может атаковать или убежать в одно мгновение. Внезапно мне стало тревожно. Женщина улыбнулась, и я подумал - что, если мне придется убить ее, чтобы пройти? Она тихо заговорила:

— Эй, Фитц. Ты голоден? Или слишком горд, чтобы присоединиться ко мне в солдатской столовой?

Ее глаза встретились с моими, она ждала. Мне потребовалось время, чтобы восстановить в памяти события прошлых лет.

— Капитан Фоксглов? — догадался я.

Ее улыбка потеплела, а глаза заблестели.

— Я задавалась вопросом, вспомнишь ли ты меня после стольких лет. Мы проделали долгий путь от Ладной бухты в расстоянии и во времени. Но я сделала ставку, и огромную, на то, что Видящий не забывает тех, кто стоял за его спиной.

Я сразу же протянул руку, и мы сжали друг другу запястья. Ее хватка была почти такой же твердой, как когда-то, и я был очень рад тому, что она здесь не для того, чтобы убить меня.

— Прошло много лет с тех пор, как кто-то называл меня капитаном. Но ты, чем ты занимался? Этому порезу не больше недели.

Я смущенно дотронулся до лба.

— Это унизительная история, об очень глупой встрече с углом стены.

Она покачала головой:

— Странно, что он выглядит как удар от меча. Похоже, то, что я должна сообщить тебе, стоило рассказать месяц назад. Пойдем со мной, пожалуйста.

Задерживаюсь, — я направил узкий поток Скилла Неттл и Дьютифулу. — Капитан Фоксглов хочет поговорить со мной.

Кто? — озабоченно спросил Дьютифул.

Она охраняла твою мать в битве при Ладной Бухте. Думаю, Кетриккен помнит ее.

Ох.

Я задумался, а сколько вообще Дьютифул знает об этой истории, и, пока воспоминания о том кровавом дня вновь восставали в моей памяти, пошел за старой женщиной. У нее по-прежнему была прямая осанка солдата, и шаг ее был широким шагом человека, способного многие мили идти быстро и без устали. Пока мы шли, она сказала:

— Я не была капитаном стражи многие годы, мой принц. Когда Война Красных Кораблей наконец закончилась, я вышла замуж, и нам удалось завести троих детей, прежде чем я стала слишком старой. И в свое время дети подарили Красному Россу и мне дюжину внуков. А у тебя?

— Внуков еще нет, — ответил я.

— То есть, ребенок леди Неттл будет первым?

— Мой первый внук, — подтвердил я. Странно было произносить эти слова.

Мы спускались по лестнице бок о бок, и я, как ни странно, был рад завистливым взглядам других слуг, направленных на нее, когда мы проходили мимо. Было время, когда дружба с бастардом не была ценной, но Фоксглов показала мне, что теперь это не так. Спустившись вниз, на этаж, где выполнялась тяжелая работа, пройдя мимо прачек с корзинами чистого и грязного белья, мимо пажей, балансирующих с подносами,  плотника и его подмастерьев, трех подмастерьев; мимо кухни, где когда-то управляла повариха Сара, у которой я был любимцем, несмотря на сложные политические обстоятельства; и к арочным дверям, которые ведут в солдатскую столовую, где редко прекращался шум голодного народа.

Фоксглов вскинула руку к моей груди, останавливая меня. Она встретила мой взгляд, глядя прямо в глаза. Ее волосы стали седыми и морщины пролегли у рта, но темные глаза сверкали ярко, как и всегда.

— Ты Видящий, и мне известно, что истинный Видящий помнит свой долг. Я здесь от имени моих внука и внучки. Я знаю, ты помнишь дни, когда несколько произнесенных тобой слов заставили меня, Уистла и нескольких других хороших солдат покинуть стражу короля Верити, чтобы надеть пурпурное и белое и сделать нашим знаком лисицу для нашей иностранной королевы. Ты помнишь, не так ли?

— Да.

— Тогда приготовьтесь улыбаться, сир. Ваше время пришло.

Она пригласила меня войти первым. Я вошел в комнату, полный ужаса и  готовый к чему угодно. За исключением того, что кто-то закричит: «Смирно!», и все солдаты внезапно поднимутся на ноги. Скамейки громко царапали пол, когда их резко отодвинули. Одну кружку толкнули, и она опасно балансировала на столе. Затем она остановилась, и тишина заполнила комнату. Мужчины и женщины стояли по струнке и официально приветствовали меня. У меня перехватило дыхание.

Много лет назад наследный принц Верити сделал для меня герб. Я был единственным, кто мог носить его. Это был олень Видящих, но с головой, не поднятой, как у сына короля, а опущенной в атаке. Олень подтверждал мою принадлежность к роду Видящих, однако герб перечеркивала красная полоса, указывающая, что это герб бастарда.

Теперь я стоял перед шеренгой вытянувшихся солдат, и полдюжины из них носили перечеркнутый знак на груди. Их камзолы были украшены синим баккипским оленем с красной полосой. Я смотрел на них, потеряв дар речи.

— Садитесь, идиоты. Это по-прежнему просто Фитц, — объявила Фоксглов. О, она наслаждалась этим, и когда некоторые из молодняка ахнули от ее безрассудства, усугубила ситуацию, взяв меня под руку и потянув к месту на одной из длинных скамеек за столом. — Наполните кувшин с элем и принесите немного черного хлеба и белого сыра. Он, может, сейчас и сидит за высоким столом, но вырос на солдатских пайках.

Так я и сидел. Кто-то налил кружку для меня, и я задавался вопросом, как можно чувствовать себя одновременно так хорошо, так странно и так ужасно. Моя дочь пропала и находится в опасности, а я вот сижу и глупо улыбаюсь оттого, что старая женщина объясняет - пришло время мне иметь собственных солдат, и хотя другие ее внуки состояли в гвардии Кетриккен, ее двое младших еще не принесли присягу. Остальные солдаты сидели за столом, ухмыляясь друг другу, и наблюдая, как «принц» Видящих разделяет их трапезу. Они не могли знать, что эта еда была для меня гораздо вкуснее. Этот черный хлеб, острый сыр и эль с пеной, возвышавшейся над кружкой, были той пищей, которая поддерживала меня в мои самые темные часы. Это был лучший пир, который я мог себе вообразить для этого специфически триумфального момента.

Фоксглов подвела ко мне своих внуков, придерживая из за плечи. Никто из них не достиг и двадцати, и было заметно, как девушка вытягивается, стараясь казаться выше.

- Они кузены, но похожи, как брат с сестрой. Это Шарп, а это Реди. Они уже носят твой знак. Примешь ли ты сейчас их клятвы?

— Знает ли обо всем этом король Дьютифул? — я проговорил эти слова вслух и одновременно отправил их с помощью Скилла Дьютифулу. Быстрая мысль. Он на мгновенье стал свидетелем моей дилеммы, и я почувствовал, как она его развеселила.

— Если не знает, то узнает, — колко ответила Фоксглов, и кружки стукнули по столу в знак согласия. — Я не припоминаю, чтобы ты спрашивал разрешения, прежде чем отметил знаком белой лисы защитный отряд.

— О, это была ты и Уистл, не я! — возразил я, и она рассмеялась.

— Возможно. Но я помню иначе. — Затем ее лицо посерьезнело. — Ах, Уистл. Она ушла слишком быстро, не так ли? — Фоксгов откашлялась. — Мои дети, вытащите ножи и вручите их Фитцу… принцу Фитцу Чивэлу. Мы сделаем это по-старому.

Ритуал был древний, настолько древний, что я его не знал, но Фоксгов повела нас, и еще пятеро присоединились к нам. Она порезала мою левую руку с тыльной стороны и, перенеся кровь с ножа на протянутую ладонь мальчика, сказала ему:

— Кровь Видящего покоится на твоих руках, чтобы защищать его. Ты держишь его жизнь в своих руках, отныне и навсегда твой меч будет служить ему. Не опозорь его, не поставь свою жизнь выше его жизни.

 Были и другие, и я осознал, как сначала Дьютифул, а затем Неттл присоединились ко мне, пока как стражники, носящие мой знак, по одному подходили ко мне. Они присягали на клинках и брали мою кровь в руки, а я пытался дышать и сохранять хоть немного королевского достоинства. Когда последний поднялся, принимая от меня свой присягнувший клинок, я почувствовал прикосновение Скилла от Неттл.

Это было прекрасно.

Держу пари, Фитц рыдает как дева, — Дьютифул был ироничен, но я чувствовал, что он растроган также, как и Неттл.

Или плачет как человек, который в конце концов вернулся домой, — колко ответила Неттл.

Что мне делать с ними сейчас? — я был ошарашен.

Размести их. Одевай их. Плати им. Убеждайся, что они поддерживают дисциплину и тренируются ежедневно. Быть человеком королевских кровей весело, не так ли? Ты нуждаешься в прислуге, Фитц. В людях, которые делают все те вещи, которые необходимо делать.

У меня нет на это времени. Я должен отправиться за Пчелкой.

С ними за спиной, Фитц. Ты нуждаешься в них. Но большинство из них, похоже, еще совсем зеленые. Хочешь, я выберу одного из моих капитанов и отправлю к тебе?

Я думаю, у меня есть идея получше. Надеюсь на это.

Мое молчание во время разговора с Дьютифулом было принято за серьезность. Я повернулся к Фоксглов.

— Капитан Фоксглов, я хотел бы получить твой клинок.

Она смотрела на меня.

— Я старая женщина, Фитц. Я оставила военную службу много лет назад, после того, как наш король отогнал красные корабли от наших берегов. Мне понравилась мирная жизнь. Я вышла замуж, родила детей и вижу их каждый день. Сейчас я стара. У меня проблемы с суставами, мои колени не гнутся, и зрение уже не то, что прежде.

— Но еще есть твой ум. Ты можешь отказаться, если хочешь. Я представляю твой дом и мужа, и…

— Красного Росса не стало много лет назад. — Она стояла неподвижно. Я видел, как воспоминания пробежали у нее перед глазами. Затем она заговорила шепотом, пока доставала скромный нож из-за пояса. — Если ты еще хочешь мой клинок, я присягну тебе, Фитц.

— Я хочу. Мне нужен кто-то, чтобы держать этих щенков в порядке.

И поэтому я открыл небольшую рану на руке заново и влил мою кровь в ладонь той, что уже держала жизнь Видящих в своих руках. Я бы не позволил ей опуститься на колени передо мной и принял клятву, пока она стояла.

— Лицом к лицу, как однажды мы стояли спина к спине, — сказал я ей. Фоксглов улыбнулась, и каждый гвардеец в комнате поприветствовал ее.

— Какие будут приказания, сир? — спросила она.

— Делай то, что считаешь нужным. Ты знаешь гораздо больше, чем я, как управляться с ними. Размести людей, одевай их, следи, чтобы они не нарушали дисциплину, и води на тренировочную площадку. И плати им, как положено, — я старался не показать, что  понятия не имею, где эти деньги будут взяты.

Солдатам платят из казны. Я дам знать леди Лайтфут, что появился новый отряд. Прямо сейчас Чейд бодрствует и кажется почти разумным. Моя мать с ним. Неттл и я встретимся с тобой там.

Уже иду.

Но мне потребовалось некоторое время, чтобы вырваться из солдатской столовой. Я поднял тост в честь моего нового капитана и подтвердил несколько историй, рассказанных ею о битве при Ладной бухте. К счастью, никто не заострил внимание на моей легендарной способности превращаться в волка и рвать глотки. Наконец, я смог оставить Фоксглов во главе стола с ее внуками, сияющими от гордости, и ускользнул.

Я опустил голову, будто глубоко задумавшись, и спешно направился по коридорам и лестницам Оленьего замка, всем своим видом давая понять, что у меня совсем нет времени для разговоров. Мое беспокойство за Пчелку соперничало с беспокойством о Чейде. Мне нужно, чтобы он помог мне разобраться во всем, что Шут рассказал о Служителях. Чейд, как никто другой, знает, как перехитрить их. Он мне нужен для планирования каждого аспекта моего возвращения к жизни в Бакке. Осознание того, как я зависим от него, лишало меня мужества. Я попытался представить двор Баккипа без него. Или мою жизнь без его манипулирования событиями из-за занавески, как умного кукловода. Я рассчитывал, что он поможет сочинить и распространить правдоподобное объяснение о том, где я был столько лет, и о моей связи с Томом Баджерлоком. Как быстро новости из Ивового Леса достигнут Ив, а затем и Дубов-на-Воде? Мне предстоит с этим разобраться. После того как я верну Пчелку, мне предстоит разобраться со всем остальным, поклялся я себе и перепрыгнул через последние ступени.

Паж с подносом грязной посуды покидал покои Чейда, и за ним вышла кавалькада целителей с примочками, использованными бинтами и корзинами препаратов для лечения ран. Они склоняли головы, приветствуя меня, пока проходили мимо, и я ответил тем же. Когда вышел последний, я проскользнул в открытую дверь.

Чейд отдыхал в ворохе подушек изумрудно-зеленых тонов. Тяжелые балдахины вокруг его кровати были собраны. Яркий и веселый огонь горел в очаге, и комната была тепло освещена свечами. Кетриккен, одетая в белое с пурпурным платье, сидела в кресле рядом с изголовьем кровати Чейда и занималась рукоделием. Король Дьютифул в богатых официальных одеждах стоял у подножия кровати, на кончиках его пальцев болталась корона. Видимо он только что пришел из Судебных Палат. Неттл спиной ко мне стояла у окна, когда она повернулась, я увидел, что живот у нее уже заметен. Растущий ребенок. Ребенок, которого она и Риддл будут лелеять.

 Я повернулся к Чейду. Подушки подпирали его со всех сторон. Он смотрел на меня. Края его глаз были розовыми, будто недавно очищенными от корки, и кожа на лице выглядела обвисшей. Его руки с длинными пальцами лежали поверх одеяла, такие же худые, как раньше.

— Ты ужасно выглядишь, — поприветствовал я его.

— Я и чувствую себя ужасно. Удар меча того подонка нанес больший вред, чем я думал.

— Но ты все же покончил с ним.

— Покончил.

На этом мы замолчали. Я никому не сказал, как Чейд расправился с предателем. Или же сказал? Ох. Я вспомнил, что Дьютифул рассказал мне о роустерах. Интересно, что они подумали о подрезанных сухожилиях, изуродованном носе и перерезанной глотке? Позже. Разберусь с этим позже.

Я хотел спросить, заплатил ли отчим Шун за свое предательство. Но это тоже не тот вопрос, который можно задавать в присутствии других людей. Я обратился ко всем:

— У меня, возможно, есть новости. Их немного, но все же лучше, чем ничего, чтоб поддержать наши надежды. Шут подтвердил мои подозрения. Атака на Ивовый Лес была организованна Служителями Белого Пророка. Калсидийцы, вероятней всего, наемники, нанятые сражаться под предводительством Служителей. Шут выслушал все рассказы людей Ивового Леса о том ужасном вечере. Он убежден — то, что они одели Пчелку в белое и водрузили ее на свои сани, говорит о том, что они верят, будто она, эм, Шайса — кандидат в Белые Пророки. Или что-то вроде того. Они будут оберегать ее и попытаются забрать к себе домой в Клеррес.

— А Шун? — потребовал Чейд.

— Ты слышал, что сказали люди Ивового Леса. Пчелка сделала все возможное, чтобы защитить ее. Если Служители ценят Пчелку, как считает Шут, я надеюсь, это значит, что Пчелка сможет и дальше защищать Шун.

Воцарилась тишина.

— Итак, надежда есть, — спокойно подвела итог Кетриккен.

— Действительно — немного, — Чейд медленно покачал головой. — Тебе не следовало оставлять их там одних, Фитц.

— Я знаю, — просто сказал я. Что еще я мог на это ответить?

Неттл откашлялась.

— Посланник Чейда доказал свою полезность. Я считала, что его уровень Скилла слишком низкий для того, чтобы принадлежать официальному кругу, но в этом случае он хорошо справился, и теперь мы будем тренировать Сидвела как одиночку.

— Есть известия из Ивового Леса?

— Да. После того как Скилл-туман рассеялся, посланнику Чейда удалось дотянутся до нас, как и моему подмастерье Гранду. Но это все радостные новости. Фитц Виджилант направляется обратно в Баккип, его сопровождают оставшиеся роустеры. Гранда я оставила в Ивовом лесу. Они привезут тела тех, кто напал на вас на Висельном холме. Мы решили убедить всех, что вы с Чейдом были атакованы неизвестными убийцами, которые бежали после того, как роустеры верой и правдой защитили ваш отход к камням.

— Мне это не нравится, — сказал с горечью Чейд с постели.

— Но это лучшая защита для Фитца Виджиланта и Олуха, пока они путешествуют с роустерами обратно в Бакк. По крайней мере, один из убитых заслуживает похорон героя, Чейд. Когда они будут в Баккипе, мы отделим агнцев от козлищ, мы расследуем это дело, чтобы понять, как предатели смогли просочиться в наши ряды. Роустеры всегда были отрядом «последний шанс» среди солдат. Может быть, пришло время распустить их вообще, — голос Дьютифула упал на последних словах.

На лице Чейда играла легкая улыбка. Он указал пальцем на короля и сказал мне:

— Он учится. Отличная черта для короля, — Чейд вздохнул и добавил: — Когда я почувствую себя немного лучше, я помогу с поиском информации. Но не распускайте моих роустеров. У меня есть человек… — Его голос затих. Рот был слегка приоткрыт, пока он смотрел на пламя. Я повернулся к Неттл. Она покачала головой и подняла палец к губам.

Дьютифул повернулся ко мне и прошептал:

 — Олух, разумеется, поедет с ними. Они с Лантом присмотрят друг за другом. И есть Сидвел, чтобы держать нас в курсе событий. Тем не менее, будет лучше, если они оба вернутся домой как можно скорее. Лант останется при дворе, и на этот раз он будет в безопасности. Как и должно было быть все это время. Сыновья лорда Виджиланта не будут представлены ко двору в течении пяти лет. — Казалось, здесь был небольшой упрек для Чейда. Он никогда не информировал Дьютифула о том, что «мачеха» Ланта питала ненависть к пасынку? Что ж, это означает, что мальчик выдержал удар. Я подумал о здоровье мачехи, но не стал спрашивать.

Дьютифул вздохнул и сообщил мне:

— У нас не было никаких сообщений о налетчиках после того, как они покинули Ивовый Лес. Они будто растворились. Я попросил нескольких подмастерьев Скилла просмотреть свитки в поисках упоминании такого использования Скилла, и как подобное воздействие можно обнаружить. Но мы продолжим искать отряд и осматривать ключевые места. Гранд находится в Ивовом Лесу, ему приказано продолжать расспросы и ежедневно высылать отчеты.

— Как там мои люди?

— Наш люди в таком состоянии, какое можно ожидать, — спокойно ответила Неттл.

В комнате наступила тишина. Я задумался о полном смысле ее слов. Я ничего не мог сделать с тем, что случилось.

Вдруг заговорил Чейд.

— Ах, Фитц! Вот ты где.

Я повернулся к Чейду и заставил себя улыбнуться.

— Как ты? — спросил я его.

— Я… не очень хорошо, — он посмотрел на остальных, будто хотел, чтобы они оставили нас одних. Никто не двинулся, чтобы уйти. Когда Чейд снова заговорил, я понял, что он говорит не всю правду. — У меня такое ощущение, будто я был далеко в течение длительного времени. Очень длительного.  Дьютифул и Неттл сказали мне, что мы провели в камнях меньше суток. Но мне кажется, будто мы были там дольше. Гораздо дольше. — В его взгляде я явственно прочитал невысказанный вопрос.

— Это заняло почти целый день, Чейд. Вещи могут показаться очень странным в Скилл-колоннах, — я посмотрел на Дьютифула. Он кивнул, но его мысли были далеко. — Я думаю, что они более опасны в использовании, чем мы предполагаем. Здесь что-то гораздо более значительное, чем мы можем понять. Когда мы путешествуем через них, то пересекаем что-то большее, чем расстояние. Мы не должны использовать их, как обычные двери.

— Мы согласны с этим, — тихо сказал Неттл. Она взглянула на Дьютифула, уступая ему. Дьютифул откашлялся.

— А как ты себя чувствуешь, Фитц?

— Я думаю, что уже почти пришел в себя.

— Боюсь, что не согласен с тобой. И Неттл разделяет мое мнение. Даже сейчас ваш Скилл странно звучит, и это началось, еще когда вы вернулись из камней. Мы считаем, ваше путешествие что-то изменило в вас обоих. И что, возможно, вы оба должны на время воздерживаться от использования Скилла.

— Может быть, — Чейд согласился. Он тяжело вздохнул, а затем вздрогнул.

Я знал, что запрет на использование Скилла буду обсуждать с Чейдом наедине, поэтому сменил тему:

 — Насколько плоха рана?

— Мы считаем, что клинок задел печень. Кровотечение остановилось. Целитель говорит, что мы поступили мудро, оставив его в покое, что поиск травмы может принести больше вреда, чем простой отдых, — ответил Дьютифул.

Чейд закатил глаза:

— Наверное это правильно.

— Так и есть, — подтвердила Неттл. — А сейчас нам нужен другой план. — Она отошла от окна, встала перед Дьютифулом и сказала официальным тоном: — Мой король, налетчики решили привести калсидийских наемников в сердце твоего королевства. Они напали на мой дом, убив и ранив моих слуг. И они украли мою сестру, ребенка из рода Видящих, пусть даже и  непризнанного! — Дьютифул слушал ее серьезно. — С подобным вторжением не должны мириться ни вы, ни я. Шут сказал нам, что они попытаются отвезти пленников в Клеррес. Я никогда не слышала об этом месте, но, несомненно, оно должно быть на каких-нибудь картах где-то в Баккипе. И будь то север, юг, восток или запад, мы можем перекрыть им дорогу! Прошу вас как ваша подданная и как ваша кузина, отправьте войска сейчас. Раз не получается найти их на дороге, то по крайней мере мы можем поставить дозоры на каждом королевском тракте, на каждом пароме и в каждом порту. Блокировать их, остановить, и вернуть мою сестру и дочь лорда Чейда домой в безопасности.

Я рассказал то немногое, что знал.

— Клеррес — город далеко-далеко на юге от нас. Дальше Калсиды, мимо Пиратских островов, мимо Джамелии, мимо Островов Пряностей. Путешествовать придется на корабле. Вопрос в том, отправят ли пленников сперва в Калсиду, или они отправятся на побережье в надежде найти корабль на юг?

— Калсида, — Дьютифул и Чейд заговорил одновременно. — Ни один отряд калсидийских наемников не попытается нанять корабль в порте Шести Герцогств. Их  заметят, они вызовут вопросы и, как только обнаружится, что Пчелка и Шун с ними против их воли, калсидийцев арестуют. — Дьютифул был абсолютно уверен в своих словах.

Я молчал, применяя обратную логику Шута. Так. Служители не направятся в сторону Калсиды. Куда и как они поедут тогда?

Дьютифул продолжал говорить:

— Их путь будет долгим. И задолго до того, как они достигнут Калсиды, им придется заменить сани или повозки. Или телеги. Или они едут на лошадях... Как они передвигаются? Как возможно проникнуть так глубоко в Шесть Герцогств, не подняв тревогу? Как вы думаете, они пришли из Калсиды? Пересекли всю эту территорию?

— Где они еще могли найти наемников Калсиды? — спросил Чейд в пустоту.

Дьютифул резко встал.

— Мне нужно немедленно поговорить с моими генералами. Неттл, собери свою группу Скилла и отправь сообщение каждому форпосту, где бы они не находились. Объясните как можно точнее, что такое «затуманивание», и попросите их быть начеку, если они заметят странный Скилл — если похитители в самом деле используют тот Скилл, который мы знаем. Мы отправим птиц на мелкие пограничные заставы. Матушка, ты знаешь наши библиотеки почти так же хорошо, как книжники. Ты можешь направить их на поиск любых наших карт или тех, которые могли привезти из далеких южных земель, и отыскать на них этот город Клеррес? Неважно, насколько стара карта. Легенда о Белом Пророке очень древняя. Я сомневаюсь, что месторасположение города изменилось. Я хочу знать наиболее вероятные маршруты, порты, которые наемники могут посетить, любую информации, которую вы можете найти.

— Эллиана поможет мне. Она знает наши библиотеки не хуже меня.

Мысль, которая давно крутилась у меня в голове, неожиданно оформилась.

— Уэб! — резко сказал я, привлекая их взгляды.

— То, что затуманивает ум человека, может оставить нетронутым ум животного. Давайте попросим Уэба отправить сообщение поселениям Древней Крови, чтобы спросить, заметил ли кто-нибудь из партнеров-зверей отряд солдат и людей, едущих на белых лошадях. Те, кто связан с хищными птицами или птицами-падальщиками, может нам помочь. Такие птицы видят на большом расстоянии, и падальщики часто обращают внимание на солдат. Слишком хорошо им известно, что солдаты на марше могут означать приближение боя, а бой означает мертвую плоть.

Кетриккен поднял брови.

— Умно, — тихо сказала она. — Да. Уэб отбыл день назад, отправился в Бернс. Ворона посетила его и передала, что нашла компаньона. Он хотел остаться и проститься с вами, но не мог. Дракона регулярно видели в округе Бернса и, возможно, он поселился там. Уэб идет посоветоваться с герцогом и герцогиней Бернса о том, как лучше всего бороться с ним. Народу Бернса не нравится, что приходится отдавать животных для утоления голода дракона, но это может оказаться весьма предусмотрительным. Остается надеяться, что Уэб сможет найти слова для разговора с драконом и убедить его принять то, что предлагается, а не наживаться на наших лучших племенных животных, — она вздохнула. — В такое время мы живем. Я не хочу вызывать его обратно, но я полагаю, что другого варианта нет. Это слишком деликатное дело, чтобы доверить его кому-либо еще.

Я кивнул Кетриккен. Очередная задержка, и Пчелка вместе с Шун становятся все дальше и дальше. Еще одна идея ворвалась в мою голову:

— Сивил Брезинга. Он был здесь, при дворе, на Зимнем Празднике. Он послал мне записку, предлагая любую посильную помощь.

— Точно! — Дьютифул улыбнулся, и я увидел, как он рад, что я вспомнил его друга. — У Сивила много друзей среди Древней Крови. Он может отправить сообщение до того, как посланник найдет Уэба.

— Несмотря на то, что на кону жизнь моей дочери, я все же должен спросить: хотим ли мы, чтобы всем стало известно о том, что мы имеем дело с невиданными ранее в Бакке налетчиками? — неохотно проговорил Чейд.

Кетриккен произнесла в тишине:

— Я отправлюсь поговорить с Сивилом. Я никогда не забуду, как в детстве он подверг Дьютифула опасности, даже опасности потерять жизнь, но мы все помним, что Сивил тоже находился под угрозой. С тех пор он зарекомендовал себя верным другом моего сына и почетным носителем Древней Крови. Я доверяю его понятливости. Позвольте мне поговорить с ним. Я велю ему осмотрительнее выбирать тех, кому отправлять сообщения. И мы должны передать только то, что ищем отряд всадников, сани и людей, одетых в белые меха. Но я бы предложила кричать об этом изо всех сил. Чем больше глаз смотрит, тем больше шансов, что кто-то что-то увидит.

— А иногда люди видят то, что им предложат увидеть. Осмотрительность — мой выбор на данный момент, — слово короля было окончательным. Мое сердце даже немного сжалось, когда я увидел мудрость его слов.

Дьютифул уже стоял в дверях. Неттл шла за ним, и я почувствовал поток Скилл-команд, протекающих, пока она переходила от задачи к задаче. Послушный ее просьбе, я не пытался расширить чутье Скилла, чтобы быть в курсе того, что она делает. Я не хотел отвлекать ее и раздражать. Кетриккен последней подошла к двери. Она остановилась и печально покачала головой Чейду.

— Ты должен больше нам доверять, — потом она тихо закрыла дверь, оставив двоих убийц в покое.

Старые привычки. Оставшись наедине, каждый из нас изменился. Лорд Чейд и принц Фитц Чивэл исчезли, двое мужчин, которые давно делали тихую работу во имя королевской справедливости, обменялись взглядами. Ни один из нас не сказал ни слова, пока эхо шагов из коридора не перестало доходить до нашего слуха. Я подошел к двери и ненадолго прислушался, а затем кивнул.

— Что еще? — потребовал Чейд после долгого молчания.

Я не видел смысла смягчать свои слова.

— Эш восстанавливает Шута, давая ему драконью кровь.

— Что? — воскликнул Чейд.

Я ничего не сказал. Он услышал меня. Через некоторое время он издал странный горловой звук.

— Эш иногда берет на себя больше, чем нужно. Ну, и что это с ним сделало?

Я хотел спросить его, чего он ожидал от воздействия драконьей крови, но вместо этого ответил:

— Мальчик сказал, что Шут был близок к смерти. Эш влил кровь ему в рот. Это не просто оживило его — возродило. Шуту теперь намного лучше, чем когда я привел его сюда, и он здоровее, чем когда я оставил его, отправляясь в Ивовый Лес. Это, кажется, исцеляет его, но также и изменяет. Кости, которые были разбиты и неправильно срослись, похоже, выпрямились сами собой. Это, конечно, причиняет ему боль, но теперь он может шевелить всеми пальцами и стоять на поврежденной ноге. И глаза стали золотыми.

— Такими же, как раньше? Может ли он снова видеть?

— Нет, не такие же. Не медно-карие. Золотые. Как расплавленный металл, переливающиеся, — это открытие стало неожиданностью для меня. Я видел глаза Тинтальи, как и Чейд. — Как драконьи глаза. И он по-прежнему не может видеть, но утверждает, что появились своеобразные сны.

Чейд дернул подбородком:

— Говорил ли Эш с Шутом о том, как он себя чувствует, и записывал ли все, что происходит? Скажи ему, что он может использовать хороший пергамент.

— Я передам.

— И сны тоже. Иногда сны человека рассказывают то, что он не подпускает к себе. Эш должен записать все сны Шута.

— Он может не захотеть делиться тем, что ему снится, но мы можем его спросить.

Чейд прищурил глаза:

— Что еще гложет тебя?

— Шут боится, что нашим врагам известен каждый наш шаг.

— Шпионы среди нас? Здесь, в Оленьем Замке? — Он сел слишком резко, схватился за бок и застонал. Я подождал, пока пройдет приступ боли, и продолжил:

— Шут опасается, что они собрали пророчества, почерпнутые от порабощенных Белых и наполовину Белых детей. — Чейд внимательно выслушал все, чем Шут поделился со мной.

Когда я закончил, он начал размышлять:

— Невероятно. Разведение людей для получения пророчеств... Какая концепция. Исследуй возможные варианты будущего и выбери цепочку событий, которые будут наиболее полезны для тебя. Это требует крайней преданности — действовать на благо тех Служителей, которые придут вскоре после тебя, а не для немедленного получения выгоды. Они посылают в мир Белого Пророка, которого выбрали, который будет нести твою волю в формировании будущего. Затем приходит Шут, чистокровный Пророк, выросший без их контроля... Ты записал это для меня?

— У меня не было времени записывать все это.

— Что ж, выдели время, если можешь, — он крепко сжал губы, задумавшись. Его глаза ярко блестели. Я знал, что его мысли опережали мои, как всегда обгоняя меня в своих построениях. — Много лет назад, когда Шут уединился, получив от Кетриккен дом в Горном Королевстве, когда он думал, что ты умер, и все его планы сошли на нет, народ пришел искать его. Паломники. В поисках Белого Пророка в горах. Как они узнали, где его можно найти?

— Я полагаю, из пророчеств...

Он заговорил очень быстро:

— Или так называемые Служители искали его даже тогда? Для меня довольно очевидно их недовольство тем, что Шут не был под их контролем. Соедини эти части вместе, Фитц. Они создали Бледную Женщину, она была частью их игры. Они поставили ее на игральный холст, чтобы сделать мир таким, каким они хотели его видеть. Они прятали Шута, уверенные, что никто не может конкурировать с ней, но он сбежал от них. Катаясь и кувыркаясь по их игровому холсту, как плохо брошенная игральная кость. Им было необходимо вернуть его обратно. Есть ли способ лучше, чтобы найти кого-то, чем озвучить предсказания и позволить другим быть сворой гончих?

Я молчал. Ум Чейда часто делал такие прыжки. Он издал тихий звук, похожий на кашель. Был ли блеск его глаз признаком лихорадки? Я слышал его тяжелое дыхание, в то время как его мысль стремительно развивалась дальше.

— Когда они начали прибывать туда, Шут отказался встречаться с ними. Отрицал, что он пророк, и говорил, что лишь мастерит игрушки.

Я кивнул.

— И когда вы покинули Джапми, вы сделали это очень тихо.

— Именно так.

— Таким образом, они, возможно, потеряли там его след. Шут исчез. Он следует за своим видением будущего и помогает нам пробудить драконов. Он гарантирует возвращение королевы в Бакк с наследником Видящих, растущим в ее животе. Он исчезает снова, отправляясь в Джамелию и, как я подозреваю, в Бингтаун. И годы спустя он появляется как лорд Голден в Оленьем Замке, как раз вовремя, чтобы еще раз помочь нам обеспечить выживание наследника Видящих. Он определился  с целью вернуть драконов. Ему удается перехитрить нас обоих и попасть на Аслевджал. И, наконец, Служители схватили его и замучили почти до смерти. Они думали, что убили его.

— И они убили бы его, Чейд. Он говорил мне, что Служители сделают все, чтобы добиться этого, — его взгляд встретился с моим. Он не совсем поверил мне, но я решил, что не имеет значения, поверил он или нет. — Шут прибыл на Аслевджал уверенный,  что должен сделать все, чтобы освободить Айсфира изо льда и свести его с Тинтальей. Чтобы вернуть драконов обратно в наш мир.

— Да, и теперь мы все наслаждаемся этим! — кисло заметил Чейд.

Его замечание задело меня,  хотя  у меня не было на это причины.

— Ты наслаждался этим достаточно, чтобы получить кровь дракона, — возразил я.

Чейд слегка прищурился:

— Плохо, что ветер подул не в ту сторону, — отметил он.

Я заколебался. Беседы о нравственности были редки среди убийц. Мы делали то, что нам было велено делать. Но Чейд получил кровь сам, без предписания короля. Я осмелился спросить его:

— Ты не чувствуешь некоторый... дискомфорт, покупая кровь существа, которое, очевидно, мыслит и говорит? Существа, которое, возможно, убили ради того, чтобы добыть этой крови?

Он уставился на меня. Его зеленые глаза сузились и заблестели, как чистый лед.

— Ты провел странную параллель, Фитц. Владея Уитом, ты охотился с волком. Разве ты не убивал оленей и кроликов и не ел их? Тем не менее, те из Древней Крови, кто связан с такими существами, сказали бы тебе, что они думают и чувствуют точно также, как и мы.

Но они жертвы, а мы хищники. Мы связаны друг с другом. Я очистил голову от волчьих мыслей.

— Это правда. Человек, связанный с оленем, согласится с тобой. Но так устроен мир — волки едят мясо. Мы брали только то, что нам было нужно. Моему волку было необходимо мясо, и мы брали его. Без него он бы умер.

— Судя по всему, без драконьей крови твой Шут тоже умер бы, — тон Чейда стал едким.

Жаль, что этот разговор состоялся. Несмотря на все года, проведенные вместе, несмотря на то, как он учил меня, мы разошлись во мнениях. Баррич и Верити, подумал я, наверное, не лучшим образом повлияли на юного убийцу. Как дневной свет проникает за занавеску, в мое сознание проникла мысль, что, возможно, ни один из них в действительности никогда не видел во мне королевского убийцу. А король Шрюд видел. Но Баррич сделал все возможное, чтобы воспитать меня как сына Чивэла. И, возможно, Верити всегда видел меня своим возможным наследником.

Это не опустило Чейда в моих глазах. Убийцы, я знал, другие по происхождению, но они не уступают мягко воспитанным мужчинам. У них, подобно волкам, есть свое место в мире. Но я пожалел, что начал разговор, который мог только продемонстрировать нам, как далеко мы разошлись во взглядах. Наступила тишина и, казалось, перед нами разверзлась пропасть. Я хотел сказать: «Я не сужу тебя», но это была ложь, и стало бы только хуже. Вместо этого я попытался вернуться к предыдущей роли и спросил его:

— Я в восторге, что ты вообще смог раздобыть кровь. Как ты добыл ее? Есть ли какие-нибудь планы касательное ее применения?

Он поднял брови:

— Некоторые источники предполагают, что она обладает мощным восстанавливающим эффектом. До меня дошло сообщение, что герцог Калсиды приказал всем имеющимся в его распоряжении людям добыть этот пузырек. Он верил, что это восстановит его здоровье и вернет жизнеспособность. В течение многих лет я проявлял большой интерес к здоровью герцога, — слабая, но очень торжественная улыбка мелькнула у него на лице. — Пузырек крови был на пути в Калсиду, когда его... перенаправили. Вместо этого он попал ко мне, — Чейд подождал, пока эта мысль проникнет в мой разум, а затем добавил: — Дракон уже был мертв. Отказ в покупке крови не вернул бы его к жизни. Перенаправление его от герцога Калсиды, возможно, спасло жизни, — снова мелькнула улыбка. — Или, возможно, неполучение посылки закончило жизнь герцога.

— Я слышал, что он умер, когда драконы обрушились на его замок. Если это так, то в этом есть некоторая ирония, не находишь? Существа, на которых он охотился, чтобы сохранить свою жизнь, нашли его и убили.

— Ирония. Или судьба. Но о судьбе ты должен спрашивать своего Белого Пророка.

Он шутил. Возможно. Я ответил на это серьезно:

— После того как я вернул его из мертвых, он потерял способность видеть будущее. Он живет изо дня в день в настоящем времени, также, как и мы на ощупь пробираемся к своему будущему.

Чейд покачал головой.

— Нет пути в будущее, Фитц. Путь — это настоящее. Настоящее — это все, что есть или когда-либо будет. Ты можешь изменить, возможно, ближайшие десять вдохов своей жизни. Но после этого случайность снова захватывает тебя в свои зубы. Дерево падает на тебя, паук кусает лодыжку, и все грандиозные планы победы в битве пропали втуне. Настоящее — это то, что мы имеем, Фитц, настоящее — это то, где мы будем действовать, чтобы остаться в живых.

Эта волчья мысль заставила меня замолчать.

Чейд перевел дыхание, резко вздохнул и посмотрел на меня.  Его глаза сияли. Я ждал.

— Есть кое-что еще, что ты должен знать. Я сомневаюсь, что это может помочь нам вернуть наших дочерей, но ты должен знать, при случае это может пригодится, — он был почти недоволен необходимостью поделиться своим секретом, каким бы он ни был. Я ждал.

— Шайн обладает Скиллом. И очень сильным.

— Что? — Мое изумление понравилось ему. Он улыбнулся:

— Да. Странно говорить, но талант, который у меня так слаб, что я до сих пор должен прилагать усилия, используя Скилл, расцвел в ней в юном возрасте. Кровь Видящих сильна в ее жилах.

— Как ты узнал это?

— Когда она была очень маленькой, она потянулась ко мне. У меня был сон маленькой девочки, дергающей меня за рукав. Называющей меня папой и умоляющей забрать ее, — гордая улыбка стала шире. — Она сильна в нем, Фитц. Достаточна сильна, чтобы найти меня.

— Я думал, она не знала, что ты ее отец.

— Она и не знает. Мать оставила ее на воспитание бабушке и дедушке, людям по-своему хорошим. Я признавал это, даже когда они выпрашивали у меня деньги. Очевидно, что они не любили меня, но они были верны их собственной крови. Она, бесспорно, была их внучкой, и они растили ее, как внучку. С тем же самым беспорядочным воспитанием они вернули ее матери, как ни грустно говорить это. Добрая, но не особо умная. Оберегать ребенка от беды — не то же самое, что воспитывать его в одиночку,  — он покачал головой, сделав кислую мину. — Ее мать презирала ее с самого начала, и даже маленьким ребенком Шайн знала это. Но она также знала, что у нее где-то есть отец, и мечтала о нем. В своих снах она следовала этому желанию. И наши умы соприкоснулись.

Нехарактерно нежная улыбка на его лице рассказала мне, что это его настоящий секрет. Его дочь дотянулась и коснулась его разума. И он гордился ею и гордился ее Скиллом. Он жалел, что не в состоянии быть рядом с ней и придать форму врожденной сообразительности, которую разгадал в ней. Возможно, если бы он был с дочерью с начала, она могла бы унаследовать его роль. Теперь слишком поздно, подумал я. Мысли в моей голове мелькали как молнии, но мои собственные заботы перевешивали.

— Чейд, я считаю весьма вероятным то, что ты на самом деле прикоснулся к ней Скиллом первым. Как это сделал я с Неттл и Дьютифулом, даже не понимая, что делаю. И тогда она дотянулась до тебя. Значит, ты можешь связаться с ней, она скажет нам, где находится, и мы можем вернуть их! Чейд, почему мы не сделали это сразу?!

Улыбка исчезла, как будто ее никогда и не было.

— Не суди меня строго за это, — предупредил он меня. — Я запечатал ее. Для всех, кроме меня, еще в то время, когда она была маленькой. Задолго до того, как привести ее к тебе, я запечатал ее Скилл, чтобы защитить ее.

Я почувствовал себя плохо от разочарования, но рациональная часть моего разума собрала факты в аккуратно согласованную последовательность.

— Запечатал Скилл. Вот почему она была способна бороться со Служителями, когда все остальное стали послушными, как коровы в ожидании бойни.

Он согласно склонил голову.

— Разве ты не можешь дотянуться и распечатать ее? Передать через Скилл ключевое слово и открыть ее разум?

— Я пробовал. Не выходит.

— Почему? — мой голос сорвался от гнева и страха из-за того, что мы упустили эту возможность.

— Наверное, мой навык недостаточно сильный.

— Позволь тогда, я помогу. Или Олух. Держу пари, Олух может пробить любую стену.

Он стрельнул в меня взглядом.

— Пробить. Не лучшее слово, чтобы уговорить меня на эксперимент. Но я полагаю, нам придется сделать это, когда Олух прибудет сюда. Тем не менее я сомневаюсь, что это сработает. Я думаю, она поставила собственные стены, и они могут быть еще крепче моих.

— Разве ты научил ее их ставить?

— Мне не пришлось. Она, как и ты, некоторые вещи делает инстинктивно. Ты не помнишь, что сказал Верити про тебя? Что обычно он мог легко достигнуть тебя, но как только ты впадал в боевой раж, он терял с тобой связь.

Это было правдой, и, по-видимому, так было до сих пор.

— Но она не в бою. Они схвачены несколько дней назад…

— Шайн — прекрасная молодая женщина в руках калсидийских скотов, — Чейд повысил голос. — Я трус, Фитц. Я отказываюсь представлять, во что превратилась ее жизнь после того, как ее схватили. Она вполне может держать ум в состояние боевой готовности каждый миг каждого дня.

Не думай об этом, предупредил я себя. Страх был всепоглощающим, как туман в Ивовом Лесу. Я отогнал прочь колкие предположения о том, как могут обращаться с нашими дочерями. Но они относились к Пчелке, как к ценному призу. Конечно они будут защищать ее! Какое же грязное утешение предложил я себе, думая, что моя девочка может быть в безопасности от всего, что угрожает дочери Чейда. Ком сдавил горло.

Чейд тихо произнес:

— Оставь эмоции и подумай. Подумай и составь план, — он поднял руку, морщась от боли, и потер лоб. — Шайн смогла противостоять магии, потому что она была изолирована от Скилла. Это можно использовать как броню, когда мы выступим против них.

— Но она не была единственной, кто сопротивлялся. Ревел отбивался. И Лант.

Голос Чейд был глубоким:

— Пока они не применили магию. Вспомни, что сказал Лант. Он пытался держать дверь, а потом вдруг перестал, и захватчики смеялись над ним и проходили мимо него. Однако они оплели этой магией весь Ивовый Лес, но ее не было, когда они начали атаку. Почему? Они должны быть ближе к своим жертвам, чтобы она сработала? То, что Шайн, защищенная от любого влияния Скилла, была единственным человеком, способным продолжать сопротивление, намекает на то, что, если они не и используют Скилл самостоятельно, их магия тесно связана с ним. — Он сделал паузу и указал костлявым пальцем на меня. — Так. Что это говорит нам, Фитц?

Мне казалось, будто я снова был его учеником. Я пытался проделать путь, который его мысли уже завершили.

— Возможно, те из них, кто использует Скилл, недостаточно сильны…

Он уже качал пальцем.

— Нет. Те, кто выломал двери, и мечники пришли первыми. Если бы они имели нескольких владеющих Скиллом, безусловно, они бы возглавляли передние ряды. Подавление сопротивления лучше, чем выламывание дверей и убийства, особенно если они в самом деле искали этого нежданного сына. Зачем рисковать, ведь наемники могут убить самого мальчика, которого они ищут. Но ничто из этого не имеет значение. Подумай.

Я подумал, а затем покачал головой.

Он тихо вздохнул.

— Похожие инструменты часто имеют схожие недостатки. Как мы победили их магию в Ивовом Лесу?

— Чай из эльфовой коры. Но я не могу понять, как мы можем начать сопротивление против них, когда мы даже не знаем, где они находятся.

— Прямо сейчас мы не знаем их местоположения. Поэтому, несмотря на наше желание прочесать от и до каждую дорогу между нами и Калсидой с обнаженными мечами, мы соберем наше оружие и подготовим его как можно лучше.

— Мы приготовим пакеты эльфового чая? — Я старался, чтобы мой голос не звучал саркастично. Где блуждают его мысли?

— Да, — резко сказал он, как будто услышал, что я думаю. — В числе других материалов. Мои взрывные порошки значительно улучшились с тех пор, как ты последний раза их испытывал. Когда леди Розмари вернется с... ее поручения, я велю ей упаковать для нас некоторые из них. Я хотел бы сделать это сам, если бы эта рана не беспокоила меня так сильно, — он, морщась, снова коснулся раны кончиками пальцев.

Я не спрашивал у него разрешения, но я был уверен, что не получил бы его. Я наклонился вперед и приложил тыльную сторону ладони к его лбу.

— Лихорадка, — подтвердил я. — Тебе необходим отдых, а не планирование заговоров. Следует ли мне привести целителя?

Он сидел. Я понял, что боль не позволяла ему самостоятельно лечь. Он стиснул зубы в усмешке.

— Принц не бегает за целителями. Позвони в колокольчик и отправь слугу. Но сейчас мы не принцы или лорды, а убийцы. И отцы. Мы не остановимся, пока эти звери держат наших дочерей в плену. Теперь помоги мне лечь. И не приводи целителя сюда, а иди и найди для меня лекарства, которые сочтешь подходящими. Они хотят, чтобы я спал, но я хорошо знаю, что температура от лихорадки может заставить мои мысли сиять ярче.

— Я пойду. Но взамен ты скажешь мне ключевое слово Шайн, и вместе мы постараемся достичь ее, — я был полон решимости. Это был секрет, который он не может держать при себе.

Чейд поджал губы. Я твердо смотрел на него. Только когда он кивнул, я обвил руку вокруг его плеч и поддержал его, укладывая на кровать. Даже так он задыхался, хватаясь за рану.

— О, снова потекла кровь, — пожаловался он. Затем умолк, тяжело дыша сквозь зубы от боли.

— Я думаю, что целитель должен осмотреть тебя. Я знаю яды и некоторые лекарства, которые сохранили мне жизнь, когда никого не было рядом, чтобы помочь. Но я не целитель.

Я видел, что он почти уступил. Затем он передумал:

— Принесите мне что-нибудь от боли. Затем мы будем пытаться достичь Шайн. И после этого ты сможешь вызвать целителя.

— Идет! — согласился я и поспешил к двери, прежде чем Чейд ограничил условия нашей сделки.

Вернувшись в свою комнату, я запер дверь и открыл потайной вход. Стук, стук, стук — я вздрогнул, потом отодвинул занавеску и увидел ворону, вцепившуюся в камень подоконника. Я открыл окно, и Мотли тут же влетела внутрь. Она села на пол, огляделась, затем расправила крылья и порхнула вверх по лестнице. Я побежал за ней, перепрыгивая через ступеньки.

Любопытное зрелище предстало моим глазам. Шут сидел за столом рядом с молодой девушкой лет четырнадцати. Ее волосы были собраны назад и тщательно спрятаны под колпак. Скромный, лишь с тремя пуговицами. Такая же скромная синяя туника прислуги Оленьего Замка обтягивала аккуратный бюст. Девушка внимательно наблюдала, как Шут водил небольшим, острым ножом по куску дерева.

— ...труднее без зрения, но я всегда больше верил пальцам, чем глазам, когда вырезал что-то из дерева. Боюсь, я более зависим от рук, чем предполагал. Я до сих пор чувствую древесину, но это не то же самое, как когда-то...

— Кто ты, и кто пропустил тебя в эти покои? — требовательно спросил я, вклиниваясь между Шутом и девушкой. Она посмотрела на меня с отчаянием на лице. Затем сказала голосом Эша:

— Я был неосторожен. Лорд Чейд будет недоволен мной.

— Что это? Что так встревожило тебя? — Шут задохнулся от волнения, широко раскрыв золотые глаза. Резак в руке он теперь перехватил как оружие.

— Ничего. Просто еще одно представление Чейда! Я вошел и увидел Эша, одетого как служанку. Я сперва не узнал его, но все в порядке, Шут. Ты в безопасности.

— Что? — переспросил он растерянным голосом, а затем нервно рассмеялся: — Ой. Если это все, то… — его рука дрожала, опуская нож. Медленно, молча, он положил резак на стол. А затем со скоростью змеи крепко схватил Эша за руку. Мальчик вскрикнул, но Шут успел перехватить и другое его запястье. - Зачем тебе такая маскировка? Кто тебе платит? –  Шут ощупал запястья мальчика, потом кисти, не отпуская руки Эша, он сказал дрожащим голосом: –  Не Эш в платье служанки, а служанка, которая маскировалась под юного ученика Чейда. Что происходит, Фитц? Как мы могли сглупить, доверившись ей так быстро?

— Ваше доверие не было неуместным, сир. Возможно, я бы поделилась моим секретом раньше, если бы лорд Чейд не запретил, — понизив голос, она добавила: — Вы делаете мне больно. Пожалуйста, отпустите меня.

На  запястьях девушки проступили белые полосы между пальцами Шута. Я сказал:

— Шут. Я тут. Ты можешь отпустить ее.

Он послушался, неохотно, медленно размыкая руки, и откинулся на спинку кресла. Его золотые глаза сверкали и казались сердитыми в слабом свете свечей.

— И что же я сделал, чтобы заслужить этот обман от лорда Чейда?

Девушка смотрела на меня, когда, потирая руки, начала отвечать. Щеки порозовели, и теперь, когда Шут объявил ее девушкой, я не понимал, как мог не заметить этого раньше. Когда она заговорила, ее голос звучал на тон выше, чем обычно.

— Милорды, прошу вас. У меня не было никакого желания обмануть вас, только остаться тем, кем вы впервые увидели меня – мальчиком, Эшем. Такой я была, когда лорд Чейд впервые встретил меня, хотя он разгадал мою маску меньше, чем за вечер. Он сказал, что это из-за голоса и тонких рук. Он давал мне много работы по чистке полов, чтоб они стали грубее, это помогло, но он говорит, что кости выдают меня. Так вы и узнали, лорд Голден? По костям моих рук?

— Не называй меня этим именем. Не говори со мной вообще! — по-детски заявил Шут. Я подумал, пожалел бы он о своих словах, если бы увидел, как они опустошили ее? Я кашлянул, привлекая ее внимание, и она перевела отчаянный взгляд на меня.

— Говори со мной, и расскажи полную историю, с самого начала. С момента, как ты впервые встретилась с лордом Чейдом.

Она постаралась успокоиться, скрестив предательские руки на столе перед собой. Я совсем забыл о вороне и вздрогнул от неожиданности, когда Мотли подпрыгнула ближе. Ворона коснулась клювом руки девушки, как будто успокаивая. Эш-девушка почти улыбнулась. Но когда она заговорила, я понял по неуверенному голосу, что она сильно напугана.

— Я встретила лорда Чейда не так давно, сир. Вы знаете, что моя мать продавала свое тело. Вот где начинается история моего обмана. Я родилась девочкой, но мама сделала меня мальчиком в течение нескольких минут после моего рождения. Она родила меня в тишине, кусая сложенный носовой платок, чтобы удержать крики, которые могли выдать ее. Когда меня обнаружили, я уже была спеленута, и она заявила хозяйке учреждения, что родила сына. Так что я выросла в доме женщин, полагая, что я мальчик. Моя мать настойчиво говорила, что только она может ухаживать за мной, и прятала ото всех мое обнаженное тело. У меня не было друзей, я выходила из дома только в сопровождении матери, и хорошо усвоила, что когда оставалась одна, мне нельзя шуметь или выходить из ее маленькой личной гардеробной комнаты. Это я выучила так давно, что и не помню, как научилась этому.

— Мне было почти семь лет, когда она рассказала мне правду. Никогда не видя никого голым, кроме женщин, я ничего не знал о том, насколько отличается строение мужчины. Я думала, что я мальчик, все это время. Я была потрясена и расстроена. И испугана. В нашем доме были девушки ненамного старше меня, которые торговали своим телом, и мама их очень жалела, хотя они всегда должны были притворяться веселыми и легкомысленными. Поэтому, объяснила мне мама, она сделала из меня мальчика, и я должна оставаться мальчиком. Мое истинное имя, которое она дала мне, Спарк (прим. перевод. — «искра»). Эш (прим. перевод. — «пепел») — это то, что покрывает угли и скрывает их свет, поэтому она дала мне эти имена.

Несмотря на свои страхи, Шут слушал ее рассказ со смесью удивления и ужаса на лице. Я почувствовал глубокую печаль за нее.

— Как такое возможно, чтобы женщины занимались таким делом не по собственной воле, словно рабыни? Рабство не допускается в Шести Герцогствах.

Она покачала головой на мое невежество.

— Нет. Но если вы не можете выплатить долг, часто выносится решение, что вы должны оплатить его своим трудом. Когда моя мать была молодой и только приехала в Баккип, она полюбила азартные игры. Она была довольно умная, но недостаточно, чтобы видеть, что владелец игорного заведения слишком легко дает ей кредиты. И когда она глубоко запуталась, он захлопнул ловушку, — она склонила голову ко мне. — Моя мать не первая женщина, или мужчина, которые были порабощены подобным образом. Хорошо известно, что есть судья, лорд Сенсибл, который судит должников и часто отправляет нормальных мужчин и женщин в бордели. Такие бордели, как тот, где работала моя мама, гасили долги за азартные игры и выставляли новые. Если кто жаловался, владельцы угрожали продать долг тем, кто держит должников в доках и на улицах, чтобы торговать телом в переулках. Сначала мою маму держали в этом доме в счет выплаты долга, но потом ей предъявили еще и счет за еду, одежду, постель и чистое постельное белье. Шлюхи никогда не могут вылезти из своих долгов. Когда я родилась, мама оберегала меня, и я стала дополнительной статьей расходов для нее.

— Лорд Сенсибл, — я сохранил имя в памяти и хладнокровно поклялся, что Дьютифул узнает его. Как я жил так долго в Бакке и никогда не слышал о таких вещах?

Спарк продолжила:

— Женщины в доме стали использовать меня как мальчика на побегушках. Мне разрешили выходить и бродить поблизости, чтобы доставлять записки их джентльменов или приносить что-то с рынков. Наша жизнь продолжалась. Я познакомилась с лордом Чейдом как-то вечером, когда он хотел отправить посыльного доставить сообщение на корабль в доках. Я взяла послание и сделала, как он сказал. Вернувшись, я отдала ему письменный ответ и повернулась, чтобы уйти, но он окликнул меня. В руке он держал серебряную монету. А когда я подошла за ней, он схватил меня за руку, также, как вы, и шепотом спросил, в какую игру я играю. Я сказала, что не играю, что я мальчик на побегушках у матери, и если у него возникли вопросы, он должен задать их ей. И в тот вечер он пошел к ней, а не к своей фаворитке, и провел весь вечер с ней. Он был очень впечатлен тем, как хорошо она научила меня. И после этого, когда бы он ни пришел, он всегда находил повод увидеть меня, чтобы отправить меня по поручению, и всегда платил мне серебряную монету. Он начал учить меня многим вещам. Выставлять подбородок, чтобы увеличить челюсть, придавать шероховатость рукам холодной водой и помещать подкладку в ботинки, чтобы мои ноги выглядели больше. Моя мать была хороша в своем ремесле, но это было совсем не то, что она хотела бы для себя, и еще меньше для меня. Лорд Чейд обещал, что когда мне исполнится пятнадцать, он возьмет меня к себе в прислуги и научит другой профессии, — она остановилась, вздыхая. — Вмешалась судьба. Он забрал меня, когда мне было одиннадцать.

— Подожди. Сколько тебе лет?

— Как девочке? Тринадцать. Когда я Эш, я говорю людям, что одиннадцать. Я довольно тонкая для мальчика и довольно сильная для девушки.

— Что произошло, когда тебе исполнилось одиннадцать? — спросил Шут.

С лица Спарк сошли все эмоции, глаза стали непроницаемыми, но она продолжала ровным голосом:

— Джентльмен подумал, что его развлечет, если он  разделит постель с матерью и ее сыном. Он уже заплатил хозяйке нашего дома значительную сумму за такую ночь, когда пришел к нам. Никто не спросил нашего разрешения. Когда мама начала возражать, владелица дома заявила, что на мне такой же долг, как и на матери. И что если мы не будем послушными, она выдворит меня из дома сию же минуту, — ее лицо стало еще бледнее, губы скривились в отвращении. — Джентльмен пришел в наши комнаты. Он сказал мне, чтобы я сначала смотрела, как он сделает свое дело с матерью, а потом она будет смотреть, как он научит меня «новым маленьким развлечениям». Я отказалась, и он рассмеялся. «Ты воспитала его крепким духом. Я всегда хотел энергичного маленького крепыша». Мама сказала: «Вы не получите его ни сейчас, ни вообще никогда». Я думала, что он будет сердиться, но, казалось, это только возбудило его. Моя мать была одета в красивую накидку, как часто одевались женщины борделя. Он схватил накидку у шеи, разорвал и толкнул мою маму на кровать, но вместо того чтобы бороться, она обвила его руками и ногами и велела мне бежать, уйти из дома и никогда не возвращаться. — Она замолчала, полностью уйдя в воспоминания. Верхняя губа дергалась; будь она кошкой, она бы зашипела.

— Спарк? — тихо позвал Шут.

Ее голос был безжизненным.

— Я побежала. Я послушалась, как и всегда, и побежала. Я спряталась. В течение двух дней я жила на улицах Дингитона. Я не очень хороша в этом. Однажды какой-то человек поймал меня. Я думала, что он собирается убить меня или изнасиловать, но он сказал, что лорд Чейд хочет меня видеть. Это было другое имя, конечно, не то, которое я знала, когда он покровительствовал дому моей матери. Но у него был знак, который я узнала, так что, даже опасаясь ловушки, я пошла с ним. Два дня голода и холода заставили меня задуматься, не была ли я глупа, что отказалась от клиента моей матери, — она вдохнула и выдохнула. — Человек отвел меня в гостиницу, принес еду и запер в комнате. Я ждала несколько часов, опасаясь того, что будет дальше. Пришел лорд Чейд. Он сказал, что моя мама убита, и он опасается за меня...

В этот момент жизнь и боль вернулись в ее голос. Она задыхалась, рассказывая оставшуюся часть истории:

— Я думала, что ее побьют. Или что хозяйка дома заберет ее заработок. Я не думала, что ее изнасилуют, задушат, и оставят, как грязную тряпку, на полу ее комнаты...

Ее история закончилась, и в течение некоторого времени она лишь тяжело дышала. Мы с Шутом тоже молчали. Наконец она сказала:

— Лорд Чейд спросил меня, кто это сделал. Хозяйка дома отказалась сказать, кто купил время моей мамы тем вечером. Я не знаю его имя, но я знаю все остальное о нем. Я знаю название духов, которыми он пользуется, знаю его кружева на манжетах, и что у него была родинка ниже левого уха. Не думаю, что когда-нибудь смогу забыть, как он выглядел, когда моя мать держала его, чтобы я могла сбежать.

Ее речь оборвалась, и наступила продолжительная тишина. Она икнула, необычно нормальный звук после такой темной истории.

— Таким образом я попала сюда. Работала на лорда Чейда. Я приехала сюда как мальчик и живу здесь в основном как мальчик, но иногда он велит мне одеваться как служанка. Чтобы я научилась быть девушкой, я полагаю. Потому что когда я стану женщиной, подозреваю, будет не так просто притворяться мальчиком. Но еще для того, чтобы подслушивать некоторые вещи, которые люди не скажут перед парнем из прислуги. Чтобы быть свидетелем вещей, которые лорд или леди сделают перед простой служанкой, но которые они не будут делать перед кем-либо еще. И докладывать о подобных наблюдениях Чейду.

Чейд. Едва я проговорил про себя его имя, как вспомнил о поручении.

— Чейд! У него лихорадка из-за раны, и именно поэтому я пришел сюда. Надо найти что-нибудь от боли. И потом отправить к нему целителя, чтобы очистить рану.

Спарк вскочила на ноги. Озабоченность на ее лице была искренней.

— Я приведу целителя сейчас же. Я знаю старика, которого он предпочитает. Он не быстрый, но хороший. Он разговаривает с лордом Чейдом, предлагает ему ту или иную процедуру и слушает, что думает лорд Чейд по этому поводу. Я пойду к нему сейчас же, хотя его долго поднимать, а потом сразу приведу его в покои лорда Чейда.

— Иди, — согласился я, и она поспешила к двери за гобеленом и исчезла из комнаты. Какое-то время мы сидели в молчании.

Затем я произнес:

— Мак, — и поднялся, чтобы проверить полки. Чейд хранит его в нескольких видах. Я выбрал самую мощную настойку для добавления в чай.

— Она очень убедительно играла мальчика, — заметил Шут. Я не мог определить эмоции в его голосе.

Я искал небольшой контейнер, в котором понесу некоторые настойки.

— Ну, ты знаешь об этом больше, чем я, — сказал я не задумываясь. Он рассмеялся.

— Ах, Фитц, в самом деле.

Он барабанил пальцами по столу. Я повернулся, с удивлением увидев это.

— Твоим рукам, кажется, намного лучше.

— Да. Но они по-прежнему болят. Есть немного мака для меня?

— Нам нужно быть осторожными с количеством обезболивающего для тебя.

— Итак, ты отвечаешь «нет». Что ж, хорошо, — я наблюдал за ним, пытаясь рассмотреть его пальцы. Они все еще слишком жесткие. — Я хочу извиниться. Нет, не совсем извиниться, но... Меня охватывают волны ужаса. Паника. И я стал кем-то другим. Кем-то, кем я не хочу быть. Я хотел навредить Эшу. Это был мой первый порыв. Навредить ему за то, что он напугал меня.

— Мне знакомы такие порывы.

— И?

Я продолжил поиск. Придется взять маленькую бутылочку в покои Чейда, а затем вернуть ее.

— Эш — единственный, перед кем тебе следует извиниться. Или Спарк. А порывы ярости пройдут со временем, если никто не будет пытаться причинить тебе боль или убить. Но, как говорит мой опыт, гнев никогда не уйдет полностью. Мне до сих пор снятся сны. Я все еще чувствую вспышки ярости, — мне вспомнилось лицо человека, который зарезал собаку на рынке. Гнев снова поднялся во мне, мелькнула мысль: Ядолжен был сделать ему больнее. Хватит, сказал я себе. Хватит вспоминать это.

Пальцы Шута слегка постукивали по дереву, которое он вырезал.

— Эш, Спарк. Она составляет хорошую компанию, Фитц.  Он мне нравится. Подозреваю, она мне тоже понравится. Чейд оказался гораздо мудрее, чем я ожидал от него. Позволять ей одеваться и жить обеими ролями — блестящая идея.

Я молчал. Я только что вспомнил, как невзначай разделся догола перед Эш. Девочка. Девочка ненамного старше моей дочери вручала мне свежее нижнее белье. Я не думал, что смогу так сильно покраснеть. Мне не следует показывать это Шуту. У него и так было достаточно веселья за мой счет в последнее время.

— Я должен спешить вниз, к Чейду. Шут, есть что-нибудь, что тебе нужно или чего ты хочешь, прежде чем я уйду?

Он горько улыбнулся, поднял руку и начал загибать пальцы.

— Мое зрение. Моя сила. Немного храбрости, — он остановился. — Нет, Фитц, ты ничего не можешь дать мне сейчас. Я сожалею о моей реакции на то, что Эш оказался Спарк. Я чувствую, как ни странно, стыд. Возможно, потому, что, как ты упомянул, я тоже играл обе эти роли. Возможно, теперь я понимаю немного больше о том, что ты чувствовал, когда в первый раз узнал про Янтарь. Я надеюсь, он простит меня и вернется, — Шут взял древесину и стал нащупывать инструменты для резьбы. Ворона подпрыгнула ближе и склонила голову, чтобы рассмотреть, что он делает. Каким-то образом он почувствовал ее, протянул палец к ней, и она прыгнула ближе, подставляя голову под ласку. — Время, что я провожу здесь, было бы намного более одиноким без Эша. И Мотли. Гораздо сложнее выносить все одному. И это она дала мне драконью кровь, которая так много сделала для меня. Я надеюсь, что не прогнал ее навсегда.

— Может быть, я могу вернуться и поужинать с вами этим вечером.

— Долг принца Фитца Чивэла Видящего, скорее всего, не допустит этого. Но немного хорошего бренди позже вечером было бы очень кстати.

— Позже вечером, значит. — Я оставил их с резьбой и проделал путь назад в покои Чейда, заметив двух выходящих оттуда юношей. Они остановились и уставились на меня широко раскрытыми глазами. Проспер и Интегрити. Сыновья Дьютифула. Я носил их на руках, когда они были младенцами, и маленькими мальчиками они иногда посещали Ивовый Лес со своим отцом. Я закапывал их в осенние листья и наблюдал за их попытками поймать лягушек в реке. Но когда они подросли, долгие отъезды на Внешние Острова вырвали их из моего мира.

Проспер толкнул локтем брата и самодовольно сказал:

— Я же говорил тебе, что это он.

У наследного принца Интегрити было немного больше достоинства.

— Кузен, — сказал он серьезно и протянул руку.

Мы пожали руки, пока Проспер закатывал глаза.

— Я, кажется, вспоминаю, как он мыл тебя в корыте для лошади после того, как ты упал в навоз, — заметил он ни к кому в частности не обращаясь.

Интегрити стремился сохранить свое достоинство, пока я осторожно солгал:

— Я такого совсем не помню.

— А я помню, — утверждал Проспер. — Бабушка Пейшенс ругала вас за загрязнение воды для лошадей.

Это заставило меня улыбнуться. Я забыл, что они считают Пейшенс бабушкой. Внезапно я захотел вернуться в те дни. Я хотел, чтобы моя девочка вернулась домой, и я хотел подобное детство для нее. Ни сжигания тел по ночам, ни похищения калсидийскими наемниками. Я спрятал все это глубоко в себя и обрел возможность говорить.

— Как лорд Чейд?

— Наша бабушка попросила нас посетить его и развлечь его. Он сказал нам, что его ум уже достаточно занят, и попросил пойти в друге место. Я думаю, что рана беспокоит его больше, чем он показывает. Но мы делаем, как он сказал, идем в другое место. Хотите пойти с нами? Лорд Чири организует игру в карты сегодня.

— Нет, спасибо. Я думаю перехватить эстафету в поддержание работы ума лорда Чейда. — Карты. Я почувствовал смутное недовольство, затем подумал, что они, должно быть, увлечены ими. Они постояли еще немного, глядя на меня, и я вдруг понял, что у нас не было почти ничего, что сказать друг другу. Я отошел от их жизни, и теперь едва знал их.

Интегрити нашелся прежде меня.

— Ну, мы, определенно встретимся на ужине сегодня вечером. Может быть, мы сможем поговорить больше.

— Может быть, — согласился я, но сомневался. Я не хотел рассказывать им дедушкины сказки о том, как все было раньше. О людях, которых я убил, о том, как их двоюродный дед мучил меня. Вдруг я почувствовал себя старым и поспешно вошел в покои Чейда, чтобы напомнить себе, что он был намного старше меня.

— Фитц, — приветствовал он. — Ты так долго.

Я закрыл за собой дверь.

— Насколько сильна боль? — я достал флакон из кармана. Его рот был бледным, и я мог почувствовал запах болезни.

— Сильна, — он дышал приоткрытым ртом.

— Эш пошел за целителем. Или, наверное, я должен сказать — Спарк.

Он слегка улыбнулся, поморщившись.

— А. Что ж, даже хорошо, что ты узнал. Ты принес мак?

— Да. Но, возможно, нам следует подождать целителя?

Он быстро тряхнул головой.

— Нет. Мне это нужно, мальчик. Я не могу думать. И я не могу выкинуть их из моей головы.

— Выкинуть из головы кого? — я спешно осмотрел комнату. Здесь нечего смешать с маком, чтобы было удобнее его принимать.

— Ты знаешь, — заговорщически прошептал он. — Тех, из камней.

Я замер там, где стоял. Потом два прыжка оказался рядом с кроватью. Я коснулся его лба. Горячий и сухой.

— Чейд, я не знаю, что ты имеешь в виду. У тебя лихорадка. Я думаю, что у тебя могут быть галлюцинации.

Он уставился на меня, глаза блестели зеленью.

— Никто не говорил с тобой во время нашего перехода? И никто не пытается говорить с тобой сейчас? — это были не вопросы. Это были обвинения.

— Нет, Чейд, — я испугался за него.

Он пожевал нижнюю губу.

— Я узнал его голос. Прошли годы, но я узнал голос моего брата.

Я ждал.

Его пальцы поманили меня ближе. Он указал ими на портрет на стене и прошептал:

— Шрюд говорил со мной в камнях. Он спросил, иду ли я, чтобы присоединиться к нему.

— Чейд, рана загрязнилась и лихорадка усилилась. Твой разум в тумане.

Почему я так беспокоился, говоря эти слова? Я знал, что он не согласится с ними. Также я знал, с возрастающим отчаянием, что он не может связаться со мной Скиллом прямо сейчас.

— Ты мог бы пойти с нами, Фитц. Упорхнуть прочь с нами. Тебе бы это понравилось, — он говорил таким тоном, каким говорил старый король Шрюд, от этого по спине пробежал холодок. Было слишком поздно. Если я помогу ему выбраться с помощью Скилла прямо сейчас, распечатает ли он Шайн? Или умышленно отправит нас обоих в ничто?

— Чейд. Пожалуйста, — я даже не знаю, что я просил. Я перевел дыхание. — Позволь мне осмотреть рану.

Он медленно покачал головой.

— Это не рана, Фитц. Это не инфекция. По крайней мере, не обычная. Это Скилл. Вот что гноится во мне, — Чейд помолчал. Он смотрел на стену, медленно дыша. Я не мог сопротивляться порыву. Я повернулся, чтобы посмотреть на портрет. Пусто. Только краска на холсте. Затем он спросил. — Ты помнишь Видящего Августа?

— Разумеется, я помню.

Он был племянником короля Шрюда и племянником Чейда тоже, я полагаю. Сын их младшей сестры, которая умерла во время родов. Ненамного старше меня, когда мы оба были отправлены в Горное Королевство. Он должен был стать посредником для Верити, чтобы тот принес обеты принцессе Горного Королевства Кетриккен. Но даже на этом раннем этапе предательство Регала сработало. Верити не хотел сжечь ум Августа, когда общался Скиллом через него, чтобы сообщить Кетриккен, что ее будущий муж — честный человек и не имеет ничего общего с убийством ее брата. Но он сжег. После этого Август ходил, как пламя, танцующее над фитилем. В некоторые дни он казался разумным. В другие его ум блуждал, как у старика, впавшего в детство. Трон Видящих тихо сместил его подальше от двора. Теперь я вспомнил, что он умер в Ивовом Лесу в первые дни войны Красных Кораблей. К тому времени его смерть была едва заметна, так как разум давно покинул его.

— Как и я, Фитц, мне следовала послушать тебя. Может быть, Шрюд был прав, когда  много лет назад отказал мне. Зависть полоснула меня, как нож, когда он сказал, что ты можешь учиться Скиллу. Мне он отказывал в нем, как тебе известно. А я так хотел этого, так сильно, — он болезненно улыбнулся. — А потом... я получил то, что хотел. Или, возможно, получили меня.

Раздался бойкий стук в дверь. Целитель. Я почувствовал прилив облегчения, который пошел на спад также быстро, как появился, когда в комнату вошла Неттл. Я почувствовал, что ее Скилл вместе с ней, словно это были сильные духи. Он распространялся по воздуху, и я не мог оттолкнуть его. Она посмотрела на меня с тревогой.

— Только не ты тоже, — умоляюще воскликнула она и резко вздохнула. — Я чувствовала, как он теряется в потоке Скилла. Я вызвала остальных. Не ожидала, что найду тебя здесь, утекающего с ним.

Я смотрел на нее.

— Нет. Я в порядке. Но у Чейда высокая температура. Я думаю, что в его рану проникла зараза. У него галлюцинации,  — сказал я быстро.

Она посмотрела на меня с жалостью.

— Нет, — тихо сказала она. — Все гораздо хуже. И я думаю, ты знаешь - что это. Это Скилл. Как-то ты сказал мне, что он похож на большую реку, и что если использующий Скилл не будет осторожен, она может поглотить его. Ты предупреждал меня об опасности этой тяги, — она посмотрела мне в глаза и подняла подбородок. — Не так давно я поймала тебя за этим. Ты искушал себя Скиллом. Позволял себе раскрыться этому потоку.

Это правда. Когда ты чувствуешь в себе Скилл, возникает ощущение, сходное с опьянением. Чувство объединения и общности манит, в то время как боль и беспокойство уходят. Это чувство сильно, я не один раз испытывал этот соблазн. Мне стало бы стыдно, если бы я не был так напуган. И так отчаялся.

— Мы должны вытащить его обратно, — я готов был рассказать ей, почему это было так важно. Затем испугался, что даже если бы она поняла, она бы не дала нам попробовать.

— Нет. Не мы. Ты должен держаться подальше от этого, па. Потому что я почувствовала это и в тебе после того, как вы вернулись из Ивового Леса. Эта тяга в вас обоих, — она перевела дыхание, ее рука легла на едва заметно выросший живот. — О, если бы Олух был сейчас здесь. Но даже если погода будет такой же хорошей, они по-прежнему в двух  днях пути, — она снова обратила внимание на меня. — Вероятно, будет лучше, если ты оставишь нас. И поднимешь стены так высоко, как только можешь.

Я не мог уйти. Чейд вцепился в одеяло у горла и наблюдал за ней, словно был маленьким мальчиком, а у нее за спиной прятался хлыст.

— Я принес ему мак. От боли. Если мы успокоим боль, у него повысится контроль.

Неттл покачала головой.

— У него вообще не может быть контроля. Мы считаем, что сейчас только боль удерживает его здесь, в теле. Это напоминает ему о том, что у него есть тело.

— Он казался в порядке, когда мы говорили раньше. Ну, рана причиняла ему боль, но он вроде бы был в себе. Мы вместе договорились…

Она покачала головой, раздался еще один стук в дверь, и вошел Стеди. Он кивнул мне и улыбнулся.

— Фитц! Я рад, что наконец ты можешь быть здесь, в Оленьем Замке.

— Спасибо, — сказал я бессмысленно. Мой взгляд был устремлен на Чейда. Он смотрел на портрет своего брата, его рот бесшумно двигался, будто они вели беседу. Но все внимание Стеди было направленно на сестру, когда он спросил Неттл:

— Должна ли ты пытаться делать это? Разве тебе не следует отдыхать?

Она устало ему улыбнулась:

— Спокойно, я беременна, а не больна. Где остальные?

Он наклонил голову ко мне, как будто мы обменивались шуткой:

— Когда она щелкает пальцами, она ждет, что король тут же примчится рысью. Он скоро будет здесь, Неттл.

— Будет только трое из вас? Недостаточно для круга Скилла. Я вам нужен, — я старался, чтобы мой голос  не выдал моего отчаяния. Я протянул руку к Чейду, думая, что если бы мы соприкоснулись, то я смог бы добраться до него. Неттл резко оттолкнула меня в сторону.

— Нет. У нас есть два Одиночки, которых мы можем вызвать, если посчитаем, что нам нужна их помощь. Аметист и Харди не очень общительны, но сильны в Скилле. Я думаю, что те, кто знаком с лордом Чейдом, лучше всего вытянут и привяжут его к телу. Но не ты, — Неттл ответила на мой вопрос, а затем указала на дверь. Я открыл рот, чтобы возразить, и она сказала мне: — Ты не можешь помочь нам. Ты только отвлечешь нас, а это отвлечет Чейда. И ты можешь стать еще более уязвимым, чем сейчас. У Чейда кровоизлияние в Скилл-поток. И он активно пытается забрать тебя с собой, осознаешь ты это или нет.

— Я должен остаться. Вы должны привести его в чувство. Затем, мудрым это будет или нет, но он и я должны использовать Скилл вместе.

Неттл прищурилась:

— Нет. Тот факт, что ты просишь об этом, указывает мне, что вы увязнете, обращаясь к Скиллу.

Я встретил ее взгляд. Ох, Молли, ты могла бы посмотреть на меня таким же упрямым взглядом, каким смотрит твоя дочь. Я постарался отключиться от своих эмоций. Чейд всегда учил меня верности короне Видящих. Эта верность выше всех вещей, даже верности Чейду. Прямо сейчас мое суждение было яснее, чем его.

— Это не так. Это не жажда Скилла. Это Пчелка. Некоторое время назад, когда мы разговаривали, Чейд сказал мне, что его дочь Шун – Шайн – владеет Скиллом. Она не обучена. И что еще хуже, он запечатал ее навык, чтобы она не была уязвимой, — гнев на лице Неттл перерос в ярость. Но страшнее было отсутствие реакции Чейда на мое предательство. Он снова смотрел на стену с приоткрытым ртом. — Он не смог достичь ее и передать Скиллом распечатывающее слово, чтобы она могла помочь нам найти себя. Он не знает, потому ли это, что он слаб, или потому, что опасность заставила ее поставить стены Скилла. Вместе мы собирались попытаться прорваться к ней.

— После того, как я сказала вам двоим воздержаться от использования Скилла?

— Я забыл об этом, — честно сказал я.

— Ты ожидаешь, что я в это поверю? — гневаясь, она произносила слова четко и размеренно.

— Это правда! Я думал только о возможности найти Пчелку.

Ее взгляд немного смягчился. Нет, мне показалось, потому что дальше последовало:

— И зная это, ты не подумал немедленно прийти ко мне, к Мастеру Скилла, искать совета и знаний по этому вопросу? — она плотно сжала губы, затем, словно против воли, спросила меня: — У тебя вообще есть ко мне уважение?

 — Разумеется, есть!

— Ты любишь меня как дочь. Я не сомневаюсь в этом. Но я сомневаюсь, что ты уважаешь мои знания и способности, поэтому… — она вдруг замолчала. И через мгновение спокойно спросила меня: — Какое слово необходимо, чтобы распечатать Шайн?

— Он не сказал.

Неттл серьезно кивнула.

— Замечательно, — она указала на дверь. — Теперь иди. У меня есть работа, которую нужно сделать.

— Я могу помочь. Он мне доверяет. Я знаю его форму, я могу найти его и привести обратно.

— Нет. Ты не можешь. Даже сейчас тебя утягивает, и ты даже не замечаешь этого. Вы с ним как-то запутались. И он цепляется за тебя, пытаясь утащить вместе с собой.

Я открыл себя, пытаясь почувствовать, правду ли она говорит. Был ли это рычаг? Тянущий меня, или?..

— Прекрати! — Неттл зашипел на меня, и я сомкнул стены.

— Вытащите меня, — тихо сказал Чейд. Каждый волосок на моем теле встал дыбом.

— Верити? — прошептал я и завороженно шагнул к нему, заглядывая в зеленые глаза в попытке встретить темно-карий взгляд моего короля. Мой разум метнулся назад в Скилл-сон, где мой усталый король присел у реки чистой и сияющей магии, погружая руки в горящий серебристый поток. А затем умолял меня помочь ему, спасти от тяги к этой жидкой магии.

— Отойди, мальчик! — предупредил он меня, и одновременно с этим вскриком моя дочь встала между мной и Чейдом. Она положила обе руки мне на грудь.

— Па. Посмотри на меня! — скомандовала она, и когда мой взгляд встретился с ее, она пообещала: — Если придется, я вызову стражу, чтобы тебя удалили из этой комнаты. Если придется, я залью чай из эльфовой коры тебе в горло, пока ты не утратишь даже простейшие способности к Скиллу. Я не потеряю тебя. Ты нужен мне и моей сестре.

— Пчелка, — тихо сказала я, и, как волна отступает от пляжа, вся жажда Скилла пошла на спад. Я посмотрел на сверкающие глаза Чейда и почувствовал себя плохо.

— Спаси его, — умоляюще прошептал я. — Пожалуйста. Спаси его.

Затем развернулся и оставил их.


   Глава восемнадцатая.   Изменяющий  | Странствия Шута |   Глава двадцатая.  Время, потраченное впустую