Глава 4

Загадки архитектуры

– И тебе не пришло в голову, Эфимия, что неплохо бы разбудить остальных домочадцев?

– Я подумала, невелика беда, – тихо проговорила я. Только что мне открылось, каким импозантным и величественным может быть человек в безупречно сидящем костюме дворецкого. Это был уже совсем не тот мистер Холдсуорт, которому я наступила на ногу в кухне.

– Сдается мне, мисс Сент-Джон, что голову вы и вовсе где-то обронили. – Дворецкий саркастически вскинул бровь – и в этом фирменном элементе актерской игры было столько мужественности, что при других обстоятельствах я сочла бы его безумно привлекательным. – Нашей Мэри я непременно простил бы подобную глупость, но ты – совсем другое дело, к тебе и счет другой.

Этот, по сути, комплимент прозвучал как пощечина.

– Да, мистер Холдсуорт.

Через несколько минут я уже была в библиотеке – меня в прямом и переносном смысле вызвали на ковер. Пришлось лепетать объяснения сержанту Дэвису, пока тот осматривал место, куда мы с мисс Ричендой перетащили труп. Ширма, которой ранее отгородили запятнанный кровью участок ковра, теперь одиноко стояла у стены рядом с большим камином.

Сержант был явно не в духе, и мое молчание ему не понравилось еще больше, чем Холдсуорту.

– А вы не подумали, мисс, что грабитель, рывшийся в ваших вещах, мог быть еще в доме, когда вы вошли в свою комнату?

– Он мог всех нас перерезать в постелях! – выпалила миссис Уилсон, которая без приглашения явилась в библиотеку под предлогом того, что она за меня отвечает. На самом деле я видела по злым вороньим глазкам, что она ищет любой предлог выставить меня из поместья.

– Ну это вряд ли, миссис Уилсон, – заметил мистер Холдсуорт. – Скорее хозяева могли лишиться фамильного серебра.

Я благодарно ему улыбнулась.

– А это было бы тяжкое преступление, – добавил дворецкий, сурово нахмурившись в ответ на мою улыбку.

– Наверное, она была в сговоре с грабителем! – снова влезла миссис Уилсон. – Иначе подняла бы тревогу!

Все взгляды скрестились на мне. Из кресла, повернутого спинкой к центру комнаты, поднялся до сих пор ничем не выдававший своего присутствия мистер Бертрам и сказал:

– Это очень серьезное обвинение, миссис Уилсон.

– С сожалением должен признать, что главная служанка может оказаться права, – заявил сержант Дэвис.

– Экономка! – сердито поправила его Уилсон.

– Так или иначе, вам, мисс Сент-Джон, лучше объясниться, – не обратил на нее внимания сержант.

Я была готова защищать собственную ложь, но обвинение в том, в чем я была совершенно невиновна, заставляло меня «принять стойку с упором на заднюю ногу». (Так говорил мой отец, имея в виду, что кому-то приходится обороняться в невыгодной позиции; наверное, он позаимствовал это выражение у боксеров. Звучит грубовато, однако в тот момент оно вполне соответствовало ситуации, в которой я оказалась: мне предстояло сражаться не только за работу, но фактически за свою жизнь. К счастью, сражаться словами, а не ударами – малыш Джо однажды сообщил мне, что я даже кулак не могу сжать как следует.) Стыдно сказать, я пустила в ход обычное оружие слабого пола: закрыла лицо ладонями. Мне ничего не известно об актерской игре – в отличие от народных песен, это не тот предмет, который одобрен к изучению дочками викариев, – но кажется, мне удалось издать парочку достоверных всхлипов:

– Как вы могли такое подумать, миссис Уилсон? Я приехала сюда по вашему письменному приглашению, потому что мне очень нужна работа – у меня семья на попечении, без моего жалованья мы не проживем.

– Это правда, миссис Уилсон? – спросил сержант Дэвис. – Вы прислали мисс Сент-Джон приглашение на работу?

– Да, – вынуждена была признать моя недоброжелательница. – Но заметьте, в ответ на ее письмо. Она откликнулась на объявление, которое мы разместили в газете, так что могла все спланировать заранее. Я сразу поняла – девица весьма сомнительная. Во всех отношениях.

Я оскорбленно вскинула голову, не веря, что на свете бывают такие злые женщины:

– И как вы себе представляете этот план? Мой мнимый сообщник убивает жертву, а я как ни в чем не бывало остаюсь работать в поместье? Да уж, крайне разумно! А никто из вас не подумал, что через мой чулан преступник не забрался в дом, а выбрался из него? Может, он ушел по крыше?

Я действительно думала, что преступник какое-то время после убийства мог прятаться в особняке, но сомневалась, что так долго. Совесть обрушилась на меня с градом упреков, но я понимала, что в первую очередь нужно отвести от себя подозрения, а для этого предложить простую версию. Еще я знала, что не виновна ни в каком тяжком преступлении.

Мистер Бертрам пересек гостиную и облокотился на каминную полку. Мне почему-то показалось, он занял такую позицию не для того, чтобы погреться у огня, а для того, чтобы получше меня разглядеть.

– Вы должны признать, это любопытная версия, сержант. – Темные глаза пристально смотрели на меня, но в отличие от полицейского мистер Бертрам хотя бы не хмурился. – Стало быть, мисс, все эти умозаключения вы сделали еще ночью, но решили ни с кем не делиться?

– Да. То есть нет… – Я запнулась, поскольку не была уверена, что имею моральное право рассказать о признаниях, услышанных от Мэри. В итоге выбрала компромиссный вариант: – Служанка, у которой комната рядом с моей, Мэри, была очень расстроена событиями, произошедшими в доме днем. Я зашла к ней, потому что тоже была сильно взволнована и хотелось с кем-нибудь поговорить, но в конце концов это мне пришлось ее утешать.

– Чушь какая, – каркнула ворона Уилсон. – С чего бы это Мэри расстраиваться? Недаром остальные слуги дали ей дурацкое прозвище Мэрри – оно свидетельствует о ее веселом нраве. Говорю же, эта девица Сент-Джон была в сговоре с грабителем. Он забрался в дом, наткнулся на бедненького мистера Жоржа, и дело закончилось убийством.

– Я полагал, что вся прислуга в доме расстроена этим событием, – тихо, но твердо произнес мистер Бертрам. – И Мэри больше других, потому что она с нами много лет. Ее огорчила бы смерть любого члена семьи, не говоря уж о жестоком убийстве моего кузена Жоржа.

– Разумеется, сэр. Все взрослые слуги пребывают в глубокой скорби, но этим глупым девчонкам…

– Благодарю вас, миссис Уилсон, – перебил сержант Дэвис. – Позвольте мне продолжить расследование. Мисс Сент-Джон, объясните-ка, почему вы решили, что грабитель, побывавший в вашей комнате, и убийца – одно и то же лицо?

– Потому что таких совпадений не бывает, сержант. Едва ли сразу два преступника в один день выбрали мишенью такое, безусловно, почтенное семейство, как Стэплфорды. Это же загородное имение, а не городской дом в людном месте.

Тут мистер Бертрам издал странный звук и прикрыл рот ладонью, но я заметила, как дрогнули его тонкие усики. Кажется, он усмехался. Тем не менее я продолжила:

– Поэтому, когда мы с мисс Ричендой нашли труп…

– «Мы с мисс Ричендой»! – перебила скандализированная миссис Уилсон.

Я невозмутимо кивнула ей:

– Когда мы с мисс Ричендой нашли труп…

– Я думал, это вы нашли труп, мисс, без чьей-либо помощи, – перебил меня на этот раз сержант.

– В общем, да, но я сразу выбежала из библиотеки. Мисс Риченда убедила меня вернуться, мы вместе рассмотрели страшную находку, и…

– Сейчас она все будет валить на мисс Риченду, попомните мои слова! Эта девица – прирожденная лгунья! – шепнула миссис Уилсон мистеру Бертраму так, что все услышали.

Я с радостью отметила, что он повернулся к зловредной вороне спиной, и тоже постаралась не обращать на нее внимания:

– Поэтому правильнее будет сказать, что тело нашли мы с мисс Ричендой, хотя первой о него споткнулась я. В тот момент я, честно признаться, даже не до конца отдавала себе отчет, что это было, и вообще плохо соображала, поскольку половину дня провела в дороге во время грозы, вымокла под дождем, промерзла до костей и с самого утра ничего не ела. Я от души надеялась, что всему виной игра моего воспаленного воображения, что тело в коридоре мне померещилось… И очень жаль, что я ошиблась.

– Как вы оказались в библиотеке, мисс?

– Меня отправила туда миссис Уилсон. Чуть раньше она привела меня в библиотеку на собеседование, а потом заметила, что с моей мокрой одежды натекла вода, и послала вычистить ковер.

Сержант Дэвис что-то записал в блокноте.

– Ясно, мисс. А миссис Уилсон попадалась вам на глаза в промежуток времени между собеседованием и тем моментом, когда вы закончили работу в библиотеке?

Я задумалась.

– Вчерашний вечер мне запомнился смутно: до поместья я добралась слишком уставшая и голодная, чтобы обращать внимание на такие мелочи…

К моему глубокому удовлетворению, миссис Уилсон слегка побледнела и начала что-то, заикаясь, бормотать, но сержант вскинул руку, обрывая ее, и я продолжила:

– Хотя, пожалуй, могу сказать, сержант, что я постоянно находилась в присутствии миссис Уилсон до тех пор, пока она не отправила меня в библиотеку. Сама миссис Уилсон осталась в кухне.

– Мне нужно было присматривать за приготовлением ужина! – выпалила экономка.

– Она определенно не входила в библиотеку до того, как я нашла труп в коридоре для прислуги. – Последние три слова я выделила интонацией и снова испытала чувство глубокого удовлетворения, увидев, что миссис Уилсон сделалась белой как бумага. Наверное, именно тогда я и задумалась по-настоящему, не причастна ли эта женщина к убийству. Экономка постоянно присутствует в доме, знает многие секреты хозяев и гораздо ближе к ним, чем остальная прислуга. Я знала, что во многих домах возникают тесные связи между хозяевами и старшими слугами – экономками и дворецкими; если в доме в принципе есть прислуга, это неизбежно.

Сержант некоторое время пристально смотрел на меня, потом вдруг шагнул к экономке:

– Миссис Уилсон, вы можете сказать, что владельцы этого поместья живут счастливо?

Она покраснела и опять начала что-то бормотать, но вмешался мистер Бертрам:

– Сержант, вы не можете задавать такие вопросы прислуге моей матери!

– Простите, сэр, вы совершенно правы, – согласился полицейский, – это прерогатива моего начальства. – Дэвис сокрушенно вздохнул, но мне показалось, он увидел именно ту реакцию, которую ожидал и которая подтвердила его подозрения.

– Сержант, – подала я голос, – мне бы хотелось вернуться к тому, о чем я начала говорить, но не довела мысль до конца…

– Нет, ну что за нахальная девица! – возмутилась немного пришедшая в себя миссис Уилсон.

– Конечно, мисс, – кивнул полицейский. – И что же это за мысль?

– Я хотела сказать, вывод о том, что преступник не проник в дом, а покинул его через мою комнату, имеет основания. Когда я нашла труп… думаю, мистера Жоржа убили совсем незадолго до этого, а значит…

– Почему вы так думаете, мисс? – перебил сержант.

Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и велела себе сохранять терпение. Коротко вдохнула и выдохнула. Я чувствовала, что напряженные взгляды всех, кто находился в комнате, сейчас обращены на меня.

– Потому что он был еще теплый. Всем известно: после смерти тела остывают.

– Всем? – вскинулась миссис Уилсон. – Или только тебе?

– Всем, кто хоть раз в жизни свернул шею курице, чтобы приготовить обед, – отрезала я, и усики мистера Бертрама снова дрогнули. – Я пытаюсь сказать, что в доме сразу началась суматоха. Я подняла визг, пришла мисс Риченда, мистер Холдсуорт телефонировал в полицию, на кухне еще не закончили готовить и подавать ужин…

– Вы имеете в виду, мисс, что вся эта суета на нижних этажах заставила преступника укрыться на чердаке?

– Вот именно, сержант.

– О боже, – выдохнул мистер Бертрам. – Убийца мог все это время находиться здесь! Почему никому не пришло в голову обыскать дом?!

Ему никто не ответил. Миссис Уилсон опустила очи долу.

– Весьма интересное соображение, мисс. И неглупое, осмелюсь заметить. Кажется, раньше мне не доводилось иметь дело с такими умными служанками. – Голос мистера Бертрама был суров, но я видела в его глазах одобрение.

– Разумеется, не доводилось, сэр, – заверила миссис Уилсон. – Умные служанки – полнейшая нелепость.

– Сколько здесь лестниц, ведущих на мансардный этаж, сэр? – спросил сержант.

– Здесь чертова уйма лестниц, натыканных по всему дому. Сомневаюсь, что кому-то из членов семьи известно хотя бы примерное их количество. Это была гениальная архитектурная идея моего отца, чтоб он провалился!

– Сэр! – воскликнула шокированная миссис Уилсон, а мне такая перемена в настроении хозяйского сына показалась даже забавной.

– Тут, в библиотеке, должны быть копии всех чертежей. Отец в свое время специально велел сброшюровать их и переплести в книгу. Погодите, сейчас найду… – Несколько минут мистер Бертрам искал нужный том, рассматривая корешки, выдвигая книги без названия и задвигая их обратно; потом, когда выяснилось, что на виду книги нет, он принялся сбрасывать с полок все подряд на пол. – Куда же она запропастилась? – пробормотал мистер Бертрам, швыряя на софу очередной увесистый том.

Я в ужасе взглянула на сержанта: книга за книгой летели в разные стороны, и было ясно, что кому-то придется возвращать их на место.

– Возможно, сэр, кто-то из членов семьи больше знает об этой книге и ее местоположении? – осторожно спросил полицейский, в последний момент удержав стопку книг, грозившую обрушиться со стула ему на ноги.

Мистер Бертрам остановился и тут же воскликнул:

– Ну конечно! Вот я дурень! Моя сестра здесь все переставила незадолго до того, как переехала в город. Сейчас я ее позову. – И, бросив все как было, он покинул библиотеку гордой и решительной поступью.

Меня его поступь впечатлила бы гораздо больше, не оставь он за спиной столько разрушений. Я ни секунды не сомневалась, кого миссис Уилсон изберет для восстановительных работ.

– Думаю, теперь самое время поговорить с этой вашей Мэри.

– Конечно, сержант. Эфимия, наведи порядок в библиотеке. И постарайся расставить книги в том же порядке, в каком они стояли. Разумеется, идеального выполнения задачи я от тебя не жду. – Милостиво кивнув, она удалилась, и полицейский последовал за ней.

Я со вздохом оглядела фронт работ. Мистеру Бертраму удалось всего за несколько минут обратить библиотеку в руины, на восстановление которых мне понадобится куда больше времени. Миссис Уилсон, может, и не ждет идеального выполнения задачи, но если в ближайшем будущем кто-нибудь из хозяев пожалуется, что не может найти нужную книгу, она с удовольствием взвалит всю вину на меня. Поэтому я была намерена все расставить по местам в надлежащем порядке.

Я как раз пыталась разобраться с грудой томов античной литературы, среди которых чудесным образом затесались альманахи лондонского клуба любителей скачек (у меня возникло подозрение, что владельцу поместья библиотека нужна скорее для красоты, чем для получения знаний), когда со стороны галереи раздались шаги. Я обернулась и увидела, как поворачивается дверная ручка. Помня о том, что прислуге запрещено попадаться на глаза хозяевам – предполагалось, что мы армия добрых фей-невидимок, которые без устали чистят, моют, убирают и обеспечивают им всяческий комфорт, – я, однако, не решилась уйти через потайной коридор, где вчера нашла кузена Жоржа. К тому же миссис Уилсон могла кого-нибудь прислать за мной. Или это был кто-то желающий втихаря найти архитектурный план дома в собственных злокозненных целях…

Такие вот мысли вихрем пронеслись у меня в голове. Я еще не успела как следует решить, что делать дальше, а дверь уже начала открываться, так что я не раздумывая нырнула в узкий проем за складной ширмой и подтянула ее поближе к себе, едва не опрокинув. Теперь шаги звучали уже в библиотеке. Я осторожно вернула ширму в вертикальное положение, отчаянно надеясь, что вошедший человек смотрит в другую сторону, затем скорчилась на полу между ширмой и стеной и заглянула в щель над железной петлей, скрепляющей две панели.

Это был мистер Ричард. Он тихо закрыл за собой дверь и повернул в замке ключ. У меня чуть сердце не остановилось. Только бы он меня не заметил!

От двери рыжий Викинг зашагал, как мне почудилось, прямиком к ширме, но его интересовал камин. Я отползла к краю ширмы и выглянула в проем между ней и книжными полками. К моему удивлению, мистер Ричард стоял на цыпочках и шарил кончиками пальцев по верху облицовки камина. Оттуда на него спланировало облачко пыли, и он безудержно расчихался. Нерадивость прислуги стала единственным открытием – кроме пыли, мистер Ричард тут ничего не нашел и, утирая слезящиеся от чихания глаза, отошел в центр библиотеки. Там он опустился на колени, уперся ладонями в пол и принялся осматриваться. Я затаив дыхание, вжалась спиной в книжные полки. Обувь у меня была темная – оставалось надеяться, что, если он и увидит мыски ботинок, примет их за тени.

Мистер Ричард что-то искал под стульями и большим креслом. Затем он внимательно осмотрел подлокотники кресла, опять ничего не нашел и тут уж, как можно было догадаться, потерял терпение, поскольку иного объяснения тому, что дальше произошло с библиотечным столом, нет. Мистер Ричард яростно накинулся на него и начал потрошить ящики – выдергивал один за другим и бросал на пол. Я невольно подумала, что это не самый умный представитель семейства Стэплфорд, если превращает тайные поиски в такой бедлам.

Затем внимание мистера Ричарда переключилось на стеллажи – вслед за ящиками стола на пол полетели книги. Я тем временем гадала, почему его интерес до сих пор не вызвала ширма. Викинг взъерошил рыжую гриву, крутанулся на пятках, заново оглядывая помещение, и, конечно же, двинулся прямиком к ширме.

У меня в голове вихрем закружились тысячи вариантов оправдания своего присутствия здесь. Просто сказать, что он своим появлением застал меня врасплох, было бы глупо, поскольку сам мистер Ричард явился сюда с нечистыми намерениями – в этом можно было не сомневаться.

Он подошел уже совсем близко, когда со стороны галереи кто-то нетерпеливо задергал дверную ручку.

– Эй, там! Откройте дверь! – прозвучал голос мистера Бертрама.

Викинг резко обернулся. А в следующую секунду метнулся – иначе и не скажешь – в потайной коридор для прислуги.

Я бросилась к столу, начала запихивать на место разбросанные мистером Ричардом ящики. Возвращать книги на полки времени уже не было – надо было отпирать дверь.

– Эфимия? Что вы тут дела… – начал мистер Бертрам, но затем он увидел поверх моего плеча разгром в библиотеке и озадаченно поднял брови: – Это я, что ли, всё натворил?

– Не то чтобы всё, сэр, – честно сказала я. – Знаете, когда кто-нибудь делает уборку, всегда так бывает: сначала всё выглядит хуже, чем было, а потом сразу становится лучше.

– Как занятно, – прокомментировала мисс Риченда, тоже входя в библиотеку. В пальцах она крутила длинную нитку бус. – Служанка говорит «кто-нибудь делает уборку». Приходи ко мне сегодня вечером – поможешь переодеться и заодно расскажешь о начале своей карьеры.

– Риченда, я думаю, вряд ли в ее обязанности входит…

– Не занудствуй, Бертрам. По-моему, помогать мне переодеваться – это приятнее, чем таскать помои свиньям или что там старуха Уилсон любит поручать самым хорошеньким служанкам. К тому же мы с Эфимией старые боевые подруги – вместе таскали за ноги кузена Жоржи.

– Риченда, это не предмет для шуток!

– Дорогуша, предмет для шуток здесь – ты. Ладно, в этом бардаке теперь все равно ничего не найти, так что я пойду. Вернусь, когда книжки снова будут на своих местах. Дайте мне знать. А пока надо поболтать с твоей милой мамочкой. Она никак не может решить, отчего наш папочка больше расстроится – оттого, что я покину родительский дом, или оттого, что останусь.

С этими словами мисс Риченда удалилась. Мистер Бертрам взглянул на меня, явно испытывая неловкость:

– Вы тут справитесь в одиночку?

Я сделала книксен, вместо того чтобы сказать, что у меня нет выбора. Но он словно прочел мои мысли:

– Хотя, конечно, у вас нет выбора. В этом доме было бы неразумно предлагать вам помощь – никто не оценит и не одобрит.

– Конечно, нет, сэр, – озадаченно кивнула я.

Он все еще топтался на месте.

– Но вы такая маленькая…

Вот тут мне пришлось возмутиться:

– Я нормального роста для своего возраста и пола, сэр, и не жалуюсь ни на здоровье, ни на отсутствие выносливости. Так что могу вас заверить: любое поручение будет мне по силам и по способностям.

Это была почти правда – любое, если только никто не потребует от меня приготовить омлет. На кухню я всегда приносила с собой панику и разрушения – матушка не считала, что ее дочери необходимо уметь готовить.

Мистер Бертрам рассмеялся:

– Не сомневаюсь, Эфимия. Не буду вам мешать. – Он направился к выходу, но остановился, уже взявшись за дверную ручку, добавил через плечо: – Знаете, вам действительно лучше подыскать другое место, – и вышел прежде, чем я успела возразить.

Через несколько минут после того, как за ним закрылась дверь, явилась миссис Уилсон.

– По-твоему, это означает наводить порядок? Если таково твое представление о…

– Я все сделаю в наилучшем виде, – пообещала я. – Мистер Бертрам только что был здесь и дал мне подробные указания. – Я, разумеется, не уточнила, что фактически это было указание покинуть поместье.

Миссис Уилсон фыркнула и развернулась на каблуках. Я расценила это как разрешение продолжить уборку и занялась делом. На то, чтобы придать библиотеке более или менее приличный вид, ушло несколько утомительных часов. Мой покойный отец был бы в ужасе от принятой здесь каталогизации, поэтому я взялась сортировать и переставлять книги, но вскоре поняла, что понадобится не меньше недели, чтобы привести содержимое библиотеки в надлежащую систему. Кроме того, я очень сомневалась, что мои усилия будут замечены и оценены кем-то из хозяев; скорее мне не простят потраченного времени. Так что, подавив свойственное мне стремление все систематизировать, я закончила работу за день. По крайней мере, разобралась с самыми запущенными стеллажами.

Едва я спустилась на нижний этаж, меня перехватила миссис Дейтон и потащила на кухню.

– А ну сядь здесь, девочка, и давай ешь. Ты совсем тощая.

Она усадила меня за кухонный стол и соорудила на моей тарелке целую гору из картошки, хлеба, колбасы и подливы.

– Но ведь хозяева… – попыталась я возразить.

– Господь с тобой, голубушка! Ты сегодня еще не ела, и кто его знает, когда нам всем теперь удастся спокойно посидеть за столом, если в доме такое творится! Поэтому живо уплетай все это, пока хозяева тебя не позвали.

Я как раз собиралась проглотить последнюю ложку восхитительной подливы миссис Дейтон, когда зазвенел колокольчик. Звон был пронзительный и настойчивый – тот, кто призывал прислугу, явно испытывал нетерпение. Мне подумалось, что дворецкий и опытные слуги наверняка умеют определять на слух, кто звонит, но я этой премудрости еще не постигла, поэтому огляделась в поисках панели с колокольчиками и нашла ее над дверью. Услуг требовала мисс Риченда. Я тотчас вскочила из-за стола и бросилась вверх по служебной лестнице.

– Я уж думала, ты обо мне забыла.

Мисс Риченда в расшитом цветами пеньюаре сидела за туалетным столиком. Волосы у нее были мокрые – только что вышла из ванной. Я с ужасом подумала, что сейчас мне придется ее одевать.

– Сегодня выберу что-нибудь попроще. Не хочу давать повод моей драгоценной мачехе заявить, будто я выгляжу как павлин. Однако и пренебрегать своим внешним видом нельзя – шоу есть шоу. Особенно если в доме убийство.

Я не уразумела, какая тут связь, но глаз не подняла – скромно смотрела в пол.

– Платье из оранжевого крепа и кремовые туфли, – решила мисс Риченда. – Этот чертов наряд меня старит, но папочке нравится.

Я послушно принесла означенные предметы гардероба и как сумела помогла ей одеться. Следующим пунктом повестки дня оказалась прическа. К счастью, мисс Риченда как любая женщина с непослушными волосами отлично знала, как их нужно уложить, и давала мне подробные указания. Шевелюра у нее была такая же густая, как у меня, но более жесткая, словно конская грива. Возиться с такой копной волос оказалось делом трудным и малоприятным.

– Итак, – произнесла мисс Риченда, поймав в зеркале мой взгляд, – откуда ты такая взялась? Можешь рассказать мне правду. Я участвую в движении за избирательное право для женщин, если ты не в курсе. То есть нет нужды рассказывать мне о том, что источник всех женских бед в этом мире – мужчины. Так что же с тобой приключилось?

– Мой отец умер, и я осталась без гроша.

Мисс Риченда кивнула:

– Но это ведь еще не все, верно, милая? Кем был твой отец? Моя драгоценная мачеха считает, что ты незаконнорожденная. Но я не строю из себя принцессу и не стесняюсь признавать, что любой бастард в десять раз благороднее любого из нас. – Она громко рассмеялась. – Представь себе, я тебя защищала в разговоре с мачехой! И за это ты обязана сказать мне правду. Кроме того, я тут единственная, кому ты можешь доверять.

– Мисс?.. – не поняла я.

– Я пришла в дом после убийства.

– А вы не слышали, как кто-то забрался в мою комнату?

– У меня бывают приступы рассеянности, Эфимия, но тут могу сказать точно – не слышала.

– Это было в ночь после убийства. Меня поселили рядом с Мэри.

– Хм… с Мэри? Она вчера была ужасно расстроена. Мне даже показалось, что…

– Вчера вообще был странный день, мисс. Еще и книга из библиотеки пропала.

Мисс Риченда неожиданно тряхнула головой, и я укололась шпилькой.

– Извини, – быстро сказала рыжая, но по выражению лица я видела, что она ничуть не сожалеет.

– Мистер Ричард приходил обыскивать библиотеку. Устроил там страшный беспорядок. – Я с удовлетворением увидела, что на лице мисс Риченды наконец-то отразились эмоции – глаза сердито сузились.

– Тебе не по чину предъявлять претензии моему брату, – сухо сказала она. – Может, он и не выдающийся бизнесмен, но, так или иначе, он мой близнец.

– О, я бы не догадалась. – Я чувствовала, что нельзя открыто расспрашивать о мистере Ричарде, но разговор надо было поддерживать. – Вы не настолько похожи. Но все же у вас с мистером Ричардом больше сходства, чем с мистером Бертрамом…

Мисс Риченда кивнула:

– Бертрам – сын драгоценной мачехи, второй жены моего отца.

– О, а я подумала… – не договорив, я покраснела.

– Ах нет, – отмахнулась мисс Риченда. – Он женился на ней давным-давно. Наша мать умерла, когда нам с Ричардом было семь лет. Упала с лошади. Была признанной красавицей в высшем свете, но происхождения скромного, из купцов. Мы все принадлежим к среднему классу. Средненькими были, средненькими остались, на что бы там ни претендовала драгоценная мачеха. Отгрохать такой домище было ее идеей.

В дверь постучали, и вошла миссис Уилсон.

– Эфимия, ты мне нужна. Прошу прощения, мисс Риченда, этой служанки здесь быть не должно.

Риченда указала мне на дверь:

– Мы уже закончили, можешь идти.

Я последовала за миссис Уилсон в коридор.

– Раз уж ты залезла на хозяйский этаж, приберись тут в спальнях. Живо. Нужно управиться до конца обеда.

О том, чтобы предложить пообедать мне самой, экономка, разумеется, и не подумала. Но я благоразумно не стала ей об этом напоминать. От забот и хлопот у меня разыгрался бешеный аппетит – оставалось надеяться, что великодушная миссис Дейтон обо мне не забудет. В коридоре миссис Уилсон открыла маленький потайной шкафчик, достала оттуда веник, совок для мусора, метелку из перьев и сунула это все мне в руки.

– Откуда начинать? – спросила я.

Миссис Уилсон махнула рукой в неопределенном направлении:

– Все спальни в этом крыле нуждаются в уборке. Мэри сегодня застелила там постели, но если после обеда хозяева вернутся и обнаружат, что порядок не идеальный, я спрошу с тебя.

Я сглотнула. Краткое знакомство со Стэплфордами наводило на мысль, что они не привыкли раскладывать вещи по местам. Миссис Уилсон между тем уже величественно вышагивала прочь, как самодовольная черная ворона. Я с детским возмущением подумала: бывают же такие «снежные королевы», вот ведь старая карга и ледышка! Гуманистическая часть моей натуры тотчас задалась вопросом: что случилось в жизни этой несчастной женщины, отчего она стала такой? А другая часть, та, которую, вопреки всем стараниям, так и не удалось подавить моей матушке, возжелала дать вороне хорошего пинка, чтобы скатилась по ступенькам.

Преодолев это искушение, я выбрала дверь наугад и вошла в первую спальню.

Мебель здесь была тяжеловесная, «мужская», из темного мореного дерева с витыми элементами декора. Кровать под травянисто-зеленым балдахином, шторы того же цвета на двух широких окнах, выходящих на подъездную трехколейку. Справа от кровати – вешалка с аккуратно развешанной мужской повседневной одеждой. Я узнала пиджак, который вчера был на мистере Бертраме. Еще тут были два высоких закрытых сундука; на туалетном столике – расческа, маленькая шкатулка, блюдце для мелочи и больше ничего, все аккуратно разложено-расставлено. Два кресла по бокам кровати повернуты к ней в зеркальной симметрии на сорок пять градусов.

В спальне царил идеальный порядок, только зеленое стеганое покрывало на кровати было смято и выбивалось из общей картины. В воздухе витал легкий мускусный запах мужского одеколона.

Мне показалось, будет невежливо искать мусор в такой безупречной комнате, поэтому веник и совок я оставила у двери и, остановившись посреди спальни, помахала в воздухе метелкой из перьев. О ее назначении у меня было очень смутное представление – разве что перегонять пыль с места на место. Может, предполагается, что пыль нужно сметать на пол, а с пола собирать в совок? Спросить было не у кого, да и нельзя – любая горничная сразу разоблачила бы во мне самозванку, а хозяева тут вряд ли смогли бы помочь, даже будь я с ними в панибратских отношениях.

Я решила, что надо начинать действовать – какая-нибудь умная мысль насчет метелки придет в процессе работы, – и принялась совершать движения, которые видела, наблюдая за служанками. Быстро обнаружилось, что дело это, не требующее усилий, и по-своему даже приятное. В комнате мисс Риченды, где много вещей, мне пришлось бы тщательно обмахивать перьями каждый предмет, передвигать и ставить обратно, а здесь помахивать метелочкой, уничтожая крошечные пятнышки пыли и оставляя все в идеальном порядке, было сплошным удовольствием.

Мне уже казалось, что я вполне освоилась с инструментом, когда вдруг разразилась катастрофа. До верхней части балдахина над кроватью мне было не дотянуться, но я почему-то решила, что, если встану на цыпочки, непременно достану до паутинки, которую заметила на самом краю. И мне действительно удалось до нее достать, но попутно я смахнула на кромку маленький клубок пыли, смело потянулась за ним – и, как выяснилось, переоценила себя.

Клубок пыли спланировал мне на голову, и я повалилась на кровать, отчаянно чихая.

Перина почему-то оказалась настолько жесткой, что я даже охнула от боли и, не заботясь о прическе, перекатилась на другой бок. Здесь было мягко. Значит, что-то твердое лежало под покрывалом в том месте, где я на него упала. Я полежала некоторое время, приходя в себя, и начала ощущать слабый, но различимый мужской запах, исходивший от кровати. Тут, конечно, девушка моего происхождения и воспитания должна была бы испытать отвращение, но вынуждена признать, что мне даже понравилось. Такая неуместная реакция сразу привела меня в чувство, и я села на постели, красная от стыда.

Рука легла на ровную твердую поверхность – под покрывалом определенно что-то было. Ну раз уж я должна прибраться в этой спальне, значит, и покрывало нужно застелить как следует… Я откинула край – под ним лежала книга в переплете, обтянутом синей кожей. На верхней крышке было оттиснуто название: «Полное собрание архитектурных планов Стэплфорд-Холла».

Я застыла на смятой постели, с ужасом глядя на свою находку, когда вдруг дверь спальни открылась и вошел мистер Бертрам.