на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


13

Когда я проснулся, то не увидел Алексиса на кровати. Она была аккуратно заправлена, а окно раскрыто нараспашку. За ночь комната выхолодилась, одеяло уже не спасало. Я оделся и бесшумно вышел. Где-то внизу работал телевизор, слышались торопливые шаги и голоса:

– Опять опаздываешь!

– Да плевать.

Из кухни показался Алексис с рюкзаком ядерно-зеленого цвета. Такого, что его без труда можно было увидеть за километр.

– Как спалось? – неожиданно воодушевленно спросил он, и от этого приятного, даже немного звонкого голоса на душе у меня потеплело.

– Хорошо, спасибо.

Тут из кухни выглянула изумленная сестра с мокрой тарелкой и полотенцем в руках.

– С кем ты разговариваешь?

– Со стеной.

Я аккуратными шажками поплелся за ним, чтобы ни одна доска на лестнице не скрипнула подо мной. Алексис достал из шкафа черное пальто до колен, которое безумно шло его образу: серый свитшот с широким горлом, обтягивающие темно-серые джинсы с дырками и черно- серые кеды. Опять почти все серое. Да, я обречен по жизни натыкаться на этот цвет!

Алексис пристально посмотрел на меня и открыл дверь. Намек понят – я вышел из дома первым, а следующим – Алексис, провожаемый бесконечными наказами заботливой сестры.

– Ты в школу? – начал я разговор, когда мы оказались за пределами двора.

– Да, в этот гадюшник. Ненавижу его!

– А где твой отец сейчас?

– Не знаю, с утра уехал куда-то.

И тут произошло то, чего мы так стесняемся, когда оно случается, допустим, на уроке в гробовой тишине, – у меня заурчало в животе. Мне вдруг стало так стыдно, что лицо запылало. И этот звук только усилился от ухмылки Алексиса.

Он остановился. Пошарил в рюкзаке и вытащил что-то, завернутое в плотную пищевую бумагу.

– Бутерброд. Он свежий, так что ешь.

– Но ведь…

– Ешь.

– Спасибо.

Признаюсь, я даже не собирался отказываться от такого предложения. Единственное, что меня волновало, так это то, как выглядело поедание бутерброда со стороны, пусть здесь никого и не было. Я представил маленькую бабушку, выходящую из-за угла, а мимо нее пролетает откусанный бутерброд. Была старушка – и нет старушки.


Воскресни за 40 дней

Мы дошли до частной старшей школы «Мишниль». При жизни я всегда старался обходить стороной это заведение. Дело даже не в учениках, которые спокойно курили за углом и торговали наркотиками, а в отталкивающей энергетике самого здания. Оно настолько вобрало дух своих детишек, что учащиеся из других школ и близко не желали к нему подходить.

Сейчас за воротами царил беспредел: двое подростков набросились на третьего и пинали его ногами на земле, пока тот закрывал лицо руками; три девушки стояли в сторонке и курили, пуская дым; где-то у стенки целовалась пара.

Алексис заметил, как сильно изменилось выражение моего лица при виде всего этого. Я стоял, слегка прищурив глаза, нахмурив брови, и даже не заметил, как бешено оскалился.

– Это школа для детишек богачей, которые живут не во Фризенвейне, поэтому здесь все вольны делать, что вздумается.

– А учителя?

– Они даже боятся заходить в класс. Пусть им и платят гораздо больше, чем в других школах, некоторые уходят. Сложно выдержать такое.

– Какое?

– Так, сегодня должно быть кое-что особенное на уроке английского…

Прозвенел звонок. Ни один ученик даже не шелохнулся, не двинулся на занятия. Все продолжали заниматься своими делами. Мы с Алексисом первыми зашли в здание. Девушки заинтересованно оглядывались ему вслед.

В классе все было обустроено так, что первая парта начиналась не от уровня дверей, а с середины помещения, гораздо дальше от учительского стола, чем обычно. На доску, которая занимала полстены, был выведен слайд с текстом с проектора у потолка. Алексис сел за предпоследнюю парту у окна и сразу закинул ноги на стол. Я встал рядом.

В кабинет зашла высокая девушка в черной юбке-карандаше и белой блузке. Волосы собраны сзади в маленький пучок. Она старалась вести себя спокойно, даже когда парни начали свистеть и в голос восхищаться ею. Было видно, что она немного нервничает.

– Здравствуйте, класс!

В ответ посыпались неразборчивые слова, из которых я разобрал только «Доброе утро».

– Вижу, все на месте…

– Мисс Абида, а у вас есть парень? – заигрывая, спросил какой-то ученик. Класс дружно захихикал, пока девушка не ответила:

– Я обязательно отвечу тебе на родительском собрании.

– Какая вы дерзкая, – отозвался Джесси… Стоп, Джесси? Почему я раньше его не заметил? – Мы знаем, вы одиноки.

– Моя личная жизнь вас не касается. Зато меня интересует, выполнили ли вы домашнее задание, – сдержанно продолжала она.

Джесси встал из-за стола. Походкой решительного мужчины он двинулся с тетрадкой в руке к мисс Абиде. Парень небрежно бросил ее на стол. Она проглотила это и как ни в чем не бывало взяла тетрадь.

Мне было искренне жаль эту девушку. Она была красива, скромна и явно умна. И не заслуживала подобной жизни, работы и отношения к себе.

Алексис продолжал сидеть с ногами на парте. По его равнодушному взгляду я понял, что такое происходит не в первый раз.

– У тебя тут сделано не все, – заметила Абида.

– Я единственный в классе, кто вообще что-то делает, – прошептал ей Джесси в самое ухо.

Послышались смешки.

– Да я знаю, что вы все… не учите, – наверное, перед последними словами должно было следовать «идиоты», ибо это определение подходило идеально.

– Какой у вас красивый кулончик… – Джесси протянул руку якобы к украшению, но я увидел, как пальцы цепляются за воротник.

– Что ты делаешь?! – вскрикнула девушка.

Абида вскочила. Пуговицы полетели с блузки в разные стороны, а ворот распахнулся. Девушка постаралась прикрыться, но за ту малую секунду все, даже я, успели разглядеть ее серый, с серебряным отливом бюстгальтер.

Все засмеялись. Так громко, что гогот слышался во дворе и за его пределами. Уверенное выражение на лице Абиды разбилось, как фарфоровая статуэтка о каменный пол – вдребезги.

– Замолчите!

Я мог представить, что она испытывала. Ей пришлось спрятаться за столом, прикрывая руками грудь. Девушки и парни подбегали к ней и делали фото, кто-то снимал видео.

В тот момент я испытал самый сильный приступ ненависти в своей жизни. Злился не столько на этих уродов, сколько на себя и свою слабость. Если бы я мог касаться других, то, не раздумывая, впечатал бы Джесси в стенку.

Алексис продолжал сидеть на своем месте, не проронив ни слова. Джесси вытащил из-под стола Абиду и начал отрывать ее руки от груди. Одобрительная улыбка засветилась на лице Алексиса.

Абида кричала, умоляла их остановиться. Она плакала, пыталась вырваться, а хватка Джесси становилась сильнее.

Неужели никто, кроме этих тварей, не слышит ее? Неужели никто не хочет помочь ей? Или все намеренно не вмешиваются, давая подросткам оторваться по полной, чтобы они от скуки не ушли вместе с деньгами?

– Ну, и как тебе зрелище? – довольно спросил меня Алексис.

– Почему ты не остановишь их?!

– Потому что мне нравится наблюдать за этим.

Что-то в моей душе сломалось. Этим чем-то была надежда на нормального Алексиса. Того, кто не стал бы сидеть сейчас сложа руки. Его ужасный характер сменялся ежеминутно. Двуличность – самое страшное, что может быть в человеке. От такого можно ожидать чего угодно.

– Ты… – Не вспомни я о любви к Алексису, даже к такому гнусному, просто ужасному, высказал бы ему все, что думал.

Но решил приберечь силы для другого. Я подбежал к толпе со смартфонами, на которых уже запечатлелись мучения Абиды. Ее черные волосы распустились, локоны лежали на груди. Один парень схватил ее за волосы, и Абида вскрикнула от боли.

Все стояли, увлеченные зрелищем. Они не видели, что происходило за их спинами. А там был я. Со стулом в руках. Мне уже плевать, что они подумают. Я прошел сквозь одну девушку, чтобы встать поближе к парню, таскавшему Абиду за волосы. Кто-то успел закричать: «Что это?!».

Поздно. Я с размаха ударил стулом обидчика по голове. Он отлетел к доске и упал без сознания. Девушки завизжали, увидев, как по лицу парня побежала кровь. Джесси испугался не меньше и отбежал к окну. Все кинулись врассыпную, пока Абида оправлялась после пережитого. Я стоял возле нее и теперь отчетливо видел заплаканное, перемазанное тушью лицо. Абида решила, что моей следующей жертвой станет она, и поспешила отползти подальше. Я поставил стул на пол и заметил, как на меня смотрит Алексис. В его взгляде читался восторг. Восхищение тем, что я наплевал на правила и показал себя людям. Но это было еще не все. Я взял со стола маркер и подошел к доске.

Все видели, как на ней слово за словом появляется: «Больше никогда не трогайте своих учителей и людей, которые не сделали вам ничего плохого, иначе вас настигнет та же участь, что и его». Стрелкой я указал на парня, лежавшего у доски в крови.

Я слышал за спиной шум и перешептывания. И гордился своим поступком. Намеренно делая громкие шаги, дабы усилить эффект, подошел к окну и выпрыгнул из него. Приземление оказалось таким, словно я просто сделал очередной шаг.

Лишь сейчас в голову пришло осознание произошедшего, но меня не мучило чувство вины ни перед кем. Я не жалел о содеянном. Этот парень заслужил свою участь. Выходит, и Алексис заслуживает того же?..

– Даан!

Я отбежал от школы уже на квартал и наблюдал за тем, как ко мне приближается Алексис.

– Это было что-то! – воскликнул он, расплывшись в улыбке.

– Ты мог сделать это и сам. – Я отвернулся и продолжил путь. Сейчас у меня не было ни малейшего желания общаться с ним.

– Стой-стой! – Алексис загородил мне путь. – Ты произвел такой фурор! После того как ты ушел, все стали извиняться перед Абидой. Кто-то даже на колени перед ней упал.

Я еще никогда не видел Алексиса таким воодушевленным, радостным и эмоциональным.

– Почему ты ей не помог?

– В смысле?

– Ты сидел и наблюдал за тем, как над ней издеваются.

– И что с того? Они все равно не сделали бы с ней ничего плохого, наверное. Зато получилось отличное зрелище!

Меня трясло от злости. Алексис выглядел настоящим негодяем, и этот образ сводил на нет всю мою любовь к нему. Она рассыпалась на тысячи крупинок, стремительно иссякала, как песок сквозь пальцы. Алексис, как человек, умирал у меня на глазах. Место любви заняло закономерное отвращение. Даже смотреть на него стало противно.

– Отойди, – рявкнул я, оттолкнув его.

На мгновение в глазах Алексиса промелькнула обида. Улыбка исчезла с лица. Он снова догнал меня.

– Вау, не думал, что такой неудачник, как ты, способен на дерзость. Мои дружки никогда не сделали бы ей ничего плохого, а вот я – вполне, поэтому и сидел сложа руки. Поверь, если бы начал действовать…

Договорить Алексис не успел. Я врезал ему по лицу. Он не удержался на ногах, упал на землю и схватился за голову. Терпение достигло своего предела, и лишь где-то в уголке сознания тихий голос разума шептал: «Что ты наделал?». Но он был в сотни раз слабее того ощущения свободы и облегчения, которое я испытал при ударе.

– Аха-ха-ха-ха! – безумно смеялся Алексис, увидев на ладони кровь, шедшую из носа. – Вот это да. Неожиданная эволюция в развитии Даана, ха-ха!

Я вытащил из кармана платок и бросил его Алексису.

– Надеюсь, когда ты успокоишься, поймешь свою ошибку и чувство вины вновь настигнет тебя. Сегодня ты доказал, что являешься ужасным человеком. Твой поступок затмил все хорошее, что ты сделал.

Алексис словно не дышал, вслушиваясь в каждое слово. С широко распахнутыми глазами он смотрел на меня, не обращая внимания на кровь, стекающую к губам. Я склонился перед ним, бесчувственно всмотрелся в его глаза, сквозь которые видел отражение все того же восхищения. Но теперь оно смешалось с испугом.

– Ты плохой человек, Алексис. Просто отвратительный.

С этими словами я ушел, оставив его сидеть на земле.


предыдущая глава | Воскресни за 40 дней | cледующая глава