С поддержкой или без?

То же самое случилось с Гордоном Томсоном. Однажды этот выдающийся дизайнер покинул свою уютную норку, чтобы стать иконой рекламного бизнеса.

Горди – самый мотивированный и драйвовый человек, которого я когда-либо знала. Его талант художника открылся в Nike. Там он вырос и стал главой отдела дизайна и разработок – одним из тех, благодаря кому Nike превратилась в легендарный спортивный бренд.

В годы моей работы там Горди всегда находился в центре внимания, но нам не приходилось общаться лично. До тех пор, пока я не взялась за проект, в котором участвовала компания по производству минеральной воды. Мне требовался гениальный дизайнерский ум – так наши пути с Горди пересеклись.

Гордон был третьим сыном в семье матерых калифорнийских адвокатов и судей. Его назвали в честь отца и деда. Родственники ждали, что он продолжит семейную традицию: поступит в Университет Южной Калифорнии, присоединится к их футбольной команде, будет изучать юриспруденцию и внесет свой вклад в историю калифорнийского права. Но Гордон поступил иначе – стал матерым дизайнером. Я спросила его: где он черпал драйв, чтобы идти наперекор семье? Ведь перед ним лежала протоптанная дорожка к успешной жизни.

«Я начал рисовать в пять или шесть лет, – рассказал он. – В одиннадцать получил первую работу – расписать игровой домик для Пэт Плат. В таких домиках проходят дни рождения. Меня назначили главным дизайнером проекта, в том числе и костюмов. Это было фантастично! Потом, в 12–13 лет, я создал мини-бизнес по производству поздравительных открыток. Это были семидесятые, и я рисовал много радуг и деревьев. Все это ручкой и чернилами. Мои творения покупали родители друзей. У меня даже был счет в банке – я ездил туда на велике и переводил полученные деньги на свой депозит. Это было круто.

Затем, когда мне исполнилось 13 лет, я занялся декором рождественских украшений. Погружал серебряные шарики в белую краску и расписывал их. Я называл свои произведения «Божественными украшениями». О, это был большой бизнес – двадцать пять баксов за штуку. И люди их покупали! Так что дело выгорело! Много лет спустя на похоронах отца друзья родителей говорили мне: «У нас до сих пор хранятся твои украшения».

Дар художника вселил в Гордона особую уверенность. Он сравнивал его с наручниками Суперженщины. Эти золотые браслеты, которые она носила, чтобы блокировать удары плохих парней. Мама одновременно гордилась моим успехом и смущалась его. Ее расстраивало, что я даже не пытался стать юристом. Помню, когда я окончил архитектурный, мама сказала: «Знаешь, а ведь ты можешь закончить юридический после архитектурного».

А наша семья была очень ориентирована на успех.

Когда же я совершил каминг-аут, то из просто «другого» превратился в настоящий позор семьи. Детский игровой домик оказался первым нехорошим звоночком! С точки зрения калифорнийских юристов, гей по определению не мог добиться серьезного успеха. Думаю, моя работа в Nike стала одним из способов доказать, что я чего-то стою».

Многие бы предпочли продолжать прятаться – пытаться построить карьеру юриста и притворяться гетеросексуалом, чтобы оправдать семейные ожидания. Но Гордон никогда и не думал жить в норке. «Я был достаточно сильным и хорошо понимал себя. Дизайн – моя судьба, и так уж получилось, что я гей». Он показал миру «экстремального себя», зажег свой драйв и заставил семью принять его таким, какой он есть. «Я оглядываюсь на свою карьеру и вижу в каждой использованной на полную катушку возможности семейные корни. Мои родные любят спорт? Я собираюсь работать в Nike! И вот, посмотрите, я на встрече с Майклом Джорданом и Андрэ Агасси! Мои братья умирали от зависти. Папа с мамой смотрят телик? Правда? Я буду выступать на шоу Опры! Я вам покажу! Я буду идти напролом, пока вы меня не признаете».

Некоторые экстремалы, такие как Джанет Шамлиан, – счастливчики. У них есть секретное оружие – близкий человек, который поддерживает их экстремальные попытки. И не важно, насколько возмутительными они могут казаться. Но у многих из нас, например у Гордона, такой поддержки не было. Мои родители не боролись с моим выбором, но, честно говоря, отец, консерватор по природе, мечтал, чтобы я встретила хорошего мужчину в Новой Зеландии и стала матерью. Часть моего драйва происходит из желания доказать отцу, что он был не прав. Впрочем, как известно, сила действия равна силе противодействия. Экстремалов это касается в первую очередь. Чем сильнее на нас давят, тем активнее мы двигаемся вперед, превращая давление в источник драйва.