на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Николай Немытов. Сказка на ночь для большого города

Город-сказка, город-мечта!

Попадая в его сети, пропадаешь навсегда…

Группа «Танцы минус»

Резников закашлялся — дышать на свалке было невозможно, — поднял оружие.

— Эй-эй! Погоди, Гриша! — Архип отступил на шаг, зная, что через секунду выставит руки перед собой в тщетной попытке защититься. Будто все это уже случалось раньше. Дежавю.

— Ты во всем виноват, — уверенным тоном заявил Резников.

Выглядел он удручающе: костюм помят и покрыт пятнами, правая нога по щиколотку в желтой жиже, как и правый рукав пиджака — поскользнулся среди гор отходов, пока разыскивал Архипа. Глаза Григория Резникова слезились, он постоянно тер пальцами веки, стараясь не упустить противника из вида. Привычный к свалке утилизатор Архип не страдал от запахов и испарений. Мог бы убежать, но, видимо, страх перед смертью сковал его волю. По крайней мере, так казалось Григорию. Он хотел, чтобы противник боялся его, хотел, чтобы проклятый утилизатор упал на колени в смрадную жижу, моля о пощаде.

— Послушайте, сударь, — перешел на вы Архип. — Э-э… Или сеньор? Господин? Резник-сан?

Утилизатор пытался быть вежливым, но совершенно забыл, в какой фирме работает старый друг, что там у них с корпоративным кодексом и какие приняты обращения среди сотрудников. Архип был не столько испуган, сколько растерян, озадачен: это уже было или ему кажется?

— Плевать на этикет! — Григорий оскалился. — Она умерла. Умерла из-за тебя!

Ребристый ствол «пульсара» мелко дрожал перед лицом утилизатора.

— Месье, поверьте — я тут ни при чем. Я даже не знаю, в чем меня обвиняют! За что вы хотите лишить меня жизни?

— Тебя показывали в новостях. Это был ты! Ты!

Архип нахмурился: что за новости? Какого канала? Когда показывали? Что именно видел Григорий?

— Хорошо-хорошо. Только, герр Резников, хочу предупредить: ваше оружие…

Григорий прекрасно знал, чем ему грозит применение электромагнитного «пульсара» против свободного гражданина Мегаполиса. Но он все равно выстрелил. Дождался, когда шкала заряда из красной станет зеленой, и выстрелил еще… и еще… и еще…


Ребенок сложил ручки и засунул их между ножек. Марина рассмеялась:

— Такой же хитрюга, как папа!

Они пили на кухне утренний кофе под пение птиц за огромным — во всю стену — окном. Григорий рассмеялся в ответ, а акушер на гало вежливо кашлянул в кулак, напоминая о себе.

— Хотел вас спросить, док, — Резников постучал ложечкой по краю чашки, стряхивая капельки. — Кофе не вредно для Марины?

— Нисколько, — заверил тот. — Ребенок уже сформировался и… — Акушер принялся объяснять, что да как.

Григорию казалось, что с ним беседует не живой человек, а медицинский модуль, напичканный всяческой умной чушью: гормоны, диеты, психология и генетическая предрасположенность…

Марина взглянула на мужа, приподняла бровь. Ей всезнайство молодого акушера казалось забавным, а критическое отношение мужа к врачу — чрезмерным. Резников готов был прервать слишком говорливого акушера, но Марина накрыла его пальцы ладонью.

— Ох, извините, — врач и сам почувствовал, что клиентам не очень интересны подробности.

Модуль определяет состояние собеседника по лицу. А извинения — стандартный набор фраз, который способен повторить даже робот-пылесос.

— Для меня, как для врача, огромная честь наблюдать развитие… — Он поджал губы, подбирая нужное слово.

«Плода, — понял Григорий. — Он хочет сказать: плода».

— …развитие ребенка, зачатого любящей парой, — бледная улыбка обозначилась на губах акушера.

«Он меня боится, — догадался Григорий. — И правильно делает! Если сейчас заикнется о зачатии путем соития, о риске, которому подвергается Марина, вынашивая плод, я запущу в него чашкой».

Но врач смолчал, к тому же Марина сильно держала мужа за предплечье, чтобы сдержать любой порыв гнева.

— Разрешите откланяться, сеньор Резников, — кивнул врач. — А вас, сеньора, жду через неделю у себя. Приятного дня!

— Он не модуль, — сказала Марина, вставая со стульчика, когда изображение врача растворилось в воздухе.

— Ты это к чему? — Григорий сделал непонимающий вид.

— Резников, не валяй дурака. Я прекрасно видела, как ты изучал акушера.

— Да ну? — удивился Григорий, продолжая дурачиться, но жена взглянула на него с укором, и Резников принялся оправдываться: — Я думал о другом. Честно.

Она поймала его за подбородок, повернула лицом к себе.

— Врать беременной жене нехорошо, сеньор.

— Да ты что? — вновь удивился Григорий.

— Беременные женщины существа странные, — продолжила Марина, ткнув его пальчиком в лоб. — Настроение у них меняется очень часто, и они за версту чувствуют вранье.

— Что-то врачом запахло, — пробормотал Григорий, глотнул кофе.

— А ты бы слушал, что тебе умные люди говорят.

— Какие еще указания будут? — Резников отставил пустую чашку, привлек Марину к себе. — Может…

— Даже не думай, — она взяла мужа за нос. — Ты хитрец известный, но сейчас меня следует выгулять.

— Так и я об этом, — прогундосил Григорий и тихо спросил: — А ты чего подумала?


— Вы работаете в представительстве испанской фирмы? — спросил мистер Дедлаф.

— Да, — ответил Григорий, не поднимая головы.

— Хорошо, сеньор Резников, — заключил Дедлаф.

Он носил зеркальные интерактивные очки и строгий черный костюм с логотипом фирмы «Мемориал» (восходящее над высотками солнце) на кармашке пиджака, из которого торчал уголок безупречного белого платочка.

— Хорошо? Просто отлично, — пробормотал Григорий.

Дедлаф выдержал паузу и тихо произнес:

— Мне очень жаль…

— Хватит! — воскликнул Резников, закрывая лицо руками. — Умоляю вас! — Он взглянул на зеркальные стекла. — Все как с ума посходили: мне жаль, мне жаль, жаль… Черт вас побери! Что вам жаль?!

В отчаянье Григорий сжал кулаки. В изогнутых линзах-зеркалах он видел свою искривленную фигуру. Наверное, и лицо в гневе выглядело не лучше.

Как так могло произойти? Как могло случиться? Курьерский дрон сбился с курса — ошибка оперативной системы. Случается… Раз в сто лет случается. И Марину, его ненаглядную Марину, увезли на карете «Мемориала» в лучшую клинику. Тоже странность: семейный браузер Резниковых «Мегаполис», а увезли на скорой «Мемориала». Сказали, машина оказалась рядом. Сказали, мешкать было нельзя. Сказали, опасность для ребенка…

Григория скрутило, он сжал коленями ладони, чтобы не тряслись.

— Хорошо. Я вижу, что имею дело с настоящим мужчиной. Вы стойко переносите утрату дорогого человека, — Дедлаф выпрямился струной, — и потому не собираюсь вам лгать.

Резников отвернулся — слова вроде правильные, но противно, гаденько от них на душе. Процедил сквозь зубы:

— Будьте так любезны.

— Вы любили свою супругу, сеньор Резников, — гало над рабочим столом представителя «Мемориала» показало несколько эпизодов, снятых уличной системой наблюдения и выложенных супругами Резниковыми в «Мегаполисе». Не личные записи с семейного браузера, а общедоступные — «для друзей и знакомых».

— Не надо, — Григорий почувствовал удушье.

— Отчего же? — Дедлаф встал. — Вы хотели прямого разговора? Так знайте: я вам нисколько не сочувствую.

— Идите к черту! С вашим сочувствием, несочувствием! — Григорий тоже поднялся, одним движением смахнул гало-записи в корзину рабочего стола. Какого черта этот говнюк распоряжается его с Мариной видео?! — Это мои личные файлы! Личные, понимаете? Частная собственность!

Вдруг стало мало воздуха. Резников ослабил узел галстука и прохрипел:

— Отдайте прах моей жены, и покончим с этим.

Дедлаф подошел к нему вплотную. В изогнутых стеклах Григорий увидел свое лицо — кривую пародию с огромным носом.

Самообладания Дедлафу не занимать. Шум и крик на него совершенно не подействовали. Впрочем, чему удивляться. Подобное он, наверно, слышит каждый день от убитых горем родственников, когда предлагает услуги, о которых долдонит Григорию уже минут пять.

— Я хочу вам помочь, сеньор Резников.

Григорий горько усмехнулся:

— Лучше скажите, что вам жаль, и не морочьте голову. — Он догадывался, к чему клонит представитель «Мемориала». — Мне модуль не нужен.

— Повторюсь: я нисколько не сочувствую вам. А насчет модуля — чушь! — любил этот Дедлаф драматические паузы. Вот и теперь несколько мгновений дал собеседнику на то, чтобы тот немного успокоился.

— Я могу вернуть вам вашу жену, сеньору Марианну.

— Марину, — поправил Григорий, угрюмо глядя на кривляющееся отражение.

— Да. Простите. — Дедлаф немного отстранился и закончил: — В моих силах вернуть вашу жену Марину.

Резников устало опустился в кресло, ожидая продолжения.

— Что скажете, сеньор Резников?

— Бред.

— Стандартная реакция, — кивнул Дедлаф. — Девяносто семь и пять десятых процента клиентов считают именно так.

Он щелчком пальцев переключил гало на воспроизведение: высокий мужчина ловил форель. Рядом мальчишка десяти лет с полным ведром рыбы.

— Петр Савельич Столяров, — указал на мужчину Дедлаф. — Погиб в автокатастрофе. От этого, к сожалению, никто не застрахован. Пока.

Гало стало дробиться на файлы. Мужья, жены, дети. Умершие, погибшие, убитые. Они выглядели нормальными живыми людьми в кругу своих семей. Радовались, плакали, работали.

А Дедлаф называл каждого по имени и не собирался останавливаться.

— Понятно! — воскликнул Григорий, поднимая руки. — Каким же образом вы вернете?.. — Он сглотнул, слова давались нелегко. — Вы на прямой связи с Богом?

Сквозь гало казалось, что мистер покрыт цветными пятнами, а очки превратились в радужный круговорот искаженных изображений.

— Я не претендую на лавры Бога. Пусть каждый занимается своим делом. Могу лишь заверить вас, что Марианна… Прошу прощения. Марина вернется к вам живой и здоровой.

Григорий открыл рот, но спросить не решался.

— Вместе с вашим будущим сыном, который в скором времени родится.

Пальцы Резникова подрагивали, когда он протянул руку к стакану с водой, стоящему на столике рядом с креслом.

— Я вас прекрасно понимаю, — Дедлаф сел в кресло напротив. — Хочу вас заверить: я не мистификатор и не создаю модули. Я возвращаю людей к жизни. Возвращаю такими, какими они были до смерти.

— Сколько? — глухо произнес Григорий. — Или у вас подписывают кровью?

Дедлаф рассмеялся. Резников думал услышать сухой механический хохот, однако собеседник смеялся громко, раскованно и от всей души.

— Бросьте! — отсмеявшись, он махнул на Григория рукой. — Старая шутка, но вполне уместная.

Григорий сжал кулаки, насупился: «Нашел время развлекаться, сука!»

— Процедура стандартная, — продолжил как ни в чем не бывало Дедлаф, — вы, в трезвом уме и светлой памяти, отказываетесь от «Мегаполиса» и назначаете семейным браузером «Мемориал». У наших коллег нет необходимой технологии исцеления пострадавших при несчастных случаях.

Вновь пауза.

— И все? — удивился Григорий.

А заполнение необходимых документов? Консилиум адвокатов от браузеров? Передача аккаунта, электронного банка и прочего?

— Все очень просто: мне надо только одно — признание.

— Какое?

— Вы любите свою жену?

Григорий вздохнул, поставил пустой стакан, который все время сжимал в руке, на стол, потер пальцами лоб.

— Да.

— Не слышу, сеньор Резников.

— Да, люблю.

— Нет. Не любите.

— Да! Черт бы вас побрал! — воскликнул Григорий. — Я люблю ее! Люблю! Она была смыслом моей дрянной жизни! Вы, ублюдок, даже не представляете! Не можете себе…

Резников задохнулся от нахлынувшего гнева.

— Могу, сеньор Резников, — Дедлаф смахнул видеофайлы. — Могу, — возле Григория возник синий бланк документа с красной мигающей отметкой. — Договор.

— Но «Мегаполис»…

— Все произойдет автоматически, — пояснил глава «Мемориала». — Ваш отпечаток, сеньор.

Резников коснулся большим пальцем мигающей отметки, оставляя на ней отпечаток и образец ДНК.


Они сидели в кафе «Серебряные струны». Тонкие струйки воды бисером стекали с маркиз над столиками, звеня серебром, и в тон им звучала тихая мелодия.

— Гриша, — окликнула мужа Марина. — Гри-ша.

Резников встрепенулся:

— Да, дорогая.

— Отпусти мои пальцы, — она ласково улыбнулась. — Пожалуйста.

Он улыбнулся в ответ:

— Не-а. Они такие… Такие нежные.

Он хотел сказать: стали нежные после… После чего? Глупость! Все неважно. Однако ее ладонь не отпустил. Что он силился понять? Живая ли она? Она ли сидит перед ним, улыбаясь как прежде так знакомо, так ласково? Может, он ищет подвох, пытается изобличить Дедлафа в мошенничестве?

Неважно. Важно только то, что именно сейчас Резников до конца осознал, как он любит свою Марину.

— Отпусти. Я не могу кушать мороженое без рук.

— Прости, — он порывисто спрятал ладони под мышки, словно нашкодивший мальчишка. — Я тоже не могу есть мороженое без рук, — хотелось дурачиться от радости. — Хотя стоит попробовать.

Григорий склонился над чашечкой с шоколадными шарами, попытался укусить верхний — окунулся носом в лакомство.

— Прекрати! — Марина смеялась, прикрыв рот ладонью.

Григорий зачавкал, слизывая шоколадный пломбир с губ.

— Весьма недурно, — прошамкал он. — Только нос замерз.

Марина снова захохотала, протянула мужу салфетку:

— Вытрись немедленно!

— Бом! — Сигнал предупреждения застал врасплох — и на границе круга, отделяющего пространство столика, возник модуль-официант.

— К вам гость.

Резников раздраженно отер нос, зло глянул на модуль: какой еще гость? Ему не хотелось никого видеть, тем более мистера Дедлафа. Однако это оказался не представитель «Мемориала», а странный тип в нелепом цветном наряде. Только прическа чего стоила: полголовы уложено бриолином и окрашено в фиолетовый; другая половина торчит иголками разного цвета. Клоун какой-то.

— Привет, Гриша! — поприветствовал клоун. — Не помешаю?

— Архип, — удивленно произнес Григорий. — Хошизора. Триста лет, триста зим.

— Разрешить допуск? — напомнил о себе модуль-официант.

— Ага, — кивнул Резников, спешно вытирая остатки шоколада.

— Уточните команду.

— Разрешить! — едва не срываясь на крик, произнес Григорий.

Псевдоразумные модули напоминали ему манекены из сетевых магазинов: прикоснешься — словно живые, но на самом деле жизнь им дает тактильная программа. Выбираешь костюм, крутишь гало с манекеном и так и сяк, щупаешь виртуальный материал, а кукла лишь улыбается, садится, встает, расставляет руки по твоей команде.

— Ты изменился, — Григорий с улыбкой рассматривал старого друга. — Прибавил в весе, старый черт. Но глаза прежние.

— Наследственность, — пожал плечами тот и улыбнулся — раскосые глаза вовсе превратились в щелочки.

Они обменялись рукопожатием.

— Знакомьтесь, — Григорий представил жену.

— Ого! — воскликнул Хошизора при виде беременной женщины. — Плодитесь и размножайтесь! Поздравляю. Сын?

— Точно, — довольно улыбнулся Резников.

— Да вы, сеньор, снайпер!

— А у вас с этим проблемы? — поинтересовалась Марина, и Гриша уловил ее неприязнь к Архипу.

Гость тоже почувствовал иронию в голосе женщины, однако ничуть не смутился.

— Ох, мадам…

— Сеньора.

— Простите. Сеньора, вы меня поражаете — не в бровь, а в глаз.

— Кушайте на здоровье, — съязвила Марина.

— Я не спрашиваю, как ты проник в кафе нашей фирмы, сеньор Архип, — Григорий решил сменить тему. — Скрываешься от систем наблюдения? Раскрываешь государственные заговоры?

Архип Хошизора отмахнулся:

— Молодость пролетела пулей. Теперь разноцветной башкой никого не собьешь с толку — ДНК анализаторы вычисляют в два счета, а вводить силы правопорядка в заблуждение чужими ДНК-маркерами… — он покачал головой, — дело хлопотное и опасное. Пришла пора остепениться.

Архип щелкнул пальцами, обращая на себя внимание модуль-официанта. — Мне то же самое, — он указал на развороченное мороженое перед Резниковым, — и лимонад.

— А пиво с чипсами? — удивился Григорий.

— А ваш корпоративный кодекс? — в тон ответил Архип. — Употребление пива нежелательно. Считай, запрещено. Пока я на вашей территории, в «Серебряных струнах», игра идет по вашим правилам.

— Что-то, друг мой, я не очень понимаю.

— Что тут понимать? — напомнила о себе Марина. — Архип — утилизатор. По ресторанам и кафе разных концернов собирает пищевые отходы.

Хошизора рассмеялся:

— В точку! Резников, где тебя нашла такая умница?

— Споткнулась на корпоративе, — Григорий сам удивился осведомленности жены.

Архип поднес пальчики Марины к губам:

— Сеньора, я восхищен!

— Тебя никогда не интересовали муниципальные новости, дорогой, — сказала жена Григорию, позволив утилизатору поцеловать свою руку. — У нас будет ребенок, и нам следует выбрать, в каком районе он будет расти. Следует учесть множество плюсов и минусов. В том числе и утилизацию отходов.

Резников почувствовал себя идиотом. Зачерпнул хорошую порцию пломбира, засунул в рот и тут же пожалел — нёбо свело от холода, заныли зубы.

— Замечательная женщина! — восхищался Архип и продолжил: — Я со своим прикидом хорошо вписался в дресс-код фирмы утилизации. Знаешь, Гриша, сколько еды остается в таких заведениях? — Он развел руки в стороны, словно желая охватить все пространство кафе. — И есть люди, которые нуждаются в ней.

— Блыгыродно, — пробормотал Григорий, катая языком холодный комок мороженого. — Я рад за…

Резников решил, что у него потемнело в глазах. Музыка смолкла, гало водяных струй исчезло. Солнце садилось за дальние небоскребы, освещая неживым, словно электрическим светом зал «Серебряных струн». Кто-то отчаянно закричал, кто-то упал со стула или рухнул лицом в тарелку с едой. Звон разбитой посуды, хрипы, стоны…

Резников хотел что-то сказать, но мешал комок холодного мороженого. Он попытался встать, но чужая рука опустилась на плечо, вернула его на место. Архип! Его испуганное лицо. Что-то говорит, только из-за шума в ушах Григорий его почти не слышит.

— Не смотри… — шепчет Хошизора. — Не смотри…

Куда? На что? Зрение стало сдавать. Солнце слепит, лучи пробиваются среди высоток, как на логотипе «Мемориала», вокруг мечутся темные пятна. Он не уверен… Ему чудится: за соседним столиком сидит… Скелет? Тактильные системы, будто фурункулы, облепили костяк. И это еще дергается, пытается встать.

И, теряя сознание от удушья, Григорий шепчет:

— Марина…

Туман перед глазами густеет. В кресле напротив, под ребрами скелета — большой матовый пузырь, в котором…


Гало с места трагедии: разноцветный человек, похожий на обезумевшего клоуна, выбегает из кафе «Серебряные струны».

— На помощь! — кричит утилизатор.

— Стоп! — командует Дедлаф.

Модератор тут же остановил запись:

— Электроника вырубилась. Террористическая организация «Плоть» взяла на себя ответственность за электромагнитную бомбу.

— Замечательно, — мистер Дедлаф потер руки.

— Отключились импланты у всех, кто был в кафе, — пробормотал модератор, растерянно глядя на босса — что замечательного в теракте? — Объект пятьсот тридцать семь, Марина Резникова, едва не погиб. Бокс с плодом находился в критическом состоянии, когда прибыла аварийная группа.

— Она погибла! — возвестил мистер Дедлаф.

Модератор сглотнул.

— Она осталась жива, — поправил он в надежде, что босс ошибся. — Пятьсот тридцать седьмая весьма удачный образец нашей продукции…

— И из нее выйдет прекрасная жертва, — Дедлаф не слушал подчиненного. — Вложите в руку этого цветного идиота «пульсар», поменяйте аудиозапись. Пусть орет… Например: «Да здравствует живая плоть!» Он единственный уцелевший?

— Д-да, сэр, — заикаясь, ответил модератор, опасаясь, что босс заметит смятение подчиненного и примет жесткие меры — например, уволит без разбирательств по статье о несоответствии занимаемой должности.

Однако тот увлекся и не обращал на подчиненного никакого внимания. Хоть рыдай, хоть смейся.

Дедлафа несло, он создавал новую реальность, сказку для клиентов:

— Объявите утилизаторов пособниками террористов. Они же помогают всяким отбросам общества? Кормят их отходами? Вот и прекрасно!

— Простите, сэр. Может, лучше бомба? «Пульсаром» он бы не уложил всех посетителей.

Дедлаф наконец обратил внимание на модератора, и тот увидел собственное отражение в зеркальных очках — маленький кривенький человечек с большой головой.

— Вы думаете, домохозяйки разбираются в оружии? — повысил голос босс, нависая над подчиненным.

— Нет, сэр. Не думаю.

— И еще, — Дедлаф звучно щелкнул пальцами. — Тут нужна личная драма, душещипательная история о трагичной любви, — гало показало кафе изнутри после трагедии. — Пятьсот тридцать седьмая, говорите, это Марина Резникова?

— Да, сэр.

— И что там у нас, — босс листнул файлы, задумчиво прочел. — Восстановление по скелету, создание тактильной оболочки…

— Едва не прокололись, — тихо произнес модератор.

— То есть? — в голосе босса звучал металл.

— Понизилась плотность тактильной оболочки, и кожа получилась на ощупь более нежной, — отчеканил модератор. — Сбой процессора.

Черт дернул за язык!

— Муж заметил?

— Ему понравилось.

— На грани! — Дедлаф погрозил подчиненному пальцем, но выглядел довольным. — Вы были на грани.

— Да, сэр! Учтем, сэр! Больше не повторится!

— Итак! — прервал его босс. — Дайте ее мужу пистолет — он должен отомстить за погибшую жену и нерожденного ребенка. Смерть утилизатору!

— Пишем, сэр, — модератор отвернулся к гало, изменяя параметры видео, создавая новые сцены, проникая в интеллект-систему квартиры Григория Резникова, чтобы домашний принт распечатал оружие. Убитый горем мужчина не будет задумываться, откуда взялся «пульсар». Он будет вершить правосудие.

Руки модератора тряслись. Он ввел себе успокоительное из персональной аптечки, встроенной в пояс брюк.

Это не я. Это все делаю не я. Работа такая. Всего лишь работа.

— Заодно, когда концерн утилизации рухнет, мы возьмем его за копейки, — «творец» Дедлаф опустился в кресло, потянулся. — Кстати! Что у нас с общественным мнением?

— Пока в «Мегаполисе» не принято говорить о тактильных имплантах, — доложил модератор. — Наши клиенты более лояльны и все же некоторых пугают кости и ожившие скелеты, и приходится корректировать память…

— Да-да! — с нетерпением воскликнул Дедлаф. — Резникову мы сделали коррекцию по умолчанию, — и негромко добавил: — Вы так мне надоели своим нытьем, сеньор Резников.

— Наши сенаторы начинают готовить почву, — продолжил модератор, выдержав паузу. — Среди молодежи зреет новое движение — скелетоны. Щеголять скелетом с тактильной оболочкой становится модным. Они специально удаляют плоть, меняя ее на тактильные импланты.

Молодежь — это золото. Мистер Дедлаф довольно потирал руки. Когда-то давно юноши и девушки обожали покрывать свои тела татуировками. Теперь вовсе желают избавиться от потеющей, вонючей, слабой плоти. Замечательно!

— Так за работу! За работу! — Дедлаф захлопал в ладоши, подгоняя подчиненного.


— Похоже, меня сегодня не убьют, — произнес Архип, опуская руки.

Григорий удивленно уставился на «пульсар». Пользуясь его замешательством, утилизатор ловко ударил Резникова под локоть и отобрал оружие.

— Прости, Гриша. Во мне нет имплантов, — Хошизора пожал плечами. — Требование фирмы. Считается, что только человек «на все сто» способен понять голодного и помочь ему.

Резников сжал кулаки, готовый броситься на убийцу. Архип отступил на шаг.

— А в тебе… Легкие, да? — спросил он.

— Рак, — процедил сквозь зубы Резников. — Был… И зрительный нерв.

Хошизора сочувственно кивнул.

— В убийстве Марины я не виноват. Тебя одурачили, Гриша…


Далия Трускиновская . Наследник славы | Социум. Антология социальной фантастики | * * *