27 апреля

Проснулся рано с тяжёлой головой. Злило письмо Держановского. Работал, чтобы не злиться, и над головой. Пока Пташка спала, ушёл гулять по Брюсселю. Смотрел, как в парке против Королевского дворца пересаживали рыб из бассейна в бассейн.

Интервью со старичком из парижского «Фигаро», который больше сам говорил, чем спрашивал.

- Вот в этом же зале я имел интервью с Леонкавалло.

Я удивился:

- Когда же?

- О, вы хотите, чтобы я помнил!

Затем он перечислил мои сочинения:

- Symphonie Classique, Chout, le Suicide...^[375]

Я:

- Suite Scythe?!

- Oui, oui, pr'ecis'ement.^[376]

В час генеральная репетиция, к которой приехал Пайчадзе. Но Полина совсем без голоса: мимирует, поёт же за неё De Thoran, что убивает впечатление и расхолаживает артистов. Зато в первый раз появилась Бабуленька и, к удивлению, поёт недурно. Конечно, о всякой отделке, о переливах в темпах нечего и думать, - приходится принимать всё, что резко не противоречит основной идее. Алексей лучше всех: он молод, горяч и у него хороший голос. Рулетка идёт довольно гладко, но недостаточно оживлённо. Хор в последнем антракте плохо слышен, хотя он поёт в полном составе и. по моему совету, в рупоры. Ухожу с репетиции утомлённый и в довольно среднем настроении. Впрочем, у «Игрока» определённое достоинство: интерес повышается и действие становится всё более интенсивным от первого акта до последнего. Это, конечно, не комплимент первому акту, но, может быть, пара небольших купюр и вставная сцена его оживят.

Отдохнув в отеле, вечером пошли на «Юдифь» Онеггера: De Thoran дал ложу. В «Юдифи» мало музыки, но здорово выходит битва. Первый сорт! Хотя музыки в битве тоже нет. Такую битву, да с музыкой! Зато перед битвой - тема, целиком свистнутая из «Скифской сюиты» (начало ночи). В антракте я пристаю к Пайчадзе с вопросами, что выйдет, если я устрою Онеггеру процесс за краденые вещи, и если выиграю, то при модности Онеггера, какая это реклама! «La vie br`eve» де Фальи, которая шла затем, скучна и незначительна.