на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава первая

Среди старых друзей

Мягко светило солнце и дул лёгкий послеполуденный ветерок, Кламат ехал верхом через спокойно возвышавшиеся вокруг холмы юго-западного Беллегера. Ему всегда нравились такие поездки. Они приносили радость. В глубине души он завидовал жителям полей и ферм. Кламат любил мирный Беллегер.

Но в эту поездку он отправился не для того, чтобы любоваться красотами.

Кламат оставил воинский лагерь у стен Отверстой Длани уже четыре недели назад и сперва направился на юг, а затем всё больше стал уклоняться к востоку. По пути он заезжал в сёла и деревушки и посещал отдельные крестьянские хозяйства. В утренние часы солнце светило ему прямо в глаза, и тогда Кламата спасала широкополая шляпа, которую он надвигал на лоб. Теперь же его тень обгоняла его, и он сдвинул шляпу на затылок, наслаждаясь теплом, прохладным ветром в лицо и природой вокруг.

Жители этого края в основном разводили овец, но земля их, орошаемая петлявшими по неглубоким долинам потоками, не была бесплодной. Правда, никто не выращивал на холмах ни пшеницы, ни ячменя, ни проса, ни сахарной свёклы, здесь не заготавливали сена. Лишь кое-где появлялись оливковые рощицы да виноградники – единственный признак того, что землю обрабатывали. Всё остальное пространство заросло кустарниковым дубом, вереском и полевыми цветами. Зато пологие склоны с болотистыми лощинами или лесистыми впадинами у оснований как нельзя лучше подходили для выпаса овец. Эти животные под присмотром пастухов и собак бродили там повсюду, удовлетворённо щипля сочную траву в ожидании очередного дня стрижки.

Время от времени кто-нибудь из пастухов издалека окликал Кламата. Частенько воин видел, как пастушья собака очертя голову бросалась в чащу в погоне за кроликом. Но Кламат не останавливался ни для того, чтобы переговорить с пастухом, ни для того, чтобы посмотреть, как собака распугивает дичь. Он не спешил, но и не бездельничал. Впереди была длинная дорога. И пусть держался он в седле расслабленно, зато к своей цели относился очень даже серьёзно, ни на минуту не забывая о долге службы.

Он проехал уже большое расстояние от Отверстой Длани и Кулака Беллегера до гор Грани Царства, возвышавшихся теперь над южным горизонтом. Даже в это время года их самые высокие пики были укутаны снегом и льдом – белые одеяния, блистающие отражённым солнечным светом. И не только пики: местами и нижнюю часть склонов, в тени гранитных валунов покрывал снег. Каждый раз, когда Кламат проезжал здесь, вид заснеженных гор поднимал ему настроение. Но сегодня горы тревожили его. Они скрывали тайны, которые в прежние времена Кламат и представить себе не мог.

Ещё с тех самых пор, как изменившаяся в Беллегере ситуация положила начало изменениям в армии, Кламат в одиночку совершал такие верховые поездки примерно каждые три года. И они всё ещё радовали его, несмотря на новые распоряжения короля и последние известия об угрозах с Грани Царства. Сельские красоты, свежий воздух, возрождённые, процветающие фермы и их крепкие, здоровые хозяева – всё это согревало душу Кламата, придавало ему сил, какие бы сюрпризы ни преподносила на пути непостоянная погода. Повсюду он видел плоды мирного времени. Семьи росли, хозяйства расширялись, на прилавках торговцев появлялись самые разные товары: ткани, орудия труда, одним словом, всё, что нужно простому люду. И это процветание стало возможным в том числе и потому, что в королевство вернулась магия. Её следы виднелись повсеместно. Маги устанавливали сухую или дождливую погоду – какая требовалась их краю. Эпидемии теперь случались редко, а пожары и того реже. На глазах Кламата Беллегер оправлялся от долгой войны с Амикой. И воин радовался возрождению своей родины.

В поездке его «сопровождали» только два мула с поклажей, всё уменьшавшейся по пути. Одет Кламат был как крестьянин – в домотканые рубаху и штаны. На всякий случай он прихватил с собой также холщовый плащ с капюшоном. Шляпа вроде той, что была у него, имелась у доброй половины мужчин в Беллегере, да и у многих женщин. Даже саблю свою он убрал с глаз долой. Только висевшее через плечо ружьё и сумка с патронами на луке седла выдавали в нём солдата, да, пожалуй, ещё сапоги из мягкой кожи, доходившие до середины икр, которые Кламат стал носить со времён похода в восточную пустыню с принцем Бифальтом и Элгартом, когда они вместе искали Последнее Книгохранилище. И если бы какой-нибудь любопытный путник встретил его на дороге, то подумал бы, что это крестьянин собрался на рынок или возвращается домой.

На самом же деле «сопровождение» Кламата не ограничивалось мулами. По приказу короля его охранял отряд из десяти человек. Всего несколько лет назад для этого было достаточно и двух, но времена изменились. Конечно же солдаты оставались за холмами вне зоны видимости и даже слышимости. Они ехали как бы сами по себе: сами разбивали лагерь, сами отправлялись в путь. Но командиру отряда был прекрасно известен маршрут Кламата и места его стоянок, и солдаты двигались параллельно ему в том же направлении. Один выстрел из ружья – и отряд всего за пару минут оказался бы рядом.

Кламат был слишком дорог королю Беллегера, его нельзя было потерять.

Трудно сказать, была ли от этого польза. Кламат тяготился своим положением, оно доставляло неудобства, иногда воину даже казалось, что есть в этом какая-то изощрённая жестокость. «Слишком дорог», «нельзя потерять» – разве этого он добивался? Обычный человек, пусть даже с не совсем обычным жизненным опытом – вот кем он был в своих глазах. Его круг – это простые люди. И всё же именно такое высокое положение позволило ему переубедить короля, который изначально был против поездок к Грани Царств.

С дальнего холма до Кламата донёсся приветственный окрик пастуха. Залаяли, вторя хозяину, собаки. Кламат приветственно махнул рукой и поскакал дальше. Очередная цель была уже близко. При других обстоятельствах он с радостью подъехал бы к пастуху. Но не сейчас – он представил, сколько шуму это наделало бы. Его ожидало важное задание, и Кламат не мог откладывать его выполнение.

Проехав ещё одну лигу, Кламат, близ самой вершины, обогнул холм, и пред ним предстало то место, где он надеялся провести ночь. Под холмом лежала чашеобразная лощина с густой берёзовой рощей на дне и платанами у берега медленного ручья. А на другом берегу виднелась цель Кламата – небольшой дом. Лучи заходящего солнца ещё освещали верхушки деревьев, золотили высокие дымовые трубы. Сами постройки – сарай, загоны для овец, дом – уже покрыла удлиняющаяся тень холма.

Это было желанное зрелище. Дом с высоким гребнем крыши и аккуратными крепкими стенами не пострадал. Холстины, что служили ставнями в расположенных со всех сторон окнах, были открыты, пропуская внутрь мягкий вечерний воздух. Над кухонной трубой клубился дым: лучи заходящего солнца окрашивали его в цвет сусального золота, а лёгкий ветерок гнал его в сторону Кламата, и воин учуял запах недавно срубленных дров и ягнятины.

Повстречавшаяся Кламату на юге отара подошла ближе: собаки гнали овец домой. Теперь Кламат узнал пастуха. Воин начал спускаться в лощину. Там, в кустах близ ручья, играл или прятался, а может, занимался каким другим важным детским делом ребёнок, который как раз в это время взглянул в сторону Кламата. А взглянув, взвизгнул и побежал к дому.

Кламат разглядел, что ребёнок этот был маленькой девочкой. Он знал всю семью, и имя девочки сразу пришло ему на память. Маттильда. Не похоже, чтобы она испугалась. Крик был радостным, она побежала предупредить о госте. О госте, которого её родители уже привыкли встречать раз в три года.

Спускаясь рысью по склону, Кламат улыбался. Тревога покинула его. Это семейство было одним из его любимых. Они жили не так близко к Грани Царства, чтобы находиться в серьёзной опасности. Но Кламат по своему обыкновению опасался за них. Этот страх был постоянным, часть его жила в сердце воина и сейчас. Кламат знал слишком мало о тайнах, скрывавшихся в этих горах. Но хотя бы на одну ночь он сможет позволить себе расслабиться.

Приход Кламата каждый раз был неожиданностью. И, может быть, это его появление не сулило радости ни хозяевам, ни ему самому. Да, положение его в этой семье было шатким, но Кламат не привык уклоняться от неприятностей и от того, что может причинить боль. Он, ветеран сражений Беллегера с Амикой, знал, что такое смерть, что такое беспощадная магия.

Когда Кламат спустился в долину, на крыльцо вышла женщина. Дородная и крепкая. Соломенно-жёлтые её волосы уже тронула седина, как и волосы её мужа. Руки её покраснели от мытья посуды и готовки. Женщина не улыбнулась, разглядев и узнав Кламата, но он и не ждал улыбки. Было достаточно одного её жеста.

– Матта! – поприветствовал он в ответ. – От себя и от правителя Беллегера желаю мира этому дому! Увидев вас, усталый радуется.

Женщина только сердито взглянула на него в ответ, но не ушла.

В это время к ней на крыльцо поднялся муж, Матт. Высокий, крепкий мужчина с прямым, выносливым торсом, словно специально созданным, чтобы поднимать тяжести. Солнце выкрасило лицо Матта бронзовым загаром. В волосах и бороде мужчины проглядывала седина, как в волосах его жены, и по седине легко угадывался их возраст. А вот глаза у них были непохожи: его – прозрачно-голубые, её – штормового серого цвета.

С Маттом пришла и дочь – семилетняя Маттильда, младшая в семье. Она встала рядом с отцом, разглядывая гостя широко раскрытыми глазами. Матт положил свою большую руку дочери на голову, словно защищая её, хотя конечно же защищать её было не от чего.

– Матт, – произнёс с удовольствием Кламат, – ты неплохо выглядишь. А твой дом, – он оглядел фасад, – похоже, выдержит Казнь Землетрясения. Король будет рад услышать это.

– Кламат, – Матт не улыбался. Он вообще редко улыбался. Правда, когда ему всё же случалось улыбнуться, его лицо словно озарялось утренним солнцем. – Добро пожаловать в наш дом. Пока ты гостишь у нас, он будет и твоим домом.

Матта строго поправила его:

– Генерал Кламат. Теперь он командует армией.

Она с вызовом выдержала взгляд гостя.

– Поблизости наверняка прячется сотня его людей.

Кламат не отвернулся. Иначе она перестала бы ему доверять.

– Что ж, Матта, – мягко сказал он, – тебе виднее. Но я Кламат – не больше и не меньше. Я Кламат, и всё. Титул хорош только в походе, когда отдаёшь приказы. А здесь никто никогда не подчинялся моим приказам. И ты знаешь так же хорошо, как и я, что твой муж не подчинялся вообще ничьим приказам с тех самых пор, как покинул королевскую гвардию. Когда между Беллегером и Амикой наконец-то настал мир.

– Когда король Бифальт женился на королеве Эстии, – пропищала Маттильда, обрадовавшись, что знает достаточно, чтобы встрять в разговор взрослых.

Одновременно с ней Матта возразила:

– Но ты забрал…

Матт прервал её, обняв за плечи свободной рукой.

– Будет, Матта, – он почти улыбнулся, – Маттуил ушёл по своей воле. Никто его не забирал. И Кламат больше, чем наш гость. Он мой старый друг. Мы знаем, почему он навещает нас. Он делает это, потому что таков его долг. Но если мы хорошо его примем, он поделится с нами последними новостями. Он может даже поделиться новостями о нашем старшем.

Всё ещё хмурясь, Матта выдавила неубедительную улыбку:

– Тогда добро пожаловать, Кламат, генерал ты там или нет. Наш дом – твой дом. Маттина сейчас здесь нет, он с овцами. Но Маттсон работает в сарае. Он устроит твоих мулов и коня. Когда ты войдёшь в дом, – тут она наморщила нос, – и умоешься, потравите с Маттом свои солдатские байки, пока я приготовлю что-нибудь на ужин.

Кламат ответил не сразу. Он вдруг припомнил, как в последний раз попытался убедить короля Бифальта, что не может командовать объединёнными силами Беллегера и Амики. Резко, с привычным чуть сдерживаемым нетерпением король ответил: «Никому, кто хочет власти, не следует давать её». А затем добавил: «Я на это дело не гожусь. Мне нет доверия».

Возможно, он имел в виду, что ему не доверяют амиканцы. Или магистры Последнего Книгохранилища. Или даже, что ему не доверяет королева Эстия. Но Кламат подозревал другое: король не доверял сам себе.

Кламат спрыгнул с коня, пытаясь скрыть тот факт, что на несколько мгновений полностью ушёл в свои мысли. Улыбнувшись – правда, после воспоминаний о короле Бифальте сделать это было трудновато, – он ответил:

– Я знаком с твоей стряпнёй, Матта. Сегодня я поем на славу!

Затем он развернулся и повёл коня и следующих за ним по пятам мулов в сарай.

Вспоминая о короле Бифальте, он обычно начинал тревожиться. Вернувшись из великой библиотеки, тот сильно изменился, что-то глубинное сломалось в нём. Кламат слышал об этом, но не понимал. Принц Бифальт, не колеблясь, повёл бы в бой любую армию.


* * * | Внутренняя война. Том 1 | * * *