1. Воскресенье

Машина

— Вы задержаны по подозрению в убийстве вашей жены, Амалии Ланг, произошедшем в прошлый вторник около трех часов ночи. Под стражей вы проведете двадцать четыре часа.

Сервас посмотрел на Ланга: тот сидел, не шевелясь. Было 12.30, 11 февраля.

— По истечении срока задержания прокурор Республики может принять решение продлить его еще на двадцать четыре часа. По истечении дополнительного срока, то есть сорока восьми часов задержания, вас либо доставят к магистрату, либо освободят. Вы имеете право предупредить кого-либо из близких о принятых к вам мерах. Вы имеете право на консультацию врача. Вы имеете право потребовать, чтобы на допросе в первый день или в любой момент вашего содержания под стражей присутствовал адвокат, которого вы назовете.

"Сейчас самый момент, — сказал он себе. — Попробуем".

— Настаиваете ли вы на присутствии адвоката, господин Ланг?

Писатель наконец посмотрел на него все с тем же отсутствующим видом и улыбнулся, отрицательно помотав головой.

— Ваше имя, фамилия, дата рождения, — продолжил Сервас.

— Это действительно необходимо?

— Такова процедура.

Ланг со вздохом подчинился.

— Вы имеете право сделать заявление, вы имеете право отвечать или не отвечать на поставленные вопросы, — продолжил Сервас. — Вам понятно?

— А если я захочу есть?

— Вам будет предоставлена горячая пища. Вы можете также попроситься в туалет.

— С ума сойти, как все переменилось, а? — неожиданно сказал Ланг, улыбаясь. — Я имею в виду, с девяносто третьего. И никаких оплеух? Никаких затрещин и зуботычин? Finito? Verboten?^[340] Теперь все цивилизованно… А какими же средствами вы теперь выбиваете признания?

Сервас ничего не ответил. Рядом с ним сопела, ерзая на стуле, Самира. Не хватало еще, чтобы она проверила силу своих восьмисантиметровых каблуков на яйцах Ланга. Самира и Ковальский прекрасно поняли бы друг друга.

— Спустишься с ним вниз? — спросил Сервас, осознав, что произнес плеоназм^[341].

Она кивнула, встала с места и сделала Лангу знак следовать за ней.