Дорожка 2 — «Gladno srdce („Hangry Heart“)
Эмир Кустурица и «The No Smoking Orchestra».
(3`48).
Из саундтрека к фильму «Жизнь как чудо». Знатоки до сих пор спорят, много ли потерял Кустурица, поссорившись с Бреговичем. Но эта вещь в любом случае хороша. Очень выразителен женский голос.
Плачет девушка, всхлипывает, слезы вытирать не пытается. Тушь на ресницах потекла, на щеках чёрные пятна, которое на левой — размазано, клякса кляксой.
— Ой, кто же я тэпэр, Алёша? Кто ж я…
Вокруг люди, полна остановка. Трамвая давно не было, хотя и час пик. В сторону не отойдёшь, мокрый снег всюду. С утра потеплело, заскользили подошвы по мокрому льду.
— Алёша, Алёша…
Как утешить? В кресло не усадишь, воды не поднесёшь. Даже не обнимешь, неудобно среди людского наплыва. Со стороны глянут, сразу решит: обидел студент очкастый девушку, довёл чуть не до истерики. Сразу видно, интеллигент!
Район рабочий, не жалуют здесь очкатых умников. Смена закончилась, трудящиеся домой едут, трамвая нет, все злые, усталые.
— Алёша, может мэни с города уехать? Тильки куда? Знову в Тростянец? А там що?
Плачет Варя. И как помочь?
Мобильный телефон Алексей включал редко. Звонили ему раз в месяц, не чаще, к тому же риск — купил с рук, модель старая, хоть в музей сдавай. Литиевые батареи, и то спасибо, заряжается без проблем. А с SMS-ками беда. Так что работала мобила в режиме почти одностороннем. Включил, позвонил, снова выключил, порадовавшись, что работает.
А тут словно чувствовал — перед второй парой кнопку нажал, блокировку клавиатуры поставил, спрятал во внутренний карман. И надо же — как раз после третьей Варя позвонила. Впервые, кстати. Номер Алёшиной мобилы у неё имелся, но только на всякий пожарный, потому как дорого. Алексей сам ей звонил — на фабричный коммутатор. «Третий цех, пожалуйста…» Поэтому сразу понял, пока телефон доставал — пожар, не иначе. Тем более, в ссоре они. Значит и вправду, припекло.
Встретились на трамвайной остановке. Рельсы налево, рельсы направо, за дорогой — склон, поросший редкими соснами. Почти парк. Летом там хорошо: белочки бегают, дух смоляной всюду. Остановка же самая обычная — будка, чугунные скамейки, даже в жару не сядешь. И народищу полно.
Тоже странность, между прочим. Варя на остановках свидание не назначала. Просто говорила: «Приходь, сегодня вильна». Гулять иногда гуляли, конечно, не зимой же по гололёду!
Как ни спешил Алёша, Варя все равно раньше пришла. Его увидела — плакать стала. Почти не прячась, в голос.
— Зробы что-то, Алёша! Я же теперь жить не смогу. Я ж грязная, хуже шлюхи!..
В первый миг Алексей растерялся, понять не мог. Мысль дурацкая мелькнула: из-за серёжек все. Повелась Варя на золотых колечках, сейчас денег просить станет. Глупость, конечно, только из-за этой глупости они уже поссориться успели.
Обнял её Алёша, чужие взгляды проигнорировав, прижал к груди. Варя словно ждала — ткнулась мокрым носом ему в ухо.
— Алёша… Яка я дура, Алёша!