6
— Как вы попали наверх?
Я стоял рядом с Ириной в салоне люкса и таращился на фройляйн Луизу.
— Из гаража, на лифте. Тайком, — ответила она.
— И что вы хотите?
Фройляйн Луиза решительно произнесла:
— Девочка должна немедленно вернуться со мной в лагерь. Я этого не потерплю!
Ирина схватила меня за руку. Я крепко сжал ее.
— Что? — спросил я. — Что вы не потерпите?
Фройляйн двинулась в сторону Ирины.
— Я весь город обыскала, пока нашла вас. Потом друзья, наконец, указали мне путь. — Она взглянула на меня. — Вы плохой человек, вы злоупотребили моим доверием. — Фройляйн схватила Ирину за руку и потянула к себе. — Поехали со мной!
Ирина вырвалась.
— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Я не вернусь в этот грязный лагерь! Никогда!
Я тихо произнес:
— Фройляйн Луиза, это мой номер. Вы без разрешения вторглись в него. Если вы немедленно — немедленно! — не исчезнете, тогда, к сожалению, мне придется вышвырнуть вас!
Фройляйн Луиза сдвинула шляпку на затылок.
— Ах вот так? — с горечью произнесла она. — А знаете, что я тогда сделаю? Я подам на вас жалобу! За похищение! Девочке еще нет двадцати одного года! У нее нет разрешения на жительство! Ей еще не сделали прививки!
— Господин Роланд ручается за меня! — выкрикнула Ирина. — Если у меня есть поручитель, мне больше не надо возвращаться в лагерь! У господина Роланда есть письменное подтверждение! Письменное, слышите?
Очевидно фройляйн об этом не слышала, потому что она воскликнула:
— Дурочки вы все, дуры! Одна глупее другой! Он за нее ручается! Как долго? Пока вы ему не надоедите и он не выгонит вас!
— Минутку, — начал я, но фройляйн перебила меня, обращаясь к Ирине:
— Как вы выглядите! Как… Сами понимаете! Неужели вам совсем не стыдно? Вот что он из вас сделал — за один-единственный день! — И потом ко мне: — А вы не лучше, чем те проходимцы с Реепербан, которые забирают девочек из лагеря! Вам лишь бы свое удовольствие получить, вот и все!
А тем временем все так же сладко и томно звучал «Хоровод»…
Я произнес, направляясь к фройляйн Луизе:
— С меня довольно. Я…
Больше я не успел ничего сказать, потому что в этот момент зазвонил телефон. Я подбежал к аппарату и снял трубку.
— Да?
— Что вы так кричите? — спросил голос, который показался мне знакомым. Я только не мог сообразить, откуда я его знаю.
— Кто вы? Что вам надо? — спросил я уже спокойным голосом.
— Это Виктор Ларжан.[102] — Ах да, конечно, Ларжан, черт бы его побрал. Его мне сейчас только не хватало. — А что мне надо? С вами поговорить. По крайне важному делу.
— Где вы?
— В отеле. Внизу, в холле. Говорю из телефонной будки. Сейчас поднимусь к вам. Номер 423-й. So long.
— Вы никуда не подниметесь! — вдруг заорал я. Мои нервы окончательно сдали. — Если вам что-то от меня нужно, позвоните мне завтра утром!
— Завтра утром будет поздно. Это надо сделать немедленно.
— Ничего не надо делать немедленно! У меня нет времени! Вы останетесь внизу! Все! — Я швырнул трубку.
Ирина и даже фройляйн Луиза выглядели напуганными.
— Кто это был? — спросила Ирина.
— Виктор Ларжан, — сказал я. — Агент.
— Кто? — воскликнула Ирина.
— Ах вот что, — я с трудом выдавил улыбку. — Не такой. Литературный. Посреднические услуги. Авторы. Романы. Фильмы. — Мой взгляд опять упал на фройляйн Луизу, и меня охватила новая волна слепой ярости.
— Чтобы вас тут через секунду не было, вы поняли?
Голос фройляйн Луизы вдруг стал тихим, она почти прошептала:
— Ведь Индиго — еще совершенный ребенок! Неужели вы этого не видите, господин Роланд? Неужели вы настолько испорчены и развращены, что не видите, что она еще ребенок?
— Я уже не ребенок! — воскликнула Ирина. — Что вы вообще обо мне знаете? Вы же совершенно не знаете меня, ни капельки!
Маленькая фройляйн произнесла с большим достоинством:
— Я знаю о тебе все. Ты действительно еще ребенок. Я разбираюсь в детях. У меня нет своих детей. Я не была замужем. И тем не менее у меня были дети — больше, чем у любой матери в мире. Сотни! Тысячи! Я их охраняла и оберегала! Всю свою жизнь. Сидела у их постелей ночами, когда они болели. Защищала их и хранила от зла. Так же, как настоящие матери! Да, у меня были тысячи детей… и они любили меня… — Фройляйн вдруг закачалась от слабости и опустилась в кресло. Мне было наплевать на ее состояние. Я подошел к ней и наклонился. Я стал беспощадным:
— Если вы сию минуту не уйдете, мне придется кое с кем поговорить, фройляйн Луиза.
— Поговорить… с кем? — Она подняла на меня свои добрые глаза, в них стояли слезы.
— Я знаю директора управления социального обеспечения в Бремене… — начал я.
Тут меня перебил чей-то громкий игривый голос:
— Всем привет! Я ведь не помешаю. Дверь была открыта, вот я и вошел. Дамы, дорогой друг Роланд… — Порог люкса переступил высокий мужчина крепкого телосложения, без единого волоса на голове. На нем были очки без оправы, и выглядел он отъявленным пройдохой, являя собой живое воплощение нахальства и плохих манер.
Когда я его увидел, меня охватило такое бешенство, что я на миг забыл даже о фройляйн Луизе.
— Я же сказал вам, что не желаю вас видеть!
— А я объяснил портье, что вы меня ждете, — ухмыльнулся лысый. — У вас гости. Прелестно, прелестно. Вы не хотите представить меня?
— Нет, — рявкнул я. — Вон отсюда!
— Ларжан, — представился посетитель сам и поклонился фройляйн Луизе и Ирине. — Виктор Ларжан. Рад познакомиться с вами, сударыни. Мы с господином Роландом старые друзья.
— Какие еще друзья! — продолжал я буйствовать в припадке ярости. — Вон, я сказал! Вы что, оглохли?
— А я-то хотел обсудить с вами один очень срочный вопрос, — произнес с улыбочкой Ларжан. — Ну будьте же повежливее. Предложите мне чего-нибудь выпить. Успокойтесь. Вижу-вижу, вы не хотите. Я сам себе сделаю коктейльчик. — Он вразвалочку прошел в салон и действительно налил себе в стакан виски, добавив туда воды и льда. Объявив, что пьет за наше здоровье, он выпил и застонал от наслаждения.
— Вы литературный агент? — спросила Ирина, потрясенная зрелищем.
— Так точно, прелестная фройляйн. Виктор Ларжан.
Он говорил по-немецки бегло, но с сильным американским акцентом. Я знал его много лет. Он был владельцем большого агентства в Нью-Йорке, имел филиалы в Голливуде, Париже, Лондоне и Риме. Ларжан продвигал писателей, сценаристов, еще и актеров, продавал сериалы, злободневные статьи на фактическом материале и романы, это была легендарная фигура в своем бизнесе. Ему еще не было и пятидесяти, хотя из-за лысины он выглядел старше. На нем всегда были мятые костюмы из второсортных магазинов готовой одежды, нейлоновые рубашки и дешевые галстуки, хотя все знали, что он был сказочно богатым холостяком. Он владел знаменитой огромной коллекцией старых часов и постоянно мотался по свету. Со мной у него пока был лишь опосредованный бизнес. Он продал мои секс-серии во много стран. Но это всегда шло через издательство, и я получал только проценты.
Ларжан уселся в кресло, вздохнул с глубоким удовлетворением, выпил, поглядывая на всех своими свинячьими глазками, и явно чувствовал себя превосходно. Мое бешенство росло с каждой секундой.
— Послушайте, Ларжан, я прикажу вас вышвырнуть, если вы не исчезнете! — заорал я.
Американец довольно хрюкнул.
— Ну разве он не очарователен? — спросил он Ирину. — Всегда норовит головой пробить стену. Такой порывистый. А ведь он меня знает. Вы же меня не знаете, сударыни. Я хочу сделать господину Роланду предложение. Срочное. А я не тот человек, которому можно сказать «нет». — Он положил ноги на столик, снова выпил и обратился к Ирине: — Как вас зовут, дитя мое?
— Ирина Индиго, — ответила потрясенная Ирина.
— Красивое имя. Очень красивое имя. — Ларжан благосклонно кивнул.
Я подумал, что вряд ли смогу сам выкинуть его, для этого он был чересчур здоровый. По радио все еще звучала тихая музыка из бара.
— А вас, сударыня? — Он так и не убрал ног со стола.
Фройляйн Луиза как зачарованная смотрела на американца с первой минуты его появления. Ее лицо было просветленным.
Она встала, подошла ближе и сказала:
— Готтшальк. Фройляйн Луиза Готтшальк. Ты же это знаешь…
Странное обращение нисколько не обескуражило американца. Он широко ухмыльнулся.
— Конечно, конечно, знаю. Фройляйн Луиза Готтшальк. Я столько людей встречаю. Вы уж извините, если я кого-то не сразу узнаю.
Фройляйн Луиза посмотрела на него сияющими глазами.
— Теперь все будет хорошо, — сказала она.
Ларжан обменялся со мной короткими взглядами. Он так часто встречался по роду своей деятельности с чудаками, что уже ничему не удивлялся. Сам он всегда говорил, что питает слабость к сумасшедшим.
— Все будет хорошо. Полный о’кей, фройляйн Луиза, можете не волноваться. Я здесь. Ничего плохого уже не случится.
— Прекрасно, — прошептала фройляйн. — Ах, как хорошо… Все-таки все получается именно так, как я мечтала…
— Ясное дело, — невозмутимо произнес Ларжан. — Зачем грустить, если можно Ларжана спросить.
— Мой американец… — шептала фройляйн.
— К вашим услугам, сударыня. Америка к вашим услугам, — гудел Ларжан.
— Благодарю Тебя, Господи, — еле слышно шептала фройляйн Луиза.
Все очень напоминало сумасшедший дом.
Я сказал агенту:
— Кончайте театр. Вы сейчас исчезнете или я позвоню портье.
— Нет, вы не имеете права! — вскрикнула фройляйн. — Это крайне важно, что господин Ларжан пришел именно сейчас!
— Еще как важно, фройляйн Готтшальк, — произнес этот отвратительный Ларжан. — Или я могу называть вас просто Луиза?
— Ну конечно, можете! — восторженно воскликнула фройляйн.
В этот момент опять открылась входная дверь, и вошел кельнер Жюль с передвижным столиком. Все уже было подготовлено и накрыто. Скатерть из камки. Серебро. Коктейли из омаров. Бочонок с бутылками шампанского…
Жюль оторопел и остановился.
— Пардон… я не хотел мешать… Ужин… — Он внимательно посмотрел на американца. Тот криво улыбнулся в ответ.
— Привет, — сказал Ларжан.
— Месье, — произнес Жюль, потом повернулся ко мне: — Можно завозить стол?
— Да, пожалуйста, — ответил я. — Мы сейчас опять останемся одни.
— Вы так думаете, — произнес Ларжан. Он подмигнул фройляйн Луизе. Та не сводила с него глаз, потом ее взгляд скользнул по Жюлю.
Фройляйн Луиза спросила:
— Француз?
— Да, мадам. — Жюль был занят своим столом.
— Если бы ты знал, как я рада, — сказала фройляйн. — Как же я счастлива. Ты тоже следи, ладно?
Жюль нервно взглянул на фройляйн Луизу.
— Что я должен делать, мадам?
— Следи!
— Я действительно не понимаю, мадам… — начал Жюль. За спиной фройляйн развалившийся в кресле Ларжан делал Жюлю и нам всем знаки. С ухмылочкой он крутил пальцем у виска и пожимал плечами. Жюль наморщил лоб, но легче ему от этого не стало.
— Я могу открыть бутылку, месье? — спросил он меня.
— Да, пожалуйста, Жюль. Мы сейчас поедим. Причем одни. Я сейчас быстро наведу здесь порядок, — сказал я.
Жюль взял белую накрахмаленную салфетку и вынул из бочонка бутылку. Фройляйн Луиза подошла к нему.
— Минутку, — произнесла она.
— Слушаю вас, мадам? — Он снова занервничал.
Фройляйн серьезно посмотрела на него.
— В чем дело, мадам?
— Ты это прекрасно знаешь…
— Пардон, мадам, — сказал Жюль, которому была крайне неприятна эта сцена, — но я не имею понятия…
— Ах вот как! — В голосе фройляйн зазвучала угроза. — Я так и подумала. И все же минутку подождите. У меня для вас есть послание.
Жюль не мигая смотрел на маленькую женщину. Ларжан хохотал. Он от всей души наслаждался происходящим.
— Ваш персонаж? — вполголоса спросил он меня. — Какой типаж, потрясающе!
— Послание? Какое послание, мадам?
Взгляд фройляйн опять скользнул куда-то в запредельную даль. Она произнесла медленным, заклинающим голосом:
— Не торопитесь. Вы должны услышать то, что хотят сказать вам те, наверху.
Жюль покраснел от смущения.
— Те… наверху… мадам?
— Да… — Фройляйн Луиза прислушалась. Никто ничего не говорил. Только по радио звучала музыка — «Страна чудес в ночи».
Фройляйн Луиза произнесла Жюлю прямо в лицо:
— То, что вы хотите сделать, есть зло. Вы принесете несчастье людям…
Голос фройляйн Луизы был глухим и монотонным.
— И это несчастье станет и вашим несчастьем…
Жюль вдруг побледнел. Я видел, что он испугался:
— Мадам, действительно, я…
— Спокойно! — снова заговорила фройляйн Луиза, в то время как Ларжан хихикал, а Ирина схватила меня за руку. — Вы очень, очень долго будете искупать это…
— Пожалуйста, Вальтер! — прошептала Ирина.
— Да, — сказал я. — Хватит. — Обойдя все еще бледного официанта, я подошел к фройляйн Луизе и с угрозой в голосе сказал: — Меня тогда перебили!
— Перебили… когда?
— Когда я сказал, что знаком с директором управления социального обеспечения в Бремене. Если вы сию же минуту не оставите нас в покое…
— Но я ведь должна Ирину…
— Вы ничего не должны! Только исчезнуть! Немедленно! Я сыт вами по горло, — произнес я, заставляя себя быть жестоким. — Если вы этого сейчас же не сделаете или будете и дальше слоняться здесь и я вас еще раз увижу, я поговорю с директором управления социального обеспечения!
Взгляд фройляйн Луизы блуждал между смеющимся американцем и ошеломленным французом. Она пролепетала:
— Поговорите?
— Да, — злобно бросил я. — Вы знаете, о чем. Мне кажется, что сейчас самая пора отправить вас на пенсию.
— На пенсию! — вскрикнула фройляйн.
— Не отправят, — ухмыльнулся Ларжан. — Но для этого сейчас вам надо быть послушной. Я послежу, чтобы здесь все шло как надо. Можете не беспокоиться.
— Не беспокоиться… Правда?
— Правда. Я ваш друг, фройляйн Луиза. Я позабочусь о хорошем финале. Не бойтесь.
— Это… это… — Фройляйн Луиза тяжело дышала. — Это чудесно… Вы здесь… и другие тоже… столько моих друзей… — Она взглянула на Жюля. — Только за этим последите! Этот хочет зла… он и есть зло!
— За ним мы, конечно, проследим, — сказал американец и снова сделал знак ошарашенному Жюлю, не замеченный фройляйн Луизой. — Я знаю господина Роланда. Потрясающий человек. Вы можете доверять ему.
— Но Индиго…
— Она в хороших руках. Все будет хорошо, вот увидите, все. Но теперь вам надо идти, фройляйн Луиза.
Фройляйн нерешительно переминалась с ноги на ногу.
Ларжан рассмеялся ей в лицо:
— So long, Luise. And good luck to you![103]
— Я вмешалась, — произнесла фройляйн. — Я не имела права это делать. Я доверяю своим друзьям. — На ее глаза опять вдруг навернулись слезы: — Простите… Все в порядке… Только за французом последите, пожалуйста…
— За этим последим, — невозмутимо пообещал Ларжан.
Жюль по-идиотски стоял с бутылкой в руке.
— Дело в том, что он не друг, — сказала фройляйн Луиза. — Но вы это знаете, да?
— Конечно, я это знаю, — успокоил ее американец.
— Ну тогда я сейчас пойду. И буду молиться, чтобы все удалось, — произнесла фройляйн. Она кивнула Ларжану, мне и Ирине. На француза она больше не взглянула.
Маленькая, убогая и смешная фигурка вышла из номера. Несколько секунд все молчали.
— Слава Богу, — произнесла наконец Ирина.
Жюль никак не мог успокоиться.
— Кто это был? Как эта дама попала сюда?
— Я забыл запереть дверь, — объяснил я.
— Да, но как она вообще проникла на пятый этаж?
— Не ломайте себе голову, — улыбнулся уютно чувствовавший себя Ларжан. — Сумасшедшие всегда найдут дорогу.
— Сумасшедшие?
— Разумеется, старуха абсолютно сумасшедшая, — сказал Ларжан. — Вопиюще сумасшедшая. Но не опасная. Если вы всю жизнь имеете дело с психами, у вас наметанный глаз. Успокойтесь же, наконец, и откройте бутылку.
Жюль начал вынимать пробку, предварительно отвернув проволочную петлю. Он все еще был настолько огорошен, что поспешил и пролил несколько капель шампанского на ковер.
— Пардон, мадам и месье… я… я… эта особа…
— Ну, теперь-то ее нет, — сказал я и попробовал шампанское. — Отличное!
Жюль наполнил оба фужера, после того как я подвел к столу Ирину и придвинул ей парчовое кресло. Я тоже сел.
— Я позабочусь о том, чтобы эта особа никогда больше здесь не появилась, — сказал Жюль. — Кто она? Ваша знакомая, месье?
— Да, — сказал я. — Знакомая. С одиннадцатью умершими друзьями. Они беседуют с ней, иногда она их еще и видит.
— Значит, действительно, сумасшедшая, — воскликнул Жюль, вынимая из корзиночки тосты.
— Разумеется, — сказал я.
— И во мне мертвого увидела, — сказал Ларжан. — Ха-ха-ха! Charming old lady.[104] У меня в Голливуде был один автор, так тому всюду мерещились слоны. Не маленькие, разноцветные, которых видят пьяницы. Нет, настоящие огромные слоны. Повсюду! Прихожу я к нему однажды…
— Ларжан, — произнес я, — мы хотим поесть. Вы свой стакан выпили. Пожалуйста, уйдите и вы.
— Даже не подумаю, — сказал американец. — Стакан выпил, это правда. Сделаю себе новый коктейль. Нет, нет, не беспокойтесь, Жюль, я сам. — Он неуклюже поднялся и действительно сделал себе второй коктейль. Жюлю он сказал: — Вы можете идти. Все отлично, насколько я вижу. Вам пора заняться следующим блюдом.
— Хорошо, сударь, — сказал Жюль и собрался уходить. Он все еще был бледен от страха. — Курочки прибудут через пятнадцать минут, если вас это устроит, месье Роланд.
— Вполне устроит, — ответил я и поднес свой фужер к Ирининому, тихонько шепнув: «За вас». Она тоже подняла свой фужер. Мы выпили. Жюль вышел, Ларжан пошел за ним и запер дверь. Он с кряхтением завалился на диван.
— Так, ну а теперь о нас с вами, мой дорогой, — сказал он.
Я уже приступил к еде, Ирина тоже. Я знал, что этот Ларжан — как банный лист, ни за что не отлипнет.
— Идите к черту…
— Да-да, — произнес Виктор Ларжан. — А теперь слушайте меня, вы, спившийся гений. — Он вынул из кармана блокнот, написал одно слово на верхнем листке, оторвал его и положил рядом с моим фужером.
Я посмотрел на него, ничего не понимая.
На листке было написано название одного из самых крупных и престижных иллюстрированных журналов Америки.