19

Была уже половина седьмого, когда Бак принес еду. Вскоре после того, как дети ушли, Джон почувствовал, что пещера невыносимо давит его. Он выскользнул наружу и, раздвинув кусты тсуги, осторожно исследовал окружающую территорию. Прохладный вечерний воздух, низкий солнечный свет, пробивающийся сквозь деревья, освещающий скалы и папоротники, подбодрили его. Он лег на землю рядом со стеною кустарника. Одинокий дрозд пел где-то высоко над ним в ветвях бука.

Внезапно он услышал тревожный крик бурундука, и сухая веточка треснула под чьей-то ногой. Он нырнул в заросли, выглянул и увидел бегущего к нему Бака, нагруженного пакетами и картонками.

— Привет, Джон. Привет!

— Тише, Бак. Они могут услышать там, у дома.

— Верно. Простите. — Бак понизил голос до шепота. — Я спросил, можно, мы с Лероем устроим пикник, Лерой и я? И сказал, что родители Лероя разрешили, а мама говорит: ладно, возьми, чего хочешь.

Он уселся на игольнике рядом с Джоном и начал раскрывать пакеты.

— Я принес мороженое — земляничное и фисташковое, и кофе для вас, и молоко, и пару шоколадных батончиков, и мы можем поужинать вместе. У нас будет пикник…

— Конечно, — ответил Джон.

— Про это написано в газете. — Бак начал картонной ложкой черпать из коробочки земляничное мороженое. — Прямо на первой странице «Игл». Вам бы на это поглядеть. «Женщина из Стоунвиля найдена мертвой в коровнике. Муж-художник сбежал». И ваши приметы и все такое, и еще это передают по всем каналам: «Каждый, кто подвезет мужчину с такими-то приметами…». И все это — насчет общего собрания и насчет отеля, который хотят строить на берегу озера, — и только маленький кусочек про то, как старый мистер Кэри хотел, чтобы голосовали против, а они все-таки проголосовали за. А все остальное про вас. «Неожиданное появление Джона Гамильтона на общем собрании». Здорово! Папа — просто с ума сходит! Вы бы на него поглядели! Они все прямо взбесились в Стоунвиле — бегают, болтают. Какой-то сумасшедший дом!

Он взглянул на Джона из-за полной ложки мороженого, и его добродушное широкое лицо расплылось в улыбке:

— Если бы они знали, что вы тут! Ух, что было бы!

— А полицейский все еще около дома?

— Папа говорит, что они обязаны держать его там. Такой закон. Понимаете, они считают, что вы куда-то уехали. «Каждый, кто подвезет мужчину с такими-то приметами…» — Он бросил пустую коробку из-под мороженого и наклонился к Джону. — Джон, если нужно найти что-то в коровнике, я схожу. Я легко прокрадусь туда, а если меня даже заметят, я ведь знаю всех этих полицейских. Я могу запросто подойти к любому и сказать: «Привет, Билл, как делишки? Ты не против, чтобы парень обследовал этот дом ужасов?» Ну, это же верное дело!

Слушая, Джон спрашивал себя — а почему бы и нет? Хотя, конечно, понимал, что особенно заманчивым предложение Бака казалось из-за собственного нетерпения и нервного напряжения. Но, может быть, все-таки в этом есть смысл? Бак, как сын Стива, в привилегированном положении. И верно, он может пройти туда под самым носом у полицейского… И почему он должен церемониться со Стивом Риттером! И хотя он предназначил это задание для Эмили, ей же будет легче, если не придется идти одной в этот страшный поиск — да еще в темноте.

И он спросил:

— Ты знаешь, где коровник — позади мастерской, внизу?

— Конечно, знаю. Значит, можно?

— Если ты уверен, что можешь все проделать незаметно.

— Коровник! О нем было в газетах. «Женщина из Стоунвиля найдена мертвой в коровнике».

— Послушай, Бак. Мне нужно вот что. Около двери есть старый холодильник…

Он объяснил мальчугану, что нужно искать. Скорее всего, какую-нибудь коробку, а если не коробку, то сверток — словом, все, что там могло быть спрятано. Но он объяснил ему про браслет — золотой браслет с брелочками, на котором выбито «Линда».

— Возможно, это спрятано и не в холодильнике, Бак. Но мне кажется, что все-таки там. Сначала посмотри в холодильнике, а если не найдешь и у тебя будет время — обыщи все кругом. Ну что, думаешь, тебе удастся?

— Конечно, — Бак вскочил на ноги. — Не беспокойтесь. Считайте, что дело сделано. Я с полицейскими накоротке. До скорого, босс!

Сначала, после того как он ушел, к Джону вернулось хорошее настроение. Бак найдет то, что там спрятано. Но, сидя около зарослей тсуги, слушая, как поет дрозд и журчит ручей, он почувствовал, как его стало одолевать беспокойство. Ну, не дурень ли он — поверить сыну Стива Риттера! И что он, в сущности, знает о Баке? А если тот уже все рассказал отцу, и это всего лишь еще одна западня?..

И он вспомнил, как за ним гнались через лес. Появилось непреодолимое желание убежать, бросить эту бессмысленную, рискованную затею — скрыться в пещере. Ему нужно связаться с Вики. Это самое разумное, что следует сделать. И почему он до сих пор…

И когда мучительная нерешительность достигла предела — появился Бак, беспечно шествующий между деревьями. Невероятно, но он широко улыбался своей обычной простоватой улыбкой и — так же невероятно — нес под мышкой плоскую коробку из красной кожи.

Мальчик подошел и протянул ему коробку с небрежностью комического героя.

— Это то, что вам нужно? Было в холодильнике. Я сначала не заметил. Всюду смотрел и ничего не заметил, кроме бутылки джина. Потом увидел сверху какую-то металлическую полоску, а за нею щель. Я сунул туда руку и нащупал это. Браслет здесь, будьте покойны, браслет и еще куча всяких штучек. Ну, это было совсем нетрудно. Полицейский сидел в машине. Это был Джордж, мой приятель, старина Джорджи-Порджи. Он ужинал и меня даже не заметил. Я прошмыгнул сзади и прямехонько в коровник. И эта штука была в холодильнике, как вы и сказали. — Он провел рукой по своим колючим, стриженным ежиком волосам. — Раз, два и готово. Да, сэр!

Джон взял коробку в руки. От нетерпения пальцы плохо слушались. Щелкнул золотой застежкой и приподнял крышку. Первое, что он увидел, — браслет. Точно такой, каким его описала Энджел — широкая золотая лента и пять маленьких золотых пластинок, свисающих с нее. Некоторые были повернуты лицевой стороной вверх. Видны буквы: И… Д… А.. В коробке лежали и другие драгоценности: серьги, ожерелье, золотое кольцо с большим сверкающим камнем. Бриллиант? Но он едва взглянул на них. Другая вещь привлекла его внимание — катушка с магнитной лентой. Он вынул ее и перевернул. К катушке приклеена бумажка, и на ней его собственным четким почерком выведено: Мендельсон — «Морская тишь и счастливое плаванье».

Какое-то время он смотрел на катушку, раздумывая: это та пленка, которую я не нашел в гостиной. Потом, постепенно, им овладело возбуждение. Это последняя пленка, которую он записал. Рассчитана она на полчаса звучания. Мендельсон продолжается минут десять. Значит, в конце катушки оставалось почти двадцать минут свободной пленки.

Зная Линду, он угадал почти точно. Не любовные письма, а магнитофонная запись. Запись чего? Какого-то компрометирующего разговора? Вероятно. Даже наверняка… Когда он записал Мендельсона? Примерно неделю назад. Выходит, где-то в течение прошлой недели, после того как пришли отчеты о его выставке…

— Вот так номер! — донесся до него голос Бака. — А это что за штуковина? Лента от пишущей машинки, или что?

Не все ли теперь разъяснилось? У Линды — любовник. Кто? Стив Риттер? Считай пока, что Стив. После провала выставки Линда решает: «Джон не годится мне в мужья. Я нашла другого. Он подходит мне больше, но мне надо суметь это устроить». И Линда — будучи Линдой — подстраивает в гостиной компрометирующую сцену и украдкой включает магнитофон.

Успех достался ему так легко, что он прямо-таки обалдел от нахлынувших мыслей. Вынул кольцо и стал рассматривать. Камень — настоящий бриллиант? А жемчуг ожерелья, если не природный, то культивированный. Мог ли Стив Риттер позволить себе делать такие подарки? И если он был прав насчет Линды — разве это мог быть Стив, в любом случае? Разве Линда могла так глупо обманывать себя, считая, что дорога к лучшей жизни откроется перед ней с помощью Стива Риттера?

Нет, конечно же ее любовником был не Стив Риттер. Теперь он ясно это понял. Если бы и вправду Стив, она никогда бы не призналась. Признание было ложью — или полуложью. Подразумевалось, что любовник у нее есть, но этот любовник вовсе не Стив.

В таком случае — кто же? Кто-то из компании Кэри? Должно быть так. Брэд? Нет, это не Брэд. Брэд был в Нью-Йорке в то время, когда произошло убийство. Мистер Кэри? Но как это может быть, если в те месяцы, когда роман должен был развиваться, мистер Кэри лежал в больнице. Значит, Гордон Морленд?

Гордон Морленд — бегавший по лесу вместе с фермерами! Гордон Морленд, непримиримо враждебный, все больше и больше укреплявший Стива Риттера в его подозрениях!

Возбуждение почти опьянило Джона. Пленка была в его руках. Все, что нужно сделать, — достать магнитофон и прокрутить пленку. Тогда он все узнает. Где же можно прослушать ее? У Фишеров? А почему бы и нет? Магнитофон испорчен, но его можно починить. Да, утром он пошлет одного из ребятишек в Питсфилд. И когда проиграет пленку, когда узнает…

Все опасности, подстерегавшие его, внезапно показались ему мнимыми, ерундовыми — даже полицейские около дома.

— Послушай, Бак, ты сможешь уговорить полицейского пустить тебя в дом?

Лицо мальчика засияло от удовольствия:

— Вы, правда, хотите, чтобы я снова пошел туда — прямо в дом?

— Думаешь, тебе удастся его уговорить?

— Шутите! Я могу уговорить старину Джорджи-Порджи купить мне космический скафандр за двадцать пять долларов…

— Тогда слушай. Сделай так, чтобы он пустил тебя в дом. Увидишь магнитофон в гостиной, рядом с проигрывателем. Похож на переносной проигрыватель в кожаном футляре. Открой окно в гостиной, то, что обращено к лесу, выброси магнитофон на клумбу, и снова выходи через парадную дверь. Потом улучи минутку, забери магнитофон и принеси сюда.

— Здорово, — восхитился Бак. — Просто здорово! Вы только посидите и подождите. Вот и все. А Малыш Супер-Бак Риттер в момент выполнит свою миссию.

Он улыбнулся, ударил себя в грудь и скрылся между деревьями.