13

Я вынул из кармана пистолет, который дала мне Бет. Он был на предохранителе, обойма полна патронов, но в стволе патрона не было. Я загнал патрон в ствол и направился через большую гостиную и длинную переднюю на кухню. В помещении было полно паутины и пыли. Солнце уже стояло достаточно высоко для того, чтобы попытаться обнаружить следы. Но кроме своих собственных, я больше никаких следов не нашел.

Я посмотрел сквозь заднюю дверь наружу. Почти все оконное стекло закрывал дикий виноград. Растительность острова доходила до самого дома и превратила сад в настоящие джунгли из дикого винограда, вечнозеленых дубов и цветущих пальмовых лилий. Я попытался открыть дверь, но она не поддавалась, потому что ее ручку уже оплели побеги винограда.

Я прошел через кухню к черной лестнице и вогнал себе приличную занозу в большой палец. Надо было срочно доставать ботинки. В тюрьме мне все время приходилось ходить в сапогах, и плотный защитный слой на подошвах ног исчез.

Я вытянул занозу из ноги и заковылял вверх по лестнице. В спальне тоже никого не было. Толстый слой пыли лежал нетронутым на полу. На кровати валялся, только матрац. Такая же картина была и в трех других комнатах. Никто ни к чему не притрагивался и ничего не было украдено, потому что дом этот принадлежал Чарли Уайту. Если бы я был туристом и построил бы себе дом на острове, то ребятки "позаимствовали" бы все вплоть до проволоки и фундамента.

Я сел на кровать в бывшей спальне, но меня по-прежнему не покидало чувство, что я в доме не один. Я сунул пистолет в карман и закурил. Пришло время подумать, где мне организовать тайник для себя.

Если Джилли и Стоун не найдут меня в городе или у Бет, они не преминут наведаться на остров. Значит, сперва нужно будет отыскать наблюдательный пункт, откуда я мог бы увидеть их приближение.

Я подумал о своем наблюдательном гнезде – "капитанской будке", но сразу отказался от нее: подгнившие доски не выдержали бы моей тяжести. Кроме того, если бы меня заметили, там я мог оказаться в ловушке. Лучшее убежище было бы где-то вне дома, на острове. Но для этого мне требовались ботинки.

Тут я вспомнил о рыбачьих сапогах, которыми давно уже не пользовался. Я оставил их в спальне и попросил Бет, чтобы она их выбросила. Сейчас они, видимо, валялись на чердаке вместе с другим хламом. Чердак был единственным местом в этом доме, которое любила Бет. К тому же она никогда ничего не выбрасывала.

Я поднялся с кровати и посмотрел в окно на материк. Сейчас он уже различался четко. Три судна направлялись в сторону Залива. Вероятно, это были туристы. Я спросил себя, какую рыбу можно было ловить в это время года. Для королевских макрелей было уже поздно, но другой мелкой рыбы полно. Лови, что попадется.

Поднимаясь по лестнице на чердак, я вдруг подумал: есть ли ад, и если да, то как он выглядит. "Я зарезервирую для тебя брюнетку", – сказал мне Шведе. Теперь он мог не стараться. Цо уже ждала меня там. Странно, что я провел с моей женой несколько часов, и Бет сделала все, чтобы доказать свою любовь, и тем не менее я опять думал о Цо. Может быть, я родился негодяем?

Этот дом выстроил мой прадед, когда полиция изгнала из Ки-Уэст береговых разбойников. Тогда рабочая сила и дерево стоили дешево. И старик выстроил чердак, как здоровенный танцевальный зал, где он с друзьями устраивал пляски. Чердак имел по два больших окна на каждой стороне и по два маленьких в углах. Правда, окна уже долгие годы были забиты досками, а сам чердак превратился в место для всякого хлама.

Там, наверху, должно быть, темно. На туалетном столике стояла керосиновая лампа. Я потряс ее. Керосин там еще оставался. Я вытер пыль со стекла и поднес спичку к фитилю.

Освещая себе путь лампой, я стал подниматься по узкой лестнице на чердак и нажал на тяжелую дверь, но внезапный порыв ветра закрыл за мной дверь. Я сделал шаг вперед и остановился.

Я все-таки был прав: я был не один в доме. Сквозняка на чердаке не было, и дверь захлопнул не ветер, а чья-то рука. Я чувствовал это по запаху, кисловатому запаху давно не мывшихся людей, запах мужчин, которые давно жили в страхе.

Я еще держал лампу в правой руке, но теперь поставил ее на пол и потянулся за оружием. Чья-то рука тут же схватила меня за запястье, не давая возможности достать пистолет.

Я оглянулся: возле стены сидели на походных кроватях и угрюмо смотрели на меня более дюжины мужчин. Такие лица я знал и раньше: встречал их на набережных и в пивнушках Гаваны, Порт-о-Пренса и Тибюрона. Лица людей без родины и паспорта. Гонимые и угнетенные, они просили милостыню, чтобы добраться до Штатов.

Нелегальные эмигранты, самый прибыльный груз при перевозках. Это было единственным, что я никогда не делал для сеньора Пезо.

Я дернул рукой.

– Чего вам нужно, черт возьми?

Узколицый человек сказал с сильным акцентом:

– Погаси свет!

Больше он ничего не сказал. Один из мужчин, словно крыса, подполз к лампе и, дунув в нее, погасил.

В тот же момент я ударил свободной рукой того человека, который меня держал. Он вскрикнул от боли, но руку не выпустил. В темноте я услышал шаги, и на меня набросилось сразу несколько человек. Они молча били меня, сначала свалив на пол. Тем не менее мне удалось вытащить из кармана пистолет, и я выстрелил. Но они выбили из руки оружие, и кто-то с силой ударил меня между ног. Я рухнул на пол от дикой боли и тут же получил удар по голове.