Глава 45
– Это ведь ты сказал ему, признавайся, – завелась Ким, как только они оказались одни в машине. – Распелся, как канарейка, о тех местах, где я могу бывать…
– Я мог – совершенно случайно – обмолвиться, – Брайант пожал плечами, – что ты прогуливаешь Барни в Кленте вечером по средам около девяти. И что ты паркуешься на нижней стоянке. Знаешь, так, совершенно вскользь.
Ким резко повернула налево, и сержант врезался в пассажирскую дверь[312].
– Брайант, ты хоть понимаешь, насколько сильно я ненавижу эти твои попытки вмешаться в мою частную жизнь?
– Ха, ты именно так себе это представляешь?
– А разве нет?
– Неа. Каждый раз, когда мы начинаем большое расследование, ты становишься сама не своя. Я знаю, что ты не любишь Дэниела Бэйта, поэтому подумал, что он – идеальная кандидатура, чтобы выпустить на него весь пар. Короче говоря, когда ты орешь на него, ты не орешь на всех нас.
Ким поняла, что это объяснение зрело у него очень долго.
– А если ты села за руль для того, чтобы наказать меня, считай, что это сработало и я больше так не буду, – добавил сержант, упираясь в торпедо машины.
Об этом она вовсе не думала, но надо будет запомнить на будущее.
– Что новенького с Исобел? – спросил Брайант, когда они проезжали мимо Рассел-Холла.
Он знал, что она уже успела проверить.
– Ничего особенного. Но деятельность мозга не прекращается.
– Угу…
– Что? – переспросила Ким.
– А ты когда-нибудь задумывалась над этим?
Вместо ответа инспектор стала ждать неизбежного продолжения.
– Ведь это похоже на то, что тебя похоронили заживо, нет? Я хочу сказать, что мозг все еще работает, но погружен во мрак, потому что твое тело не двигается и все ощущения как бы умерли. Как будто ты превратился в одну голову. Ты понимаешь, о чем я?
К сожалению, Ким его хорошо понимала. Она столкнулась с чем-то подобным во время одного из своих предыдущих расследований, когда познакомилась с девочкой, которую звали Люси[313]. Она не была в коме, но страдала от мускульной дистрофии, так что могла пользоваться всего несколькими пальцами на руке. При этом мозг ее работал идеально.
– Как будто все твое существо ограничено только головой, – продолжил Брайант, вздыхая.
– Ладно, Брайант, – сказала детектив. С нее достаточно. – Если хочешь о чем-то поразмышлять, то подумай лучше, почему в карманах у Боба были фунтовые монеты и лотерейный билет, потому что меня уже тошнит от этих мыслей, – призналась она, паркуя машину.
– Ага, ведь это теперь у нас в приоритете, – простонал сержант.
Инспектор уже не помнила, сколько раз за последние несколько дней они посещали больницу, но на этот раз их целью были не палаты.
– Почему одиннадцать фунтовых монет? – вслух размышляла она, пока они шли по коридору в сторону морга.
– Непростой вопрос, а? – спросил Брайант.
– Почему не десятки или пятерки? Почему только монеты?
– Честное слово, не знаю, – ответил сержант.
Ким всегда удивляло то, как разные люди определяют для себя те вещи, которые требуют размышлений. Брайант вообще никакого внимания не обратил на эту деталь, а она не могла думать ни о чем другом. С таким мизерным количеством вещественных доказательств все должно что-то обозначать.
– М-м-м-м, – промычала Стоун, нажимая кнопку звонка.
Когда она вошла, ее поприветствовали «белые халаты».
– Китс. Дэниел. Чем порадуете?
– Инспектор, – покачал головой патологоанатом, – если вы прекратите эту вашу светскую болтовню, то сможете сэкономить время для… Ни для чего, если сказать по правде.
Ким была рада, что чистая простыня закрывала жертву до плеч.
Всю ночь перед ее глазами стояла картинка с медленно разлагающимся лицом женщины. Раны, которые ей нанесли, были все еще хорошо видны.
– Сколько ударов по лицу было нанесено? – уточнила Стоун. Ей было все равно, кто из них двоих ответит на ее вопрос.
– Пока я насчитал семь, и все по левой стороне, – заявил Китс.
Ким знала, что он пытается донести до нее, что убийца, возможно, был левшой. А удары, скорее всего, наносились сверху, когда он сидел, оседлавши жертву.
– Рот? – продолжила Ким.
– Полон грязи, – кивнул Китс. – Скорее всего, она и послужила причиной смерти, но мы еще не закончили, так что я пока не готов подписаться под этим. Посмотрите, что у меня на столе.
Детектив подошла к столу в углу помещения. На его краю лежал пакет для вещественных доказательств. Она подняла его и повернула.
Это была заколка-«невидимка». На этот раз на ней не было разбитого сердца, но Ким заметила какой-то след на белом пластике в том месте, где что-то было отломано.
– Такая же, как у Джемаймы, – прошептала она.
– Интересное совпадение, а, инспектор? – подал голос Китс.
Стоун кивнула в знак согласия и положила пакет на стол. Интересное, но поможет оно не сильно. Заколки производились в массовых количествах и продавались в двух аптечных сетях и бог его знает в скольких супермаркетах.
Вернувшись к телу, Ким настойчиво спросила:
– И сколько же времени, по-вашему, она провела в земле?
Не важно, на какой стадии они находятся сейчас со своими исследованиями, ей нужна информация.
– Принимая во внимание сезонные и климатические изменения, количество воды в почве и ее кислотность, – от четырех до пяти лет.
– Судя по ее внешнему виду – гораздо дольше, – заметил Брайант.
– Тела разлагаются тем быстрее, чем ближе к поверхности земли они закопаны, – ответил Китс.
А их жертва была закопана на глубине лишь двух с половиной футов.
– Вы можете сообщить хоть что-нибудь, что поможет мне установить ее имя? – уточнила Ким. Сейчас это было для нее самым важным – как для профессионала, так и для человека.
Дэниел вышел вперед. Очки «Кларк Кент»[314] были для него своеобразной униформой, которая превращала его в серьезного и прилежного ученого. Куда-то исчезло игривое, дразнящее выражение лица, которое Ким наблюдала накануне.
– В течение всей жизни скелет человека проходит через ряд последовательных стадий, которые обычно называют: зародыш, младенец, ребенок, подросток, молодой человек и так далее. До двадцати одного года самым лучшим способом определения возраста являются зубы. Насколько я могу судить, наша жертва подпадает под определение «молодая», что обычно означает возраст между двадцатью и тридцатью пятью годами.
– А поточнее нельзя? – поинтересовалась инспектор. Ей надо было сообщить Доусону какие-то подробности, которые облегчили бы ему поиск среди «потеряшек». А такой возрастной разброс означал просто неподъемный массив информации. И это если речь идет только о тех женщинах, исчезновение которых было официально зарегистрировано.
– Я бы сказал, что женщине больше двадцати пяти лет. Ключица полностью сформирована, а это последняя кость скелета, которая прекращает расти.
Инспектор молча ждала, надеясь на нечто большее; иначе она здорово ошиблась, когда «через себя» уговаривала его остаться.
– В течение жизни в кости появляются новые остеоны – такие крохотные трубочки, через которые проходят кровеносные сосуды. У молодых этих остеонов не так много, и все они крупные, но с возрастом становятся меньше, так как появляются новые, которые их разрушают.
Ким была благодарна за информацию, но не была уверена, что придется воспользоваться ею в будущем. Если имя женщины нельзя узнать по ее остеонам, то и говорить о них нечего.
– И, наконец, череп. Кости, в которых заключен мозг, растут в детстве по линиям, которые называются «черепные швы». В более взрослом возрасте изменение костей полностью уничтожает эти линии.
– То есть мы говорим о возрасте около тридцати, так же как в случае с Джемаймой Лёве? – задала вопрос Ким, настроенная получить как можно более четкий ответ.
– За исключением одного основного различия, – ответил Дэниел. – У жертвы был ребенок.
Инспектор и Брайант переглянулись.
Теперь информация уже стоила той цены, которую она заплатила. Но по выражению лица Бэйта было видно, что он еще не закончил.
– Беременность никак не влияет на кости женщины, за одним исключением. Во время рождения ребенка лобковые кости раздвигаются, чтобы младенец мог пройти сквозь родовые пути. Связки, соединяющие лобковые кости, должны растягиваться. Иногда они отрываются в местах соединения с костью и вызывают кровотечение. Более поздние изменения костей в этих местах могут оставить круглые или продольные желобки на внутренних частях лобковых костей, которые называются родовые борозды…
– Док… то есть Дэниел, что вы хотите этим сказать?
– Я подозреваю, что она родила в очень молодом возрасте.
И эта последняя информация полностью оправдала всю их сделку.