32

Глядя на Джека Фишера, Мбали Калени думала: усы у него такие же огромные, как и его честолюбие.

Они с Джеком Фишером сидели за круглым столом в роскошном кабинете. У окна стоял громадный письменный стол темного дерева, напротив высился стеллаж с книгами во всю стену. Мбали окинула взглядом полки. Похоже, Джек Фишер собрал у себя все имеющиеся юридические справочники. На двух оставшихся стенах висело по одной картине маслом: соответственно виды массива Бушвельд и виноградников Боланда. Окно за столом отгораживали от улицы тяжелые винно-красные шторы. На полу — персидский ковер, новый, красивый.

Фишеру на вид можно было дать лет шестьдесят. Он сохранил пышную шевелюру, разделенную до тошноты аккуратным косым пробором. На висках проглядывала седина. Обветренное ястребиное лицо избороздили характерные морщины старого курильщика. И разумеется, сразу бросались в глаза его широкие, экстравагантные усы. Осмотрев темно-синий костюм главы сыскного агентства, Калени решила, что Джек Фишер не покупает одежду в магазине готового платья, а шьет на заказ. Уж больно хорошо сидит. В целом Фишер ей не понравился. От него исходило фальшивое, слегка снисходительное дружелюбие, которое свойственно африканерам-мужчинам определенного возраста, когда они общаются с чернокожими. Когда она вошла, он встал из-за стола, сжимая в руке синюю папку, и пригласил ее сесть за круглый стол. Разговор он начал вопросом:

— Чем мы можем вам помочь?

«Мы»! Ну надо же! Когда Калени объяснила цель своего прихода, Фишер улыбнулся в усы.

— Все ясно. — И лукаво добавил: — Я предложил бы вам чего-нибудь поесть, но мне передали, что вы уже закусили… у меня в приемной.

Калени не улыбнулась.

— Как вы понимаете, — продолжал Джек Фишер, — я не обязан предоставлять вам какие-либо сведения без ордера.

Калени поудобнее устроилась в дорогом кресле и кивнула.

— Тем не менее мы, как-никак, бывшие сотрудники полиции.

Именно его «тем не менее» вывело Мбали из себя. Пора преподать ему пару уроков современного языка!

— Мы предпочитаем называть ЮАПС полицейской службой, — объяснила она. — Я рассчитываю на то, что бывшие сотрудники оценят всю важность и срочность нашего дела. Ведь речь идет об убийстве!

Фишер снова изобразил ту же улыбку с видом превосходства.

— Конечно, мы все прекрасно понимаем. Я готов предоставить вам все необходимые сведения.

Он раскрыл папку. На внутренней стороне обложки имелось слово «Африсаунд» и кодовый номер. Калени подумала: может быть, ему позвонил бухгалтер звукозаписывающей компании и предупредил о скором приезде полиции? Это уже кое-что интересное.

— Мы просто вычислили получателя денежного перевода. Фирма «Африсаунд» перевела пятьдесят тысяч рандов на счет некоего Даниеля Лодевикуса Флока, который проживает в Блумфонтейне. Затем мы связались с нашим филиалом в Блумфонтейне и попросили одного из сотрудников побеседовать с мистером Флоком. Целью данной беседы было одно. Мы хотели убедиться в том, что мистер Флок — именно тот человек, на чье имя перевели деньги. Нам не хотелось бросать тень на невинного человека.

— И сотрудник вашего филиала избил его.

— Ну что вы! — возмутился Фишер.

Калени смерила Джека Фишера взглядом, который без слов говорил: хотя она и женщина, которой приходится работать в мужском окружении, пусть не считает ее полной дурой!

— Инспектор Калени, — произнес Фишер все с той же фальшивой учтивостью, — наше сыскное агентство считается лучшим во всей стране. Почему? Все дело в том, что у нас имеются свои нравственные принципы. Кроме того, клиенты довольны нашей работой. Подумайте, зачем мне рисковать своим будущим из-за каких-то противозаконных действий?

Тогда-то инспектор Калени и подумала про связь между честолюбием и усами.

— Как зовут вашего блумфонтейнского сотрудника? Мне нужны также его контактные данные.

Фишеру очень не хотелось отвечать. Он долго смотрел на одну из картин и, судя по всему, подавлял неслышный глубокий вздох. Наконец он медленно встал и, выдвинув один из ящиков своего громадного письменного стола, достал оттуда адресную книгу.

Матт Яуберт, объяснив, что не хочет им мешать, встал. Гриссел проводил его до дверей. Как только они оказались вне пределов слышимости для остальных, здоровяк детектив сказал:

— Бенни, я перехожу в агентство Джека Фишера.

— Матт, не может быть! — воскликнул Гриссел.

Яуберт повел могучими плечами.

— Бенни, я долго думал. Решение далось не сразу. Ты ведь знаешь: я полицейский.

— Тогда почему смываешься? Из-за денег? — Бенни разозлился на Яуберта. Выходит, он, Гриссел, остается едва ли не последним белым в ЮАПС! Надо же! Они с Маттом столько пережили вместе!

— Ты ведь знаешь, что из-за одних денег я бы не ушел.

Гриссел оглянулся на Вуси. Тот сидел за столом с Оливером Сэндсом. Он понимал: Яуберт не кривит душой. Маргарет, жена Матта, — богатая наследница. С финансовой точки зрения они вполне обеспечены.

— Тогда из-за чего?

— Потому что мне не нравится то, чем я сейчас занимаюсь. В отделе особо тяжких преступлений я еще что-то делал, но сейчас…

В прошлом Яуберт был начальником бывшего отдела особо тяжких преступлений. Он был хорошим начальником, лучшим, который когда-либо был у Гриссела. Поэтому он сочувственно кивнул.

— Бенни, я работаю в управлении вот уже четыре месяца, но так и не понял, какая у меня должность. Я понятия не имею, что входит в круг моих обязанностей, — продолжал Яуберт. — У меня нет ни одного подчиненного. Никто не говорит, что я должен делать. По-моему, начальство тоже не знает, куда меня приткнуть. Когда Джон Африка брал меня в управление, он заранее предупредил, что на повышение рассчитывать нечего. Сейчас не то время. Но меня смущает не столько карьера, сколько ничегонеделание… Знаешь, Бенни, стар я стал для таких игр. Начальник полиции занимается интригами, «Скорпионов»^[10] распускают, каждый год вводят новые расовые квоты. Кругом одна политика! Если президентом станет Зума, представителей коса начнут вытеснять из властных структур. Им на смену придут зулусы. Начнутся новые скандалы, новые интриги и новые проблемы.

Грисселу хотелось спросить: а мне-то куда податься? Ему стало не по себе. Он молча смотрел на Яуберта.

— Я, Бенни, свое отслужил. Сколько смог, сделал ради нового строя. Да и какие у меня перспективы — в моем-то возрасте? В июле мне исполняется пятьдесят. Тут один тип набирал желающих служить в австралийской полиции. Он и ко мне подъезжал, но зачем мне ехать в Австралию? Здесь моя родина, я ее люблю…

— Ясно, — кивнул Бенни Гриссел. Он видел, что Яуберт настроен серьезно, и постарался скрыть огорчение и досаду.

— Хотел сам тебе рассказать.

— Спасибо, Матт… Ты когда уходишь?

— В конце месяца.

— Но ведь Джек Фишер — первостатейный подонок!

Яуберт улыбнулся. Бенни неподражаем!

— На скольких подонков мы с тобой работали, а, Бенни?

Гриссел широко улыбнулся в ответ:

— На многих.

— Нам с Джеком довелось послужить вместе в отделе убийств и ограблений. Он был хорошим сыщиком. Честным. Хотя обожал останавливаться возле каждого зеркала и расчесывать свои шикарные усы.

Билл Андерсон сбежал вниз по лестнице. В Уэст-Лафейетте было девять минут седьмого утра. В прихожей, рядом с женой, стояли адвокат Коннелли и начальник городской полиции Домбковски.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал Андерсон. — Надо было переодеться.

Начальник полиции, рослый мужчина среднего возраста со сломанным «боксерским» носом, протянул руку:

— Билл, прими мое сочувствие.

— Спасибо.

— Ну что, поехали? — спросил Коннелли.

Мужчины кивнули. Андерсон взял руки жены в свои.

— Джесс, если она позвонит, ты, главное, не волнуйся и постарайся узнать как можно больше.

— Хорошо.

— И дай ей телефон того капитана, Хризила. Пусть обязательно позвонит ему…

— Билл, а может, лучше останешься дома? — предложил Коннелли.

— Нет, Майк. Я должен ехать с вами. Ради памяти Эрин я сам должен сообщить ее родителям. — Билл Андерсон распахнул парадную дверь. В дом проникла прохлада; Джесс поплотнее запахнулась в халат. — Мобильный беру с собой, — сказал он. — Звони, если что.

— Сразу позвоню.

Мужчины вышли на крыльцо. Билл Андерсон закрыл за собой дверь. Джесс, погруженная в раздумья, вернулась в кабинет.

Зазвонил телефон.

Она вздрогнула, испуганно приложив руку к сердцу, и громко ахнула. Потом выбежала на крыльцо и увидела, что мужчины садятся в патрульную машину.

— Билл! — закричала она испуганно и пронзительно.

Ее муж бегом вернулся, и она поспешила к телефону.

Рейчел Андерсон сидела за столом, на котором стоял ноутбук Пита ван дер Лингена и лежала целая куча справочников и научных статей. Прижав трубку к уху, она слушала гудки, которые раздавались на другом континенте. Почему отец так долго не подходит? Что сейчас делает отец?

— Рейчел? — вдруг послышался мамин голос. Она говорила встревоженно, запыхавшись.

— Мама! — крикнула захваченная врасплох Рейчел. Она ожидала услышать спокойный голос отца.

— О господи, Рейчел! Где ты? Как ты? Ты здорова? — Рейчел почувствовала, что мама на грани истерики.

— Все хорошо, мам, я у одного очень доброго человека, пока все хорошо…

— Ох, слава богу, слава богу! Мы говорили с тамошней полицией, говорили с послом, говорили с конгрессменом. Рейчел, все будет хорошо. Все обязательно… Билл, она в безопасности, она сейчас у какого-то доброго человека. Рейчел, какая замечательная новость! Я люблю тебя, милая! Слышишь? Я очень тебя люблю!

— Я тоже тебя люблю, мама…

— Передаю трубку отцу. Слушай очень внимательно, он продиктует тебе номер телефона, по которому ты обязательно должна позвонить. Обещай, Рейчел, что сделаешь в точности, как скажет папа!

— Обещаю, мама. Я в порядке. Понимаю, как вам тяжело пришлось…

— За нас не волнуйся, мы обо всем позаботимся, детка. Как здорово слышать твой голос! Просто не верится! Даю трубку папе. Я люблю тебя, доченька, я очень тебя люблю.

— Я тоже. — Рейчел Андерсон улыбнулась сквозь внезапно подступившие слезы. Как она соскучилась — и как благодарна родителям! Тут в трубке послышался голос отца:

— Доченька, как ты?

— Все нормально, папа, я у одного очень доброго человека, в его доме, и я в абсолютной безопасности.

— Просто передать не могу, какое я сейчас испытываю облегчение, доченька. Вот по-настоящему прекрасная новость! — Голос отца был спокоен. — Мы тут со своей стороны нажали на влиятельных людей, задействовали всех, кого можно. Я говорил с нашим генконсулом в Кейптауне. Они в курсе. Я дам тебе номер нашего консульства, но сначала продиктую тебе телефон капитана южноафриканской полиции. Когда ты в последний раз звонила, то что-то такое говорила насчет полиции, но того человека рекомендовало его начальство и я беседовал с ним лично. Он ведет твое дело и дал мне слово, что позаботится о твоей безопасности. Ты поняла?

— Ты уверен?

— Совершенно. Даже их… даже их министр полиции знает о тебе, наш генконсул беседовал с ними, поэтому рекомендации на самом высоком уровне. С тобой не может случиться ничего плохого. Ты записываешь?

Рейчел оглядела стол и увидела, что из-под какой-то статьи торчит кончик желтого карандаша. Она вытащила карандаш и перевернула страницу, на которой был напечатан текст.

— Записываю, — произнесла она решительно и с невыразимым облегчением. Скоро этот кошмар закончится!

Мбали Калени оставила машину на площади. Щурясь от яркого солнца, она прошла по аллейке мимо торговцев цветами, мимо Старой почты. Она брела между лотками, на которых продавалось все — от ботинок до пакетиков с арахисом. Ей захотелось кешью в глазури, но она одернула себя. Ей нужно как можно скорее добраться на Аппер-Ориндж-стрит. К тому дому…

Она зашагала быстрее, на ходу размахивая большой черной сумкой.

— Объясните мне только одно, — обратился Гриссел к Оливеру Сэндсу. Он стоял, а Оливер сидел за столом, широко раскрыв глаза, как будто ему трудно было сосредоточиться. — Зачем девушки взяли с собой рюкзаки в ночной клуб?

— А, рюкзаки… — сказал Оливер. — Они никогда никуда без них не ходили. По-моему, все девушки такие. Наверное, у них там косметика и всякие важные для них вещи…

Гриссел вспомнил рюкзак, который принес Урсон. Маленький, компактный. Да, пожалуй… Надо будет порыться в большом мешке с мусором, только не здесь. Придется вернуться на Каледон-сквер.

— Джереми, — ответил Урсон, и Франсман Деккер по голосу угадал цветного. А еще он понял, что его собеседник в машине.

— Брат, меня зовут Франсман Деккер, я из ЮАПС. Ну, как там у вас? — дружелюбно начал он. Гриссел предупреждал, что у сотрудника муниципальной полиции «трудный характер».

— Да все нормалек, а у вас как?

— Да так себе, брат. Слушай, в мешке, который вы насобирали, чего только нет! Меня интересует мужская туфля сорок четвертого размера с половиной. Ты не помнишь, где ее подобрали?

— Понятия не имею, брат. Я выясню у своих.

— Спасибо, брат, у нас тут убийство, мне надо бежать. Знаешь ведь, как бывает.

— Знаю. Дай мне десять минут, сейчас у меня туговато со временем.

— Ты мне перезвонишь?

— Заметано, брат!

Деккер отключился и постучал в дверь бухгалтера, Ваутера Стенкампа. Так как ему никто не ответил, он открыл дверь. Стенкамп разговаривал по телефону:

— …помочь долбаным копам, иначе мне придется изобрести другую схему. — Увидев Деккера, он сказал в трубку: — Погоди! — и, обернувшись к Деккеру: — В приемной полным-полно журналистов. Вы не можете их как-то обуздать?

— Ладно!

— Они согласны, — сказал бухгалтер в трубку. — Ладно, пока! — Он выжидательно посмотрел на Деккера.

— Я выгоню их на улицу, но парадную дверь вам лучше запереть.

— Ну и дела, — вздохнул Стенкамп.

— Не уходите, вы мне нужны. Хочу кое о чем вас спросить! — сказал Деккер.

— О чем?

— У меня появились новые сведения. — Деккер развернулся с порога. — Некоторым вашим клиентам кажется, что их обманывают.

— Ваши служащие свободны, — сказал Вуси Галине Федоровой.

— Значит, вы никого не арестуете, — язвительно хмыкнула управляющая, выпуская дым.

— Нет. Они нам очень помогли.

Уж больно Вуси вежливый, подумал Гриссел. Он бы рявкнул на русскую, что засадит ее за решетку, если она будет умничать. Гриссел понял, что его терпение на исходе. Пора выбираться отсюда, подальше от разноцветных бутылок и запаха спиртного. Не то его проклятая жажда победит все его зароки. Он понятия не имел, что теперь делать. Да, выяснилось, что девушки побывали в клубе «Ван Хункс». Они танцевали и, похоже, ссорились. Сразу за девушками из клуба ушли двое молодых людей. Дальше? Дальше была погоня по Лонг-стрит. Ну и что, скажите на милость?! Как узнать, где сейчас Рейчел Андерсон?

Тут зазвонил его сотовый, и он сердито ответил:

— Бенни Гриссел.

— Бенни, я только что от Алексы Барнард, — сказал доктор Баркхёйзен.

— Как она, док?

— Сейчас ее накачали снотворным, но вы ведь прекрасно знаете, что ее ждет. Она сильная женщина. И красивая. Понимаю, почему ее состояние так заботит вас.

— Ох, док, прекратите!

Доктор Баркхёйзен хихикнул, и тут Гриссел услышал пиканье: еще один входящий звонок.

— Она просила передать: когда сможете к ней зайти, заходите. Она хочет с вами поговорить. О чем-то, связанном с ее мужем.

— Доктор, у меня тут еще один звонок, извините. Спасибо, что навестили ее. Потом поговорим. — Гриссел нажал кнопку «Прием второго вызова».

Он назвался, и женский голос с американским акцентом спросил:

— Это капитан Бенни Хризил?

Да ведь я только что представился, подумал Бенни, но вежливо ответил:

— Да.

— Меня зовут Рейчел Андерсон. Папа велел мне вам позвонить.

Гриссел вздрогнул и тут же забыл и о Матте Яуберте, и обо всех сегодняшних злоключениях, и о желании выпить. Сжавшись, как пружина, он вскричал:

— Господи! Да, да… Как вы? Где вы? — Возбуждение и облегчение овладели им одновременно. Он подошел к Вуси, тронул его за плечо. Чернокожий коллега обернулся, и Гриссел шепнул: — Рейчел Андерсон!

Лицо Вуси расплылось в улыбке.

— Да, все хорошо. Сейчас я у мистера Пита ван дер Лингена, он живет… — Гриссел услышал на заднем плане мужской голос. Потом до него снова донесся голос Рейчел: —… в доме номер шесть по Аппер-Ориндж-стрит… как-как? Орайнизи?

— Знаю, Ораньезихт, Аппер-Ориндж, дом номер шесть. Никуда не уходите оттуда! Я еду! Никому не открывайте дверь! Я перезвоню, когда приеду, мисс Андерсон! — Вот в самом деле хорошая новость. Гриссел жестом показал Вуси: им надо ехать. Он метнулся за дверь, понесся к выходу, набирая темп. За спиной пыхтел Вуси.

— Я никуда отсюда не уйду, — произнесла Рейчел Андерсон. Голос у нее был бодрый, как будто она с нетерпением ждала встречи с ним.

Бенни выбрался в аллейку и понесся так быстро, как только мог.

Барри стоял у багажника своей машины и наблюдал за водителем грузовичка. Продукты, наконец, разгрузили. Водитель сел на сиденье и завел мотор. Барри посмотрел направо, где стоял в ожидании серебристый микроавтобус «пежо-боксер». Рука, сжимавшая телефон, вспотела. Он нажал кнопку вызова и поднес трубку к уху.

— Да? — произнес седобородый.

— Грузовик уезжает.

— Хорошо. Нашу машину видишь?

Барри посмотрел на грязный, пыльный «пежо».

— Да. Они двинулись с места.

— Пусть Джей позвонит Эбену. Они заблокируют черный ход. Потом они развернутся, подъедут к калитке по Аппер-Ориндж и встанут капотом к центру города. Когда выйдут и войдут в калитку, позвони мне.

— Хорошо. Оставайтесь на связи.