Глава 20

Разные мысли роились у меня в голове, когда я ехал в кемпинг, где меня ждала Шарлотта Хенфорд. Прибыв туда, я нашел дверь домика закрытой и постучал.

— Кто там?

— Это я, Дональд Лэм.

— Ах, как чудесно! — воскликнула она и открыла дверь. — Наконец-то я не одна. Мне было очень скучно. Устраивайтесь поудобнее, мистер Лэм.

— Спасибо, спасибо.

Шарлотта прошла к маленькому столику и уселась.

Я устроился в кресле и закурил сигарету.

— Устали? — спросила она.

— Есть такое.

— Пришлось много поработать?

— Угу.

Ее следующий вопрос прозвучал довольно робко:

— Как ваша голова? Надеюсь, сейчас вы в более хорошем настроении? Вы мне гораздо больше нравитесь, когда немного интересовались мной. Я надела свои лучшие чулки, а вы и слова о них не сказали.

— Шарлотта. — начал я, — когда вы появились у нас впервые, мы подумали, что деньги, которые вы оставили, были не ваши.

— Почему вы так решили?

Я с улыбкой сказал:

— Не похоже, чтобы вы были влюблены в Джеральда Баллвина. Но даже если так, то вы все равно не потратили бы свои сбережения, чтобы предотвратить возможное преступление против хозяина. Такая идея могла прийти в голову кому-то другому, и этот другой дал вам деньги. Я в этом уверен.

— Значит, твердо уверены?

Я опустил свой взгляд на ее ноги.

— Действительно великолепны, — сказал я.

Она сразу непроизвольно поправила юбку.

— Могла бы я рекламировать чулки, как вы думаете?

— По-моему, да… Так чьи же деньги, Шарлотта?

— Вы, наверное, так никогда и не станете джентльменом. Опять все сначала.

— Я должен это обязательно знать.

— Это вас вообще не касается.

— Между прочим, я для вас стараюсь, — продолжал я. — Против вас имеется большой обличительный материал, и, пожалуйста, не забывайте, что блюдце и ваши отпечатки…

— А что будет, если вы узнаете всю правду?

— Я бы наверняка смог дать вам хороший совет.

— А что будет со мной, если я не скажу?

— Будет очень печально, если девушка с такими очаровательными ножками на долгое время отправится за решетку. После того как вас выпустят, вряд ли кого-нибудь уже заинтересуют ваши ножки, и рекламировать чулки вы уже не сможете никогда.

На ее лице отразился страх.

— Вы действовали по поручению Карла Китай?

— Почему вы так думаете?

— Мне почему-то кажется, что это был он.

Мгновение она находилась в нерешительности, а потом робко кивнула.

— Вы познакомились с ним уже после того, как поступили на службу к Дафне?

— Нет. Он мне помог устроиться на это место. Я…

Ну хорошо, я скажу вам и об этом. Я уже длительное время дружу с Карлом, и он очень хотел, чтобы я заняла это место, чтобы быть в курсе всех дел, которые происходят в доме Баллвинов.

— Он вам очень нравится?

— Да. Правда, было время, когда… Ну, вы сами понимаете, он не из тех, кто женится.

— И он, значит, дал вам порошок и объяснил, что надо делать?

— Да. Он позвонил мне и попросил срочно приехать к нему в бюро. Там он дал мне крошечную стеклянную пробирку с порошком и объяснил, что это — противоядие, помогающее при мышьяковых отравлениях, если его принять сразу. Потом он сказал мне, что миссис Баллвин примет небольшую дозу мышьяка, которая вызовет лишь отравление. Делается это для того, чтобы на нее не пало подозрение. А потом она отравит своего супруга тостами с анчоусной пастой, содержащей мышьяк.

— Ну и как все это было?

— Порошок, который я получила от Карла, я должна была смешать с пастой и приготовить тосты. Далее Карл поручил мне оставаться в гостиной и ждать, пока Дафна не возьмет с подноса один из тостов. Как только она это сделает, я должна была отвлечь ее внимание и подменить тост, который она уже положила к себе на тарелку, на тот, который сделала я… О, Дональд, что мне оставалось? Я была уверена, что речь действительно идет о противоядии, которое не даст действовать мышьяку. Сейчас я полностью отдаю себе отчет, что я…

Ну, вы сами понимаете. Ни один человек мне не поверит, что это было действительно так.

— Я вам верю, — сказал я.

— Но полиция…

— Она наверняка не поверит!

— Я так глубоко завязла в этом деле и даже не знаю, станет ли меня защищать Карл Китли… Я не очень-то надеюсь, ибо ему придется тогда совать свою шею в петлю. А мне бы не хотелось втягивать его в это дело.

— Никто в наш рассказ не поверит. Решат, что Дафну вы отравили преднамеренно.

Она закрыла глаза и ничего не ответила.

— Я устроил вам одну ловушку, Шарлотта. Но вы, кажется, не попали в нее?

— Какую ловушку?

Я показал на телефон.

— Я считал, что, как только я уйду, вы сразу позвоните тому человеку, от которого получили деньги. Вы звонили во время моего отсутствия?

— Да, но мне это мало помогло.

— Почему?

— Я сказала Карлу, где я нахожусь, и он пообещал забрать меня отсюда. Но, судя по всему, он так и не приедет.

Поэтому я все и рассказала вам, Дональд. Вы должны мне помочь. Прошу вас, сделайте что-нибудь для меня.

— Я и так для вас постоянно что-то делаю.

— Что-то я этого не замечаю…

В этот момент послышался хруст гравия на дорожке, и в дверь постучали.

— Это, может, уже полиция? — в волнении спросила она.

— Если это полиция, то вы должны пообещать мне одно.

— Что именно?

— Не говорить ни слова. И вести себя совершенно спокойно. Я, правда, не думаю, что это полиция… Во всяком случае, можете рассчитывать на то, что я вытащу вас из этой петли. Но если это все-таки полиция, отказывайтесь давать какие-либо показания.

Я подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Карл Китли.

— Хотя вы немного и запоздали, — сказал я, — но все равно входите.

Мгновение он медлил, а потом пожал плечами и вошел. Бросив шляпу на стол, он дружелюбно сказал:

— Привет, Шарлотта!

— Привет, дорогой…

Я заявил:

— Это действительно была благоприятная возможность для убийства. Я с самого начала спрашивал себя: неужели вы не воспользуетесь ею, Китли? После того как я прослушал магнитофонную запись, мне стало ясно, что такая умная голова, как ваша…

— Ну, ну, ну! Присядьте, Лэм! И давайте глянем на вещи трезво. Вы умный парень, но вы слишком много говорите. Поскольку ваш друг Селлерс уже закончил это дело, чего же к нему возвращаться?

— Вы долго искали улики против Дафны, — сказал я. — Вы уже почти отчаялись, когда вам вдруг представился такой шанс. Можно сказать, единственный в своем роде. Вы не только знали, что Дафна сама примет яд, но и могли доказать это, так как у вас была эта пленка.

А уговорить Шарлотту, чтобы она дала Дафне дополнительную дозу, не так уж трудно для вас — тем более что вы наплели ей сказку о противоядии. А так как Шарлотта все время была начеку, то она действительно могла спасти жизнь Баллвину.

— Очень любопытно, — заметил Китли.

— Более чем, — ответил я, — так как Шарлотта рассказала мне, что…

Шарлотта сразу крикнула:

— Нет, Дональд, не надо больше!

Я откинулся на спинку кресла и замолчал.

Китли недоверчиво посмотрел на нас.

— Мне не ясно одно, — продолжал я, — зачем вы дали Шарлотте деньги и поручили обратиться в нашу контору.

— Ну, это совершенно ясно, — ответила Шарлотта. — Карл действительно хотел защитить Джеральда Баллвина. И вы не должны забывать, что он послал меня к вам еще до того, как слышал разговор между доктором Кваем и Дафной.

Китли, прищурившись, посмотрел на меня:

— Вы уже говорили об этом с Бертой?

— Нет.

— А с инспектором Селлерсом?

— Тоже нет. Пока все осталось, как говорится, в одной семье.

Китли ухмыльнулся.

— Если это так, то вопрос решается очень просто, — сказал Китли.

— Очень рад, Китли, что вы сами пришли к этой мысли.

— Какой? — спросила Шарлотта.

— Не смотрите на меня так, Шарлотта, — сказал я с улыбкой, — я Купидон.

— Послушайте, мистер Лэм, — бросил Китли. — Так как я привел неоспоримые доказательства, что Дафна Баллвин приняла яд по доброй воле, а дальнейшие события не поддаются расследованию, то и никакой суд не признает никого виновным. Даже если бы можно было доказать, о какой дозе здесь идет речь. Шарлотта могла дать ей совершенно безобидную дозу, а Дафна умерла от той дозы, которую она приняла добровольно и по ошибке.

— Это смелое предположение, но не более, — возразил я. — При желании прокурор может разбить его вдребезги.

— А у вас крепкая хватка, Лэм. Ведь в конечном счете Дафна была убийцей. По закону она и так заслуживает смерти.

Я только улыбнулся в ответ.

— Ну хорошо, — сказал Китли. — Если не ошибаюсь, я уже говорил вам, что только дураки позволяют отправлять себя в камеру смертников по пятницам.

— О чем вы, собственно? — спросила Шарлотта.

— Я подробно знакомился с уголовным кодексом, — продолжал Китли. — Это было полезное и интересное занятие. Параграф 13, пункт 22, например, говорит, что при совершении преступления ни муж, ни жена не имеют права давать показания друг против друга… Шарлотта, милая, ты окажешь мне честь…

— Как, как? — выдавила она. — Уж не хочешь ли ты…

Китли сказал торжественно:

— Я совершенно серьезно собираюсь на тебе жениться. Умный человек всегда выбирает себе в спутницы союзницу. И делаю я это не потому, что боюсь ваших угроз, Лэм, а так, на всякий случай… Шарлотта, дорогая, ты хочешь выйти за меня замуж?

— Предложение мне не очень нравится, — обиженно ответила она. — Уж если я выйду замуж, то это должен быть такой человек, который меня любит. И никогда не выйду за человека, чтобы повесить на себя ярмо.

Китли глубоко вздохнул:

— Я думаю, Лэм, это вы виноваты в том, что приходится делать предложение в такой неромантичной и сухой форме.

Потом он присел к Шарлотте.

— Послушай, моя дорогая, — начал он, — мы знаем друг друга уже давно. Я знаю, ты много для меня сделала. Ты надежный и верный товарищ. У меня было немало времени подумать…

Я шепнул ему:

— Похвалите еще ее ножки, Китли. Она по праву может ими гордиться.

— Бросьте пороть чепуху, — сказала Шарлотта. — Когда мы отправляемся в путь, Китли?

— Прямо сейчас. Самым быстрым способом — в аэропорт, а оттуда в небесную высь.

Шарлотта поднялась и посмотрела на меня.

— Вы не хотите поцеловать невесту? — спросила она. — Две возможности вы уже упустили. Сейчас вам предоставляется последняя, третья.

Она получила свой поцелуй.