С наступлением ночи Эрван так и не вернулся в свой отель. После встречи с канадцем он снова отправился в аэропорт, пытаясь найти кого-нибудь из контрабандистов или «махинаторов», о которых упоминал офицер. Каждый второй знал кого-то из пилотов, или компанию, или самолет, готовый взлететь. Его посылали с одного конца взлетной полосы на другой, потом обратно туда, откуда он пришел. Его вели через пустыри, гетто, островки зарослей. Он не нашел ничего – по крайней мере, из того, что искал. Ночью, когда он вернулся в Лубумбаши, жизнь в городе показалась ему еще более бурлящей, чем днем. Он забился под навес ливанского ресторанчика, чтобы его никто не приметил. Белый, иностранец, совершенно потерявшийся в этом людском море. Отец уехал, и у него не осталось ни одного контакта. Он ни на миллиметр не продвинулся и не нашел ни малейшего следа. Пророчество Старика уже сбывалось. – Босс? Официант в майке с надписью «Primus» стоял рядом. – Чай. – У нас только пиво. – Ладно, давай пиво. С момента приезда он понял только одно: в Африке день идет за два, а то и за три или еще больше. У него было впечатление, что он здесь уже месяц. Не считая жары, любое ощущение сбивало с ног. Простой запах бензина перехватывал горло. От пестроцветья сжималось сердце. Каждый новый вкус переворачивал ваш метаболизм, взвинчивал нервы, заставляя прочувствовать, до какой степени смерть уже здесь, в мякоти фруктов, в остроте соуса, в теплоте дождя… За несколько часов вы привыкали цепляться за все, что помогало вам держать удар. «Чтобы обрести Африку, – предупреждал отец, – сначала в ней нужно раствориться». На протяжении всего дня, пока на бюрократов, как казалось, напала сонная болезнь, его допекали уличные мальчишки, беспрерывно вопя, размахивая руками, обшаривая его карманы. Полицейские, в темно-синей форме, с красными свистками, также его обобрали. Одуревший от усталости, Эрван не стал сопротивляться. Он чувствовал, что пропитался кровью и п'oтом, и каждое движение давалось ему с трудом, словно собственный вес замедлял его шаги. Единственным приятным сюрпризом оказался сам Лубумбаши. Солнечный, воздушный, с домами пастельных тонов, этот «город пожирателей меди»[68] выглядел как курорт. Прибыло пиво. На улице зажглись огни. Горящие вполнакала лампочки цвета прогорклого масла наводили на мысль о лихорадочном выздоравливании. Он отхлебнул глоток – пиво теплое и без пузырьков. Загадочным образом он предчувствовал надвигающееся событие, нечто ужасное, восхитительное, ради чего стоило совершить путешествие: дождь. Сначала затряслась земля, потом опаляющими шквалами налетел ветер. Небо словно раскрылось одним махом с рокотом бездны, и начался потоп. Утренний ливень был всего лишь преамбулой. А сейчас казалось, что на крыши рушатся камни. Землю расстреливали очередями. Горячий безудержный паводок изливался на улицы. Мир заходился в алом жидком фейерверке. – Ищешь лодку, чтоб уплыть, босс? Эрван поднял глаза: перед ним стоял атлетического вида детина с подсолнухами на майке и в велосипедных шортах. Вымок он от макушки до пальцев на ногах, так что одежка облепила его, словно костюм Супермена. Эрвану потребовалось несколько секунд, чтобы уловить смысл шутки. – Я могу присесть? Он указал ему на стул без излишней любезности: очередной вымогатель. Вновь прибывший отфыркался, прежде чем расположиться. Рост за метр восемьдесят, литые мускулы – Эрван заметил маленькую Библию, засунутую за пояс шорт. – Сальво, – бросил чернокожий, протягивая руку. – Меня еще зовут Желтая Майка. Эрван пожал руку и представился. – А ты вроде не в лучшей форме, братец. – Этот дождь – первое, что случилось хорошего за весь день. – Только вечером Африка припадает к истокам! Чернокожий расхохотался собственной шутке, и Эрван решил, что такой смех не может сулить ничего плохого. – Что тебя занесло в Лубум, босс? – Мне нужно на север, – сдержанно ответил он. – Хочешь, чтоб тебя прикончили, или что? А куда именно? А что мне, собственно, терять… – В Анкоро, а потом в Лонтано. Сальво недоверчиво присвистнул, вращая зрачками: – Никто тебя туда не повезет: это прррравда стррремно. Неправительственные пробовал? – У них ничего в ту сторону не намечается. И потом, они все равно не возьмут меня без разрешения. – Так у тебя и бумаг нет? Дохлое твое дело, босс. – Ты хотел меня утешить? Сальво снова зашелся своим смехом из серии «сабли наголо»: – Наоборот, сегодня твой день. – Мне это с утра твердят. – Да нет, прррравда. Потому как я туда тоже направляюсь. – Так самолета нет. – У меня есть. За сегодняшний день Эрвану столько раз вешали лапшу на уши, что у него даже не было сил разозлиться. – У тебя есть самолет? – У моей компании. Я работаю в импорте-экспорте. – Чего? – Я перевожу, и все. С севера на юг. С юга на север. – Хочешь сказать, что знаешь район, который меня интересует? – Босс, я баньямуленге. Эрван знал, что означает это слово: иммигранты, тутси по происхождению, которые жили в основном в Южном Киву, прямо над северной границей Катанги. Он начал слушать куда внимательней. – Обычно ты где приземляешься? – Там много полос. Часто в Кабве[69]. Эрван по-прежнему вглядывался в своего собеседника: враль, более ловкий, чем остальные, или чудо, ниспосланное ему ливнем? – А можно потом перелететь в Лонтано? Сальво, или Желтая Майка, потер указательный палец о большой. Внутренняя сторона его ладони была до странности светлой. – Все зависит от твоих возможностей. – Брось, – ответил Эрван, делая знак официанту. Сальво сунул руку в карман и положил на стол купюру: – Угощаю. А что ты думал? Что сможешь прокатиться на халяву? – Когда мы сможем улететь? – Говорю же: все зависит от твоих возможностей. – Допустим, у меня есть все, что нужно, так когда летим? – Завтра. – Точно? Тот вскинул две розовые ладони и снова засмеялся: – Босс, здесь же Африка… Единственно возможный верный ответ. – Сколько за полет туда? – Три тысячи долларов. – Тысяча. Сальво помотал головой, стряхнув несколько улыбок: – Папаша, когда идет война, цену не скинешь. Или же она растет. Три тысячи долларов, и я сам займусь бумагами. – Что ты перевозишь? Желтая Майка взял со стола пустую бутылку из-под пива, глянул в нее, как в подзорную трубу, потом навел на Эрвана. – Если сговоримся о деле, никаких вопросов. У Эрвана мелькнула еще одна мысль – он все больше проникался доверием к этому Фигаро в конголезской интерпретации. – А поедешь со мной до Лонтано? – За еще тысячу сверху. Эрван уже не пытался торговаться. Он постиг еще одну истину: – Явившись сюда, ты заранее знал, что я хочу уехать. – В Лубуме такие сквозняки… Голоса прям разносятся! Эрван допил свой стакан. История приобретала логическую форму: Сальво намеревался отбыть в Танганьику, его предупредили, что один белый хочет туда поехать, а значит, француз и покроет расходы. Что и требовалось доказать. – Я в «Гран-Каравиа» – встречаемся завтра в десять утра. С пилотом и подробной картой. – Босс, а мой аванс? – Сначала покажи, что можешь прийти вовремя. Сальво тоже поднялся: – Буду, шеф!10