12
Когда Питер вернулся в камеру, он включил радио и разложил на кровати в ряд три упаковки ирисок. Он искал пачку, которая была чуть короче остальных.
У Энид дома был аппарат для термоупаковки, но для того чтобы открыть и запечатать обратно пакетик конфет, приходилось отрезать узенькую полоску по краю. Он нашел укороченный пакет, открыл его и высыпал завернутые в фантики ириски на одеяло. Всего тридцать две штуки. Он начал открывать все подряд, проверять и заворачивать обратно. Открыв шестую, он увидел на конфете едва заметную белую полоску, которую искал. У ирисок Кэдбери была твердая карамельная оболочка и мягкий шоколадный центр. Он ногтем надавил на белую полоску и ириска раскололась надвое. Шоколада в центре не было, вместо него внутри лежала прозрачная капсула. Он вытащил капсулу и закинул обе половинки карамели в рот. Осторожно вытерев капсулу салфеткой, он увидел внутри туго свернутую бумажку. Он подошел к двери и прислушался. По коридору грохотала почтовая тележка. Она замедлилась и проехала мимо.
Питер сел на кровать спиной к двери, открыл капсулу, достал бумажку и развернул. Она была исписана аккуратным почерком его матери:
Питер, этот человек, который называется себя фанат, он – настоящая находка. Я попросила у него десять штук в качестве доказательства, что он не выдумывает это все, – и он заплатил! Два дня назад на мой счет пришли деньги со счета какого-то общества с ограниченной ответственностью. Он назвал это «комплиментом», чтобы установить между нами доверие.
Я приложила еще одно его письмо. Сама не читала. Не хочу знать, что он делал с этими девочками. И я не хочу, чтобы ты упоминал это при мне. Мне интересны только его планы относительно нас с тобой. Он говорит, что может тебя вытащить. Говорит, у него есть план. Он поможет нам начать новую жизнь где-нибудь далеко.
Я разузнаю побольше.
Питер откинулся на кровати. Они с матерью тайно общались таким образом уже восемь лет, всегда тщательно продумывая, когда и как лучше все это проворачивать. Этот человек связался с Энид несколько месяцев назад, он подошел к ней в парке и дал ей понять, что он Фанат и хочет пообщаться с Питером. Такое и раньше случалось. Через нее люди передавали Питеру подарки или просили, чтобы он расписался на чем-нибудь, но Энид всегда нужно было сначала удостовериться, что сама она при этом не останется в минусе. У Фаната же были грандиозные планы и деньги на их осуществление.
В камере фоном играло радио, но, когда начался выпуск новостей, первые же фразы заставили Питера выпрямиться.
– В Девоне, на берегу реки, у Охотничьих ворот было обнаружено изуродованное тело шестнадцатилетней Кейши Смит. Она училась в местной независимой школе Хэтфорд и двенадцать дней числилась пропавшей без вести. В полиции заявили, что смерть носила насильственный характер.
Питер встал и, подойдя к регулятору батареи, достал последнее письмо Фаната, от которого ему следовало бы избавиться. Трясущимися руками он развернул бумажку. Он знал, что там написано, просто хотел удостовериться. Да, девушку звали Кейша Смит и место то же. Питер обыскал оставшиеся на кровати конфеты и нашел вторую записку. С растущим азартом он прочел ее.
Он лег на узкую кровать и представил, будто солнце светит ему в лицо. Он с Энид сидит у моря, заваривает себе чай и пьет его из нормальной чашки. У них будут новые документы и деньги. Питеру нравилось видеть, как она радуется новой одежде, но он надеялся, что она не сменит духи. Его мать пользовалась одними и теми же духами, сколько он себя помнил: Ma Griffe.
Питер вспомнил как он, будучи маленьким, покачивался на краешке ее кровати, наблюдая, как она собирается развлекать кого-нибудь из многочисленных дядюшек, которые заходили к ним домой. Она брала флакончик с ночного столика и ватной палочкой наносила капли духов на шею и промеж голых грудей. Если он хорошо себя вел, то она разрешала ему сделать это при условии, что он ничего не расплескает. Она крепко держала флакон в руках, пока он опускал туда кончик ватной палочки, а потом дотрагивался им до ее затылка. Кожа у нее на шее тогда была такая гладкая, груди маленькие и упругие с большими темными сосками. Когда ему было четыре, ей было всего двадцать. Такая молодая.
Питер лежал на кровати и, задрав футболку, поглаживал белый живот. Он всегда проглатывал все письма матери и теперь проглотил письма от Фаната. Переварившись, они все становятся частью его самого. Бумага и чернила превращаются в его плоть. Питер окинул взглядом маленькую камеру, он пребывал в радостном возбуждении, но все равно опасался. Кто он такой? На самом ли деле он может вытащить его из лечебницы и обеспечить им с Энид новую жизнь?
Питер закрыл глаза и вызвал в памяти образ матери, еще молодой, расположившейся перед зеркалом на ночном столике, закинувшей голову назад, чтобы надушиться. Его рука скользнула вниз, под ремень брюк.
Снова вместе. Я и мама. Вдвоем. Новая Жизнь.