6

Было около десяти часов утра, когда я справился у Келистона о мисс Ладжес. Он сообщил, что она в своей библиотеке, и я действительно нашел её там.

Как я заметил, мисс Ладжес очень упорядоченно и ревностно изучала древние рукописи — довольно серьёзное занятие для молодой женщины — и арест, очевидно, не только не помешал, но и подстегнул её рвение. Мне показалось, сейчас она была в приподнятом настроении, и простое платье песочного цвета вместо траурного облачения подтверждало это.

— Доброе утро, мисс Ладжес, — сказал я, входя в комнату, — извините, что отвлекаю Вас от работы.

Она нетерпеливо кивнула и жестом предложила мне кресло.

— Одну минуту, мистер Холмс, одну минуту!.. Не хотелось бы потерять такой изумительный пример, иначе мне снова станут доказывать, что это пятнадцатый век… — ещё несколько секунд она кропотливо закрепляла линейку на строке, затем повернулась ко мне и приветливо улыбнулась.

— Очень сожалею, что помешал Вам, — сказал я, — но я не думал, что Вы уже погружены в работу, когда в доме только завтракают.

— Я начала, когда все ещё спали.

— Что ж, Ваши усидчивость и глубина интересов достойны уважения, мисс Ладжес.

— А я слышала, Вы и сами неплохой эксперт в этой области, мистер Холмс. Если захотите, все картотеки и стеллажи в Вашем распоряжении. Буду рада, если Вас что-то заинтересует.

— Так Вы составили все сами? Я, было, подумал, что коллекция куплена… О, это же эксетерские и брикстольские трёхвековой давности!.. Думаю, я воспользуюсь Вашим предложением и покопаюсь в старине денек-другой, когда дело будет окончено. Здесь действительно есть потрясающие экземпляры, насколько я могу судить!

В темно-синих глазах мисс Ладжес засверкали довольные искорки:

— Вы можете приступить хоть сегодня, если будет несколько свободных минут, — её лицо неожиданно приняло озабоченное выражение. Скажите откровенно, мистер Холмс, Вы находите это безнравственным?

— Что именно?

— То, что на мне не траурное платье и что, расставшись навсегда с отчимом, жившим много лет под одной со мной крышей, я назавтра занимаюсь древними рукописями.

— Нет, мисс Ладжес, я не считаю это безнравственным. Все, что Вы делаете, вполне объяснимо. И, более того, я думаю, это лучшее, что Вы можете сделать для поддержания собственного духа.

Она несколько удивлённо посмотрела на меня и, видимо, не сразу нашлась, что ответить.

— Спасибо, мистер Холмс, — сказала она наконец.

— Но, сейчас Вы, кажется, пришли, чтобы пригласить меня ехать с Вами в Голдентрил осматривать мраморную беседку, не так ли?

Я был удивлён, тем более что не говорил никому о своих планах.

— Откуда Вы знаете? — полюбопытствовал я.

— Единственное место, которое Вы ещё не посетили, — это беседка. На похоронах я перебросилась порой слов с Уиксботом и знаю об этом. Вчера Вы не повели меня туда из этических соображений, но место трагедии должно Вас интересовать. Под окнами стоит экипаж, который заложили по Вашей просьбе четверть часа назад. Сэр Гриффит уехал, Вы поднимаетесь ко мне. Разве вывод не очевиден?.. Нет, я все-таки оставляла здесь эти перья! Где же они? Я ведь просила Келистона не убирать ничего без моего ведома!.. Спускайтесь вниз, мистер Холмс. Я сейчас догоню Вас.

Голдентрил, несмотря на хорошую погоду и яркую зелень, казался мрачным, и показавшаяся нам навстречу фигурка чопорного Уиксбота выглядела немного нелепо на фоне этой безжизненности.

Дворецкий быстро шел к нам, а, когда мисс Ладжес вышла из коляски, они, не скрывая радости, пожали друг другу руки, как близкие знакомые.

— Вам здесь несладко, наверное, Уиксбот? — сочувственно улыбнулась мисс Ладжес.

— Сэр Чарльз погиб, а сэр Гриффит уехал.

— Да, миледи, нам немного одиноко, но мы с женой тут хорошо управляемся. Мы ещё раз выражаем Вам свои соболезнования, миледи. Проходите в дом!.. Прошу Вас, сэр.

— Нет, Уиксбот, спасибо. Мы с мистером Холмсом пришли, собственно, не в дом. Мы хотели бы посмотреть на мраморную беседку, где погиб сэр Чарльз. Это можно устроить?

Очевидно, глядя на эту женщину, мужчины начисто забывали слово «нет»:

— Конечно, конечно, миледи! Я, правда, не думал, что Вы захотите ещё раз там оказаться после случившегося, но, если это нужно для дела… Вас проводить?

— Думаю, нет. Если Вы, мистер Холмс, ничего не имеете спросить, я все покажу Вам сама.

— Мистер Уиксбот говорил со мной позавчера. Нет необходимости отрывать его от дел.

Мисс Ладжес уверенно шла по центральной аллее, а потом свернула на боковую тропинку, остановилась и указала на голубую крышу в зарослях.

— Вот она, мистер Холмс. Проходите вперед.

Беседка оказалась изящным строением: мраморный свод, увитый плющом, низкий столик, покрытый салфеткой, и густая растительность вокруг — все это располагало каждого нормального человека к отдыху и умиротворению, а не к убийству.

Мисс Ладжес села на скамейку, чтобы не мешать, и некоторое время молчала. Однако я заметил, что она по каким-то причинам не решается начать разговор.

— Говорите, мисс Ладжес, — сказал я ей, снимая пиджак, — что Вы хотите мне сказать?

— От Вас ничего не скроешь, мистер Холмс, — вздохнула она, — Вы правы, меня кое-что беспокоит.

— Я слушаю Вас.

— Знаете, я подумала, что, возможно, настоящий убийца хотел подставить на свое место вовсе не меня, а моего отчима — ведь именно он должен был идти на встречу к сэру Чарльзу, а я там оказалась случайно… Почему Вы улыбаетесь, мистер Холмс, сэр? Мои мысли кажутся Вам нелепыми?

— Напротив, мисс Ладжес! Ваши рассуждения последовательны и в высшей степени разумны. Просто я собирался сообщить Вам о том же.

— В самом деле? Другими словами, у Вас есть версия?

— Да, пожалуй, есть. Я согласен с Вами — убийца ожидал Вашего отчима, а это значит, что он знал о записке сэра Чарльза, в которой тот приглашал Вашего отчима на встречу. А кто мог знать о записке?

— Гриффит Флой… — проговорила мисс Ладжес рассеянно. Когда она посмотрела на меня, в её глазах было заметно беспокойство, почти паника. На мой вопрос о том, что с ней происходит, она не ответила ничего определенного и некоторое время продолжала смотреть на меня встревоженно и озадаченно.

— Гриффит Флой действительно имел больше шансов, чем кто бы то ни было, проделать все это, — сказал я.

— Он мог убить своего отца в ссоре, он мог знать о посланной сэром Чарльзом в Грегори-Пейдж записке и воспользоваться этим после убийства. Пожалуй, только он мог ждать появления Вашего отчима. И, хотя здесь вместо него появились Вы, его планы это не смешало.

— И Вы собираетесь доказать, что он убийца?

— Я проверю свои предположения, и если они окажутся верны, то собранные факты послужат доказательством его вины и Вашей невиновности. Видите ли, мисс Ладжес, сначала я собирался просто найти и представить какие-либо факты, которые бы разбили версию Скотланд-Ярда и освободили Вас от обвинения. Однако обнаруженные мною доказательства не перевесили в глазах Лестрейда этого злосчастного ножа в Вашей руке. Он ясно дал мне понять, что Вас может спасти лишь другой обвиняемый, и никто лучше не подходит на эту роль, чем Гриффит Флой. Впрочем, это не так уж важно… Одного я не возьму в толк: неужели желание мистера Флоя спастись так легко перебороло любовь к Вам? Я, к сожалению, ещё не видел этого человека, но портрет, надо признаться, весьма яркий.

— Он очень противоречивый человек, — ответила мисс Ладжес уклончиво.

— Так Вы можете объяснить причины такого его поведения?

— Нет.

— Вы уверены в этом? Ничего не припоминаете, ничего не приходит на ум?

— Нет.

— Что ж, в любом случае Гриффит Флой для нас теперь фигура номер один, — заметил я, — он подходит на роль убийцы по многим объективным фактам.

Встретив заинтересованный и вопросительный взгляд мисс Ладжес, я в общих чертах рассказал ей о своих соображениях и о том, что почерпнул из показаний, полицейских протоколов и собственных наблюдений. Однако при этом я умолчал о некоторых фактах, не желая лишних вопросов.

— Теперь моя задача — подтвердить эту версию чем-то конкретным и, если хотите, материальным, — сказал я, — чем-то, что инспектор Лестрейд сможет поместить в конверт с надписью «улика». Я, разумеется, все осмотрю, хотя, честно говоря, теперь найти здесь что-то надежды мало. Черт возьми! Как все было бы просто по горячим следам!..

По моей просьбе мисс Ладжес показала, как она подошла к беседке и как все произошло.

Я изучил площадку вокруг беседки, посыпанную гравием, скорее для чистой совести, чем из реальной надежды. Однако потом удача улыбнулась мне: я раздвинул кусты, за которыми открылось небольшое, но достаточное для одного человека пространство.

— Судя по всему, это и послужило укрытием нашему предприимчивому другу, — сказал я, — если учесть, что Вы, мисс Ладжес, стояли спиной к этим кустам, когда был нанесен удар, то наше предположение переходит в рабочую гипотезу. Взгляните, какие гибкие ветки! Они раздвигаются почти бесшумно. Так, а это что?

На мелком гравии, смешанном с землей, довольно четко выделялись отпечатки мужских ботинок. Я достал лупу и внимательно рассмотрел следы.

— Взгляните, мисс Ладжес, носков ботинок почти совсем не видно, а каблуки отпечатались глубоко. Особенно левый. По-моему, ясно как день, что некто стоял, прислонившись спиной к стволу вот этого клена и слегка наклонившись влево, — так он мог видеть беседку и при этом оставаться незамеченным.

— Но, это просто удивительно! — сказала мисс Ладжес, вместе со мной склонившись над следами.

— Прошло столько дней, а они сохранились!

— Начиная со второй недели августа стояла теплая и влажная погода, если Вы помните, а с метлой сюда, видно, никогда и не заглядывали.

— Но, ведь с тех пор стоит сильная засуха! Как следы могли сохраниться?

— Возможно, накануне дорожки обработали лейкой, а после трагедии об этом уже никто не думал.

— Да, возможно, но это легко проверить. Теперь мы можем сличить следы, не так ли?

— Не только. Можно предположить примерный рост человека, — я достал рулетку, — мы имеем… так, так, что-то около десяти дюймов.

— Тогда это приблизительно метр восемьдесят?

— Думаю, метр восемьдесят и два или три дюйма. Конечно, могут быть исключения, но их доля довольно мала.

Мисс Ладжес улыбнулась своей обычной грустной улыбкой, которая в данном случае показалась мне не слишком соответствующей нашему удачному открытию.

— Это хорошо, — сказала она.

— Наконец-то есть что-то, что позволяет верить в мой рассказ! Гриффит Флой как раз такого роста, а Уиксбот, я уверена, покажет нам имеющуюся в доме обувь.

— Нужно ещё попросить его засвидетельствовать нашу находку. Будьте любезны, мисс Ладжес, позовите его, а я пока сделаю все возможные замеры и запишу их.

Пары обуви, которая бы точно совпадала с найденными отпечатками, в доме не оказалось, но, судя по остальным ботинкам Гриффита Флоя, следы вполне могли принадлежать ему. Покойные сэр Чарльз и мистер Ладжес были гораздо ниже шести футов, то же относилось, кстати, к Келистону и Уиксботу.

Мы с мисс Ладжес покинули дом и подошли к экипажу.

— Вы довезете меня до развилки, мисс Ладжес, — сказал я, помогая ей сесть, — а потом я пойду пешком.

— Как пожелаете, мистер Холмс. Вы идете в сторону деревни?

— Да, собираюсь поговорить с кем-нибудь о Гриффите Флое и о других участниках трагедии, если удастся.

Мисс Ладжес внимательно и как-то неопределенно посмотрела на меня:

— Знаете, мистер Холмс, я бы посоветовала Вам не очень-то доверять добродушным кумушкам, которые водятся здесь в изобилии. Во всяком случае, я бы не хотела, чтобы мнение обо мне у Вас сложилось подобным образом…

Насколько я успел заметить, мисс Ладжес, при своей выдающейся внешности и блестящем уме, вызывала в людях противоречивые чувства: одни отзывались о ней восторженно или просто с глубоким уважением, как, например, доктор Рэй или Грейс Милдред, другие же не скрывали осуждающих взглядов и недобро перешептывались. Должно быть, её не по-женски сильная воля и свобода от условностей вызывали в ком-то горячее неодобрение: то, что она, будучи обвиненной в убийстве, сохраняла самообладание, то, что она имела своеобразные интересы и не боялась пересудов, вызывало недоумение и осуждение обывателей.

Мисс Ладжес была, без сомнения, яркой личностью. К тому времени она успела завоевать мою глубокую симпатию, и мне было приятно услышать, что мое мнение о ней может её беспокоить.