ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сбор информации

В следующие минут двадцать Холмс буквально не находил себе места. В итоге он заявил, что, несмотря на дождь, нужно срочно вернуться в деревню. Ведь вскрытие откладывали до того момента, пока мой друг не осмотрит тело.

— Доктор Дальтон вряд ли будет доволен, если мы ещё задержимся, — заявил сыщик.

Мы поднялись и покорно двинулись к выходу, натягивая промокшие плащи. Не сразу я понял, что и Зайгер собрался с нами. Я поймал взгляд его матери. Она улыбнулась и чуть склонила голову, словно принимая то, чего уже не могла изменить.

Дождь между тем почти прекратился. Гриффин, укрывавшийся от ненастья в сарае, вывел экипаж наружу.

Обратно в деревню мы ехали молча. Довольно скоро мы прибыли к опрятному домику из камня с небольшой табличкой, которая гласила, что здесь располагается приемная доктора Дальтона. Приемные часы уже закончились, но в данном случае это не имело никакого значения.

Мы постучались. Послышались шаги, и через мгновение дверь распахнулась и на пороге, закрывая собой яркий свет, шедший изнутри, появился мужчина в возрасте около сорока в жилете и без пиджака. Его длинные вьющиеся волосы облаком обрамляли голову.

— Заходите, заходите, — поприветствовал он нас, отходя в сторону и жестом приглашая проследовать в дом. — Я ещё пару часов назад видел, как Вы прошли мимо, и решил, что раз Вы тогда не остановились, то непременно зайдете позже.

Мы прошли в приемную и сняли пальто и шляпы. Хозяин тут же повесил их на вешалку. По всей видимости, раньше здесь располагалась гостиная. Теперь я мог рассмотреть Дальтона получше: больше шести футов ростом, хорошо сложен; квадратный подбородок и выражение лица бывалого человека. Вокруг глаз виднелись морщины, но казалось, что они образовались не от смеха, а от долгого прищуривания на солнце. Дальтон пожал руку Тенли, а затем, когда инспектор сообщил мое имя, и мне. Кивнул Зайгеру и Вильяму и повернулся к Холмсу.

— Так-так, — произнес он. — Возвращение блудного сына.

Мой друг выдержал паузу, а затем ответил:

— Уэсли. Сколько лет, сколько зим.

— Да уж. Вполне достаточно для смерти и воскрешения. — Доктор отрывисто рассмеялся и протянул руку: — Добро пожаловать, Шерлок.

Они пожали друг другу руки, и я почувствовал, что напряжение спало, хоть и не исчезло окончательно.

Дальтон отступил чуть назад, и его лицо приняло недовольное выражение.

— Мне пришлось отложить свои дела. Ты собираешься самостоятельно обследовать тело до официального осмотра?

— Определенно, — ответил Шерлок Холмс. — Куда пройти?

Доктор Дальтон провел нас обратно в маленькую прихожую, а уже оттуда — в смотровую. Оглянувшись на меня через плечо, он сообщил:

— Я живу наверху, экономка распоряжается делами на кухне в задней части дома. Оставшаяся часть первого этажа отведена под мою практику. Сейчас мы направляемся в мою лабораторию. Она устроена вдоль бокового фасада.

Как только он закончил с объяснениями, мы оказались в маленькой комнатке, которая изначально, по всей видимости, должна была стать спальней. Теперь на стенах висели полки, уставленные книгами, химическими реактивами и научным оборудованием. В центре комнаты располагался диагностический стол, на котором и лежал труп, прикрытый простыней.

— Как местного коронера, — пояснил Дальтон, — меня регулярно вызывают для проведения вскрытия какого-нибудь горемыки.

Холмс проигнорировал это замечание и подошел к телу. Я неотступно следовал за ним. Зайгер обошел стол с другой стороны, не выказывая при виде трупа ни брезгливости, ни боязни.

Жертвой оказался довольно крупный мужчина в возрасте за пятьдесят с неряшливой густой бородой и усами. Неухоженная растительность, покрывшая щеки, доходила чуть ли не до глаз. Волосы были густые, с сединой; нос — широкий, в прошлом, вероятно, сломан; сросшиеся кустистые брови торчали на покатом лбу, словно живая изгородь на уступе.

Впрочем, все это совершенно терялось на фоне самой примечательной черты: через все горло мужчины тянулась глубокая и широкая рана, уже собравшаяся складками.

— Утверждаете, что крови вокруг раны было довольно мало? — спросил Холмс.

— Совершенно верно, — ответил Тенли. — На воротничке и одежде практически не оказалось пятен. Возможно, рану нанесли уже после того, как он умер.

— Убийца определенно был правшой, — прервал его Зайгер, склоняясь над зияющей раной.

— Точно, — согласился Холмс. — И тот, кто перерезал ему горло, стоял прямо напротив.

Я наклонился и подтвердил, что они правы, отметив, что кожа с правой стороны словно вспорота, а ближе к левой стороне разрез ткани довольно ровный.

— С чего Вы взяли, что рану нанес не левша, который стоял позади? — усомнился Вильям.

— Само направление раны вверх и справа налево указывает на то, что убийца производил движение лезвием, располагаясь прямо перед жертвой, а также на то, что он держал орудие в правой руке. Если бы рану наносили сзади, то разрез, скорее всего, был бы направлен вниз, — ответил Шерлок Холмс, расположившись за Дальтоном. — Давай покажу. — Он положил левую руку доктору на грудь так, что его кисть оказалась у Дальтона на правом плече. — Итак, лезвие входит в контакт с кожей справа. Делается разрез, который затем переходит в рану с ровными краями. — Он медленно провел рукой справа налево поперек шеи Дальтона. — Как видишь, моя рука, в которой должен находиться нож, сползает книзу по мере движения лезвия по горлу. Смещать при этом лезвие вверх было бы крайне неудобно.

— К тому же, — подхватил Зайгер, подходя к Дальтону спереди, — если бы я решил перерезать Вам горло спереди, — и его правая рука повисла у доктора над правым плечом, — то я бы сделал надрез в том же самом месте, но рука, удерживающая нож, по мере движения поднимется вверх. Вот так. — И паренек, к недовольству Дальтона, продемонстрировал процедуру.

— Да-да, большое спасибо. — Врач попытался высвободиться от объятий Холмса и избежать удара воображаемого ножа Зайгера. — Вот только я не понимаю, в чём разница. Вообще-то большинство людей — правши.

— Но, если подозреваемый или подозреваемая окажется левшой, нам будет на что опираться, — ответил Шерлок Холмс и вернулся к осмотру.

Отогнув простыню, он что-то пробормотал себе под нос, разглядывая тело через увеличительное стекло. Затем, с моей помощью и при деятельном участии Зайгера, он перевернул тело и приступил к изучению внушительной раны на спине.

— Говорите, на пальто просочилась кровь из раны? — уточнил он.

— Совершенно верно, — подтвердил Дальтон.

— А могу я осмотреть одежду?

— Можете, конечно, но я уже этим занимался. В карманах нет ничего такого, что могло бы помочь нам определить личность убийцы. В сущности, в них вообще ничего не было.

— И все же, — настоял Холмс, забирая у Дальтона узел окровавленной одежды.

Несмотря на заявление доктора, мой друг тщательно осмотрел одежду. В карманах действительно было пусто — не нашлось даже ни единой ниточки, которые обычно пристают к одежде.

Затем сыщик хорошенько встряхнул одежду и выложил её вдоль тела, поворачивая то так, то эдак.

— Это ещё что такое? — изрек он наконец.

— Что именно? — спросил Дальтон, но Холмс не обратил на него никакого внимания.

— Зайгер, — обратился он к племяннику, — заметил что-нибудь?

Мальчик осмотрел одежду — на это у него ушло чуть меньше минуты — и заявил:

— В момент убийства на Вилкинсе не было одежды.

— Да Вы что! — воскликнул Дальтон.

Мы с Тенли предпочли промолчать: инспектор внимательно наблюдал за происходящим, меня же поведение друга нисколько не удивляло — я слишком хорошо знал его методы. Холмс кивнул, как бы разрешая Зайгеру продолжить.

— Итак, совершенно очевидно, что горло перерезали уже после смерти, поскольку из этой раны практически не вытекала кровь. Также очевидно и то, что смерть наступила сразу же после того, как жертве нанесли удар в спину, верно?

— Верно, — согласился Дальтон. — Орудие убийства достигло сердца. По всей видимости, нож ещё провернули внутри, чтобы наверняка.

— Это подтверждается тем, что и рубашка, и пальто сзади насквозь пропитались кровью? — уточнил Зайгер.

— Да, — осторожно ответил Дальтон. — Такая рана вызывает обширное кровоизлияние.

— В таком случае следует задать себе вопрос, — продолжил Зайгер, увлекаясь собственной речью, — почему рубашка и пальто, насквозь пропитанные кровью, совершенно целы? Ведь удар ножом Вилкинсу нанесли сзади?

— Дайте-ка посмотреть! — потребовал Дальтон, делая шаг вперед.

Наклонившись, он поднял одежду к свету. Вся она действительно осталась нетронутой. Кровь уже засохла, но ткань была цела.

— И что это значит? — спросил доктор.

— Лишь то, что по неизвестным нам причинам Вилкинсу нанесли жестокий удар в спину. В момент смерти на нем либо была другая одежда, либо он был совершенно гол, что лично мне, правда, кажется менее вероятным. Вскоре после смерти наряд на нем сменили. Но, поскольку рана была ещё довольно свежей и обширной, рубашка и пальто тоже запачкались. А уже какое-то время спустя, когда кровотечение практически прекратилось, жертве перерезали горло. Возможно, уже после того, как тело прислонили к стенке ямы.

— Но, в таком случае Ваши утверждения насчет правши, стоявшего прямо перед жертвой, теряют убедительность, — засомневался Дальтон.

— Отнюдь, — возразил Холмс. — Если убийца полоснул жертве по горлу после того, как усадил её в яму — быть может, чтобы представить убийство более зловещим или исполнить какой-то ритуал, — то разрез прошел бы влево и вверх. Я выдвигал такое предположение. А если убийца встал прямо перед Вилкинсом, откинув ему голову назад и удерживая её за волосы, и нанес рану в направлении вверх и вправо, то это полностью согласуется с моей догадкой.

Казалось, Дальтон раздражен. Складывая вещи жертвы, он заметил:

— Я бы, в конце концов, и сам заметил отсутствие разрезов на ткани. — Положив одежду на полку, он повернулся к нам: — К тому же до Вашего приезда мне запретили производить вскрытие.

Холмс улыбнулся:

— Уэсли, мы больше не можем тебя задерживать. Пожалуйста, дай знать, если что-либо удастся обнаружить. — И он повернулся к выходу.

Зайгер последовал за ним. Мы с Тенли обменялись с Дальтоном рукопожатиями и тоже вышли.

Уже сидя в экипаже, Холмс покачал головой:

— Я и забыл, насколько чувствителен и самолюбив Уэсли. В юности мы постоянно соревновались. Думаю, он был рад узнать, что я не завершил обучение ни в Оксфорде, ни в Кембридже, в то время как он сам получил степень доктора, а затем вернулся сюда и снискал авторитет и уважение у местных жителей. Естественно, мое возвращение и вмешательство в его дела старину Дальтона совершенно не устраивает.

Тенли уточнил у Холмса, куда он теперь намерен отправиться.

— Навестим-ка моего брата Шерринфорда, — ответил сыщик.