на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


12. К нам приехал, к нам приехал…

На следующее утро ко мне пришёл Вася Сапожников, которого я назначил главой юридической комиссии.

– Алексей Иванович, у меня есть хорошие новости и есть плохие.

Василий Иванович был из "москвичей" – пришедших в наш мир на борту парохода "Москва", который ушёл из Владивостока в 1922 году в основном с ранеными на борту и в нашем мире пропал без вести. Он только-только успел отучиться на юриста в Московском университете, как началась Первая мировая война. Шинель он снял только в двадцать первом году во Владивостоке, когда казалось, что Приамурский земский край – это надолго, но в сентябре двадцать второго вновь записался в действующую армию и был ранен под Спасском. Но юристом он был хорошим, хотя в Русской Америке в них пока что не нуждались, и он служил заместителем командира роты новосозданного Бермудского гарнизона.

– Вась, я ж тебя просил, зови меня просто Алексеем. Или лучше Лёхой.

– Тяжело мне это, Алексей – он сделал над собой усилие и всё-таки не произнёс моего отчества. – Всё-таки у нас было принято по-другому. Но постараюсь. Здесь – выдержка из Свода законов Русской Америки. Не смотрите… не смотри на меня так – я помогал его создавать, пока ты ходил в Россию. А приняли мы его в феврале тысяча шестисотого. Вкратце – законы Русской Америки действовали на территории Бермуд даже после того, как их захватили англичане. Следовательно, любые преступления, совершённые ими на нашей земле, подпадают под нашу юрисдикцию.

Смертная казнь у нас предусмотрена за убийство при отягчающих обстоятельствах, измену, а также участие в группе, виновной в данных преступлениях. Следовательно, теоретически все, кто участвовал в вооружённом захвате островов и расправе над нашими людьми подпадают пот эту статью. То же и про тех, кто участвовал в расправах над девушками, которых заставили заниматься проституцией. Это если следовать букве закона.

Так что, во-первых, нужно будет выявить поимённо всех виновных в этих преступлениях. Во-вторых, вполне вероятно, что кого-нибудь из них ты захочешь помиловать – у тебя, как у представителя Совета Русской Америки на Бермудах, есть это право. Но это только после вынесения приговора.

Слушать дело будет военный трибунал, состав которого утверждаешь ты. Я предлагаю трёх членов – меня, Евгения Алексеевича Решетова, и Андрея Карловича фон Неймана. И тот, и другой – недоучившиеся студенты юрфака, хоть и из разных времён. Четверых оставшихся я бы определил в прокуроры и адвокаты, по двое. Все приговоры будут переданы вам… тебе… на утверждение.

– Спасибо, Вася. Так и сделаем. А в чём проблема с определением круга подсудимых, если у нас есть поимённый список из дневников мадам Блайд?

– Есть там, например, Джон Смит. Именно так зовут хозяина Старой верфи. Но имя это не менее распространённое, чем, например, Иван Сидоров. Так что тот это Смит или нет, мы пока не знаем. Вот в этом списке – те фамилии, в которых я не уверен. Далее. Майкл Мэррей – корабельный плотник, ныне работающий на Старой верфи. Он, насколько я знаю, не участвовал ни в изнасилованиях, ни в расправах, и, более того, спас своего товарища, которого хотели казнить за то, что он воспротивился расправе. Тебе неплохо бы решить, что с ним и с тремя другими, чья вина тоже, как мне кажется, неоднозначна.

Далее. Всех остальных англичан я предлагаю объявить военнопленными и, кроме офицеров, заставить работать на восстановительных работах. Вопрос в сроках.

– Не "кроме офицеров", а всех, кроме тех гражданских, кто захочет остаться – после испытательного периода, а также экзамена по русскому языку и нашему праву, и переходу в православную веру, они тоже смогут стать "нашими". Особенно это касается тех, кто обучен какому-либо ремеслу. Женщин, кроме преступниц, мы высадим в Англии. Насчёт же твоего списка… Спрошу-ка я у Пикеринга и у Блайда – они, вероятно, смогут сказать стопроцентно, те ли это Смит или просто однофамильцы. А у тебя ещё много работы по этой линии?

– Я тоже попробую кое-что узнать, но, в общем, всё практически готово. Разве что такой вопрос. Что делать с капитаном, который заражал девушек сифилисом?

– Так это всё-таки был сифилис… Знаешь, к нему у меня снисхождения нет. Это, как ни крути, тоже умышленное убийство. Ведь кое-кого из девушек эти нелюди успели казнить.

– Так точно. Подготовлю коллегию и прокуроров с адвокатами. Заседания предлагаю проводить в клубе – там есть зал, подходящий по размерам. Как прикажете… прикажешь по срокам?

– Давай в начале марта – всё-таки во всём надо будет разобраться перед началом слушаний.

– Так точно. Разрешите идти?

– Иди. И держи меня в курсе.

И Пикеринг, и Блайд подтвердили, что все персоны из списка действительно присутствовали при расправе. Блайд, впрочем, назвал мне несколько имён людей, которые либо не участвовали в изнасилованиях, либо потом искренне раскаялись, и попросил о моём снисхождении. В основном это были люди, про которых мне говорил Вася, но не только. Я записал его показания и подробные рассказы о каждом из них, после чего он меня спросил:

– Могу ли я попросить вас кое о чём?

– Конечно.

– Мне хотелось бы увидеть миссис Блайд.

– Хорошо, но супружеского визита обещать не могу – вы будете в присутствии наших людей.

– Да какой там супружеский визит… – Он хотел сказать что-то ещё, но сдержался. А я не показал виду, что знаю про то, как его дама сердца держала его без секса уже столько времени.

Встреча состоялась на следующее утро, после чего ко мне прибежал Ринат:

– Лёха, плохие новости. Мадам так наорала на бедного ректора, что у него случился то ли инфаркт, то ли инсульт. Рената пытается его откачать.

Но Блайд в тот же вечер умер, так и не придя в сознание, а я корил себя за то, что согласился на эту встречу. Ведь я уже почти решил помиловать незадачливого клерика. А счёт к миссис Блайд пополнился ещё одним именем.

А на берегу всё шло своим чередом. Подозреваемые, за исключением Пикеринга и миссис Блайд, ныне населяли камеры двух тюремных блоков; двух главных виновных разместили в малом блоке, в штрафных камерах, которые мы, впрочем, тоже оснастили топчанами и парашами. Форты восстанавливались силами пленных, а другие занимались посадками пшеницы и другими сельскохозяйственными работами. Жизнь потихоньку налаживалась.

Первого и второго марта прошли судебные слушания, и почти все получили высшую меру. Семерых из списка Блайда я, впрочем, помиловал, включая обоих плотников. Кстати, ремесленники все до единого захотели остаться у нас и согласились на наши условия, с пятилетним испытательным сроком. А тех двух, кто во время захвата воспротивился расправе, я распорядился принять в русское подданство сразу после экзамена по русскому и крещения в православие.

Казнь была назначена на пятницу, шестнадцатого марта. Корабли, найденные в гавани, были отремонтированы и вооружены новыми орудиями, так что семнадцатого марта мы планировали выйти из гавани курсом на Балтику. А пока я позволил себе небольшое послабление – третьего марта я организовал поход на розовые пляжи Южного берега Главного острова. Со мной пошли Ринат с Орлой, в святом крещении ставшей Ольгой, Саша с Варей, примерно половина медичек, частично с молодыми людьми, с которыми у части из них начались романы, и Рената. Вода успела потеплеть до двадцати-двадцати одного градуса, и мы накупались вдоволь, а потом почти все разошлись по парам. Я же остался с Ренатой и девушками, у которых кавалеров либо не было, либо они не смогли по службе. Я поймал себя на мысли, что я окружён нагими девами, причём все, кроме, наверное, Ренаты, были по крайней мере внешне в моём вкусе. Но я изменился – то, что я видел вокруг меня, теперь нравилось мне эстетически, но не более того.

Всем так понравилось, что мы ходили туда ещё три раза; в третий раз, двенадцатого марта, на нас набросилось стадо одичавших свиней – мы расположились слишком близко к самке с детёнышами. Убивать их не хотелось, хотя оружие при себе было. Я предложил переместиться на соседний пляж, но девушки попросились домой – мол, не в последний раз.

А на обратном пути мне показалось, что с надстройки баркаса на горизонте я вижу какие-то точки. То, что я увидел в бинокль, мне не понравилось. Я протянул его Саше, который, присмотревшись, схватил гарнитуру рации:

– Гнездо, ответь Осине. Гнездо – Осине.

– Гнездо на проводе.

– Вижу два корабля на ост-норд-ост. Ориентировочно примерно в десяти-двенадцати кэмэ. Будем через пятнадцать минут.

– Вас понял.


11.  Ещё один потомок королей | За обиду сего времени | 1.  Лорды бывают разные