Брат-листодер^[1] плеснул листвой,

выказывая власть.

В стремнину света существо —

планета понеслась!

Коловоротами страстей,

где птица Жар поет,

а стража славна даже тем,

что сквашивает мед,

рождая солнце за дождем,

размытым на лице…

Спроси себя: чего мы ждем,

пока имеем цель?!

Стезею Прави прояви

переворот босой…

Какая пресня без любви,

когда мы любим соль!

На уродившуюся рожь

щепоткою простой

сажать в языческий балдеж

за хлебосольный стол.

Пускай растет ветвями – в дом,

корнями – в небеса,

пока, видением ведом,

раскручиваешь Сам —

Тугой светящийся клубок, —

Тропинку через лес…

Брось мысли в небо. Там – не бог,

и, сказано, – не бес,

вращая триединство дня,

дал голос всем, кто гол,

и диким трением поднял

из дерева огонь!

И доля идолов его —

огнища вещий зов,

да кладенец над головой

узорами азов!

Звеня у крепостной черты,

на знамени воздев,

Мечты, а значит – Меч и Ты

В Перуновой грозе!