7

В первую секунду Ольге показалось, что Каркуша даже обрадовалась, услыхав, что ей предстоит отправиться в больницу одной. Лишь немного позже Кате все же удалось взять себя в руки.

– Жаль, – с наигранной грустью протянула она. – Но если у тебя высокая температура, конечно, оставайся дома. Я мигом, только пару бутербродов проглочу, – пообещала она и повесила трубку.

И действительно, не прошло и получаса, как раскрасневшаяся на свежем воздухе Катя стояла в прихожей, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Я все поняла. Паспорт лежит в нижнем ящике письменного стола, страховой полис в папке с документами, а папка или тоже в столе, или в комоде, в спальне. Да ты не волнуйся, – заверила она Незнакомку. – Соображу. Давай ключ, – потребовала Катя, протягивая вперед руку.

– Держи. – Ольга взяла с тумбочки большой ключ, висящий на серебристом брелоке, сделанном в виде маленького мобильного телефончика. – Вот этой бороздкой вниз, поняла? – давала она подруге последние наставления. – И если не найдешь полис, обязательно позвони!

– Не волнуйся, – нетерпеливо дернула плечом Каркуша. – Не маленькая, разберусь.

Когда за Катей закрылась дверь, Ольге почему-то снова захотелось плакать, причем так сильно, что она еле сдержала подступившие к горлу слезы.

«Ну вот, теперь я даже не могу пойти в больницу, – с неописуемой грустью подумала она. – Что же подумает Сергей, когда поймет, что Катя пришла одна. Эх, надо было ей сказать…»

Внезапно до Ольги дошло, что она прямо сейчас может позвонить Каркуше на мобильник.

«Только бы он у нее работал!» – с тревогой подумала Незнакомка, набирая Каркушин номер.

– Алло! – послышалось в трубке после двух длинных гудков.

– Кать! – обрадовалась Незнакомка. – Обязательно скажи Сереже, что я заболела! Только не забудь, слышишь? Это очень важно!

– Ладно, – несколько опешив, протянула Каркуша.

Но к счастью, у нее хватило такта не задавать больше никаких вопросов. А Незнакомка, вздохнув с облегчением, попросила позвонить ей из больницы.

Прошло совсем мало времени с тех пор, как Ольга узнала, что с Сергеем случилось несчастье. Она даже не успела еще привыкнуть к мысли, что на какое-то время осталась одна, без него. Но, вспоминая о том, что ее парень лежит в больнице без сознания, Ольга была убеждена: он все слышит, понимает и осознает. Просто не может пока подать ей какой-нибудь знак. Да, видимо, беседа с врачом оставила глубокий след в душе девушки. И она сама не заметила, как к словам Германа Александровича о том, что коматозные больные не теряют способности воспринимать и осознавать действительность, стала относиться как к непреложной истине.

– Вот, возьмите, – суетливо вытаскивала из рюкзака пакет с документами Каркуша. – Это паспорт, тут еще медицинский полис, а вот деньги.

– Тут очень много, – покачал головой доктор, быстро сосчитав купюры. – Давайте сделаем так: я возьму пока сто, а остальное отнесите Ольге. Кстати, почему она сама не пришла?

– Заболела, – ответила Каркуша, боясь поднять на Германа глаза.

Ей казалось, стоит им только встретиться взглядами, как доктор моментально все о ней узнает. Его глубокие, очень внимательные глаза почему-то ассоциировались в понимании Каркуши с чем-то наподобие рентгеновских лучей. Это было тем более странно, что взгляд Германа был хоть и пристальным, но удивительно спокойным и мягким.

– Что-то серьезное? – спросил Герман, слегка нахмурившись.

В ушах у Кати стоял такой шум, что слова Германа доносились до нее будто бы издалека.

– В смысле? – глуповато переспросила она.

– Я спрашиваю, Ольга серьезно заболела? У нее температура?

– Ну да, кажется… – окончательно смутилась Катя, по-прежнему боясь поднять на собеседника глаза.

– Да вы садитесь, – предложил вдруг Герман.

Каркуша пересекла кабинет и с размаху плюхнулась в стоящее у стены кресло. Но, сообразив через секунду, что отсюда она ничего, кроме носков своих ботинок, не увидит, девушка поспешно вскочила на ноги. Ведь заходя в кабинет Германа, она собиралась внимательнейшим образом изучить его обстановку. Ни одна деталь не должна была ускользнуть от пристального взгляда Каркуши. Главное, на что она должна была обратить внимание, – это фотографии, которые мужчины часто держат на рабочем столе или вешают на стены в рамочках. Во всяком случае, в сериалах, которые Каркуша смотрела во множестве, все женатые мужики вели себя именно так: уставляли стол и обвешивали стены снимками жен и детей. Впрочем, среди героев сериалов попадались иногда и холостые парни. Эти имели привычку украшать свое рабочее место фотографиями любимых девушек, если таковые, конечно, имелись у них в наличии.

– Неудобно? – поднял красивые, изогнутые дугой брови Герман.

– Что? – испуганно озираясь по сторонам, переспросила Каркуша.

– Неудобно, спрашиваю, в кресле сидеть? – одними уголками губ улыбнулся врач.

Взглянув на него исподлобья, Каркуша почувствовала, как густая краска ударила ей в лицо. При мысли о том, что Герман может счесть ее за сумасшедшую или пусть даже за девицу со странностями, Каркушу захлестнула волна обжигающего стыда.

– Может, чаю? – предложил вдруг врач.

– Нет, спасибо, – хрипло отозвалась Катя.

Никаких фото в рамочках ни на столе, ни на стенах не было. А вдруг Герман просто не любит выставлять напоказ свою личную жизнь? Встречаются же такие люди…

– Катя, – мягко произнес Герман, но девушка, услышав доносящееся из его уст собственное имя, вздрогнула. К счастью, доктор этого не заметил. – Возьмите деньги. – Кивком головы он указал на купюры, лежавшие на столе. – И дайте мне, пожалуйста, телефон Оли.

– Зачем вам? – испуганно захлопала ресницами Катя.

Доктор снова улыбнулся и совершенно не подал вида, что вопрос Каркуши показался ему странным. Напротив, слегка сдвинув брови, он пустился в объяснения:

– Хочу посоветоваться с ней по поводу массажа. Понимаете, можно делать только общий, а можно плюс к этому еще и направленный, специальный массаж позвоночника и конечностей… Но лучше я сам ей все по телефону объясню… Это же ее деньги? – наклонил голову набок Герман.

– Ее. Чьи же еще! – ответила Каркуша и добавила зачем-то: – Не мои же.

Наконец Катя нашла в себе силы и подняла глаза. Лицо Германа показалось ей настолько красивым, что у нее даже голова закружилась. Будто почувствовав, что с девушкой творится что-то странное, доктор решительно предложил:

– Присядьте, пожалуйста, и уберите деньги.

И когда Катя, послушно опустившись на стул, сгребла со стола деньги и положила их в рюкзак, Герман открыл блокнот и тихо повторил свою просьбу:

– Продиктуйте, пожалуйста, Олин телефон.

И тут, к своему ужасу, Каркуша поняла, что номер подруги начисто выветрился из ее памяти. Наморщив лоб, она силилась припомнить цифры, которые набирала порой по нескольку раз на дню, но в голове ее будто ветер гулял.

– Какие-то проблемы? – слегка повысил голос Герман.

«Ужас! – мысленно проклинала себя Каркуша. – Какая же я идиотка. Это ж надо так влюбиться, чтобы забыть телефон лучшей подруги. Понятно, что Герман решит, будто я сумасшедшая… А что ему еще остается думать? Нормальные люди так себя не ведут!»

И тут, когда вконец отчаявшаяся Каркуша готова была вскочить со стула и опрометью кинуться вон из кабинета, из ее рюкзака раздались спасительные звуки. Схватив трубку мобильного телефона, Каркуша жадно уставилась взглядом на дисплей. «НЕЗНАКОМКА» – было написано большими латинскими буквами.

– Извините, – вскочила на ноги Каркуша. – Я сейчас поговорю и вернусь.

С этими словами, бросив на пол свой рюкзак, она выбежала из кабинета врача.