5. Дядя Маша

Уже до отъезда родителей осталось всего два дня. Отец с утра ушёл на службу — получать какие-то бумаги, а мать занялась укладкой чемоданов. Дети ей помогали.

В прихожей затрещал звонок.

— Вот уже папа вернулся, — сказала мать, — а мы ничего не успели сделать. Подите отворите ему.

Дети побежали в прихожую. Маша отвернула замок и отскочила назад: отец запрещал распахивать дверь, говорил, что можно простудиться.

За дверью послышалась возня. Но никто не вошёл. Дети удивлённо переглянулись.

Вдруг дверь сильно дёрнули снаружи, и в прихожую полезло что-то большое, чёрное, мохнатое.

Сашка хотел вскрикнуть и броситься назад к матери. Но сдержался и только схватил Машу за руку.

В прихожую ввалился громадный человек в чёрной мохнатой дохе до пят и с мешком в руке. Он повернулся и закрыл за собой дверь.

— Уф и аф! — раздался густой, хриплый голос из-под лохматой шапки. — Здорово, ребятишки!

От страха у детей язык и ноги отнялись.

Мохнатый человек очень смахивал на большого, грузного медведя, поднявшегося на задние лапы.

Он опустил мешок на пол, и мешок сейчас же зашевелился, подскочил и, переваливаясь, запрыгал в угол.

Мохнатый человек поднял руку — из широкого рукава дохи, как из дупла, выглянул серенький большеглазый зверёк. Пошевелил усами — и опять скрылся.

Дети не знали, что и думать.

Мохнатый человек между тем снял свою лохматую шапку, откинул воротник, распахнулся и скинул доху. Теперь уже не могло быть сомнений: на некрасивом, до самых глаз заросшем волосами лице человека, через губы и щеку, был широкий шрам.

— Мама! — крикнула Маша в комнаты. — Дядя Миша приехал.

— Правильно, племяшка! — прогремел дядя Миша. — А кошки у вас нет?

— Кошки нет, — удивлённо ответила Маша.

Дядя Миша вытащил из оттопырившегося кармана своей серой и тоже мохнатой толстовки маленькую деревянную клеточку и открыл дверцу. Из клетки выпорхнула красивенькая хохлатая птичка, стукнулась в окно и уселась на раму.

Тут в прихожую вбежала мать.

— Мишенька! — крикнула она и, подскочив, повисла у него на шее.

Дядя Миша подхватил её, как маленькую девочку, расцеловал и бережно опустил на пол.

— Поздоровались, дети? — спросила мать.

И уже без всякого страха Сашка и Маша кинулись обнимать ноги и живот мохнатого дяди: выше им было не достать.

— А в мешке у тебя кто? А в дохе? — сыпал вопросами Сашка.

— Дрробь и порох! — загрохотал, хохоча, дядя Миша. — Родной дядька им трын-трава, последнее дело! Зверьё важней, зверьё им подавай!

Большеглазый серенький зверёк, прятавшийся в дохе, оказался полетухой — удивительной летающей белочкой.

— Из гнезда взял, — говорил дядя Миша. — Совсем ручная. Так за мной и бегает.

Он осторожно взял своей толстой рукой серенького зверька и посадил его себе на грудь. Полетуха сейчас же взобралась к нему на плечо и спокойно сидела тут, как дядя Миша ни двигался.

А в мешке оказались два длинноухих косых: беляк и русак.

— Вот зверья привёз, — говорил дядя Миша. — В зоопарк ваша, пускай городские подивятся на наших лесных жихарок.

Красивенькую хохлатую птичку узнал Сашка сам: это был свиристель, хохлушка, весь дымчатый с тоненькими красными перышками-пальчиками на крыльях и в хвосте.

Мать повела дядю Мишу умываться и чай пить. В столовой дети залезли к нему на колени и забросали его вопросами про Зелёный Дол, про то, как они туда поедут и как будут там жить. Дядя Миша рассказывал про всё очень интересно, то и дело хохотал и тихонько хлопал детей по плечу своей толстой ручищей.