1
Жека явился в свой банк к открытию, с трудом опознал в операционном зале нужную ему бухгалтерскую особь и, налегая грудью на стойку, склонился над ней. На его счету сроду не водилось сколько-нибудь примечательных сумм, в банке бывал он нечасто и для здешнего народа оставался анонимной серой личностью, от которой даже шоколадки не дождешься.
– Девушка…
Воркование клиента в потертом плаще не заставило оператора оторваться от мерцающего экранчика компьютера, хотя она не страдала глухотой, коли досадливо вздохнула, скривив яркие блестящие губки. Услышать Жеку – услышала, но реагировать на его обращение как-либо иначе, чем это было сделано, не спешила.
Глядя на это высокомерное создание, нарядившееся с претензией на деловой стиль и окутавшее себя облаком бордельных парфюмов, Жека, подобно прочим среднестатистическим клиентам банка мужского пола, почувствовал, что его раздирают противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось задрать девице узкую юбку и заняться с ней утренней разминкой. Но еще сильнее было желание ухватить юную стервочку за жидковатую прическу и ткнуть ее лицом в тот самый экран, который приковал ее внимание. Жека не сделал ни того, ни другого. Он безмятежно улыбнулся.
Плавно, как одинокий осенний листок, скользнула в воздухе стодолларовая купюра и бесшумно опустилась перед девицей, вмиг растерявшей всю свою холодную неприступность. Покосившись на товарок, она прикрыла бумажку импортной папочкой и вознесла засиявшие глазенки вверх, ловя желание клиента.
Жека представился, сообщил, что на его счет в скором времени поступит достаточно крупная денежная сумма, и без обиняков признался в желании узнать об этом сразу – из очаровательных уст своего оператора.
– Конечно, – просветленно улыбнулась девушка. – Можете подождать за столиком для посетителей. Я буду проверять ваш счет каждые полчаса.
– Каждые десять минут, – попросил Жека, разведя руки в извиняющемся жесте. – Я очень волнуюсь, а у меня слабое сердце.
– Ой, можно подумать!..
Девица захихикала так радостно, словно ее пощекотали под столом. За такое непосредственное проявление чувств она была вознаграждена еще одной сотенной купюрой. Жека понимал, что переплачивает минимум в десять раз, но ему было приятно играть роль без пяти минут миллионера, швыряющего деньги направо и налево. Кроме того, ему было важно убедиться лишний раз в том, что любую надменную суку можно легко превратить в цирковую собачку, ходящую на задних лапках.
Он демонстративно пошуршал остальными купюрами и задумчиво предложил:
– А не окажете ли вы мне дополнительную услугу, пока суд да дело? Чтобы снять стресс, так сказать…
Девица зыркнула глазами по сторонам, а потом трагически округлила их, воскликнув полушепотом:
– Вы с ума сошли? Я на работе!
– Вы меня не так поняли, – грустно констатировал Жека. – Просто мне нужна платная консультация. Интересует все, что касается учреждения фирм за рубежом и открытия там счетов…
– Без проблем, – просияла девица. – У нас имеются специальные каталоги. Там все по полочкам разложено. Но эта литература…
– Проходит под грифом «совершенно секретно», – понимающе подмигнул Жека. – Все будет оплачено. Абсолютно все. Договорились?
– Ну, если так…
Девушка улыбалась с довольно глупым видом. Куцые мысли беспрепятственно высвечивались на ее личике. Если кто-то готов выложить деньги за глянцевую макулатуру, которая обойдется ей даром, то почему бы не воспользоваться удачей? Это ничуть не хуже, чем улыбаться в порыве притворной страсти. Любовь, возможно, не продается. Но покупается очень даже запросто. А бесконечные манипуляции с чужими многозначными суммами – туда-сюда, туда-сюда – распаляли девицино воображение не хуже мастурбации. Видно было, что ей тоже очень хочется денег. И не меньше, чем товаркам, откровенно торгующим собой на улицах.
– О-о! – как бы в предвкушении оргазма простонала девица, вылупившись на компьютерный экран. – Ваши деньги зачислены… Сейчас дам распечатку…
Жека милостиво принял из холодных операторских пальцев бумаженцию, пошарил глазами среди второстепенных данных и высмотрел главные цифирьки. Порядок! Сумма была несколько меньше, чем та, которую назвал вчера двоюродный братец, но, главное, она все-таки перекочевала на Жекин счет.
– Вас как зовут? – ласково спросил он. – Вернее, тебя?
– Мила. – Она учащенно задышала.
– Вот что, Мила… Жду тебя в шесть часов на втором этаже ЦУМа. С обещанной литературой. Только ты хорошенько порасспрашивай специалистов. Ничего не перепутаешь?
– Регистрация фирмы в офшорной зоне, так?
– В офшорной, именно. – Жека важно наклонил голову. – И вот еще что… Один пустячок, Мила. Моей персоной могут интересоваться разные посторонние люди. Не стоит посвящать их в детали нашего разговора. Это нехорошие люди, злые и жадные. Они никогда не заплатят тебе столько, сколько заплачу я. Понятно? Тебе все понятно, Мила? – допытывался он.
– Нет, – честно призналась девушка. – Почему в ЦУМе?
Известное дело, почему. Остаться незамеченным в многолюдном универмаге больше шансов, чем в каком-нибудь кафе. Можно незаметно проследить за Милой и убедиться, что она не таскает за собой неотвязный хвост. Есть ли гарантия того, что она не продаст его за тридцать сребреников? Стопроцентной гарантии, конечно, нет, но ключики к Милиной душе подобрать можно. Ей далеко за двадцать, обручального кольца она не носит. И эти реденькие кудельки… Жека скривил губы, хотя в конечном итоге гримаса получилась вполне улыбчивая:
– Я хочу подарить тебе свадебное платье и медовый месяц в Париже. Кажется, кто-то написал: «Увидеть Париж и умереть»… Как тебе такая перспектива?
– Почему умереть? – Мила выглядела не только сбитой с толку, но и обеспокоенной.
– Я про Париж говорю. И про свадьбу…
– Ничего не понимаю! Какая свадьба?
– Наша, Милочка, наша.
Скоропостижная невеста захлопала ресницами так энергично, что перед ней на столе слабо зашевелились бумажки, тронутые ветерком. Это было забавно, и Жекина улыбка стала более искренней. Его сценарий вынудил Милу действовать в полном соответствии с мелодраматическими канонами. Стараясь шевелить губами красиво, она нерешительно протянула:
– Ну… Сначала я хотела бы узнать тебя поближе.
– Узнаешь, – пообещал Жека, едва удержавшись, чтобы не добавить: «дорогая». – В шесть часов. До вечера.
Уточнять место встречи он не стал, уходил стремительно, не оглядываясь. Не только для пущего воздействия на впечатлительную Милину натуру. Поджимало время. Вот-вот начнется переполох. А ему еще надо сделать так много…