на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава 14

— Нет. — Уилл помотал головой. — Нет, Сели. Реймонд — не убийца. Он эгоист, пижон…

— Он не любит сдаваться, — перебила Селина. — Он был способен отправить тебя за решетку только для того, чтобы убрать с глаз долой.

— Но убийство? Ты веришь, что он способен на убийство?

— На убийство мы все способны, если речь идет о спасении того, что нам более всего дорого, — возразила Селина. — А Реймонд больше всего ценит деньги. Он откупился от Мелани, и она уехала из Гармонии, а она явилась снова. Если бы он ей опять заплатил, она рано или поздно приехала бы еще раз. Остановить шантажиста невозможно. Ему пришлось бы платить и платить. Пойми, Уилл, только ему была выгодна смерть Мелани.

— Ее смерть была выгодна отцу Джереда, — поправил ее Уилл и навалился на стол. — А мы с тобой сейчас говорим о Реймонде. Тебе он не нравится, мне — тем более, но это еще не дает нам оснований обвинить его в убийстве.

Селине тоже было не по себе от всего сказанного, но в ней только окрепла уверенность в своей правоте. Где ни копнуть — всплывает имя Реймонда. Отец Джереда — он. Это он устроил Уиллу неприятности с полицией шестнадцать лет назад и готов вновь оклеветать его. Только он что—то выиграл от смерти Мелани. Возможно, он не сам убил ее, но руку к этому, несомненно, приложил. Тем или иным способом.

Довольно долго они молча смотрели друг на друга. Вдруг Уилл резко поднялся, шагнул к Селине и схватил ее за руку.

— Куда мы? — пролепетала она, когда он грубо потянул ее за собой.

— В постель. Надо отвлечься.

Он захлопнул за ней дверь спальни и раздернул шторы; лунный свет залил темную комнату. Оба торопливо разделись, стоя по разные стороны кровати. Уилл был возбужден до предела, но Селина подозревала, что причиной тому была не только страсть, но и отчаянное желание забыться. Они начали быстро, почти торопливо, потом замедлили темп так, как если бы им двоим принадлежала вечность. Когда все закончилось, Селина заметила, что Уилл так и не избавился от нервного напряжения. Ей стало жаль его.

— У нас нет ни единого доказательства.

Голос его звучал глухо, словно издалека.

— Правильно.

— Я скажу мисс Роуз, что не желаю управлять ее наследством, и уеду из города. Если за всем этим действительно стоит Реймонд, то все неприятности закончатся.

Селина повернулась на бок, чтобы видеть его, хотя тень надежно скрывала его лицо.

— И ты позволишь ему опять изгнать тебя из города, из родных мест, заставить тебя бросить людей, которые тебе не совсем безразличны?

Месяц, даже пару недель назад Уилл ответил бы, что ему безразличен весь мир. Сейчас же он промолчал. Селина ждала, давая ему возможность собраться с мыслями, но он не делал над собой усилий. Тогда она повернулась к нему спиной и взбила подушку.

— Поступай, как тебе подсказывает чувство долга, Уилл.

Сама она намеревалась действовать именно так.


Просьба Селины зайти после работы в библиотеку застала Реймонда врасплох. Он давно махнул рукой на Селину Хантер как на возможный источник информации. Ей слишком нравится трахаться с Билли Реем, поэтому не стоит рассчитывать, что она станет помогать Реймонду изгнать негодяя из города. Но она заявила, что желает поговорить именно на эту тему, поэтому он откликнулся на ее просьбу.

На двери библиотеки висела табличка «Закрыто», но сама дверь не была заперта. Селина практически никогда не запирала библиотеку, пока наводила порядок в залах после рабочего дня — довольно—таки неосторожно со стороны молодой женщины. Неизвестно, кто может проникнуть в библиотеку, где она остается вечером совершенно одна, поразвлекаться с ней и выскользнуть незамеченным через заднюю дверь.

— Селина?

За высокими стеллажами послышался шорох, и появилась Селина. Выглядела она совершенно как обычно: легкое платье с пышной юбкой, закрывающее (на вкус Уилла) чересчур много, волосы забраны назад и гладко зачесаны. И, опять же как всегда, выглядела она интригующе—невинно. У Реймонда мелькнула мысль, что есть что—то невероятно эротичное в том, какой чистой и непорочной выглядит женщина, которая по ночам стелется под подонка по имени Билли Рей.

Реймонд остановился у стойки, ожидая, когда Селина приблизится к нему. Ему вдруг захотелось оказаться с ней в постели. Какого рода секс она предпочитает: быстрый и грубый или всю эту тягомотину с телячьими нежностями? Как предохраняется? Любит ли экспериментировать? Легко ли теряет голову? Образ Селины, стоящей перед ним на коленях, едва не вызвал у него немедленную эрекцию. Он с трудом заставил себя оторвать взгляд от ее чувственного рта и перейти к делу.

— Я был удивлен, когда вы захотели со мной встретиться.

Селина скользнула за стойку, как бы укрываясь за ней.

— Почему же?

— Я наслышан про вас и Билли Рея. — Реймонд многозначительно улыбнулся. — Мне—то казалось, что из семейства Хантер одна только Викки способна валяться в грязи.

Селина не стала отвечать на оскорбление. Лицо ее оставалось спокойным и непроницаемым.

— Вы, должно быть, слышали о пожаре, который случился во вторник в усадьбе Кендаллов.

— Конечно. Об этом говорит весь город. Правда, что охранник полностью оправился?

— К счастью для вас — да.

— К счастью для меня? — Реймонд удивленно вскинул брови.

— Надеюсь, что шериф Франклин с таким же пристрастием будет вести расследование дела о разбойном нападении, как и расследование дела об убийстве.

Реймонд через силу улыбнулся.

— При чем здесь я?

— Думаю, что человек, напавший на охранника, был нанят вами.

Говорила она так спокойно и уверенно, что Реймонду стоило большого труда сдерживаться. А ведь она всего лишь повторяла за этим волчонком Билли Реем, не более того. Знать наверняка она ничего не может.

— Что вы говорите? — насмешливо отозвался он. — А вы не хотите обвинить меня заодно и в убийстве президента Кеннеди? Дорогая Селина, вы слишком торопитесь с выводами. Наверное, мне придется предложить шерифу присмотреться к Билли Рею повнимательнее. Неужели вы настолько потеряли голову, что пытаетесь отвести подозрения от него, нападая на меня?

— Реймонд, я никого не обвиняю. Я лишь говорю о том, в чем убеждена. Я полагаю, что за всеми неприятными происшествиями в усадьбе Кендаллов стоите вы.

Он непринужденно — как ему казалось — рассмеялся.

— Ради бога, Селина, скажите, для чего мне — уважаемому члену общества, президенту городского банка, единственному сыну почтенной мисс Роуз Кендалл, — могло понадобиться срывать реставрационные работы в нашем фамильном гнезде?

— С самого начала вы не одобряли эту затею. Вам было жаль денег вашей матери. Вы не хотели, чтобы Уилл получил работу. Вы пытались убедить мисс Роуз в том, что с ним опасно связываться. — Она послала Реймонду вежливую улыбку. — К тому же признайтесь, Реймонд, у вас есть опыт в таких делах. Шестнадцать лет назад вы обокрали мать и инсценировали взлом в собственном доме, чтобы упрятать Уилла в тюрьму.

Боже, да откуда у нее возникли такие мысли? Никто за шестнадцать лет не задал ему ни единого вопроса. Ни одна душа не усомнилась в том, что обе кражи совершил Билли Рей. И вот теперь эта паршивая библиотекарша с обманчиво—наивным видом делает ужасные заявления. Да откуда она только знает?

— Сволочь.

Это слово прозвучало очень тихо, что лишь сделало угрозы весомее. На мгновение в глазах Селины мелькнула неуверенность и даже страх, что немного утешило Реймонда.

Селина сделала шаг назад, но Реймонд перехватил ее руку, и его пальцы с силой сжали ее запястье.

— Это только твои догадки! — закричал он.

Он притянул ее к себе, и она ахнула от мгновенной боли.

— И вы их только что подтвердили!

Эта лицемерная тихоня, святейшая Селина, расставила ему ловушку, в которую он попался. Если бы он сохранил хладнокровие и посмеялся бы над ее подозрениями… Но уже поздно для всяческих «если». Его провели — и он сам в этом виноват. Остается лишь смягчить понесенный ущерб. Нужно узнать, каким образом она докопалась до истины. И придумать, как держать Селину под контролем. У нее достаточно слабых мест: родители, Роуз, Билли Рей, Джеред… Благодаря им ею можно будет управлять.

— У тебя нет доказательств.

— Совершенно верно, — призналась она.

Свободной рукой Селина разжала его пальцы, и он отпустил ее. Она взглянула на запястье, на выступившие красные пятна, и убрала обе руки за спину.

— Но мне не требуется никаких доказательств.

— Тебе не с чем идти к шерифу.

— Я ни слова не сказала вам о шерифе.

— Моя мать тебе не поверит.

— Реймонд, у меня в мыслях не было идти со всем этим к мисс Роуз.

— Тогда чего ты хочешь?

— Чтобы вы прекратили ваши пакости. Оставьте Уилла в покое.

Реймонд быстро перебрал в уме варианты: согласиться, солгать, заверить Селину, что продолжения не последует. Но если он солжет, если не скажет Селине про чек с подписью Билли Рея, который вчера поступил в банк в Батон—Руже, а сегодня оказался в Гармонии, в его собственном банке, вся история рано или поздно выплывет наружу. И тогда Селина уже едва ли пойдет на компромиссы.

— Поздно. — Он равнодушно пожал плечами. — Скоро ему будет предъявлено обвинение в… злоупотреблениях. В присвоении двух тысяч долларов, которые пошли не на финансирование строительства, а в его собственный карман.

Селина помрачнела:

— Вы хотите сказать, что подделали его подпись на чеке, а деньги присвоили?

Реймонд пожал плечами. Он не собирался ни в чем признаваться. Все, что до сих пор было сказано здесь, не может быть обращено против него. Подозрения Селины пока остаются бездоказательными.

— Верните деньги в банк и уничтожьте чек, — предложила Селина. — В ваших силах исправить положение.

— И это все? — Реймонд усмехнулся и покачал головой. — Да, наверное, в постели этот молодчик любому даст сто очков вперед. Ну, Селина, если бы я знал, что вас так легко завоевать…

— Это еще не все, — перебила его Селина. — Теперь поговорим о Джереде.

— О Джереде? — непонимающе повторил Реймонд.

— Джеред хочет стать юристом. Нам с вами хорошо известно, что его дед не в силах оплатить его учебу.

— Он умный парень. Может быть, ему назначат стипендию.

— А если нет, то стипендию ему будете выплачивать вы.

Реймонд вытаращил глаза.

— Я?!

— Вы оплатите его обучение в колледже и в университете, если он того пожелает, — твердо сказала Селина.

— Вы представляете себе, сколько сейчас стоит диплом юриста?

Против воли Реймонд оценил учтивую улыбку Селины. Волей—неволей он преклонялся перед женщиной, способной шантажировать его в столь изящной и естественной манере. К тому же он сделал полезное открытие: Селину можно купить. А еще больше ему понравилось то обстоятельство, что в обмен Селина требовала всего лишь компенсировать недостачу на счету Роуз двух тысяч долларов. Что ж, коли так, то теперь его ход. Теперь он покажет девчонке, что такое настоящий шантаж, истинная опасность. Он наглядно объяснит ей, как можно обжечься, если играть в опасные игры с Реймондом Кендаллом.

— Нет, не представляю, — ответила она с той же улыбкой. — Тридцать тысяч? Пятьдесят? Семьдесят? Неважно, в любом случае вы должны Джереду гораздо больше. — Селина помолчала, чтобы дать Реймонду возможность вникнуть в смысл последних слов, потом добавила: — И Мелани вы должны не меньше.

Лучшей реакцией было бы насмешливое утверждение, что с Мелани его ничто не связывает. Но Реймонду всегда не хватало актерских способностей, да и Селина слишком внимательно следила за выражением его лица, так что он не стал пытаться.

— Дорогая Селина, у тебя, кажется, мозги перетрудились. Хорошо, ты разгадала кое—какие задачки. Можешь не беспокоиться за Билли Рея. Обещаю тебе, что Джеред получит диплом. — Говоря все это, Реймонд успел обдумать, на какие кнопки следует нажать. — Теперь давай перейдем к главному вопросу. Что нужно тебе?

— Мне? Ничего. Только ответ на один вопрос.

Широким жестом он предложил ей не стесняться, и Селина вновь удивила его:

— Вы убили Мелани?

Его глаза расширились.

— Помилуй, Селина, это уже не смешно.

— Отвечайте.

— Послушай, ты в самом деле думаешь, что это я? Ты думаешь, что она имела для меня такое значение, что я мог пойти на убийство? Побойся бога, Селина!

— Она шантажировала вас.

— Она требовала пятьдесят тысяч долларов. Для меня это мелочь. Я не был, конечно, рад, но убивать за такую сумму я не стану. По—моему, Селина, ты сошла с ума.

Она долго смотрела на него, и он ничего не мог прочесть в ее зеленых глазах. Потом Селина сказала:

— Я вам верю.


«Я вам верю…» Раз за разом повторял Реймонд эти слова, сидя напротив Френни у себя дома.

— Представь себе, эта маленькая сучка обвиняет меня в убийстве, — возмущался он, — а потом говорит: «Я вам верю» — с таким видом, как будто ей все известно.

Реймонд грязно выругался.

— С чего ей пришло в голову подозревать в убийстве Мелани именно тебя? — спросила Френни. — Ты ведь и не видел ее… сколько лет?

— Шестнадцать, — не задумываясь, ответил Реймонд.

Френни удивленно взглянула на него.

— Ты так хорошо помнишь? Может, я должна ревновать?

Но Реймонд был не в том настроении, чтобы с ним можно было шутить.

— Я помню, — сухо ответил он, — потому что она уехала из Гармонии через две или три недели после Билли Рея.

— Ах да, Билли Рей. Опять этот негодник Билли Рей… — Она улыбнулась, потом вновь заговорила серьезно: — Получается, Селина знает, что беспорядки в доме Кендаллов устраивал ты. И что она собирается предпринять?

— Она только подозревает, — уточнил Реймонд.

Френни раздраженно махнула рукой.

— Какая разница? Пускай доказательств у нее нет, все равно она знает. На что она рассчитывала, когда пошла на разговор с тобой?

Он рассказал Френни, какие условия выставила ему Селина, и объяснил, что не намерен выполнять ни одного из них.

— А если ты своего не добьешься, и она решит обо всем рассказать?

— Этого она не сделает.

— Почему ты так уверен?

— Уязвимых мест у нее предостаточно. Ты обратила внимание: она ничего не просила для себя лично? Она заботилась о Билли Рее и Джереде. Если она всерьез свяжется со мной, то они пострадают. Мне нужно только доходчиво объяснить ей, и тогда она обо всем забудет, это я тебе гарантирую.

Френни призывно улыбнулась, давая мужу понять, что данная тема ей наскучила.

— Мэй идет. Значит, ужин готов.

Но экономка подошла к бассейну не для того, чтобы позвать хозяев к столу. Она была чем—то встревожена. Подойдя к Реймонду, Мэй остановилась и сцепила руки.

— В чем дело, Мэй?

— Ваша мама… У мисс Роуз сердечный приступ.


Реймонд мерил шагами комнату для посетителей окружной больницы, Френни сидела у стены, склонив голову, как будто в молитве. Уилл с Селиной неподвижно стояли у большого окна и смотрели на дождь.

Селина возвращалась домой после разговора с Реймондом, когда ее нагнала машина мисс Роуз, за рулем которой сидел Уилл. Он рассказал ей, как вернулся домой с работы и нашел мисс Роуз на веранде без сознания, втащил в машину и отвез в город, откуда автомобиль «Скорой помощи» повез ее в Батон—Руж.

Они почти не говорили по дороге. Да и о чем было говорить? Они не могли убеждать друг друга в том, что мисс Роуз скоро будет в порядке. Ей семьдесят один год, а в таком возрасте любая болезнь крайне серьезна. И, конечно же, в данных обстоятельствах Селина не могла рассказывать Уиллу о своей стычке с Реймондом, о своей сделке с ним и о том, что Уилла оставят в покое. Впрочем, она с трудом себе представляла, при каких обстоятельствах будет уместно ему об этом рассказать.

Настенные часы в комнате для посетителей показывали пятнадцать минут девятого. Ожидание длилось больше двух часов, но новостей о состоянии мисс Роуз пока не было. Известно было лишь то, что она жива.

Селина могла думать только о том, какой будет ее жизнь, когда старой дамы не станет. Мисс Роуз занимала важное место в ее жизни на протяжении шести лет. Она была Селине ближе, чем ее родные. Невозможно представить, каково будет знать, что большой дом пуст, что не будет больше лимонада с печеньем и домашнего персикового мороженого жаркими летними вечерами. Ей будет одиноко без мисс Роуз, без ее дружбы и мудрых советов. И куда более одиноко будет ей без Уилла. Коль скоро он отказал мисс Роуз в ее просьбе, значит, он твердо решил уехать и тем более не останется в городе, когда мисс Роуз не станет.

Как же она перенесет утрату двух самых близких людей?

Уилл нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Очень долго он оставался абсолютно неподвижен и даже никак не отреагировал на раздражение Реймонда при их встрече в комнате для посетителей. Селина видела, что Уилл боится плохих известий.

Вглядываясь в окно, она попробовала помолиться про себя, но нужные слова не шли на ум. Она была в состоянии лишь повторять: «Господи, прошу тебя, пожалуйста, господи… Пожалуйста, пусть мисс Роуз не умрет. Пусть она поправится. Пусть не уезжает Уилл. Не надо разбивать мое сердце…»

Ей должно было быть стыдно за мысли о себе в эти минуты, когда добрая старуха, возможно, умирала, когда Уилл вот—вот должен был потерять самое дорогое, что оставалось в его жизни. Но Селина против воли думала о себе.

Минуты шли. После десяти из Хьюстона приехала Мередит. Она обняла и поцеловала брата, коротко поприветствовала Френни и вежливо поздоровалась с Селиной и Уиллом. А еще несколько минут спустя в комнату для посетителей вышел врач и жестом пригласил собравшихся подойти поближе.

— Миссис Кендалл отдыхает, — объявил он. — Она находится в кардиологическом отделении. Через некоторое время можно будет навестить ее. Только, пожалуйста, не больше пяти минут, и только для родных. Кто из вас Уилл?

Все без исключения взгляды обратились на Уилла.

— Она хочет, чтобы вы зашли к ней первым.

Уилл застыл на месте. Неужели мисс Роуз намерена спровоцировать скандал?

После секундной паузы Реймонд уверенно выступил вперед.

— Он не член семьи.

Уилл промолчал, лишь смерил Реймонда тяжелым взглядом.

Поддержка к нему пришла неожиданно. Мередит натянуто улыбнулась и тоже сделала шаг вперед.

— Зачем ты так, Реймонд? Мама воспитывала Билли Рея с детства. Для нее он такой же член семьи, как и мы с тобой.

Не желая вникать в запутанные семейные дела, врач поспешно сказал, обращаясь к Уиллу:

— Можете пройти к ней в одиннадцать. Медсестра на посту скажет вам, куда идти. Напоминаю остальным — по одному посещению в час, пока она не заснет. Ей нужен отдых, поэтому тревожить ее во время сна нельзя ни в коем случае. Перед тем как уехать, оставьте телефон, чтобы мы могли с вами связаться. Есть вопросы?

Видя, что никто не собирается задавать вопросов, доктор с видимым облегчением удалился. Выждав несколько секунд после его ухода, Реймонд подошел вплотную к Уиллу.

— Если ты надеешься что—нибудь из этого извлечь…

Его прервала Мередит:

— Реймонд, ты сошел с ума! Устраивать ссору, когда мама умирает… Мама зовет его. Она хочет его видеть, и мы должны уважать ее волю.

— Тебе легко его защищать! — рявкнул Реймонд, по—прежнему буравя Уилла ненавидящим взглядом. — Ты еще ничего не знаешь про ее завещание. Ты еще не слышала, как вертит нашей матерью этот подонок. Ты, Мередит, рассчитываешь на половину ее состояния? Знай, тебя ждет большое разочарование.

Но Мередит только махнула рукой.

— Я все знаю еще с мая, когда мама составила завещание. Знаю, она назначила Билли Рея опекуном и распорядителем наследства — не нас с тобой, Реймонд. А что до денег… У тебя—то их куры не клюют. Зачем тебе нужны еще и мамины? Неужели ты не можешь хоть раз в жизни с кем—то поделиться?

— Только не с ним, — грубо отозвался Реймонд, указывая пальцем на Уилла.

Уилл внезапно отвернулся, словно вдруг потерял интерес к разговору, отошел и присел на диванчик у ближайшего окна. После секундного замешательства Селина присоединилась к нему, оставив Реймонда наедине с Мередит. Уилл искоса глянул на нее.

— Сели, ты молишься?

— Да, Уилл.

— И часто?

Она печально улыбнулась.

— Когда—то я молилась каждый день. А теперь… Наверное, когда испытываю необходимость.

Его улыбка была такой же невеселой.

— Видимо, я все—таки сделал тебя грешницей.

Селина не стала спорить.

После продолжительной паузы Уилл задал следующий вопрос:

— А о чем ты молишься?

— О счастье. О здоровье. О покое.

Уилл криво усмехнулся.

— Зачем? Здоровье у тебя и так есть. А покой тебе не нужен.

— Это нужно мисс Роуз. И тебе.

Он устремил взор в потолок.

— Сели, не трать время на молитвы за меня. Мне это не поможет.

— Ты считаешь, что ты такой плохой, что и помощь тебе не требуется?

— Меня уже не спасти, — согласился он, и в голосе его прозвучала горечь. И тут же Уилл добавил совершенно будничным тоном: — Я уезжаю.

Селина не сразу осмелилась спросить:

— Когда?

— Как только мисс Роуз вернется домой.

— Куда ты отправишься?

— Все равно. Подальше отсюда.

Собравшись с силами, она задала вопрос, от которого, казалось, зависела ее жизнь:

— Ты можешь взять меня с собой?

Уилл прикрыл глаза. Он не стал щадить ее и обещать неосуществимое. Он лаконично ответил:

— Нет.

— Почему, Уилл? Вдвоем нам было бы легче. У нас была бы машина, и у меня есть кое—какие средства.

Уилл поднялся и подошел к окну, у которого простоял почти два часа. Дождь все еще шел, мелкий, нескончаемый дождь. Плохо скитаться бездомному под дождем; одежда промокает до нитки, в туфлях хлюпает вода, и каждый шаг отзывается болью в ступнях. Он знал такие вечера, когда ему негде было укрыться и обсушиться, а приходилось идти, говоря себе, что холод и грязь не имеют значения, что спать вовсе не хочется и вовсе не отчаянная нужда гонит вперед и вперед.

— Ты не понимаешь, о чем просишь.

Селина тоже встала и подошла к нему. Он не повернул головы, но ему было видно ее отражение в оконном стекле — белое платье и шелковистые волосы, перевязанные лентами. Этими лентами — красными, белыми и синими — он привязал ее к изголовью кровати в ту ночь, когда познал небывалое блаженство. Она уверовала в него и отдалась ему. Наивная, доверчивая Селина.

— Я все понимаю, — упрямо возразила она, как будто не замечая, что он не смотрит на нее — потому что не может, черт возьми. — Я знаю, будет непросто. Я знаю, в жизни бывают трудности. Знаю…

— Ни хрена ты не знаешь! — резко оборвал ее Уилл.

Селина умолкла. На ее лице отразилось недоумение, обида и боль. Уилл знал это и поэтому упорно смотрел в окно.

— Настанет время, когда мы не сможем отремонтировать машину, и нам придется ее бросить. И твои деньги когда—нибудь закончатся, а я не смогу найти работу. — Он замолчал, но Селина не отвечала, и тогда Уилл заговорил жестче: — Ты согласна ночевать на земле в такую вот ночь? Согласна воровать, чтобы прокормиться? Придет время, когда твой внешний вид не понравится какому—нибудь полицейскому, и он решит, что твое место в тюрьме! — Он понизил голос: — А еще кому—нибудь непременно придет в голову, что ты прехорошенькая и было бы неплохо позабавиться с тобой. Ты готова отдаваться первому встречному за ночлег или ужин?

Все его слова разбивались о ее непроницаемое молчание. Он видел, как она подавлена и слаба, у нее не хватает сил, чтобы возражать.

В другом конце комнаты Мередит кашлянула.

— Билли Рей! Уилл! Уже одиннадцать часов. Можно идти к маме.

Уилл не двинулся с места; он только медленно повернул голову и посмотрел на Селину. Ему показалось, что ее лицо потемнело. Отведя взгляд, он проговорил невыразительно:

— Пора взрослеть, Сели. Ты у нас разумная и трезвая, вот и веди себя как хорошая девочка. И не суйся туда, куда тебе дороги нет.

И он направился к двери, думая о том, что скажет Селина, когда он вернется.

Медсестра провела его к нужной палате. Мисс Роуз, лежащая на большой кровати, словно утонувшая в огромной ночной рубашке, окруженная хитроумными аппаратами, казалась хрупкой и почти бесплотной.

Уилл проклял себя за то, что судьба привела его в Гармонию и ему довелось увидеть мисс Роуз вот такой. Крохотной и старой. Очень старой.

— Совсем не обязательно стоять в дверях, — слабым голосом заговорила она. — Ты вполне можешь войти.

— Я как раз собирался войти, — ответил Уилл, приблизился к кровати и взял старуху за руку. Рука была легкая как пух. Мисс Роуз сжала его ладонь — но он не ощутил пожатия.

— Я напугала тебя?

— Да. Вы всех нас напугали.

— Я полагаю, Реймонд с Френни здесь?

— Да, и Мередит тоже.

— А Селина?

Уилл потупился, избегая ее проницательного взгляда.

— И она тоже здесь.

Мисс Роуз отняла руку.

— Сядь. Я хочу с тобой поговорить.

Уилл присел на кровать, очень осторожно, чтобы не побеспокоить мисс Роуз. Вблизи он ясно, слишком ясно увидел, как она слаба. Ей недолго осталось ходить по земле. Как же он будет жить без нее?

— Когда умер твой отец, я хотела усыновить тебя. Ты разве не знал? — Мисс Роуз улыбнулась. — Ну да, конечно, откуда тебе знать? Я сама себя от этой мысли отговорила. Ты Бомонт, и ты гордился своим именем. При всем желании я не могла сделать из тебя Кендалла. Но в душе я всегда считала тебя сыном, вторым сыном. Я любила тебя.

Ответная улыбка далась Уиллу с трудом.

— Да, я знал. Я всегда…

Она погладила его по руке.

— Знаю, Уилл. Когда ты вернулся, у меня появилась надежда, что ты останешься дома, устроишь свою жизнь и будешь счастлив. Я рассчитывала удержать тебя. Потом я решила, что Селине это удастся. Самым большим счастьем для меня было бы увидеть вас мужем и женой. Она замечательная девочка и очень тебя любит. Она подходит тебе. И ты ей подходишь.

— Ошибаетесь! — с горечью откликнулся Уилл. — Люди перешептываются за ее спиной, каких только ярлыков на нее не лепят. А ведь они знают ее всю жизнь, они искренне уважали ее, а теперь из—за меня относятся к ней как к последней шлюхе.

Мисс Роуз безмятежно махнула рукой.

— Сплетни ничего не стоят. Да, сегодня болтают о ней, а завтра начнут болтать обо мне, потому что я стою одной ногой в могиле. Потом найдут еще что—нибудь интересное. Поверь мне, Уилл, сплетни — это ерунда.

— Для меня это не ерунда.

— Ты слишком гордый. Селина считает, что это хорошо, потому что гордость — это единственное, чего у тебя никто не отнимет.

В палату вошла медсестра.

— Миссис Кендалл, вам необходим отдых.

— Я отдохну, когда придет время, — возразила мисс Роуз.

Видя, что сестра настроена решительно, Уилл поспешно сказал:

— Ну пожалуйста, еще минуточку.

Сестра недовольно поджала губы, но вышла из палаты.

— Не надо вам с ними ссориться. Как—никак вы от них какое—то время будете зависеть.

— Значит, я с самого начала должна поставить их на место, — ворчливо возразила мисс Роуз и тут же заговорила другим тоном: — Уилл, ты почти всю жизнь действовал, повинуясь порывам. Хватит. Теперь тебе есть что терять. Ты не должен возвращаться к прежней жизни. Я сейчас говорю не о своей просьбе. Подумай хорошенько, Уилл, должен ли ты разбивать сердце девочки, полюбившей тебя.

На этот раз Уилл не стал давать лживых обещаний. Он поднялся, склонился над кроватью, поцеловал старуху в щеку и осторожно обнял ее.

— Я люблю вас, мисс Роуз, — шепнул он.

Выпрямившись, он еще раз взглянул на нее. Она выглядела усталой и осунувшейся. Сестра вновь возникла в дверях. Уилл сжал руку мисс Роуз, отпустил ее и молча вышел.

Он пошел не в комнату для посетителей, где его дожидалась Селина, а в кафетерий. Устроившись за столиком в углу с чашкой крепкого кофе, он сделал над собой усилие, чтобы выбросить состоявшийся разговор из головы, не думать о Селине и мисс Роуз, о предстоящем тяжелом выборе.


Селина выглянула из окна машины. Было восемь часов тридцать минут утра, и день обещал быть знойным. Они с Уиллом вышли из больницы около часа назад после того, как Селине удалось провести пять драгоценных минут с мисс Роуз. Врач уверял, что ей станет лучше в самом скором времени. Вид ее подтверждал этот благоприятный прогноз. После крепкого сна румянец вернулся на ее щеки, а глаза опять заблестели.

Зато сама Селина в это утро была бледна как никогда. Она не имела возможности поговорить с Уиллом после его свидания с мисс Роуз. Когда он не вернулся в комнату для посетителей, она отправилась на поиски и нашла его в кафетерии, но не стала вторгаться в его одиночество. Не надо соваться туда, куда тебе дороги нет.

Должно быть, уже сейчас он мысленно был за тысячу миль от Луизианы. Он не смотрел на Селину, не прикасался к ней, не замечал ее присутствия.

Уилл повел машину мимо старой усадьбы Кендаллов. Когда они доедут до дома, думала Селина, он запрется от нее в доме для гостей, а она побредет к себе, позвонит Милли Эндрюс, поручит ей заботы по библиотеке и проспит весь день. Чтобы забыть минувшую ночь.

Уилл поставил машину на обычное место. Селина подумала, не стоит ли ей проявить любезность и пригласить Уилла на завтрак. Поужинать накануне вечером им не удалось. Потом она решила, что никакой любезности в этом не будет, коль скоро он вообще стремится исчезнуть из ее жизни.

Он остановился у крыльца ее коттеджа, как будто желая что—то сказать, потом покачал головой и быстро направился в домик для гостей. Минуту спустя Селина услышала, как захлопнулась дверь.

В комнате было темно и прохладно. Селина набрала номер Милли, уладила все дела и прошла на кухню. Она была голодна и измучена; тоска сжимала сердце.

Селина взяла кусок хлеба, достала из холодильника бутылку колы, сбросила туфли, вышла на крыльцо и зашагала к домику для гостей. В эту минуту ей, несомненно, полностью изменила ее хваленая рассудительность.

Дверь Уилла была распахнута настежь — наверное, из—за жары. Уилл сидел на кровати, обнаженный до пояса.

Селина постучала, но, поскольку Уилл явно решил игнорировать ее, вошла без приглашения.

— Приношение даров? — с издевательской улыбкой спросил он. — Или это предлог? Тебе невтерпеж, Сели?

— Подкрепись. — Она положила хлеб на стол, поставила рядом бутылку и подошла к Уиллу ближе. — Пойдешь сегодня на работу?

Голос ее звучал спокойно и ровно.

— Зачем? Я скоро уезжаю.

И снова она не выразила никаких эмоций.

— Да, конечно. У тебя нет никаких обязательств перед мисс Роуз, Роджером и Джередом. Докажи, что они ошибались, поверив в тебя. Счастливого пути.

Ухмылка Уилла исчезла.

— Я никого не просил в меня верить.

— И все же они поверили тебе. А ты этого не заслуживаешь. — Селина приблизилась к кровати вплотную и распустила ленты в волосах. Густые волосы рассыпались по плечам. — Ничего, Уилл. Беги и плюнь на людей, для которых ты что—то значил. Будь таким, каким тебя считает весь свет. Растопчи всю свою оставшуюся жизнь.

Ленты упали на пол, и Селина принялась расстегивать платье. Это белое платье без рукавов, отделанное кружевами, она очень любила. Вчера утром, когда она надевала его, оно было аккуратно выглажено и накрахмалено. За прошедшие сутки оно основательно измялось и потеряло вид.

Краешком глаза она заметила, что Уилл настороженно выпрямился. Ироничное выражение его лица сменилось озабоченным.

Селина наклонилась, чтобы расстегнуть нижние пуговицы на подоле, затем выпрямилась и точно рассчитанным движением освободилась от платья.

— Сели, какого черта ты здесь делаешь? — не выдержал Уилл.

Она аккуратно повесила платье на спинку кровати. На ней оставался кружевной лифчик и трусики. Когда она расстегнула лифчик, Уилл вскочил на ноги.

— Знаешь, Сели, — злобно проговорил он, — женщины обычно дожидаются приглашения. Они дожидаются минуты, когда их желают. Переходить к делу вот так грубо не принято.

Одарив Уилла такой же самодовольной улыбкой, какой он неоднократно угошал ее, она устремила взгляд на «молнию» на его брюках. Никакие джинсы в мире не могли бы скрыть его эрекцию, а эти джинсы никак нельзя было назвать слишком свободными. Он хочет ее. Хочет против своей воли. Но это ее устраивает.

Она отбросила в сторону трусики и опустилась на колени возле кровати. Когда она потянулась к его «молнии», Уилл сделал неловкую попытку остановить ее, но Селина просто отбросила его руку и расстегнула джинсы. Уилл запустил пальцы в ее волосы и крепко зажмурился:

— Господи, Сели, не надо… Не надо…

А она продолжала, не обращая внимания на его протест. Ей кружили голову его вкус, его жар, его гладкая кожа и его твердость. Ей было хорошо — она полновластна, она берет свое, хотя он и утверждает, что ничего не хочет. Ей хорошо стоять на коленях — в униженной позе — и наслаждаться своей властью. Он умоляет ее — «не надо», и тем не менее весь горит…

Все еще содрогаясь от наслаждения, Уилл схватил Селину за плечи и втащил на кровать. Затем она нетерпеливо помогла ему раздеться, и он обрушился на нее сверху, пока возбуждение обоих еще не сошло с высшей точки.

Приподнявшись на локтях, он заглянул Селине в глаза. Она по—прежнему улыбалась ему самодовольной улыбкой.

Но он знал, как избавиться от этой улыбки. Как раздразнить ее голод, чтобы малейшее его прикосновение вызвало в ней бурю, чтобы самый легкий поцелуй отозвался в ней сладостной болью. Как заставить ее трепетно стремиться к нему, как заставить ее испытать страстное желание.

Он целовал ее и ласкал — ее лицо, груди, бедра. Он гладил ее повсюду, покрывал поцелуями. Два его пальца проскользнули внутрь, и он входил в нее и выходил, действуя так, чтобы довести ее до пика удовольствия.

Она дрожала, извивалась, молила, и наконец мощный оргазм заставил содрогнуться ее тело.

Он перевернулся на спину, стараясь не встречаться с ней взглядом, но ее укоряющий взор настиг его.

— Ты сама захотела любви, — как бы оправдываясь, проговорил Уилл.

Она прижалась к нему и закрыла глаза. Но ей еще удалось произнести последние слова, от которых он похолодел:

— Это не любовь, Уилл. Это секс, просто грубый секс.


Реймонд присел на стул у кровати матери. Она все еще находилась в кардиологическом отделении, но поскольку быстро шла на поправку, лечащий врач смягчил режим посещений. Несомненно, вечером появятся Селина и Билли Рей, но пока старуха осталась в распоряжении сына.

Она гладила пальцами лепестки желтой гвоздики — кто—то из друзей прислал ей букет. Когда санитар вошел в палату с букетом, Роуз объявила, что это ее любимые цветы; именно их она клала каждую неделю на могилу покойного мужа и хотела бы, чтобы и ей на могилу носили такие же. Реймонду пришлось успокаивать ее, говорить, что доктора обещают скорое выздоровление и ей еще долгие годы не придется думать о смерти.

А она молча смотрела на него.

Наконец мисс Роуз оставила цветок в покое и повернулась к сыну:

— Нам надо поговорить.

Голос ее был так серьезен, что Реймонд насторожился.

В последнее время она говорила серьезно лишь в тех случаях, когда дело касалось Билли Рея, а о нем Реймонд не был расположен говорить в больничной палате. Накануне вечером ему уже пришлось уступить и позволить мерзавцу проникнуть к старухе, несмотря на то, что он не принадлежит к семье Кендалл, что бы там ни утверждала Мередит.

— В чем дело, мама?

— Ты можешь выполнить мою просьбу?

— Конечно, мама, ты же знаешь, — без колебаний ответил Реймонд.

Но Роуз, казалось, вовсе не была в этом уверена.

— В старости едва ли не самое неприятное то, что приходится просить об одолжениях. К счастью, у меня есть деньги и я могу себе позволить едва ли не все, что мне захочется. И то, что я хочу от тебя, я смогу купить за деньги. Надеюсь только, что мне не придется этого делать. Но имей в виду, я готова к отказу.

Теперь ему стало любопытно. Для матери он готов на многое — но не на отказ от своих интересов в пользу Билли Рея. Если она надеется уговорить его относиться к подонку как к одному из Кендаллов, ее ждет разочарование. Ни единого гроша из семейных денег Билли Рей не получит.

— Мама, что тебе нужно? Я сделаю все, что в моих силах.

Кроме одного.

Роуз тяжело вздохнула и произнесла с видимым усилием:

— Мне нужны мои бриллиантовые серьги.

Реймонд хорошо знал серьги с крупными бриллиантами, которые его мать неизменно надевала по воскресеньям в церковь, на банкеты и в прочих торжественных случаях.

— Сюда? В больницу? У тебя не будет возможности их надеть, да и где ты собираешься их хранить? Вот приедешь домой…

— Мне нужны бриллиантовые серьги, которые мне подарили родители, когда я выходила замуж за твоего отца, — перебила его мисс Роуз. — Те серьги… Реймонд, господи, прости нас обоих… Те серьги, которые ты у меня украл шестнадцать лет назад.

Он открыл рот, чтобы возразить, приподнялся со стула, намереваясь вскочить и разразиться гневной тирадой: «Как ты можешь говорить такое? Как ты могла поверить, что я способен обокрасть родную мать?!»

Но Реймонд тут же опустился на стул. Он лгал ей шестнадцать лет. Если он солжет снова, их отношениям придет конец. Она окончательно потеряет уважение к нему, перестанет его любить, и все между ними будет кончено.

— И давно ты знаешь? — не глядя на мать, спросил он.

— Я подозревала тебя с самого начала.

— Почему? Никому ничего подобного не приходило в голову.

За исключением Селины. Она вычислила его безошибочно.

— Я никогда не верила до конца твоей версии о том, что Уилл совершил те преступления. Ну да, он мог присвоить деньги, если бы попал в отчаянное положение, но я не могла поверить, что он способен украсть вещи, которыми я дорожила.

Реймонд взял ее за руку, и она не стала ее отнимать.

— Я виноват, мама.

— Все драгоценности у тебя? Кольцо твоего отца? Изумрудный браслет? Брошь? Реймонд, почему ты так ненавидишь Уилла?

— А ты почему так его любишь? — взорвался Реймонд. — Он тебе не сын, а ты взяла его в дом и обращалась с ним так, как с настоящим Кендаллом.

— А ты ревновал? — насмешливо парировала мисс Роуз. — Ты пытался обвинить ни в чем не повинного восемнадцатилетнего парня в преступлениях, которые совершил сам лишь потому, что ревновал меня к нему?

— Нет. Потому что я хотел, чтобы он убрался прочь. Из твоего дома, из Гармонии, из твоей жизни.

— Ты хотел этого настолько, что был готов отправить его в тюрьму?

Именно так.

— Мама, — вздохнул Реймонд, — ты никогда не понимала… Он не наш. Не нашего круга. Он приносил нам одни неприятности. Я хотел спасти тебя от него.

— И для этого обокрал мать.

Он видел, ей было горько произносить эти страшные слова.

— Мама, я…

Она подняла руку, заставив его умолкнуть.

— Реймонд, принеси мне серьги. Пусть они к вечеру будут у меня.

— Мама, я же не хотел… — Увидев, что Роуз не расположена больше его слушать, Реймонд сдался. — Хорошо. Через два часа я тебе их привезу.

Старуха закрыла глаза и откинула голову на подушку.


«Во всем виноват Билли Рей, — повторял про себя Реймонд по дороге к Гармонии. — Если бы он не приехал, жизнь в городе шла бы своим чередом».

Поскорее бы черт унес этого Билли Рея Бомонта в преисподнюю! Если есть бог на небесах, то он уберет Билли Рея из Гармонии. И тогда жизнь Реймонда войдет в привычную колею.

В доме Реймонда было тихо. Машины Френни на месте не оказалось, Мэй возилась на кухне. Реймонд не стал сообщать ей, что он дома и что к ужину его ждать не нужно. Он быстро прошел к себе в кабинет и склонился над сейфом, что стоял возле его стола.

Приходилось признать: в этом сейфе хранилось не так уж много, но и не так уж мало. Чеки с номером расчетного счета Роуз; лист бумаги с более или менее удачными копиями подписи Билли Рея; имя и номер телефона человека, потрудившегося на стройплощадке; пожелтевшая копия свидетельства о рождении Джереда Робинсона, которую Мелани выслала ему из Джорджии более пятнадцати лет назад в качестве свидетельства того, что она не назвала Реймонда отцом ребенка, за что ему пришлось заплатить ей пять тысяч; новоорлеанский адрес Мелани и ее номер телефона, полученный им вкупе с требованием о новом взносе. И здесь же в обшитой кожей шкатулке хранились все драгоценности.

Он набрал последнюю цифру, и замок открылся. Реймонд открыл дверцу и… замер на месте.

Сейф был пуст. Бумаги, адреса, драгоценности — все пропало.

Боже милостивый!

Некоторое время он сидел на корточках, стараясь унять сердцебиение, потом принялся лихорадочно шарить в ящиках письменного стола, зная заранее, что поиски ни к чему не приведут. Он отлично помнил, где он хранил улики, которые столь внезапно исчезли.

Не заперев сейф и оставив ящики стола выдвинутыми, Реймонд поспешил вниз.

В дом могли беспрепятственно входить три человека: он сам, Френни и Мэй. Что до Мэй, у нее не было причин проявлять интерес к сейфу и его содержимому. Такие вещи не относятся к компетенции домоправительницы.

А вот Френни… Реймонд не сообщал ей шифра, но она умна, решительна и беспринципна, а значит, способна на многое.

Он ворвался в спальню, обыскал тумбочку и туалетный столик Френни, платяной шкаф и письменный стол, затем прошел в ее будуар и принялся рыться в чулках, шарфах и свитерах, обуви, косметичке и украшениях, надеясь обнаружить пропажу.

Теперь оставалась только самая верхняя полка шкафа, заполненного какими—то коробками. Реймонд пододвинул табуретку и начал открывать коробку за коробкой, сбрасывая их на пол. Безрезультатно.

Но вот овальная коробка для шляп. Похоже, она тяжелее, чем ей полагалось бы быть.

Реймонд сошел с табуретки. Руки его тряслись, ладони вспотели. Он расчистил на полу место, поставил коробку и опустился на колени. Дважды он приказывал себе открыть коробку, и только после третьего раза руки повиновались ему. Когда он наконец снял крышку, его подозрения окончательно подтвердились.

Боже милостивый…

Здесь и бумаги, и кожаная шкатулка. А также еще кое—что: пара дешевых сережек, пять десятидолларовых банкнот с бурыми пятнами, аудиокассета и глиняная карнавальная маска. Этих вещей он никогда не видел, зато читал о них в газетах.

Эти вещи были похищены из квартиры Мелани Робинсон. Похищены ее убийцей.

А на дне коробки — две фотографии. Очень старые, возможно, шестнадцатилетней давности, черно—белые, вырезанные из школьного альбома. Несмотря на жирные черные кресты на лицах, Реймонд узнал обоих.

Фото Мелани Робинсон.

И Билли Рея.


Глава 13 | Вкус греха | Глава 15