Не для анютиных ли глазок,

Не для лобастых ли камней

Я сочинил немало сказок

По образцу Четьи-Миней?

Но все, что я шептал сердечно

Деревьям, скалам и реке,

Все, что звучало безупречно

На этом горном языке, —

Псалмы, элегии и оды,

Что я для них слагать привык,

Не поддаются переводу

На человеческий язык.

Так в чем решенье той задачи,

Оно совсем не в пустяках.

В том, чтоб тетрадь тряслась от плача

В любых натруженных руках.

И чтоб любитель просвещенья,

Знаток глазастого стиха,

Ценил узорное тисненье

Зеленой кожи лопуха.

И чтоб лицо бросала в краску

От возмущенья и стыда

Земная горечь русской сказки

Среди беспамятного льда.