Глава 13

Кристиан сидел в своем любимом кресле в спальне. Сделанные из плотной ткани шторы были задернуты, солнечный свет не проникал в комнату. Кристиан сидел с закрытыми глазами. Он не медитировал, хотя ему очень хотелось заняться медитацией. Однако сейчас ему было не до этого: из головы не шла Леона.

Прошло два дня после их последней встречи, Кристиан потерял покой и сон. Но хуже всего то, что Кристиан после разговора с Хейденом пребывал в стоянии такого сильного душевного смятения, что был не в состоянии встретиться с Леоной и вести себя с ней как ни в чем не бывало.

Одно дело – просто соблазнить женщину. Другое – добиться успеха, соблазнив эту, единственную и неповторимую. А Леона всегда была для него единственной и неповторимой. С ней он сравнивал всех остальных. Она была для него мерилом всего – даже желания, которое он испытывал.

Движущей силой соблазнения обычно выступают порыв и инстинкты, не поддающиеся логике. Мужчина не задумывается при этом о возможных последствиях. Когда речь шла о соблазнении любой другой женщины, для Кристиана не существовало никакой скрытой подоплеки для его поступка – ничего, кроме непродолжительной связи, имеющей целью физическое удовлетворение. Так было у него с искушенной в любовных делах миссис Напье. Но опыт общения с другими женщинами не годился, когда дело касалось Леоны и той ситуации, в которой Кристиан сейчас из-за нее оказался.

Истербрук всегда с недоверием относился к понятиям греха, совести и необходимости выполнения норм общественной морали и правил благопристойности. Он был твердо убежден в том, что строгие моральные нормы созданы, чтобы сковывать свободу людей, а не облагораживать их. Но несмотря на это, Кристиан не мог отрицать того факта, что одна ночь в постели с Леоной неожиданным образом изменила его представления. Удовлетворив свою страсть, он почувствовал ответственность за Леону и ее судьбу. И чем дольше он воздерживался оттого, чтобы предаться с ней греху повторно, тем больше угрызений совести испытывал. Из-за того, что совершил.

Он поступил с Леоной бессердечно. Это очевидно. Поставил себе целью овладеть ею – и в конце концов добился своего. Он с успехом использовал удовольствие для того, чтобы она забыла о здравомыслии и пренебрегла своей репутацией.

Сидевший внутри Кристиана первобытный человек не испытывал угрызений совести, даже гордился собой. Однако цивилизованный человек, находившийся у него внутри, знал, что настало время посмотреть правде в глаза и признать, что он причинил Леоне зло.

Как порядочный человек, он должен был предложить Леоне руку и сердце. Кристиан удивлялся, почему одна лишь мысль об этом не повергает его в уныние.

Быть может, он изменился после того, как увидел свою новорожденную племянницу. Кристиан подумал о том, что жизнь проходит, а он как будто и не живет вовсе. Ему – отшельнику и одиночке – тяжело было видеть счастье молодых родителей – Алексии и Хейдена. Глядя на них, он чувствовал душевную пустоту. На Хилл-стрит, в доме Хейдена и Алексии, его собственные жизненные цели показались ему мелкими и эгоистичными – удовлетворение сиюминутных желаний, соблазнение Леоны.

Перед глазами у Кристиана до сих пор стояла новорожденная малышка, создание Божие. Воплощенное чудо.

А что, если Леона ответит согласием на его предложение выйти за него замуж? Она дала ему понять, что не согласится, когда в саду на балу у Пеннингтонов заявила, что у них разные судьбы. А то, что Хейден рассказал об известности Леоны среди восточных оптовых торговцев, свидетельствовало о том, что такую женщину, как Леона, вряд ли прельщала перспектива состариться, сидя в уютной гостиной в Мейфэре.

Ужасная правда заключалась и в том, что жениться на этой женщине было бы еще более эгоистичным поступком с его стороны, чем ее соблазнение. Истербрук свыкся со своей горькой судьбой. На короткое время он мог с ней справиться. Однако Кристиан сомневался, что есть на свете женщина, которая может постоянно жить с таким мужчиной, как он, и не возненавидеть его. Это еще хуже, чем брак с умалишенным. Сумасшедшего можно запереть на замок или на законных основаниях освободиться от такого брака.

Кристиан открыл глаза, поднялся и прошел в небольшую приемную перед спальней. Он взял в руки листок, лежавший на письменном столе, недописанное письмо, адресованное Дэниелу Сент-Джону. Когда письмо будет дописано, Кристиан скрепя сердце сдержит данное Леоне обещание помочь ей завязать полезные деловые связи в Лондоне.

Если он закончит это письмо и оно попадет к адресату, через неделю-другую Леона уедет из Лондона: ее миссия будет завершена.

Кристиан не мог ничего с собой поделать: каждый раз, когда он думал об этом, его душил гнев. Но речь здесь шла не только о гневе. В глубине его души гнездился страх.

Когда Леона уедет, он снова будет одинок. И дело тут совсем не в банальном удовлетворении влечения плоти.

Кристиан останется один на один со своим даром, который он уже давно считает проклятием, – даром знать больше, чем положено правилами приличия или высшей справедливостью.

Он никогда больше снова не познает радости сближения не только тел, но и душ, которое испытывал с Леоной.

Размышления Кристиана прервало чье-то бормотание, которое шло из гардеробной, – кто-то спорил с Фиппеном.

Кристиан вернулся в спальню и открыл дверь гардеробной. При его неожиданном появлении Фиппен в ужасе округлил глаза. Тыча пальцем в лакея, Фиппен проговорил:

– Я предупреждал его, что вы не любите, когда вас беспокоят в это время. Сказал ему, что никто не вынудит меня принести вам визитную карточку, когда вы отдыхаете. Теперь видишь, что ты наделал?

– Когда я отдыхаю? Фиппен, «отдыхают» только больные. Например, душевнобольные.

– Милорд! Я никогда бы не осмелился…

– Сейчас же дай мне эту визитку. Лакей протянул Истербруку карточку.

Кристиан обрадовался. Это была карточка Леоны. Какой приятный сюрприз!

Может быть, она явилась, чтобы поблагодарить его за корзину цветов, которую он ей накануне послал? Возможно, она даже пожурит его за то, что он сам не зашел к ней.

Он мысленно представил себе, как она будет его отчитывать, и повернулся к лакею:

– Проводи ее в гостиную. А затем скажи моей тетушке и кузине, что мне требуется их помощь в библиотеке. Когда они туда войдут, запри дверь на замок, чтобы они не смогли выйти из комнаты.

Лакей не понял, был ли последний приказ хозяина шуткой или нет. Когда после его слов никто не рассмеялся, он очень удивился, но счел нужным промолчать.

– И распорядись, чтобы мисс Монтгомери принесли освежающие напитки.

Лакей удалился. Кристиан повернулся к Фиппену:

– Через десять минут я должен спуститься в гостиную. Сделай так, чтобы к этому времени я выглядел так, словно меня пригласили на прием к королеве.

Фиппен окинул хозяина недоверчивым взглядом – от небритого лица до босых ног – и достал из ящика туалетного столика бритву.

Леона была сегодня еще красивее, чем обычно. Она сидела, глядя в окно, погруженная в размышления.

Скроенное по последней моде платье с низкой талией выгодно подчеркивало ее пышные формы. Увидев Леону, Кристиан мысленно раздел ее, сняв с нее платье из темно-розового шелка и кремовую шляпку – с головы. Он представил себе, как глаза Леоны темнеют от желания.

Поднос с освежающими напитками уже принесли. Тетушка и кузина наверняка сидят под замком в библиотеке. Но на всякий случай Кристиан запер дверь гостиной.

Леона была так погружена в свои мысли, что не услышала его шагов. Интересно, о чем она сейчас думает?

Некоторое время Истербрук просто смотрел на нее, стоя в противоположном конце комнаты. Он любовался Леоной. Она всегда дарила его душе умиротворенность. При ней он вдруг начинал чувствовать, что жизнь прекрасна – словно вокруг этой женщины расцветал оазис.

Кристиана охватило желание. Он никогда и не с кем не испытывал такого сильного желания, как с Леоной. Удивительного. Загадочного. Чистого. Он испытывал огромный душевный подъем.

Леона почувствовала на себе его взгляд, повернулась и тоже посмотрела на него. Она догадалась о том, что он сейчас переживает. Ее глаза вспыхнули, и она чуть заметно покраснела.

Боже милостивый…

Зря она сюда пришла.

Это все из-за ее нетерпения. Лучше бы написала ему письмо, в котором попросила его об этой услуге. Надо было сидеть и ждать, когда он сам к ней зайдет. А теперь он себе вообразил… Он подумал, что она…

Хуже всего было то, что сегодня он был в ударе. Он дьявольски красив сейчас. Его взгляд проникает ей в самую душу. Сейчас Кристиан только смотрит на Леону, и от одного его взгляда ее сердце начинает учащенно биться.

– Я пришла, чтобы попросить вас об одной услуге. – Голос Леоны дрогнул.

– Это не единственная причина, почему вы здесь.

– Единственная.

– Нет, я знаю: не единственная. А услуга может подождать. – Кристиан подошел к Леоне и обнял ее.

– Я пришла сюда не за этим.

– За этим.

За этим? Господи, не все ли равно? Леона забыла об осторожности и отбросила стыд. Жар. Безумие. В его поцелуе было больше страсти, чем нежности. Леона прильнула к Кристиану так пылко, словно и впрямь была падшей женщиной. Она сама не успела понять, как оказалась в его объятиях – сгорающая от страсти, забыв обо всем на свете.

– Кажется, вы что-то говорили о какой-то услуге, которая вам нужна от меня, – сказал Кристиан, не выпуская Леону из объятий.

– Я это говорила? Правда? – пробормотала она, прильнув к его груди. Затем кивнула, словно внезапно вспомнила о цели своего прихода. – Мне нужно, чтобы вы представили меня одному человеку.

– Кому именно?

– Лорду Деннингему.

– Зачем он вам понадобился? Он далек от бизнеса. Не занимается коммерцией. Он всего-навсего самый обыкновенный лорд.

Леона достала из сумочки и протянула Кристиану листок:

– После смерти отца в «Таймс» появился этот некролог. Его автор – лорд Деннингем.

Кристиан прочел скорбную заметку. Она была краткой, но в тексте был намек на то, что смерть произошла по причине злоупотребления опиумом. Наверное, эта заметка очень рассердила Леону.

. – Это исключено. Деннингем не имеет к этому никакого отношения. Вы заблуждаетесь. Он тут ни при чем. Я хорошо его знаю. Мы знакомы с детства. Будь он замешан в каких-нибудь тайных делишках, я был бы в курсе.

– Сегодня утром я встречалась с автором этих строк, мистером Николсом. И он признался, что это лорд Деннингем заказал у него этот некролог и оплатил его работу. Так что, как выяснилось, вам не все известно о лорде Деннингеме.

Что-то не верится. Деннингем – рубаха-парень. Едва ли в его душе имеются темные углы.

– Мистер Николс солгал. Когда вы приперли его к стенке, сказал первое, что пришло ему в голову. Только для того, чтобы поскорее от вас отвязаться. Ему хотелось переложить свою вину на кого-то другого. Он мог выбрать для этого кого угодно – даже меня.

Глаза Леоны гневно сверкнули. Истербрук догадался, что его слова о том, что мистер Николс мог назвать его имя, упали на хорошо подготовленную почву: Леоне и раньше приходила в голову мысль, что Истербрук мог быть во всем этом замешан. Она пока еще ему не доверяла.

– Вот поэтому мне и необходимо встретиться с лордом Деннингемом – чтобы узнать, солгал мистер Николс или нет. Понимаете? Лучше скажите начистоту: вы собираетесь мне помочь в этом деле, или мне придется искать другие, обходные пути?

Кристиан представил, какие именно пути будет искать Леона. Все эти пути поставят в неловкое положение Деннингема, а Леона прослывет скандалисткой.

– Прежде позвольте мне самому с ним поговорить. Уверен, он будет рад встретиться с вами. А когда вы с ним познакомитесь, сразу поймете, что это обвинение по крайней мере нелепо.

Леона еще крепче прильнула к Кристиану.

– Надеюсь, вы не будете с этим тянуть? Или будете откладывать это снова и снова, чтобы я была у вас в руках и вы продолжали вынашивать неприличные планы относительно меня?

Кристиан провел рукой по груди Леоны. Ее глаза потемнели от желания.

Он начал расстегивать ее платье, когда его внимание привлекли суматоха и шум за дверью. Где-то в доме, не очень далеко от них, раздавался громкий стук и глухие удары.

Леона насторожилась:

– Что происходит?

Стук перемежался с визгливым женским голосом. В коридоре раздавались чьи-то гневные крики.

– А-а, это… Это тетя Хенриетта.

Если тетушка устроила такую жуткую сцену, едва ли слуги смогли ей противостоять. Значит, раздеть сейчас Леону не удастся. Увы, с этим придется повременить.

Кристиан отпер дверь гостиной и сел в кресло. Крики и шум приближались. Наконец двери гостиной распахнулись настежь. На пороге появилась разгневанная тетушка Хенриетта, а рядом с ней, втянув голову в плечи, Кэролайн.

– Меня заперли!

– Это возмутительно, – сказал Кристиан. – Наверное, слуга по рассеянности закрыл дверь на задвижку. Или задвижка сама собой защелкнулась.

– Ты собирался прийти в библиотеку, – сказала Хенриетта. – Мне сказали, чтобы я ждала тебя там.

– Но ты, как я вижу, не стала меня дожидаться и пришла ко мне сама.

– Ты хотел, чтобы я ждала там тебя целую вечность? Случись пожар в доме, я сгорела бы заживо, запертая в этой комнате.

– Я задержался, потому что ко мне пришла с визитом мисс Монтгомери. Ты, кажется, помнишь мисс Монтгомери, Кэролайн?

Кэролайн приветствовала Леону, присев в реверансе. Тетушка Хенриетта подозрительно покосилась на них, фыркнула, а затем снова перевела взгляд на Кристиана.

– Слава Богу, что ты одет. У нас мало времени. Представляешь, что случилось бы, если бы он пришел, а ты, как всегда, был бы в халате, а мы сидим запертые в библиотеке. – Хенриетта, насупив брови, вплыла в гостиную и окинула комнату придирчивым взглядом. Вызвав слугу, она распорядилась убрать поднос с прохладительными напитками, которые подали для Леоны.

Хенриетта снова пристально посмотрела на Леону. От ее внимательного взгляда не укрылось, что волосы ее слегка растрепаны, а пуговицы на платье расстегнуты.

– Кто пришел, тетя Хенриетта? Скажи наконец. Твой дражайший друг месье Лакруа?

При упоминании имени любовника Хенриетта покраснела и перестала разглядывать Леону.

– Не угадал. Это не месье Лакруа. Это поклонник Кэролайн. Я же говорила тебе вчера за ужином. Ты никогда меня не слушаешь.

Кристиан смутно припоминал, что накануне за ужином Хенриетта, чем-то взволнованная, трещала без умолку. А Кристиан в это время был занят своими мыслями.

Леона схватила сумочку.

– Мне пора идти. Рада была увидеться с вами, леди Уоллингфорд.

Кристиан проводил Леону до двери.

– Хорошо, что заглянули к нам, мисс Монтгомери. Надеюсь скоро снова с вами встретиться.

– Благодарю вас, лорд Истербрук, за то, что вы любезно согласились помочь мне в том вопросе, о котором мы с вами говорили.

Леона удалилась. Кристиану очень хотелось избавиться от присутствия тети Хенриетты. Но не тут-то было. Удача сегодня была не на его стороне. Хенриетта повернулась к нему и стала сверлить взглядом.

– В доме живет девушка на выданье, я надеялась, что ты примешь это во внимание и будешь… будешь…

– Буду вести себя так, как ведешь себя ты, тетя Хенриетта? – Кристиан рассчитывал, что тетя не захочет затевать ссору и обсуждать в присутствии дочери, как осторожно и осмотрительно следует себя вести, принимая дома любовников.

Тетушка тут же нашлась что сказать:

– …делать все ради ее блага. Надеюсь, когда он придет, ты не выкинешь свой очередной фортель.

– Количество фортелей на моем счету строго ограничено. Если я буду разбрасываться ими направо и налево, что тогда оставлю для тебя, милая тетя Хенриетта? А чтобы никого не смущать моими странностями, я, пожалуй удалюсь к себе в комнату.

– Нет, только не это! Ты должен оставаться здесь, где я в любое время могу тебя найти. Хорошенькое дело! Молодой человек с благородными намерениями приходит к нам в дом, чтобы сделать предложение Кэролайн, а ты из своей комнаты передаешь ему через лакея записку, что ты мол, встал не с той ноги и сегодня не принимаешь посетителей. Это было бы в высшей степени неучтиво. Даже оскорбительно. Думаешь, после этого молодой человек снова к нам придет? Тебя не заботит, что жизнь бедной девочки будет разрушена по твоей вине?

Во время этой сбивчивой речи тети Хенриетты внимание Кристиана привлекли два слова, которые она произнесла: «сделать предложение». Кристиан повернулся и вопросительно посмотрел на Кэролайн. Девушка залилась румянцем.

– Тетя Хенриетта, перед его приходом мне нужно кое-что обсудить с Кэролайн. Кем бы ни был этот молодой прохвост.

– Уверяю тебя, это абсолютно приличный и в высшей степени респектабельный молодой человек. Возможно, у него нет титула, однако он – выгодная партия, учитывая, что его доход составляет девять тысяч в год.

– Все равно. Я должен поговорить с Кэролайн с глазу на глаз. Может быть, подождешь в библиотеке?

– Нет уж, дудки. Там на двери «заколдованные» замки.

– В таком случае подожди за дверью. – Кристиан взял тетушку за руку и вывел в коридор.

– Я не позволю тебе загубить все это дело на корню, Истербрук, – кипела от негодования тетя Хенриетта. – Кэролайн выезжает уже второй сезон. Ради всего святого, хотя бы раз сделай вид, что ты нормальный человек, такой, как все. Если ты спугнешь жениха, я никогда… – Она не договорила: Истербрук закрыл дверь и повернулся к кузине.

– Кэролайн, ты хочешь, чтобы я дал согласие на ваш брак?

– Да, кажется.

– Кажется. Этого я и боялся. Ты готова выйти замуж за первого встречного только потому, что надо выйти замуж, и потому, что ты хочешь поскорее уйти от… ну… так сказать… сменить обстановку.

Кристиан был удивлен, когда растроганная Кэролайн приподнялась на цыпочки и чмокнула его в щеку.

– Ты такой же душка, как Хейден. Твоя строгость – напускная. Ты боишься, что я выхожу замуж только для того, чтобы уйти от матери. Я сказала «мне кажется» не потому, что не уверена, хочу ли я выйти за него. Просто я немного робею. Когда этот мужчина рядом, мое сердце готово выскочить из груди. Он очень славный и очень хорошо ко мне относится. Он знает, что произошло прошлым летом, но из-за этого я не упала в его глазах.

Кэролайн упомянула о другом мужчине, который ухаживал за ней прошлым летом, но его намерения были не такими порядочными. Если бы ее двоюродные братья не вмешались, неизвестно, чем бы все закончилось. Кэролайн очень переживала из-за всей этой истории.

Она насупила брови.

– Ты хочешь, чтобы мы дождались Хейдена? Мама сказала: «Куй железо, пока горячо». Хейдену сейчас не до меня: он занимается малышом и помогает Алексии. Мы решили, что ты не станешь возражать. Но если эта идея тебе не по душе, я могу сказать, чтобы он подождал.

Кристиан ругал себя за то, что он плохой кузен. Плохой опекун. Равнодушный, эгоистичный. Но если это его семейный долг, он справится.

– Ты его любишь, Кэролайн?

Она взглянула на него с удивлением – словно долго плутала по лесу и вдруг вышла на поляну и увидела перед собой роскошный дворец.

– Мама говорит, что мужчину с доходом девять тысяч в год не стыдно полюбить любой девушке.

– Надеюсь, кроме этого, у него есть и другие достоинства. Ты хочешь его? Хочешь, чтобы он спал с тобой в одной постели?

Кэролайн залилась краской и испуганно покосилась на закрытую дверь, словно опасалась, что сейчас ее мать ворвется и устроит скандал из-за того, что Кристиан задал такой неприличный вопрос.

– Знаешь, это тоже важно, – сказал Кристиан. – Возможно, тебе мой вопрос покажется нетактичным, но девушки должны принимать это в расчет, когда стоят перед выбором. Твоей матери не придет в голову спрашивать тебя об этом, за нее это должен сделать я.

Кэролайн опустила глаза.

– Мне кажется, да. – Ее щеки залил густой румянец, который говорил Кристиану больше, чем любые ее слова.

– Тогда я буду в библиотеке. Пошли его ко мне. Если я приду к выводу, что он достоин тебя, то я дам согласие на ваш брак.

Он открыл дверь. Тетя Хенриетта, которая все это время пыталась подслушать их разговор через замочную скважину, чуть не упала прямо на него. Кристиан отправился в библиотеку.