Глава 56

Соломон пошевелился, и пружины под ним громко заскрипели. Уже почти час он лежал, таращась в потолок и снова и снова прокручивая в голове свой разговор с Доном. И чувствуя себя совершенно раздавленным.

И что ему теперь, скажите на милость, делать? С Крисом, Майклом и Гомой? Со своей работой? Со своей жизнью?

Запищал телефон. Не городской. Не тот, который он швырнул о стену. Голос подал его личный телефон, лежавший на столе рядом с ноутбуком. Вскочив, Соломон нажал на кнопку ответа.

— Это мистер Гейдж? — Голос с французским акцентом.

— Амаду?

— Да. Я звоню вам, как обещал. У меня есть для вас доказательство.

У Соломона участился пульс.

— Что у вас?

— Фотография. Документы. Присланные дипломатической почтой из Ниамея.

— Что за фотография?

— На ней Майкл Шеффилд разговаривает с генералом Гомой. Фото не самое лучшее, потому что снимали с очень большим приближением на ранчо Гомы. Но узнать их можно.

«Этого, — подумал Соломон, — может хватить, чтобы убедить Дона».

— Мне нужна эта фотография. Немедленно.

— Вы говорили с Дональдом Шеффилдом?

— Да, но он мне не поверил. Он считает, что его сыновья никогда не пошли бы на подобное за его спиной.

— Тогда он глуп, — заметил Амаду.

— Нет, он просто отец. Он хочет верить, что они никогда не солгут ему. Я могу отвезти снимок в Приют, показать его Дону…

— Я хочу поехать с вами, — сказал Амаду.

— Дону не понравится, если я без предупреждения привезу к нему чужого человека.

— Я представляю свою страну. Как он сможет отрицать правду, если я буду стоять перед ним?

В словах этого человека был смысл, но Соломон ответил:

— Дайте мне подумать. Как скоро я смогу получить этот снимок?

— Сейчас у меня встреча, — сказал Амаду. — С послом. Я смогу уйти через час или два, не раньше. Где вы?

— Мотель «Рай», на Девятой улице к югу от Маркет-стрит.

— «Рай», да?

— Он больше смахивает на ад, но сами скоро увидите.

— В шесть часов?

— В шесть — отлично. Я в четырнадцатом номере. Наверху.

— Очень хорошо. Тогда, до встречи.

— Проследите, чтобы за вами не было «хвоста», — сказал Соломон, думая о федеральных агентах, сфотографировавших его с Амаду. Надо будет предостеречь Виктора. — Будьте осторожны.

— Вы тоже. Увидимся в шесть.

Соломон посмотрел на часы. Нужно убить как-то два часа. Он не может просто сидеть здесь и ждать Виктора Амаду. Он с ума сойдет.

Соломон подошел к окну, но не увидел ничего подозрительного ни на автостоянке мотеля, ни на улице за ней. Интересно, поставили федералы его мобильный на прослушивание, едут ли уже сюда? Все его усилия спрятаться могли рухнуть из-за звонка Амаду, но это не важно, если они успеют остановить Шеффилдов.

Соломон подумал о Лусинде Крус. Он обещал позвонить ей сегодня, но был так занят, что совсем забыл об этом.

Он набрал ее сотовый номер. Прозвучал один гудок.

— Лусинда Крус.

— Звучит ужасно официально, — сказал Соломон. — Вы в субботу у себя в офисе?

— Всегда есть чем заняться, даже в выходные. Но я обнаружила, что мне трудно сосредоточиться. Я постоянно думаю об одном мужчине, с которым недавно познакомилась.

Он улыбнулся:

— Не стоит ли нам материализовать эти мысли, как только закончится вся эта история с Шеффилдами?

— Она может затянуться, — сказала Лусинда.

— А может и не затянуться. Сегодня я встречаюсь с одним человеком, который, мне кажется, все уладит. Он принесет материалы, которые докажут Дону, что я говорил ему правду.

— О Майкле?

— И его брате. Но я не хочу говорить о…

— Это касается урана?

Соломон чуть не выронил телефон.

— Откуда вы…

— У меня есть свои источники, — ответила Лусинда. — После нашего с вами вчерашнего разговора я направила ходатайство с просьбой о предоставлении информации по деловым сделкам Майкла в Нигере. Он вкладывает туда значительную часть семейного состояния, и я хочу знать почему.

— Верный источник?

— Думаю, вы его знаете, — сказала она. — Виктор Амаду.

— Он и с вами поговорил.

— Он позвонил мне, прочитав в газетах про развод. Это с ним вы встречаетесь?

Соломон колебался:

— Мне бы не хотелось отвечать.

Лусинда рассмеялась:

— Ну да. Вас очень легко раскусить, вы это знаете?

— Даже по телефону?

— На вашем месте я бы не стала играть в покер. С нетерпением жду момента, когда вызову вас на свидетельское место. В суде все ваши секреты выйдут наружу.

— Этого-то я и боюсь.

Она снова засмеялась, но вдруг умолкла. На мгновение Соломону показалось, что связь оборвалась. Затем Лусинда сказала:

— Подождите секунду. Кто-то звонит в дверь.

Прошло пять минут, и Соломон начал думать, что их разъединили. Он несколько раз сказал в трубку «алло», но ответа не получил. В конце концов он дал отбой и снова набрал номер. Четыре звонка, затем включился автоответчик: «Вы позвонили Лусинде Крус. Оставьте, пожалуйста, ваше имя и номер, и я перезвоню вам, как только смогу».

Странно. Он отключился, выждал несколько секунд, повторил попытку. С тем же результатом.

По телу Соломона пробежала нервная дрожь. Он ткнул в кнопку повторного набора, но, слушая гудки, уже натягивал пиджак. Снова включился автоответчик.

Соломон выскочил на улицу и побежал, вертя головой в поисках такси.

Только на Маркет-стрит ему подвернулось такси. Он дал водителю адрес конторы Лусинды и помахал стодолларовой банкнотой так, чтобы шофер увидел ее в зеркале заднего вида. Водитель, тощий белый парень, которому не помешало бы побриться, и глазом не моргнул. Нажал на акселератор, и они понеслись.

До бульвара Гири они домчались в рекордный срок, и Соломон, отдав водителю сто долларов, выпрыгнул из машины у конторы Лусинды. Посмотрел в обе стороны, но не увидел на улице ничего необычного. Дернул дверь конторы и обнаружил, что она не заперта. Положив руку на кольт под мышкой, Соломон вошел внутрь.

Никого. Признаков борьбы нет. Ни разбросанных бумаг, ни опрокинутых стульев. Он проверил две двери в приемную. За одной находилась пустая ванная комната. За второй — темная комната, заставленная картотечными шкафами. Лусинды нигде не было.

Она не прекратила бы разговор с ним, не попрощавшись, и не ушла бы, даже не заперев офис. Он подошел к ее загроможденному столу, ища подсказок. На промокательной бумаге лежал ее сотовый телефон, рядом — цветная фотография, сделанная у здания суда. Поднявшись на цыпочки, Лусинда целует его.

— Вот черт.