Только один
Бой заканчивался.
Тусклое красное солнце висело над горизонтом, медленно затухая в вечернем тумане. Длинные тени от развалин тянулись через все поле и спотыкались о кучи издохших врагов там, где были особенно ожесточенные схватки. Некоторые исоптеры еще шевелились, вытягивая корявые конечности, когда мимо них медленно проходил человек. В таких случаях Басселард останавливался, некоторое время смотрел на плоские головы с поблекшими ячейками глаз и вяло шевелящимися жвалами, на затянутые хитином изуродованные тела с пятнами сочащейся из ран слизи. Потом добивал раненых врагов одним ударом разрядника и шел дальше.
Термисов в этот раз было много. Очень много. Наверно, на каждого дентайра приходилось по три сотни отборных исоптер Армии Заселения. Таких врагов Басселард еще не видел. Модифицированная броня с серыми разводами силовых линий, визуальный аппарат, позволяющий контролировать одновременно все, что происходит вокруг, новое оружие. Идеальные солдаты. Не рассуждающие, не боящиеся смерти. Да, идеальные. Но не такие идеальные, как мы.
У расщелины бой еще продолжался. Несколько десятков исоптер обреченно карабкались по телам предшественников туда, где сверкали вспышки и чернел смазанный силуэт одинокого дентайра.
— Они все-таки идиоты, — сказал кто-то сзади.
Басселард обернулся.
Келаванг стоял у дымящихся останков подбитой в начале боя матки, лениво поглаживая ствол разрядника. Между ним и Басселардом оставалось десять шагов дозволенной дистанции.
— Не бойся, — усмехнулся Келаванг. — В отличие от тебя я чту традиции и не подойду ближе.
— Думаю, сейчас бессмысленно обвинять меня в непочтении, — сказал Басселард. — Мы победили. Если бы я не убедил вас отвергнуть старые правила и объединиться — ничего бы не вышло.
— Дурак ты, Басселард. Каждый из нас мог справиться с этой сворой в одиночку. Даже ты. Чуть больше времени, чуть больше энергии. А сейчас придется делиться.
— Здесь нечего делить. Планета пуста.
Келаванг расхохотался.
— Всегда найдется что поделить! Я, например, пустыни люблю. А здесь они в изобилии. Развалины опять же. Кто знает, какая раса их построила и что можно найти внутри.
Басселард посмотрел на чернеющие остовы зданий. Обломанные шпили, провалы полуосыпавшихся арок. На вид руинам было несколько тысячелетий.
— Там ничего нет.
— А это мы проверим, — загадочно ухмыльнулся Келаванг. — Я туда сканов запустил.
— Вся добыча на завоеванной планете делится Советом, — напрягся Басселард.
— А-а… вот и ты вспомнил о традициях. Не бойся, мой слабый друг. Повторяю, я чту традиции. — Келаванг отвернулся.
— Тогда я собираю Совет, — бросил Басселард, чувствуя, как закипает внутри вековая ненависть.
— Твое дело. Ты нас затащил в эту дыру.
Басселард поднял руку. Маленькая игла вымпела вылетела из браслета, воткнулась в землю и за мгновение вытянулась к небу, раскрывая оранжевые лепестки.
— Совет будет здесь. Немедленно.
Келаванг усмехнулся и промолчал.
Дентайры собирались медленно, не желая лишний раз сталкиваться с сородичами. Они подходили с разных сторон, один за другим, неуклонно соблюдая дозволенную дистанцию в десять шагов. Останавливались, образуя, как того требовала традиция, широкий круг, в центре которого вращался вымпел Совета. Глейф, Зан-гон, Лабрис… Басселард насчитал пятнадцать человек. Двоих не хватало, в том числе Клеванта, чьи владения граничили с Озерной Маркой самого Басселарда. «Это хорошо, очень хорошо, — подумал он. — Значит, все земли и все самки неудачника теперь принадлежат мне». Последним спустился с горы трупов припозднившийся воин в черной броне. Когда он подошел ближе и убрал силовые щиты, Басселард узнал Хецнаба.
Круг замкнулся.
Басселард сделал шаг вперед, стараясь ни на секунду не упускать из вида соседей, и сказал громко:
— Дентайя победила. Теперь вы все видите, насколько удобнее биться сообща.
Воины заворчали.
— Ничего мы не видим, — прогудел Зангон. — Я муравьев щелчком перешибал. Вы все мне только мешали. Подумаешь, пара тысяч недоразвитых исоптер.
Басселард вздохнул.
— Это не просто исоптеры. Это Армия Заселения. После настала бы очередь наших коренных владений. Против вторжения можно сражаться только вместе. Но речь о другом. Планета наша. Здесь есть остатки древней культуры. Воин Келаванг запустил в ближайшие развалины сканов. Совет должен заранее решить, что делать с возможной добычей.
Келаванг засмеялся.
— Как вы понимаете, воин Басселард желает получить всю планету в свою безраздельную собственность. По праву застрельщика этой комедии.
Басселард спиной почувствовал, как пронеслось по кругу напряжение.
— Нет. Мы сражались вместе. Вся добыча — общая.
Воины неодобрительно загудели.
— Добыча не может быть общей, — сказал Зангон. — Если сканы Келаванга найдут пару кристаллов арита — мы как их делить будем? Остается только драться. — И его фигура мгновенно скрылась за тьмой брони. Следом активировали защиту стоявшие рядом Глейф и Хецнаб.
Келаванг усмехнулся.
— Я предупреждал. Воевать и брать добычу должен только один.
Басселард шагнул в центр круга.
— Стойте. Если мы сейчас уничтожим друг друга, завтра следующая волна затопит наши владения. К тому же делить пока нечего. Может, там ничего нет? Дождемся возвращения сканов и тогда будем решать. Со своей стороны обещаю отказаться от собственной доли, если добыча будет небольшой.
Теперь броней закрылись все дентайры, за исключением Басселарда.
— Дурак! — голос Келаванга за стеной его радужной брони звучал глухо. — От добычи никто никогда не отказывался. Это нарушение традиций. Ты дождешься, что Совет лишит тебя права именоваться дентайром и заберет все владения. Я думаю, это будет правильное наказание для человека, забывшего основы нашей цивилизации. Только один!
— Только один! — отозвались остальные.
Басселард стоял спиной к вымпелу. Мелкие искры датчиков кружили над головой, оценивая уровень опасности.
— Когда на границах появились исоптеры, — сказал он, — вы согласились со мной, что закон может иметь исключения. Все вы. Напомнить, почему вы согласились? Твоя система, Зангон, видна отсюда, даже если не напрягать зрение. А столица Глейфа находится еще ближе. До рудников Хецнаба рукой подать, а что будет с твоей энергией! Хецнаб, если ты лишишься кристаллов? Ведь ты так гордишься своими рудниками. А ты, Келаванг? Что это за белая звезда там, у горизонта? Неужто Делия, откуда ты вывозишь своих наложниц? Вы все — рядом. Вы все — на границе. И поэтому вы здесь, а остальные не явились. Вам повезло меньше. Исоптеры смели бы вас в первую очередь.
— Исоптер больше нет, — пробурчал Глейф. — А твои слова о следующей волне не имеют основания. Ты не можешь точно знать, что это, — он обвел рукой горы обугленных трупов, — Армия Заселения. И уж тем более ты не можешь утверждать, что она не последняя. Может, их единственная цель — эта планета? Почему они рвались сюда, вместо тою чтобы захватить те же рудники Хецнаба? Они ведь действительно рядом.
— Нет, — сказал Келаванг. — Эта планета не может быть целью. Здесь ничего нет.
— Только развалины, — добавил Зангон. — Надо решить, что делать с добычей.
— Драка! — крикнул молчавший до той поры Лабрис, и над его головой взвилось холодное пламя.
— Стойте! — Басселард поднял руку. — Сканы возвращаются.
В наступающей темноте стало отчетливо видно, как из проломов и арок древних зданий выметнулось с десяток светящихся дисков. Некоторое время они кружили над руинами, рыская по камням узкими лучами собирателей. Потом рванулись к дентайрам.
— К вымпелу их, Келаванг, — сказал Басселард. — Мы должны получить информацию одновременно.
— Это мои сканы, — проворчал тот, но приглашающий жест сделал.
Диски сгрудились в центре круга, медленно плавая возле оранжевых лепестков вымпела. Затем выстроились друг над другом и застыли. Верхний диск полыхнул яркой вспышкой, раскрывая экран.
— Это план развалин, — сказал Келаванг, разглядывая мешанину нарисованных в воздухе синеватых линий. В их переплетении едва угадывались зубья построек и темные пятна сохранившихся подземных помещений.
— Ого, да здесь внизу целый город! — Зангон шагнул вперед, всматриваясь. — Но он совершенно пуст. Нет жизни, нет кристаллов. Вообще ничего полезного. Одни камни и песок.
Схема пылала только синим цветом. Ни зеленых точек, обозначавших живые существа, ни желтых сполохов полезных ископаемых видно не было. Даже черноты рукотворных механизмов дентайры не разглядели, хотя вглядывались очень долго.
— Пустота, — подвел итог Хецнаб. — Нет добычи. Драться не за что. — И убрал броню.
— А это что? — Басселард указал туда, где сеть линий была наиболее густой.
— Ничего, — пожал плечами Келаванг. — Видишь, здесь все такое же синее.
Басселард подошел ближе.
— Не совсем. Здесь цвет меняется. Незначительно, но все же заметно. Он плавно перетекает в фиолетовый.
— Фиолетового цвета на карте не может быть, — ответил Келаванг. — Он ничего не обозначает. Это закатный отсвет, не более. Протри глаза.
Воины засмеялись.
— Здесь больше нечего делать, господа дентайры, — провозгласил Зангон. — Я возвращаюсь. Не знаю, как вас, но меня ждут повседневные дела.
Он медленно стал отступать в темноту, держа руки перед собой, как того требовали правила Совета. На холме за его спиной проявился мутный силуэт убравшего невидимость корабля.
— Да, — присоединился Хецнаб. — Нам всем пора.
Вдали один за другим стали возникать корабли. Остроносый «Бегис» Лабриса, нелепый, размалеванный всеми цветами радуги «Глайд» Келаванга, огромная, изуродованная шрамами туша хецнабовского «Бесноватого». В наступившей тишине было слышно, как завывает среди руин ветер.
Дентайры уходили, стараясь не глядеть друг на друга. Их корабли постепенно оживали, просыпаясь. Солнце окончательно скрылось, и теперь только бортовые огни освещали равнину. Потом исчезли и они.
У вымпела Совета осталось лишь двое.
— Я хочу проверить, — сказал Басселард. — Мои глаза меня никогда не обманывали.
Келаванг не ответил. Он проводил взглядом последний уходящий в небо звездолет и медленно пошел к своему «Глайду» вслед за вереницей сканов. У самого шлюза он остановился и крикнул:
— Как хочешь! Только помни — отсутствие хозяина развязывает руки соседям. Традиции, сам понимаешь.
— В бездну традиции, — прошептал Басселард. — Если законы мешают жить, их забывают.
Он дезактивировал вымпел, некоторое время разглядывая опадающие на песок оранжевые лепестки. Потом отвернулся и, не дожидаясь отлета «Глайда», зашагал к ближайшим развалинам.