ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Сезон погони

Местность становилась все холмистее. Если три дня назад на все четыре стороны расстилалась унылая равнина, мерно колыхавшая пожелтевшим ковылем, то с некоторых пор земля пошла волнами, ощерилась лесками и растрескалась худосочными речушками коню по колено. С каждой верстой «волны» раздавались ввысь и вширь, так что дорога в конце концов устала на них взбираться и предпочла обегать. Хвойные леса сменились лиственными, из неизвестных Орсане деревьев, разлапистых, с огромными, в ладонь, листьями. Вал обозвал их «вагурцными жбыррами», Ролар смягчил приговор до «волчьих орехов», неядовитых, но малосъедобных. Местами стволы полностью скрывались под плющами, усеянными гроздьями мелких цветов. С наступлением темноты они начинали источать нектар и приторный аромат, от которого ломило в висках. Орсана как-то не удержалась, подставила ладонь и слизнула несколько сладких капелек. Отравиться не отравилась, но пошла такими колоритными ярко-синими пятнами, что увидевшие ее поутру Ролар и Вал спросонья в ужасе схватились за мечи, а Лён – за живот.

Девушка обиделась на всех троих и не разговаривала с ними до обеда, делая вид, что не замечает их лукавых взглядов и последующих сдавленных смешков.

У подножия холмов частенько попадались деревеньки – маленькие домики кучно толпились в низине, а вверх по склону тянулись потоски возделанных полей и садов, при взгляде на которые складывалось впечатление, что местные садоводы привязывают каждое яблочко веревочкой, дабы потом не разыскивать его в крапиве верстой ниже. Жили здесь преимущественно гномы, а то и оседлые орки – эти предпочитали земледелие стадам истошно блеющих овец, иногда перегораживающих дорогу на четверть часа. Впрочем, встречались и человеческие поселения, и смешанные. Отличить их можно было по тем же садам и скоту – гномы высаживали плодовые деревья длинными узкими полосами, а сами яблоньки больше напоминали кусты, едва достигавшие пешему человеку макушки. Мелкие темно-рыжие козы алчно косились на них из-за добротной ограды. Люди предпочитали более солидную живность вроде коров и лошадей, пасущихся прямо среди кряжистых деревьев.

А потом горизонт затянуло сизой дымкой, спустя еще десяток верст уплотнившейся в полоску с зубчатым верхом.

– Элгар.

Ролар приподнялся на стременах, хотя лишняя пара вершков вряд ли могла что-то изменить – путники и так стояли на верхушке высоченного холма. Вернее, Лён на Вольте и Ролар на Повилике, изящной кобыле-к'яарде оригинального золотистого окраса с темно-рыжими подпалинами на ногах и морде. Орсанин Венок, упрямо наклонив морду, карабкался в гору, а очередная Валова дохлятина с отвращением взирала на холм, не желая начинать восхождение даже под угрозой перекрутки на колбасу, в подробностях описываемой троллем.

– Далеко до него?

– Расстояние обманчиво. Если по прямой – два дневных перегона. А нам надо проехать еще не меньше трех. Может, сделаем привал и перекусим?

Лён оглянулся на запыхавшуюся, но довольную Орсану, последние сорок саженей тащившую коня под уздцы, и в который раз едва удержался от смеха. К вечеру девушка несколько облиняла, но все равно производила потрясающее впечатление.

– Давай. Потом спустимся по противоположному склону, Вал как раз успеет объехать.

Тролль уже и сам отчаялся пробудить в своей животине дух горного козла, направив ее влево по дороге. Грязно-бурая кляча на поверку оказалась двужильной, отставая от к'яардов и Венка во время галопа, но неизменно настигая, когда те выдыхались и переходили на трусцу.

Орсана повалилась на траву, нашарила и отвязала от пояса флягу, сделала несколько жадных глотков.

– Уф… хорошо, что Вольха с нами не поехала – тут и здоровый ноги переломает! Похоже, тебе действительно удалось крепко ее разозлить…

Лён только вздохнул, спешиваясь.

– Но, – продолжала девушка, затыкая флягу, – ты уверен, что настолько крепко?

– Зная Вольху? – Повелитель Догевы почесал ластящегося жеребца за ухом, еще раз глянул на горы и удрученно покачал головой. – Нет.