Глава XV
Сердце Шарля бешено колотилось. Тереза будто и впрямь ждала его! Он различал на подушке ее очаровательную мордашку. Видел даже ее лукавый взгляд из-под длинных ресниц, значение которого никак не мог истолковать. Ее пальчик игриво дал ему знак приблизиться. Сердце Шарля чуть не выскочило из груди: он не заставил приглашать себя дважды.
Резким движением он сорвал с девушки одеяло и застыл раздосадованный: эта проклятая Матильда вечно дает клиентам сорок штук одеял!
Взгляд Терезы стал еще более лукавым. Она не шевелилась. Шарль присел на кровать. Тереза была восхитительна. В нетерпении он грубо сорвал с нее второе одеяло, но под ним оказалось третье. Она смеялась над ним, и он закрыл ей рот рукой, чтобы заставить молчать. Большим пальцем другой руки он показал ей на перегородку, за которой спала его жена. В ответ Тереза хихикнула и начала лихорадочно сбрасывать с себя все покрывала. Кровать тряслась. Они путались в одеялах, напрасно пытаясь от них освободиться, и старались, несмотря ни на что, сжать друг друга в объятиях. Ими владела животная страсть. Наконец он понял, что осталось лишь одно покрывало, под ним тело Терезы. Его пальцы схватили это последнее препятствие, мышцы напряглись до предела, раздался хруст! Издалека и в то же время близко раздался голос Матильды:
– Шарль! Шарль!
Он яростно отмахнулся:
– Оставь меня в покое!
Тереза, озорно улыбаясь, дразнила его:
– Ну, старый дурень, решился?
Шарль судорожно дернулся и в изнеможении открыл глаза. Матильда трясла его за плечо, повторяя:
– Ну, решился, старый дурень?
Он с трудом проглотил слюну, еще отказываясь возвращаться в реальный мир.
– Черт побери! – выругался он. – Тебе обязательно надо было…
Рукой с узловатыми пальцами он потер покрасневшие глаза, облизнул пересохшие губы, сердито спросил.
– Что случилось? Пожар?
Матильда пожала плечами:
– Он вернулся.
– Кто? Кто вернулся?
– Парень. Жюльен Куртуа, или как его там. Ты не слышишь?
Он слышал. Проникая через стены, доносился шум мотора. Шарль неожиданно пришел в ярость:
– Ну и что? Что я, по-твоему, должен делать? Дай мне спать!
Матильда взглянула на него с упреком:
– Сейчас не время. Твой мальчуган прикатил на полной скорости, выскочил из машины как сумасшедший и не выключил мотор. Понимаешь?
– Нет.
Матильда презрительно скривилась:
– Ставлю твой распрекрасный сон против целой ночи без снотворного, что он приехал за своей подружкой… потихоньку. Ну? Понял? Давай. За дело.
Шарль испустил глубокий вздох. Когда Матильде что-нибудь взбредет в голову… Никуда не денешься, он стал натягивать брюки.
Лицо Терезы чуть опухло после сна. Она одевалась, застегивала юбку. Обычно в такие моменты Фред смотрел на нее. Но на этот раз он повернулся к ней спиной и, явно нервничая, вглядывался в темноту за окном.
– Поторопись! – проворчал он.
– Я тороплюсь, тороплюсь, – прохныкала Тереза, сражаясь с застежкой на юбке, – но я не понимаю…
– В тот день, когда ты наконец что-нибудь поймешь…
Он помог ей застегнуть юбку, натянуть свитер, ни разу не взглянув на нее. «Что с ним? – подумала Тереза и вдруг вспомнила вчерашнюю сцену. – Правда, ведь мы поссорились». Она на него уже не сердилась.
– Скоро четыре часа утра! – зло говорил Фред. – Об этом ты не думаешь. А украденная машина? Ты и об этом не думаешь. Я все должен делать, обо всем подумать, хотя у меня и других забот хватает. Надо бросить машину в городе до того, как станет светло. Соображаешь?
Конечно, она соображает. Может, даже больше, чем он.
– А здесь? Как ты заплатишь?
– Не вмешивайся. Шевелись, это все, что от тебя требуется.
Тереза сунула босые ноги в туфли.
– Я готова.
Фред ухватил ее за руку и потащил за собой. В коридоре было тихо. Они ощупью спустились по лестнице, пересекли холл, стараясь не наткнуться на плетеные кресла, белеющие в темноте. Сердце Терезы сжималось от страха: «Только бы хозяева не проснулись, иначе будет скандал!»
Когда она уже выходила вслед за Фредом в сад, голос Матильды пригвоздил ее к месту:
– Нет, мои маленькие друзья. Для того чтобы улизнуть тайком, надо было встать еще раньше. У нас уик-энд стоит пять тысяч франков.
Тереза готова была во всем признаться. Но рука Фреда сдавила ей плечо. «Действительно, он думает обо всем», – подумала она.
– Пять тысяч франков? – пробурчал с улицы Фред, изменив голос.
Тереза сплела руки, молясь про себя: «Господи, сделай так, чтобы у него были деньги!»
– …с человека! – уточнил сиплым голосом Шарль.
К своему изумлению, Тереза через приоткрытую дверь увидела, как Фред начал рыться в карманах. «Он с ума сошел, – подумала Тереза, – ему никогда не удастся их провести». Но, смирившись с этим наглым обманом, она уже не удивилась чуду: Фред достал смятую бумажку в десять тысяч франков и протянул ей. Тереза отдала деньги жадно схватившей их Матильде.
– Обслуживание в счет не вошло, – поторопилась добавить хозяйка.
Фред опять сунул руку в карман, достал какую-то бесформенную пачку, отвернулся, чтобы Тереза ее не видела. Выбрав две купюры по тысяче франков, которые проделали тот же путь, что и первая бумажка, он положил оставшуюся пачку в карман.
– Счастливого пути! – произнесла Матильда не слишком любезно.
До молодых людей донеслись слова Шарля, которыми он хотел смягчить неприветливый тон жены:
– Приезжайте еще, когда вам будет угодно, всегда рады вас видеть.
Но Матильда хотела, чтобы последнее слово осталось за ней. Высунувшись в окно, она крикнула:
– Да, только средь бела дня, не прячась, чтоб мы увидели ваши физиономии!
Хлопнула решетка, Матильда повернулась к мужу:
– Старый пень! Тебе лишь бы юбка поблизости, и ты уже готов нас разорить вконец.
Он выхватил у жены деньги и помахал перед ее носом:
– Чем ты недовольна? Они тебе заплатили! Что тебе еще надо?
Она не нашлась, что ответить. Шарль перешел в наступление:
– Ты что, не можешь свет зажечь? Торчим в темноте, как заговорщики!
Не дожидаясь ответа, он направился в комнату. Свет застал его как раз у зеркала, в котором он увидел отражение пожилого мужчины в плохо застегнутых мятых штанах, в шерстяной фуфайке, обнажающей бледную грудь.
– Ну и вид у тебя! – ухмыльнулась Матильда.
– А ты? – быстро ответил он. – Думаешь, ты была очень красива с твоими страхами: «улизнут тайком»…
Матильда фыркнула:
– Посмотрел бы на себя.
– Я себя вижу…
Он не удержался от смеха, хлопнул жену по спине и, обняв за талию, указал на их отражение в зеркале:
– И все же мы с тобой неплохая парочка, а?
Смеясь, взявшись под руку, они не спеша удалились в свою комнату. Какое-то время ярко освещенный холл оставался пустым. Затем, недовольно бурча, вновь появился Шарль в длинных кальсонах.
– Паршивая работенка всегда на мою долю.
Он погасил свет и вернулся в спальню.
По западному шоссе в сторону Парижа мчался красный «фрегат».
– Не гони так, – взмолилась Тереза, – я боюсь.
– Ты испугаешься еще больше, если нас поймают… на украденной машине!
Склонившись к рулю, Фред напряженно всматривался в темнеющую впереди дорогу.
– Лучший способ попасть в руки полиции – это гнать ночью, как ты.
Он не ответил, но скорость сбавил.
– Ты ездил к отцу? – спросила Тереза.
– К папе? Почему? Когда?
– Ну… Сейчас, когда ты вышел…
– Ах… так ты не спала?
– Это он дал тебе деньги, чтобы заплатить за гостиницу?
– Он? Ты совсем ненор…
Фред не договорил. Он наморщил лоб, лихорадочно соображая, и после недолгой паузы произнес:
– Да. Я видел предка. Все ему рассказал. Он дал мне десять… То есть пятнадцать тысяч.
Он хотел посмотреть на нее, но предпочел не отрывать взгляда от дороги. Уточнил:
– Одну бумажку в десять тысяч и пять по тысяче.
Наступило молчание. Первой заговорила Тереза:
– А ты сказал про нас?
Он в смущении заерзал на сиденье.
– Ух! Видела бы ты папашину физиономию, когда я поднял его среди ночи! Ты пропустила отличный спектакль! Он был так ошарашен, что выложил монеты без разговоров.
Фред старался говорить в шутливом тоне, но ему это плохо удавалось. Тереза упорствовала:
– Теперь он знает?
– Знает о чем? – взорвался Фред.
– О тебе и обо мне.
Фред не ответил. Он все сильнее нервничал. Его страшила мысль, что он может произнести одно лишнее слово и открыть истину, которая становилась невыносимой для него.
– А что мне делать с этой колымагой? Ну?
Они въехали в туннель. За ними был мост Сен-Клу.
– Не знаю, – сказала Тереза. – Я все время думала, что мы оставим ее там, где взяли.
Фред кивнул:
– Неплохая мысль, неплохая…
Терезу тронул его ребяческий тон. Она придвинулась к нему и почувствовала, что он дрожит. Фред был благодарен ей за это тепло.
– И не ломай себе голову из-за колымаги. Я куплю тебе другую… Вот увидишь…
Значит, он разговаривал с отцом, но не хотел в этом признаться. Все из-за своего самолюбия, как всегда. Она улыбнулась в темноте. Но почему он по-прежнему так дрожит? Она хотела спросить, но сдержалась. Плечи Фреда постепенно опускались, словно под бременем накопившейся усталости. Навстречу им пронесся грузовик, ярко осветив салон машины. Фред плакал.
– Что с тобой?
– Ничего… Я… Просто очень спать хочется, вот и все.
Ей стало его жалко: это прозвучало так по-детски.
– Поедем, ты отдохнешь…
– Куда? Куда мне идти?
– Ко мне, – предложила она, удивившись вопросу.
– Спасибо, Тереза, ты добрая… Очень добрая…
Он остановил машину, сжал девушку в объятиях, шепча:
– Не надо оставлять меня одного… Ты нужна мне…
– Но ты тоже мне нужен, Фред… Мне нужен мужчина…
– Мужчина? – крикнул он неожиданно тонким голосом. – А я не мужчина? Я разве не принес тебе деньги?
– Да… да…
Чувствовалось, что вчерашняя сцена глубоко задела его. Терезе хотелось попросить за нее прощения:
– Я жалею о том, что наговорила тебе, Фред… Я этого не думала, знаешь…
Он уткнулся ей в плечо, и она едва расслышала:
– Нельзя… нельзя доводить человека до крайности… нельзя.
– Нет, дорогой… Я больше так не буду…
Он погладил Терезу по щеке. Что-то ее оцарапало. Часы у него на руке. Девушка возмутилась:
– Фред! Держу пари, что ты стянул часы у отца!
Реакция Фреда ее ошарашила:
– Папа! Плевать я на него хотел! Слышишь! И на тебя тоже! Я не желаю, чтобы мне задавали идиотские вопросы! С меня хватит, понимаешь? Хватит!
Он рванул машину с места. Тереза не смела нарушить молчание. Может быть, потому, что, не отдавая себе в этом отчета, что-то поняла.
«Фрегат» выехал на авеню Версаль.