9

Всю прошлую неделю мне не спалось. Все валилось из рук. Честно говоря, вообще неделя прошла как в тумане. Думаю только об одном: что у меня, Ребекки Брэндон, урожденной Блумвуд, есть сестра. Всю мою жизнь у меня была сестра!

И сегодня я наконец-то с ней познакомлюсь!

От этой мысли мне хочется прыгать до потолка. Интересно, мы с ней похожи? Или совсем разные? Какой у нее голос? И как она одевается?

— Я нормально выгляжу? — спрашиваю я Люка в сотый раз и нервно оглядываю свое отражение.

Я стою в своей старой комнате в родительском доме и вношу последние штрихи в новый образ «девушки, которая знакомится с родной сестрой».

Несколько дней я обдумывала, что надеть, и в конце концов остановилась на вещах простых, но с изюминкой — все-таки повод торжественный. На мне идеально сидящие джинсы, сапожки на каблучке, старая футболка, которую мне когда-то подарил Дэнни, и роскошный бледно-розовый жакет от Марка Джейкобса.

— Ты прекрасно выглядишь, — в сотый раз терпеливо повторяет Люк.

— Пытаюсь найти середину между нарядным и повседневным костюмом, — поясняю я. — Поэтому жакет у меня очень нарядный, а джинсы — знак того, что мы сестры, можем чувствовать себя непринужденно, а футболка…

Вообще— то я и сама не знаю, что означает моя футболка. Ну разве что дает понять, что у меня в друзьях сам Дэнни Ковитц.

— Бекки, честно говоря, по-моему, неважно, что ты наденешь.

— Да ты что! — Я изумленно поворачиваюсь к нему. — Еще как важно! Это же незабываемое и неповторимое событие в моей жизни! Я всегда буду помнить, что было на мне в день первой встречи с моей сестрой. Ты же… помнишь, во что был одет, когда мы познакомились?

Тишина. Ничего не выражающий взгляд Люка.

Он что, не помнит? Да как он мог?!

— Ладно, зато я помню, — недовольно заявляю я. — На тебе был серый костюм, белая рубашка и темно-зеленый галстук от Гермес. А на мне — короткая черная юбка, замшевые сапоги и еще ужасная белая кофточка, в которой руки были похожи на сосиски.

Люк поднимает брови.

— Тебе виднее.

— Говорят же, что первое впечатление — самое главное. — Я одергиваю футболку. — И я хочу выглядеть хорошо. Как сестра.

— А как выглядят сестры? — удивляется Люк.

— Ну… интересно! — На секунду задумываюсь. — По ним сразу видно, что они дружелюбны, готовы поддержать в трудную минуту и непременно предупредят, если у тебя сползла бретелька лифчика.

— Тогда с виду ты — вылитая сестра. — Люк целует меня. — Успокойся! Все будет прекрасно!

— Ладно, постараюсь.

Конечно, я понимаю, что немного взвинчена, но что делать! Понимаете, я же только и думаю о том, что у меня теперь есть сестра, а ведь я столько лет считала себя единственным ребенком своих родителей.

Нет, одиноко мне не было. Нам с мамой и папой всегда хорошо жилось втроем. Но, знаете, когда другие рассказывали о своих братьях и сестрах, я время от времени задумывалась, каково это — быть не единственным ребенком в семье. Мне и в голову не приходило, что однажды я это узнаю!

И самое странное — на этой неделе я вдруг повсюду стала замечать сестер. Да-да, они попадаются буквально на каждом шагу! Вот на днях, к примеру, по телевизору показывали фильм «Маленькие женщины», а после него сразу же было телешоу про сестер! А когда на улице я встречаю парочку женщин, тут же пытаюсь угадать, сестры они или нет, а не рассматриваю, что на них надето, как раньше.

Как будто я открыла для себя целую отдельную вселенную сестер. И стала частью этой вселенной.

Щиплет глаза, и я моргаю, прогоняя слезы. Глупо, конечно, но всякий раз, когда я думаю про Джессику, эмоции меня просто переполняют. Вчера вечером я читала замечательную книгу «Разлученные сестры. Обретенная любовь» и плакала! Там такие удивительные истории! Одна глава была о трех русских сестрах, которые в войну попали в один и тот же концлагерь, но даже не знали об этом.

А другой женщине сказали, что ее сестра умерла. Но она не поверила, а когда потом заболела раком и некому было присматривать за ее тремя детишками, вдруг оказалось, что ее сестра жива. И она приехала как раз вовремя, чтобы проститься…

Боже мой, даже вспомнить не могу без слез.

Сделав глубокий вдох, я иду к столу — там ждет подарок для Джессики. Огромная корзина с шикарными принадлежностями для ванны, шоколадом и маленьким фотоальбомом с моими детскими фотографиями.

Еще я купила ей в «Тиффани» серебряную цепочку с кулоном-горошиной, такую же, как у меня, но Люк сказал, что дарить при первой же встрече ювелирные украшения — это уже перебор. Не понимаю, что тут такого? Мне бы кто подарил цепочку от Тиффани! Я бы только обрадовалась.

Но Люк настаивал, и я сдалась — решила, что все равно подарю ей цепочку, только позже.

Придирчиво разглядываю содержимое корзины. Может, стоило бы…

— Подарок прекрасный, — говорит Люк, как только я открываю рот. — Ничего туда добавлять не надо.

Как он узнал, что я хочу сказать?!

— Ладно, — уступаю я. Потом смотрю на часы и едва не визжу от восторга. — Уже скоро! Она скоро будет здесь!

Мы договорились, что Джессика позвонит со станции, как только приедет в Оксшотт, и папа ее встретит. По чистой случайности она на этой неделе будет в Лондоне. Вообще-то она живет в Камбрии, довольно далеко отсюда, но поскольку ей все равно нужно было на какую-то научную конференцию, она решила приехать на день раньше, специально чтобы познакомиться со мной!

— Может, спустимся? — спрашиваю я, поглядывая на часы. — Вдруг"она уже подъезжает?

— Погоди, Бекки. Пока ты совсем не потеряла голову от восторга, я должен с тобой поговорить. По поводу… наших покупок во время медового месяца.

— Хорошо.

Недовольно хмурюсь. Ну почему обязательно обсуждать это именно сейчас? В такой удивительный день! По-моему, Люк вообще мог бы воздержаться от всяких споров и устроить перемирие — как на войне, когда солдаты воюющих армий вместе играли в футбол на Рождество.

У нас, конечно, не война. Но вчера мы слегка повздорили, когда Люк нашел под кроватью сверток с двадцатью китайскими халатами. А теперь то и дело спрашивает, когда i же я наконец приведу квартиру в порядок. Приходится отвечать, что только этим я и занимаюсь.

И это правда. Я действительно каждый день тружусь не покладая рук. Но это так утомительно! И все равно класть вещи некуда. К тому же у меня появилась сестра! Конечно, мне было не до уборки.

— Просто я хотел тебе сказать, что говорил с мебельщиками. Они приедут в понедельник и заберут наш копенгагенский стол.

— Ясно, — робко отвечаю я. — Спасибо. А они нам всю стоимость вернут?

— Почти.

— Вот и замечательно! Значит, мы почти ничего не потеряем!

— Нет, если не считать расходов на хранение, пересылку, повторную упаковку…

— Ага, — подхватываю я, — понятно. Но все равно… все хорошо, что хорошо кончается!

Я примирительно улыбаюсь, но Люк на меня и не смотрит. Он открывает свой портфель и достает из него… о боже. Пачку банковских выписок по кредиткам. Точнее, по моей карточке для самых крайних и непредвиденных ситуаций. Люк спросил меня о ней на днях, и мне ничего не оставалось, как достать из тайника эти выписки и отдать ему.

А я надеялась, что у Люка до них не дойдут руки.

— А, просмотрел, значит! — срываясь на фальцет, говорю я.

— Я по ним заплатил, — кратко отвечает он. — Ты карту уничтожила?

— М-м… да.

Люк сверлит меня испытующим взглядом:

— Точно?

— Да! — обиженно заявляю я. — Разрезала на кусочки и выбросила!

— Хорошо. — Он снова склоняется над счетами. — И больше по этой карте расходов не было? Ты в последнее время ею не пользовалась?

У меня аж желудок свело.

— Э-э… нет. Не пользовалась.

Не могу же я сказать ему про «ангельскую сумочку»! Не могу — и все. Он ведь думает, что я в Милане не покупала ничего, кроме подарка для него. Но больше у меня от мужа секретов нет.

И вообще, с этим долгом я и сама разберусь. У меня же через три месяца будет работа, а значит, и свои деньги!

К счастью, нас прерывает звонок мобильника. Порывшись в сумочке, я нахожу трубку и вижу, что на экране мигает номер Сьюзи.

Сьюзи.

Я тут же начинаю нервничать. Смотрю на ее номер, и во мне с прежней силой закипает забытая обида.

С тех пор как мы съездили в гости, я не виделась со Сьюзи и не говорила с ней. Она не звонила… и я тоже. Раз она такая занятая и довольная новой жизнью, то и я найду чем заняться. Она даже не знает, что у меня теперь есть сестра.

Пока не знает.

С глубоким вздохом жму зеленую кнопку и радостно восклицаю:

— Привет, Сьюзи! Как жизнь? Как семейство?

— Хорошо. У нас все хорошо. Так… по-старому…

— Как дела у Лулу? — беспечно спрашиваю я. — Развлекаетесь, наверное, на пару?

— У нее тоже… нормально все. — Сьюзи явно неловко. — Слушай, Бекс… я как раз хотела с тобой об этом поговорить…

— Знаешь, у меня тоже замечательная новость! — перебиваю я. — Представляешь, оказывается, у меня есть сестра!

В ответ ~ неуверенная тишина.

— Что? — наконец произносит Сьюзи.

— Честно-честно! У меня есть сводная сестра, о которой я и понятия не имела.

И сегодня я с ней познакомлюсь. Ее зовут Джессика.

— Не… может быть. — Голос у нее убитый. — У тебя есть сестра?

— Правда, здорово?! Я всегда так хотела иметь сестру!

— А сколько ей лет?

— Она всего на два года старше меня. Так что разница в возрасте невелика. Думаю, мы с ней подружимся. И будем не просто подругами. В нас ведь течет общая кровь. Это узы на всю жизнь.

— Да, — помедлив, соглашается Сьюзи. — Пожалуй…

— Ну ладно. Мне пора. Она будет тут с минуты на минуту! Дождаться не могу!

— Ну… пока. Удачи.

— Спасибо! — весело отвечаю я. — И передай привет Лулу. Желаю тебе хорошо отметить день рождения!

— Спасибо, — потухшим голосом говорит она. — Пока, Бекки. И… прими мои поздравления.

Выключаю телефон. Что-то мне не по себе. Мы со Сьюзи никогда раньше так не разговаривали.

Но я не виновата.

Это она первая предала нашу дружбу и завела себе новую лучшую подругу, а не я.

Кидаю телефон обратно в сумку и поднимаю глаза. Люк рассматривает меня, вопросительно приподняв брови.

— У Сьюзи все нормально?

— Прекрасно, — фыркаю я. — Идем вниз.

Спускаюсь вниз, охваченная предвкушением. Не волновалась так даже в день своей свадьбы. Это один из самых важных дней моей жизни!

— Готовы? — спрашивает мама, когда мы входим на кухню.

На ней стильное голубое платье и макияж «для особых случаев» — примерно полкило перламутровых теней под брови, чтобы «приоткрыть глаза». Этот вариант я видела в книжке советов по макияжу, которую Дженис, наша соседка, подарила маме на Рождество.

— Говорят, вы продаете мебель? — добавляет она, снова обернувшись к чайнику.

— Мы возвращаем стол, — непринужденно поясняет Люк. — Просто мы по ошибке заказали два стола. Но уже все улажено.

— Я только хотела сказать, что вы могли бы продать его на сетевом аукционе! ~ говорит мама. — На интернет-аукционе дадут неплохую цену.

Интернет— аукцион! А это мысль.

— Неужели там можно что угодно продать? — спрашиваю я, вроде бы и не слишком заинтересовавшись.

— Конечно! Абсолютно все, — отвечает мама.

Даже яйца с ручной росписью по мотивам японской легенды? А это, пожалуй, выход. Мама достает кружки.

— Давайте-ка все выпьем кофейку. Чтобы ждать было не скучно.

Тут мы, словно по команде, смотрим на часы. Поезд Джессики прибывает на нашу станцию через пять минут!

Кто— то стучится с черного хода. Обернувшись на «Ау-у!», мы видим, что к застекленной двери припала физиономия Дженис.

Господи. Где она откопала такие чумовые голубые тени с блестками?

«Только, пожалуйста, не вздумай подарить моей маме такие же», — про себя умоляю я.

Мама открывает дверь.

— Входи, Дженис! И Том с тобой! Вот так сюрприз!

Да, видок у него так себе. Немытые волосы всклокочены, руки все в мозолях и царапинах, меж бровей залегли глубокие морщины.

— Вот пришли пожелать вам удачи, — говорит Дженис. — А с другой стороны, что плохого может случиться? — Она кладет на стол коробочку с заменителем сахара и поворачивается ко мне: — Значит, Бекки, у тебя теперь есть сестричка!

— Поздравляем! — добавляет Том. — Вроде бы в таких случаях полагается.

— Спасибо, — отвечаю я. — Правда, удивительно?!

Дженис качает головой и смотрит на маму с легким упреком:

— И как ты могла утаить от нас такое, Джейн?

— Мы хотели, чтобы сначала обо всем узнала сама Бекки. — Мама легонько хлопает меня по плечу. — Хочешь орехового печенья, | Дженис?

— С удовольствием! — Дженис берет печенье с тарелки и садится. Некоторое время она задумчиво жует, а потом поднимает голову и спрашивает: — Одного не понимаю: чего ради она решила вас разыскать? После стольких-то лет?

Ха, этого вопроса я и ждала!

— Причина у нее была, — серьезно заявляю я. — У нас в роду обнаружилась наследственная болезнь.

Дженис аж подпрыгивает.

— Болезнь! Джейн, и ты молчала! — вскрикивает она.

— Это не болезнь, Бекки, — поправляет мама, — просто фактор.

— Фактор? — растерянно переспрашивает вконец перепуганная Джейн. — Какой еще фактор? — А сама смотрит на надкушенное печенье так, словно уже чем-то заразилась.

— Да он не опасный! — смеется мама. — Просто от него зависит свертываемость крови. Что-то в этом роде.

— Молчи! — требует Дженис. — Не переношу разговоров о крови!

— Врачи настоятельно советовали Джессике рассказать об этом факторе другим членам семьи, вот она и разыскала нас. Она слышала, что у нее где-то есть отец, но не знала, как его зовут.

— И тогда она спросила у матери, кто ее отец… — восторженно подхватывает Дженис, будто речь идет о телесериале по роману Рут Ренделл.

— Ее мать умерла, — поясняет мама.

— Умерла! — ахает Джейн.

— Но у ее тетки в старом дневнике было записано имя отца Джессики, — продолжает мама. — Так Джессика и узнала, как его зовут.

— И как же его звали? — едва дыша, спрашивает Дженис.

Пауза.

— Мама, это же Грэхем! — Том закатывает глаза. — Грэхем Блумвуд его звали, вот как!

— А, ну да… — Дженис даже разочарована. — Конечно. И что… она вам позвонила?

— Написала письмо, — рассказывает мама. — Мы, конечно, поверить в это не могли! Несколько дней были просто в шоке. Поэтому и не пришли на гавайскую викторину в церкви, — добавляет она. — Сослались на мигрень у Грэхема.

— Так я и знала! — торжествует Дженис. — Я еще сказала Мартину: «У Блумвудов явно что-то не так», но мне и в голову не могло прийти, что у вас появилась новая родственница.

— Да, тут бы никто не догадался, — утешает мама.

Несколько секунд Дженис молча переваривает услышанное. Потом вдруг напрягается и кладет маме руку на плечо:

— Джейн, будь осторожна. Она претендует на наследство Грэхема? Он уже переписал завещание в ее пользу?

Да уж, криминальных сериалов Дженис явно переела.

— Да ты что, Дженис! — смеется мама. — Ничего подобного! Больше того, семья Джесси, — она понижает голос, — прекрасно обеспечена.

— О чем ты! — Дженис аж вдохнуть забыла. Мама понижает голос до шепота:

— Это известные производители замороженных продуктов.

— А, понятно, — многозначительно произносит Дженис. — Так она не сиротка?

— Вовсе нет. — Мама возвращается к нормальному тону. — У нее есть отчим и двое братьев. Или трое?

— Но ни одной сестры! — вставляю я. — Значит, нам обеим жилось одиноко. В жизни чего-то не хватало.

Все поворачиваются ко мне.

— Бекки, тебе чего-то не хватало в жизни? — спрашивает Дженис.

— О, конечно. — Я задумчиво отпиваю кофе. — Но признаться, в глубине души я всегда чувствовала, что у меня есть сестра.

Мама явно удивлена.

— Правда, дочка? Ты никогда об этом не говорила.

— Конечно, я молчала. Но сама-то знала.

— Боже правый! Как же ты могла знать! — удивляется Дженис,

— Внутренний голос подсказал, — отвечаю я, прижимая руки к сердцу. — Это такое ощущение, как будто… потеряна часть собственного «я».

Я дополняю слова жестом и случайно бросаю взгляд на Люка. Зря.

— А какую именно часть собственного «я» ты потеряла? — с интересом спрашивает он. — Надеюсь, не жизненно важный орган?

Господи, ну до чего бесчувственный человек. Чурбан толстокожий. Вчера вечером он зачитывал вслух выдержки из той книги о разлученных сестрах, беспрестанно хохотал и вскрикивал «Ну и бред!».

— Нет, не орган, а часть души, — язвительно отвечаю я.

Он поднимает брови и тянет: «А-а!»

— Мне недоставало родственной души. Другими словами, сестры.

— А как же Сьюзи? — спрашивает мама. — Она же была тебе как сестра. Такая милая девушка.

Я отвожу взгляд и бормочу:

— Друзья приходят и уходят. Это же не родные. Сьюзи не понимает меня так, как поняла бы родная сестра.

— Наверное, это был такой шок для вас! — восклицает Дженис. — Особенно для тебя, Джейн, — сочувствует она маме.

— Да, — соглашается мама, — не стану притворяться: я действительно была шокирована. Правда, в то время мы с Грэхемом еще не были знакомы…

— Ну конечно, конечно! — бурно поддакивает Дженис. — Я и не говорю, что он… ну что…

Она нервно замолкает и с громким хлюпом вливает в себя кофе.

— В сущности… мама медлит, помешивая кофе со страдальческой улыбкой на лице, — этого и следовало ожидать. В молодости Грэхем был прямо донжуан. Не удивительно, что женщины сами вешались ему на шею.

— Ну да… — с сомнением кивает Дженис. Мы все смотрим в окно. Папа идет по газону к кухонной двери. Его седые волосы; встрепаны, лицо пунцовое, и, хотя я ему сто раз говорила, что так нельзя, он опять надел носки под сандалии.

— Да, женщины никогда не могли устоять перед ним, — печально продолжает мама. — Но мы ходим к психологу, чтобы пережить этот кризис.

— К психологу? — удивляюсь я. — Ты серьезно?

— Конечно! — отвечает папа, войдя в дом. — Мы уже были на трех сеансах.

— Наш психолог — очень славная девушка. Дерганая, правда, — рассказывает мама. — Впрочем, как и вся современная молодежь.

Ого, вот это новость. Я и понятия не имела, что мои родители ходят к психологу. Но в этом, наверное, есть смысл. Нет, в самом деле! Еще неизвестно, что бы со мной было, узнай я, что у Люка есть внебрачная дочь!

— Психолог! — восклицает Дженис. — Подумать только!

— Надо реально смотреть на вещи, Дженис, — говорит мама. — Такие откровения не проходят бесследно.

— Открытие подобного рода вполне способно разрушить семью, — поддакивает папа, с аппетитом хрустя печеньем. — Подорвать сами устои брака.

— Боже мой! — Дженис прикрывает рот ладонью, переводя широко открытые глаза с мамы на папу. — И каких последствий вы ожидаете?

— Думаю, грандиозного скандала, — со знанием дела выдает мама. — Со взаимными обвинениями. Грэхем, кофе будешь?

— Нет, спасибо, дорогая, — улыбается он ей.

— Вся эта психология — чушь собачья, — вдруг заявляет Том. — Мы с Люси тоже пробовали.

Все поворачиваются к нему. Он держит кружку двумя руками, сердито глядя на нас исподлобья.

— Нашим психологом тоже была женщина, — добавляет он с таким видом, словно этот факт все объясняет.

— Думаю, женщин среди психологов очень много, — осторожно отзывается мама.

— Она приняла сторону Люси. И сказала, что понимает, отчего она так расстроена. А как же мои чувства? Ведь Люси моя жена! Но ее не интересовали мои идеи и проекты! Ни оранжерея, ни ванная, пристроенная к спальне…

Так, думается мне, эта песня надолго.

— Том, мне очень нравится твоя беседка! — быстро вставляю я. — Такая… большая!

И это правда.

Беседка гигантская. Я чуть в обморок не упала, когда увидела ее в окно сегодня. Трехэтажная дача с фронтонами и верандой.

— К сожалению, еще неизвестно, дадут ли разрешение на такую постройку городские власти. — Дженис нервно поглядывает на Тома. — Могут признать не беседкой, а жилым домом…

— Но это настоящее достижение! — бодро говорю я. — Построить такое своими руками!

— Мне нравится работать с деревом, — говорит Том сердито. — Дерево не подведет и не предаст. — Он одним глотком опустошает кружку. — И вообще мне пора работать. Надеюсь, что у вас все пройдет хорошо.

— Спасибо, Том. Пока!

Когда за ним закрывается дверь, повисает неловкое молчание.

— Он славный, — наконец произносит мама. — Все у него будет хорошо.

— Теперь у него в планах яхта, — признается Дженис. — Яхта прямо у нас на лужайке!

— Дженис, выпей еще кофе, — успокаивает ее мама. — Хочешь, плесну в него немного хереса?

Несколько секунд Дженис колеблется, но все же отказывается:

— Лучше не стоит. Рановато для спиртного.

Порывшись в сумочке, она достает таблетку, проглатывает ее, потом радостно улыбается нам:

— Ну, так на кого похожа Джессика? У вас есть ее фотографии?

— Мы ее фотографировали, но снимки не получились! — сокрушается мама. — Но она… очень симпатичная. Правда, Грэхем?

— Очень! — соглашается он. — Высокая… стройная.

— Волосы темные, — добавляет мама. — Очень серьезная девушка.

Я с интересом слушаю родителей. Вообще-то я видела Джессику, но мельком. К тому же солнце слепило глаза, да и поведение мамы с папой меня занимало куда больше, так что я ее то-лком не разглядела. Поэтому всю неделю я пыталась себе представить, какая она.

Мама с папой все время твердят, что она высокая и стройная, поэтому я решила, что она похожа на Кортни Кокс [Популярная британская актриса, известна по сериалу «Друзья» и ужастику «Крик»] . Такая вся изящная и элегантная, наверное, в белом шелковом брючном костюме.

Интересно, какой она будет, наша первая встреча? Наверное, мы кинемся друг другу на шею и обнимемся крепко-крепко. Потом она мне улыбнется, смахивая слезу, а я улыбнусь ей… и мы тут же почувствуем, что мы — сестры. Как будто знакомы с рождения и понимаем друг друга лучше, чем кто-либо в мире.

А вдруг между нами возникнет телепатическая связь? Или выяснится, что у нас, как у тех близнецов из книги, которых разлучили при рождении, и профессия одна и та же, и даже мужей зовут одинаково!

Эта мысль меня увлекает. Вдруг Джессика тоже работала персональным консультантом в магазине, и ее мужа зовут Люк! И она придет в точно таком же жакете, как у меня, и мы попадем с ней на утреннее телешоу, и все будут говорить…

Ой, нет, она не консультант, вдруг вспоминаю я. Она учится на доктора географических наук.

Или геологических.

Но… я ведь тоже когда-то хотела стать доктором. Это вам не просто совпадение.

— А где она живет? — спрашивает Дженис.

— На севере, — говорит мама. — В деревушке под названием Скалли в Камбрии.

— На севере! — восклицает Дженис так, словно Джессика живет на Северном полюсе. — Как же далеко! А когда она приезжает?

Мама смотрит на часы.

— Вообще-то она должна бы уже приехать. Грэхем, когда прибывает поезд?

— Пожалуй… уже прибыл. Позвоню-ка я на станцию. Узнаю, может, поезд опаздывает.

— Я могу узнать, если хотите. — Люк отрывается от газеты, которую он читал все это время.

— Она обещала предупредить… — говорит мама, пока папа идет к телефону в коридоре, — и Грэхем хотел ее встретить.

И тут в дверь звонят.

Мы переглядываемся и замираем в ожидании. Секундой позже слышится голос папы из прихожей:

— Кажется, это она! О господи.

Сердце так и рвется из груди. Она здесь. Моя сестра. Моя родственная душа.

— Ухожу, ухожу, — приговаривает Дженис. — Оставлю вас в семейном кругу. — Она жмет мне руку и исчезает за дверью, ведущей в сад.

— Надо прическу поправить! — Мама спешит к зеркалу в прихожей.

— Скорей! — говорю я. — Где подарок?

Я не могу больше ждать. Я должна увидеть ее! Прямо сейчас!

— Вот он, — Люк вручает мне корзину. — И еще… Бекки… — Он берет меня за руку.

— Что? Что еще? — нервно спрашиваю я.

— Я понимаю, как ты волнуешься перед встречей с Джессикой. Я тоже волнуюсь. Но помни, вы чужие люди. Просто… не переусердствуй.

— Мы не чужие! — ~ возмущаюсь я. — Она моя сестра! В наших жилах течет общая кровь!

Господи, какой он все-таки непонятливый!

Сжимая корзину в руках, несусь в прихожую. Сквозь матовое стекло входной двери вижу темную фигуру. Боже, это она.

— Кстати, — предупреждает мама, — она попросила называть ее Джесс.

— Готова? — подмигивает мне папа.

Вот он, момент истины! Я быстро одергиваю жакет, приглаживаю волосы и улыбаюсь так широко и радушно, как только могу.

Папа берется за дверную ручку и широким жестом распахивает дверь.

На пороге стоит моя потерявшаяся и чудом обретенная сестра.