1

И опять Ига и Степка – с утюгом на палке – зашагали по Малым Репейникам. Музей находился не столь уж близко от «Двух Рыцарей». Они миновали вновь отстроенную Никольскую церковь, старинные торговые ряды, где теперь блестели стеклами современные киоски, протопали мимо трехэтажной Городской управы с курантами и свернули на Историческую улицу.

Здесь, в двух шагах от музея, Ига и Степка встретили трех друзей. Только их звали не «мушкетеры», а Пузырь, Соломинка и Лапоть…

Надо сказать об этих людях несколько слов.

Понятно, что свои прозвища они получили от героев известной сказки. Но в сказке эти персонажи дружить не умели и кончили плохо: соломинка сломалась, лапоть утонул, а пузырь лопнул от хохота. А нынешним друзьям из пятого «Б» такая судьба не грозила – они были горой друг за друга.

Славка Пузырев и Коля Соломин дружили с первого класса. И тогда их никто еще не называл Пузырем и Соломинкой. Потому что Славка не был пухлым и надутым, а Коля длинным и тонким. Оба они были обыкновенные. Оба одинаковой толщины, оба, как положено, лопухастые и даже похожие друг на друга – рыжеватые и со вздернутыми носами (только Славка с прической-ежиком, а Коля – длинноволосый). Стасик присоединился к ним позже. Кстати, он был не Лаптев и даже не Башмаков или, скажем, Обувкин, а Полуэктов, сын известных в городе художников-реставраторов (они восстанавливали фрески в главном соборе Вознесенского монастыря).

Прозвище он заработал позапрошлой весной. Тогда в третьем «Б» заболела учительница Ольга Ивановна, и на ее место прислали другую – Лилию Кузьминичну. Пригласили с пенсии (а что было делать?). Громкоголосая, крупных размеров Лилия не была похожа на добродушную пенсионерку. Она тут же принялась наводить порядок. («Хотя бы к концу учебного года сделаю из вас людей!») Начала она «очеловечивание» почему-то с того, что запретила кроссовки с застежками-липучками.

Был уже теплый (как в нынешнем году) май, почти все мальчишки ходили на уроки в кроссовках. Новенькие кроссовки не всегда плотно держались на ногах, приходилось иногда на ходу их застегивать потуже. Липучки – тр-р-р, тр-р-р… Это нравилось. Случалось, что и на уроках: спустит заскучавший от математики третьеклассник руку под парту, дотянется до хлястика и давай потрескивать.

Лилию Кузьминичну этот треск выводил из себя (наверно у нее был такой сорт аллергии, а кнамьего шарика не было; к тому же, взрослым шарики не всегда помогают). Наконец она заявила:

– С завтрашнего дня – никаких кроссовок. Кто явится в них еще раз, пойдет домой с двойкой по поведению в дневнике!

Класс, где мальчишек было две трети, забузил:

– А в чем ходить-то?!

– А если больше ничего нет?!..

– В чем угодно! Только не в этом трескучем безобразии! – И Лилия Кузьминична с размаха припечатала к столу крепкую ладонь. Народ боязливо притих, но кто-то все же пискнул в тишине:

– Хоть в лаптях?

– Хоть в лаптях!

Назавтра пришли кто в сандалиях, кто в полуботинках, кто в кедах. А Стасик Полуэктов…

Народ восторженно ахнул. Стройненький большеглазый Стасик – этакий образцовый третьеклассник в отглаженном летнем костюмчике с белым воротничком и черным бантиком – оказывается, воспринял слова строгой учительницы буквально. Его тонкие ноги были до колен обмотаны белоснежными вафельными полотенцами, а полотенца крест-накрест перехвачены мочальным лыком. На ступнях красовались новенькие желтые лапти. Небольшие, хотя для Стасика и великоватые (слегка хлюпали).

Стасик невозмутимо пошел в класс. Одноклассники двинулись следом, замирая от догадок: чем это кончится?

Кончилось тем, чем полагается. Лилия Кузьминична увидела третьеклассника Полуэктова еще в коридоре, и внутри у нее забурлило. Она устремила к лаптям палец:

– Это! Как! Понимать!?

– Но вы же сами вчера сказали…

Она ухватила Стасика за плечо и повлекла к директорскому кабинету. Шлепая лаптями о паркет и придыхая, Стасик заявил:

– Будьте добры, отпустите, пожалуйста, мое плечо. Школьников нельзя хватать и толкать, это запрещено Конституцией…

– Я… тебе… покажу… Конституцию! – Она рванула дверь и впихнула несчастного Стасика в кабинет. – Вера Евгеньевна! Вот! Видите?!

Директор Вера Евгеньевна аккуратно воздвигла на лоб очки. Она работала в Малорепьёвской школе номер два сорок лет и привыкла ничему не удивляться. Седая, похожая на пожилую актрису, она вздохнула:

– Здравствуйте, Лилия Кузьминична.

– Здравствуйте!.. И взгляните… на это!

– Это , по-моему, Стасик Полуэктов из третьего «Б». Здравствуй, Стасик…

– Здрасте, Вера Евгеньевна…

– Но разве вы не видите, что у этого Стасика на ногах?!

– По-моему, лапти… Стасик, что это ты вдруг так обулся?

– Извините, но в кроссовках нельзя, а больше ничего нет. Лилия Кузьминична сама вчера сказала, что можно в лаптях!

– Но нельзя же так идиотски воспринимать гиперболу! – взвинтилась его наставница.

– Гм… третьеклассники, по-моему, еще не проходили гиперболы… А, собственно, в чем проблема?

– Отправьте его немедленно домой!

– Но, Лилия Кузьминична, скоро урок. И к тому же… я не имею права. В школьном уставе не сказано, что нельзя ходить в лаптях. Да и что такого? Пусть ходит, если нравится. Дело вкуса…

– Но если все начнут…

– Все не начнут, – успокоила Вера Евгеньевна. – Лилия Кузьминична, задержитесь еще на минутку, а ты, Полуэктов, иди на урок…

Всю последнюю неделю мая Стасик Полуэктов ходил по школе в лаптях. Все привыкли к этому довольно быстро. Наградили Стасика прозвищем «Лапоть» и больше не обращали внимания. Только Славка Пузырев и Коля Соломин, продолжали поглядывать на Стасика с уважительным интересом. Иногда задавали вопросы:

– Где ты их взял-то?

– У папы в коллекции. У него там много всякого: прялки, решета, туески из бересты, скалки… Вот и лапти нашлись, новенькие, – охотно объяснял Стасик.

– И папа разрешил?

– Сказал: носи, раз такая ситуация. Оботрутся – станут похожи на старинные…

– А мама?

– Мама сказала: Ломоносов в Москву тоже в лаптях пришел, и ничего, человеком стал…

– Мама с папой у тебя что надо, – пришел к выводу Коля. А Славка добавил:

– Ты сам – тоже. Хочешь с нами строить автомобиль на воздушной подушке?

Стасик хотел…

Когда учебный год закончился, Лилия Кузьминична вздумала снизить ученику Полуэктову оценку по поведению за четверть. Но педсовет это решение не утвердил. А Стасик, в заключение всей истории, в своих лаптях занял первое место в беге на шестьдесят метров – на спартакиаде младших классов, посвященной началу каникул. Когда Стасика поздравлял и расспрашивал корреспондент школьной газеты, тот честно сказал, что накануне увидел на озерном берегу след атлета Жоры и натер песком из следа лапти. Вмешалась судейская коллегия, хотели отменить результат. Мол, такое колдовство – все равно, что допинг. Но и участники, и болельщики возмутились. Во первых, как оказалось, Жорин след использовал не один Стасик Полуэктов. А во-вторых, где это сказано, что натирание ступней песком (пусть даже не простым) запрещено!

Летом лапти Стасика выпросил руководитель театральной студии «Семеро козлят». Не насовсем, а для спектакля «Сказка о Балде» в детском лагере «Тополята». Спектакль занял первое место в губернском конкурсе. А потом Стасик – с папиного согласия – отдал обветшавшие лапти в школьный музей. Там они висят на стенде и сейчас – рядом с указкой учителя Павла Акимовича, который никогда не ставил двоек, и обломком летающей тарелки, который отыскал в Ярушинском овраге первоклассник Ванечка Лабужинский. А под лаптями – табличка, на которой написано про лапти все: их история и заслуги…

Весь июнь Славка Пузырев, Коля Соломин и Стасик Полуэктов строили «воздухомобиль». К сожалению, испытания не удались: не хватило мощности. В двигателе было всего три велосипедных насоса и волейбольная камера, на которую – предварительно надув ее – все садились с размаха. Получался «толкательный выброс», но слишком слабый Неудача не обескуражила. К машине приделали педали, превратив ее в «веломобиль». На этом сооружении катались по Колиному двору и ближним переулкам, пока не потерпели аварию в канаве (никто не пострадал). Потом занялись раскопками в овраге и нашли несколько медных монет времен Павла Первого. А в августе на стареньком Колином компьютере с принтером взялись выпускать газету с фантастическим рассказами про НЛО и храброго квама по имени Речная Ставрида. В этой же газете были напечатаны первые стихи Генки Репьёва, который жил по соседству с Колей (и был тогда еще дошкольником):

Вражьих лап к друзьям никто не протягивал, но стихи понравились своей мужественной энергией. И после этого газету «Три с плюсом» переименовали. Так и назвали: «Пузырь, Соломинка и Лапоть». Прозвище Соломинка сперва не очень радовало Колю Соломина, казалось девчоночьим, но скоро он привык.

В школе к коллективному прозвищу трех друзей тоже привыкли. Хотя вместо «Соломинка» иногда говорили «Солома» – так короче…