Каспар отхлебнул квасу, а Павел одним махом опорожнил очередной кубок с крепким зельем. Приверженность улана квасу вошла в легенду, и, кажется, годы не ослабили его способности поглощать этот напиток. Каспар начал ощущать действие алкоголя, хотя вот уже более часа вертел в руках один бокал, посасывая из него спиртное. На полу валялись две пустые бутылки, а его товарищ к этому времени напился вдрабадан. Они сидели перед очагом на кухне Павла, дом которого оказался всего в пяти сотнях ярдов от посольства, а аккуратно привязанные повозки и карета разместились во дворе. Стефан отклонил приглашение Павла, предпочтя остаться в посольстве, где он мог начать кое-что приводить в приличный вид, делая здание более респектабельным. Рыцари Пантеры, все, за исключением стоящего снаружи на часах Валдааса, тоже поселились в посольстве. Каспар не завидовал неопрятным местным солдатам, расквартированным там, – они наверняка уже узнали на своей шкуре, что такое ярость Курта Бремена. Павел ухмыльнулся, влил в себя новую порцию кваса и рыгнул. Несмотря на внешнее обличье, Каспар знал, что Павел – человек умный, рассудительный и проницательный. А те немногочисленные письма, которыми они обменялись за последние несколько лет, показывали, что ряд весьма прибыльных контрактов на поставку лошадей армии Кислева сделали Павла Коровица к тому же весьма богатым человеком.

– Так кто такой этот Чекатило? – спросил Каспар.

Павел икнул и нахмурился.

– Очень плохой человек, – ответил он после паузы. – У него ни стыда, ни чести, ни совести. Убийца и вор, через него проходят незаконные делишки в Кислеве. У него повсюду есть свои люди. Все должны платить ему дань, иначе беда. Пожары, побои… Говорят, он убил собственного брата.

– Что же тогда его связывает с Тугенхеймом? О чем они могли договариваться?

– Когда дело касается Чекатило, меня ничем не удивишь. Тугенхейм наверняка продал ему посольство на корню, чтобы расплатиться с долгами. Возможно, посол слишком любил дорогих шлюх, – предположил Павел. – Кто знает, может, Кислеву повезет и Чекатило заберет Мясник?

Слова приятеля неожиданно распалили интерес Каспара:

– Мясник? А кто это? Тут какой-то безумный священник бредил о нем.

– Еще один поганец. Сумасшедший, – мрачно ответил Павел. Он раскурил трубку от огня, горевшего в очаге, и передал ее Каспару. – Никто не знает, кто такой Мясник, да и человек ли он вообще. Он убивает людей, мужчин, женщин, детей, и растворяется в тени. Он вырезает сердца жертв и ест их плоть. Некоторые говорят, что мясо убитых словно бы плавится и стекает с костей. Он погубил многих, и даже чекисты не могут поймать его. Действительно мерзкий тип. Люди боятся.

Каспар кивнул, вспомнив ряд убийств, захлестнувших несколько лет назад Альтдорф, – так называемых зверских убийств. Но тогда маньяка поймал и зарубил один ночной сторож, Клейнденст. – Сколько людей убито?

Павел пожал плечами:

– Трудно сказать. Пара дюжин, а то и больше. Но в Кислеве люди умирают все время. Кто знает, все ли жертвы – работа Мясника? Забудь о нем. Он безумец, и его скоро поймают и повесят.

Каспар допил квас и аккуратно подвинул кубок к Павлу. Затем он встал, потянулся и сказал:

– Ты, без сомнения, прав. В любом случае я устал, а дни предстоят трудные. Завтра утром я хочу встретиться с остальным штатом посольства и предпочел бы сделать это, не страдая от похмелья. Пойду-ка я спать.

– Ты не хочешь бодрствовать до рассвета, распевая песни о войне?! Нет, ты точно размяк, Каспар фон Велтен! – хохотнул Павел, и квас, булькая, полился ему в глотку.

– Может быть, может быть, Павел, но ведь мы оба больше не те юнцы, которыми были, – ответил Каспар.

– Говори о себе, имперец. Павел допьет бутыль и уснет у огня.

– Доброй ночи, Павел, – кивнул Каспар.