на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


13

Мелодичный сигнал внутренней связи зазвучал прямо в голове. Всеслав тут же переключился на закрытый канал.

– Всеслав Бравлинович, – раздался тревожный голос Генералова, – зайдите к нам. Наш приятель дал о себе знать.

– Спасибо, Бравлин, иду, – Всеслав раскрыл кокон, разрывая контакт с кораблем, и выбрался наружу. Голова кружилась. Как-никак больше четырех часов почти полной неподвижности в коконе управления. И как только космофлотцы целую вахту выдерживают? Окинув взглядом на прощанье тесное помещение рубки, Всеслав нырнул в люк транспортной системы.

– Шеф, смотри! – поприветствовал Всеслава Бравлин Владимирович, не отрываясь от монитора. – Сейчас передатчики крейсера работают в режиме ближней связи, в пределах половины парсека, но один сигнал был нацелен на предельную дальность. Я его перехватил и просканировал. Это шифровка.

– Отложим подробности. Кто это?

– Команда на передатчик поступила от вашего кокона, я чуть было не пропустил этот сигнал, но мой «следопыт» (так Бравлин Владимирович называл запущенный им в мозг «Муромца» пакет программ) выдал тревогу. Это наш штурман. Только он.

– Бравлин, ты уверен? – с расстановкой произнес Всеслав. – Проверь еще раз.

– Нечего проверять! Это он. «Следопыт» однозначно говорит, что передачу вел штурман, – горячился программист.

– Хорошо, очень хорошо. Передача не прошла?

– Нет, я перехватил управление и сымитировал работу передатчика. Ливанов ничего не понял.

– Ну, ребята, мы хорошо поработали. – Всеслав повернулся к мирно подпиравшему стену каюты Стасу Левашову. – Будем брать. Оружие с собой?

Вместо ответа Стас демонстративно похлопал себя по боковому карману.

– Бравлин Владимирович, разреши, – Сибирцев потеснил программиста у комп-модуля и вызвал командира корабля.

– Вадим Станиславович, прошу вас, под любым предлогом отошлите штурмана в офицерский отсек. Да, я не шучу. Под мою личную ответственность. Спасибо, Вадим Станиславович.

– Ну, все, – в руке Сибирцева, словно по мановению волшебной палочки, возник короткоствольный, крупнокалиберный «Довод», – берем в коридоре. Сценарий жесткий.

– Поехали! – расплылся в широкой улыбке Стас, отклеиваясь от стенки. Офицеры один за другим вышли в коридор. Дальше они действовали как одна команда, по одному из давно отработанных планов захвата.

Глеб Ливанов неторопливо шел по коридору. Приказ Явлинова: «Проверить каюты пассажиров» вызвал досаду и легкую неприязнь к сибирцевской банде: «Возись с ними, как с маленькими детьми! Не крейсер, а штабной бордель!» Глеб только что отправил подробный отчет о бое своим друзьям. В воображении уже рисовались пухлые пачки банкнот. За эту шифровку наниматели выложат не меньше 100 тысяч долларов. К пенсии на его счетах накопится весьма приличная сумма, можно будет купить островок на Гавайях, пару яхт и спокойно наслаждаться жизнью.

Вот и каюты пассажиров, Глеб решил начать с дальней. Неожиданно прямо перед носом открылась дверь в апартаменты Всеслава Бравлиновича, и на пороге вырос сам Сибирцев.

– Привет, Глеб Владиславович, заходи, дело есть, – проговорил представитель князя.

Ливанов отступил назад и почувствовал, как в спину уперся ствол пистолета. Он и не услышал, как сзади к нему подошли.

– Не рыпайся, урод, – прошептал над самым ухом неприятный гнусавый голос, – яйца оторву.

Ничего другого не оставалось, как воспользоваться приглашением Сибирцева, картинно помахивавшего перед носом Глеба короткоствольным «Доводом».

– Сразу все расскажешь? Или помочь? – заботливо поинтересовался Всеслав, когда штурман опустился на услужливо подставленный стул. Стас Левашов, тот самый, кто держался в коридоре за спиной Ливанова, быстро обыскав арестованного, расположился у двери. Второй СГБшник, с абсолютно лысой, как бильярдный шар, головой, стоял за спиной Глеба, надавив тому на плечи. Всеслав Сибирцев демонстративно убрал в кобуру пистолет и вместо него достал шоковый разрядник. Было ясно, что эта троица просто так не отступится.

– Давай, колись, рассказывай все, что знаешь, – повторил свое предложение Сибирцев.

– О чем вы, Всеслав Бравлинович?! – удивленно ответил Глеб. В том, что это провал, сомнений уже не было, но можно было попытаться выторговать себе свободу или, по крайней мере, льготные условия заключения. СГБ фирма солидная, по слухам, они не любят щекотливых ситуаций с кровью и пропавшими без вести гражданами.

– Ты прекрасно понимаешь, – холодно ответил Сибирцев, его серо-голубые глаза смотрели на Ливанова, как на козявку, букашку, недостойную даже честной пули, – мне интересны: шифры, время сеансов связи, каким образом ты получаешь указания от своего руководства. Словом, все о твоей шпионской деятельности.

– Я вас не понимаю.

– Не понимаешь?! – Всеслав схватил Глеба за грудки и с силой тряхнул. – Слушай, урод недоношенный. Я не могу ничего доказать на суде, но мне это не нужно. Я могу увезти тебя вниз и там пристрелить как собаку. Труп спишу на боевые потери.

– Я ничего не знаю, вызовите Явлинова. Он подтвердит.

– Слушай, чудик, я могу засунуть твою башку под ментоскоп и выкачать из нее все подчистую, или вколоть тебе пару ампул одного чудесного средства. Язык развязывает, как на исповеди. – Пока Всеслав выкладывал это штурману, Левашов за его спиной вертел в руках плоскогубцы. Инструмент щелкал с противным металлическим чавкающим звуком.

– Всеслав Бравлинович, зачем «сыворотку правды» тратить, и с ментоскопом мы больше двух часов провозимся. Из клиента еще дерьмо потечет, хлопотно это, – при этих словах Левашов даже не смотрел на штурмана, как будто тот был пустым местом. – Давайте по старинке. Я умею, всего пяток ноготков сорвем, и запоет, в крайнем случае можно будет дрелью зубы посверлить. С детства мечтал о работе стоматолога, – при этих словах СГБшник плотоядно облизнулся, в его глазах горел сумасшедший огонек.

– Стас, тебе только дай клиента, – скривился Сибирцев, – ты его на кусочки разберешь. И зачем я такого садиста с собой взял?

– Ну, можно, я только глаза выколю, – канючил Левашов, с мечтательным зверским выражением на лице, – представляете! Если в глаз воткнуть раскаленную иглу – он взрывается. Ну, дайте попробовать, я уже месяц никого не пытал.

– А может, он сам расскажет? – Сибирцев повернулся к Ливанову.

– Ладно, ладно, – энергично закивал Глеб, до него начало доходить, куда он вляпался, – давайте ваши условия.

– Какие еще условия? – Сибирцев отступил в сторону, и к штурману направился Левашов, демонстративно щелкая плоскогубцами перед лицом допрашиваемого.

– Я вам нужен, – Глеб спокойно смотрел Сибирцеву прямо в глаза, стараясь при этом не дрожать, – давайте гарантии, и я буду сотрудничать.

– Так мы и без гарантий тебя выпотрошим, чудик. Правда, потом придется от мяса избавляться, но ничего: процедура отработанная. В капсулу без двигателя и сбросим вниз. Сгоришь еще в атмосфере. – Видно было, что Сибирцеву абсолютно наплевать на клиента. В любом случае он мог выпотрошить и препарировать его мозги, но почему-то медлил.

– Но я могу сотрудничать, я все расскажу, – наконец сломался Глеб.

– Если не будешь вилять и все выложишь на тарелочке, я тебе обещаю высылку за пределы княжества на все четыре стороны.

– Согласен, – быстро ответил Ливанов, он уже перестал надеяться, что вырвется из переделки живым и здоровым.

– Но если обманешь, – при этих словах Сибирцев показал пальцем в пол, – смотри, сброшу на планету без скафандра или просто засуну в спасательную капсулу и запущу на солнце. Но сначала с тобой поработает мой сотрудник. – Стас за спиной Всеслава радостно помахал плоскогубцами.

– Я понял, – уныло выдавил из себя Ливанов, он чувствовал, что СГБшник не врет, они на самом деле готовы применить пытки. А умирать из-за глупой верности своим нанимателям не хотелось. Надо же воспользоваться заработанными деньгами в этой жизни?

В течение ближайшего часа Ливанов выложил все, что знал. Разработка с садистом Левашовым прошла удачно. Стасу с такими талантами только в театре играть. Штурман был абсолютно уверен, что на борту «Ильи Муромца» оказался форменный зверь, получающий наслаждение от пыток. К счастью, он не знал, что Стас не любил насилие и предпочитал в любой ситуации находить компромиссное решение. Но и в удовольствии принять участие в импровизированном спектакле Стас себе не отказывал.

Получив шифр, Сибирцев ушел в каюту Генералова. В Арконе была глубокая ночь, но Великий Князь почти сразу ответил на звонок, видимо никто из верховного командования сегодня не спал. Все ждали сводок из системы Тионы. Всеслав быстро и четко доложил ситуацию со шпионом. После непродолжительного обсуждения решили продолжить игру с хозяевами бывшего штурмана. Да, теперь уже бывшего, никто Ливанову корабль не доверит. А еще через четверть часа от агента по имени «Градиент» в ЦРУ ушла шифровка, согласно которой Руссколанский флот почти без потерь смел незначительные силы догонов в системе и успешно ведет захват планеты. Потом Всеслав поделился с отцом своими впечатлениями о бое. Поговорили о сильных и слабых сторонах структуры вражеских флотов и их тактике.

С одной проблемой было покончено. Североамериканский шпион вычислен, арестован и после незначительного нажима выложил все, что знал. Даже согласился на работу двойным агентом. Правда, Сибирцев уже решил, что после пары шифровок отошлет Ливанова на Голунь под конвоем. Суда не будет, все одно, доказательств маловато. Лучше просто лишить его гражданства, а после окончания игры выслать за пределы княжества. Это само по себе считалось очень строгим наказанием. Бывало, люди соглашались на пять лет в исправительном поселении, только бы не лишали паспорта с звездным соколом. Всеслав вспомнил свой последний разговор с Ирр-куан-каром. Догон бы не раскололся, ни при каких обстоятельствах. Это было ниже его достоинства.


За пять часов до отлета Всеслав подошел к тюремному отсеку на «Рынде». Двое охранников у двери отдали честь и беспрепятственно пропустили Сибирцева. Он набрал код на замке, открыл люк и с незначительным усилием прошел через пленку силового поля, изолировавшего атмосферу отсека. Один шаг, и он очутился в холле догонской резиденции. Всеслав специально не стал брать дыхательные фильтры. Догонская атмосфера отличалась от земной только несколько большим содержанием кислорода. Дышать можно, и с подопечными так лучше контакт находить. Любое изолирующее устройство подсознательно воспринимается негативно, этому еще в академии учили.

Сибирцев сразу узнал Ирр-куан-кара в одном из сидевших в холле догонов.

– Приветствую, Всеслав Сибирцев, – догонский офицер радушно помахал передней конечностью, – рад вашему визиту.

– Здравствуйте, Ирр-куан-кар, как у вас дела?

– Благодарю, за внимание, здесь гораздо лучше, чем в вашей комнате для допросов.

– Я хочу с вами поговорить – продолжил Всеслав, не реагируя на ироничное замечание догона.

– Это и мое желание. Вы интересное существо. С вами приятно и полезно общаться.

– Ирр-куан-кар, – Всеслав присел на подвернувшийся под руку пуфик, – как поживают ваши дети?

– Не знаю, должно быть, у них все хорошо, – догон медленно провел рукой по ротовым пластинкам, – я их не видел сто тридцать дней.

– А ваш дом? Ваша супруга осталась дома?

– Да, она с детьми, пока младшему не исполнится восемь лет, она будет дома заниматься воспитанием.

– Кто она по профессии?

– Химик. Почему вас это интересует?

– Я хочу больше узнать о вашей расе, – Всеслав развел руками, – нельзя понять собеседника, не зная, в чем его смысл жизни, как он живет, что его заботит.

– Я понял. А у вас супруга тоже осталась дома?

– Да, она работает в службе экологического мониторинга. Это очень важная для людей профессия, ведь мы преобразуем безжизненные планеты, делаем их пригодными для нашей расы.

– Я понимаю, а дети уже выросли?

– Еще нет, все трое учатся в школе.

– Тогда почему ваша супруга не занимается детьми?

– У нас женщина обычно выходит на работу, когда ребенку исполняется четыре года. С этого возраста детьми занимаются профессиональные воспитатели и учителя.

– Странный и жестокий обычай. – Ирр-куан-кар потряс своей шипастой головой. – Мы считаем, что, пока маленький догон не вырос, его воспитанием должны заниматься только родители.

– У каждой расы свои обычаи, у нас дети живут с родителями до восемнадцати-двадцати лет, но днем посещают учебные заведения.

– Простите, у нас дети после восьми лет живут в школе с ровесниками. Я не знал, что у вас дети тоже до взросления живут дома.

– А в восемь лет вы уже становитесь взрослыми?

– Да, с этого времени догон считается членом общества и имеет равные права.

– Неприятный вопрос. Если вы погибнете, кто будет заботиться о вашей семье? Ваши дети будут получать пособие?

– Странный вопрос для разумного существа. Наше общество заботится обо всех своих членах. Я не понял ваш второй вопрос. Что такое пособие?

– У нас, если человек не может обеспечить себя сам, – Всеслав задумчиво почесал затылок, нелегко объяснять прописные истины, – правительство дает ему достаточные средства к существованию.

– Понятно, и у нас каждый догон получает все, что ему необходимо. Это основной принцип нашего общества. Каждый член Рода делает то, что лучше всего умеет, и имеет право на все, чем владеет общество.

Они проговорили почти час. Всеслав узнал, что у догонов не существует привычных товарно-денежных отношений. В сообществе разумных крабов на первом месте стоит забота о ближнем, члене Рода. В далеком прошлом еще до выхода в космос у догонов возникали сообщества с иным социальным устройством, но они оказались нежизнеспособны. Ирр-куан-кар был поражен, узнав, что у людей существует монархия и сложная административно-управленческая система, с точки зрения догонов, каждое разумное существо должно принимать решения, руководствуясь только своими разумом и совестью. Разумеется, в его обществе существовала определенная иерархия, но она существовала только за счет добровольного подчинения большинства догонов тем, кто обладает большим интеллектом и опытом. И еще исключением была армия, но здесь иначе не бывает.

– Всеслав Сибирцев, – неожиданно спросил Ирр-куан-кар, – почему вы, люди, умеете говорить неправду?

Всеслав честно постарался ответить на вопрос, но, похоже, догон его не понял. Впоследствии Всеслав несколько раз прокручивал запись этого разговора. И с каждым разом все больше и больше проникался уважением к разумной расе, в которой нет самого понятия «лишний человек». А преступности не бывает по определению. Наверное, это и есть то самое идеальное общество, к которому люди давно стремятся, но никак не могут приблизиться. Впрочем, и у догонов на это ушло несколько тысяч лет.


предыдущая глава | Ограниченный конфликт | cледующая глава