Глава 3. ВОТ ЧТО ОН СКАЗАЛ ДАЛЬШЕ

Ведь планета П-471 была вся в извергающихся вулканах, в раскалённой лаве и горячем пепле, и о том, что его дядя, Артём Колёсников, знаменитый космический пилот высшего класса, сел на неё, писали газеты всей Земли и сообщало радио. И его, одного из немногих на Земле, наградили орденом Мужества.

— Значит, были у него? Ну как он? Как экипаж? Все в порядке?

— Ну не совсем… — Колёсников многозначительно прищурил глаза и замолчал. — Влезай, расскажу.

Задняя дверца отворилась, и Толя без раздумья прыгнул в автолет.

Дверца плавно закрылась, машина отошла от тротуара и помчалась посередине дороги.

— Нашёл среди лавы твёрдый островок и сел? Ну говори же! Говори! — Толя вытянул к нему свою худую длинную шею.

— А как же иначе? — Колёсников улыбнулся. — Он даже кое-что привёз мне оттуда…

— С планеты П-471?! — вскричал Толя. Колёсников снял одну руку со штурвала, сунул в маленькую дверцу под щитком с приборами, что-то вынул оттуда и через плечо протянул Толе:

— Можешь посмотреть.

Толя взял тяжёлый лиловатый кусочек какого-то металла. Он слегка светился и приятно жёг пальцы.

— Не бойся, он не опасен… Уже определили. Наоборот, он действует успокоительно на слишком нервных…

Металл с других планет был не в новинку Толе, потому что давно уже специальные грузовые звездолёты привозили из космоса руды редких или неизвестных на Земле металлов, однако этот лиловатый кусочек Толя держал с особым волнением — его привёз дядя Артём, и с такой далёкой горячей планеты. И он так таинственно и красиво светился…

Колёсников прибавлял скорость и все время озирался по сторонам.

— Так куда поедем? Купаться? Или к Вулкану за камешками? Я обещал…

— Купаться! — выдохнул Толя, потому что сразу понял, куда и зачем тот звал Леночку.

— Купаться так купаться! — Колёсников резко повернул машину влево, ещё накинул скорости, и в это время пронзительно и грозно завыл сигнал улично-воздушной регулировки.

— Колёсников! Ты слышишь? — закричал Толя, и сердце его заколотилось.

— Сбавь скорость!

— И не подумаю. — Колёсников добавил скорости. Но и этого ему показалось мало: он нажал особую кнопку, от боков корпуса, как у всех автолетов, откинулись маленькие крылышки, и машина, оторвавшись от асфальта, со свистом понеслась по воздуху, в двух-трех метрах от дороги.

Сигнал службы безопасности заревел ещё громче, из динамика приёмника прозвучал приказ — синему автолету немедленно остановиться. Но Колёсников, не сбрасывая скорости, зигзагами мчался то по одной, то по другой улице, и скоро сигнал ослабел и замолк.

— Нарвёшься когда-нибудь! — сказал Толя, приходя в себя.

Наверно, так же он ездит с Леночкой, а то и быстрей… Даже фамилия у него скоростная, техническая — от"колёса». Видно, ей все это нравится, иначе б не ездила с ним. Или, может быть, она подружилась с Колесниковым потому, что однажды он починил её любимую электронно-кибернетическую игрушку

— Рыжего лисёнка? Ни одна мастерская не бралась оживить, а он оживил.

Наверно, и этот кусочек породы предназначен для неё.

А может, нет?

— Колёсников, подари… — попросил Толя, ощущая на лице прохладные струи ветра от огромной скорости.

— Не проси, не могу… — Колёсников опять стал глядеть по сторонам.

Конечно, хочет подарить его Леночке!

Наконец Колёсников погасил скорость, коснулся шинами асфальта и подкатил к пляжу, где было по очень много загорающих. Ребята переоделись в машине, побежали по мягкому, тёплому песку к морю, бросились в воду и вынырнули далеко от берега.

— Слушай, какого ты мнения о Ленке? — неожиданно спросил Колёсников.

— Самого прекрасного! — воскликнул Толя, стараясь не смотреть на него.

— А почему? Чем она тебе… Ну, то есть я хотел спросить, что, по-твоему, ей больше нравится в ребятах и как…

— В ребятах ей правится прекрасное! — выпалил Толя. — И сама она — прекрасная! Понял?

Колёсников чуть смутился, вздохнул и недоверчивым взглядом посмотрел на Толю.

"Вот и хорошо, — подумал Толя, — больше не будешь ко мне обращаться с такими вопросами», — и спросил, отфыркиваясь от солёной, попавшей в рот воды:

— Скажи, неужели тебя никуда не тянет?

— А куда меня должно тянуть? — Колёсников лёг на спину и, покачиваясь на воде, подставил лицо солнцу.

— Ну куда-нибудь… — Толя замялся. — Ты доволен собой и не хотел бы ничего другого?

— А чего… Мне не плохо… Чего ж ещё хотеть? — Колёсников зажмурился от солнца. — Скверно вот, что большей скорости из моей керосинки не выжмешь и служба безопасности не даёт развернуться…

— Слушай, ты видел далёкие планеты! — загорячился Толя. — И тебя ничего не поразило на них? Ну хоть чудеса своей техники ты там видел?

— Это сидя в тесном складском отсеке? — с иронией спросил Колёсников. — Я ведь не мог вылезти со всеми… А когда меня обнаружили и выпустили на одну из планет, ничего интересного там не было, наша Земля ушла гораздо дальше…

— Но ведь сам знаешь, какие есть во Вселенной планеты!

— Возможно. Читал… А что? — вдруг спросил Колёсников и, рывками выбрасывая вперёд руки, поплыл к берегу.

— Ничего… Скажи, а на каком звездолёте летал дядя?

— Да я уж говорил тебе: на новейшем корабле марки"Звездолёт-100», и летел он без космического эскорта — ни у одного корабля не хватило бы топлива, чтоб его сопровождать. Ни один ещё звездолёт не залетал так далеко, как этот. И никто не видел тех планет, которые видели они… Ты понимаешь, что это? Чтоб показать нам свой звездолёт, дядя Артём специально повёз меня с отцом на космодром… Ух и корабль! Картинка! Дух захватывает! Самый совершенный из всех существующих. Маленький, в десять раз меньше обычных кораблей, и вся аппаратура уменьшена во столько же… Комфортабельный, из сверхпрочного лёгкого металла и быстрый, как мысль: миллион километров проходит в минуту, и от радиации надёжно защищён…

Толя плыл вслед за Колесниковым к берегу: космические корабли и их двигатели мало волновали его. Но тот не мог уже остановиться.

— Он очень лёгок и удобен в управлении, — прямо-таки пел Колёсников, — в нем устранена невесомость и запаса ядерного топлива хватает на год… — Они коснулись пальцами ног мягкого волнистого песка. — И все в нем так упрощено… Знаешь, что сказал дядя?

— Что? — Толя прилёг на горячий песок.

— Он сказал, что это такал современная машина — даже грудной младенец смог бы управлять ею…

Толя рассмеялся. — Ну да, так бы и смог! А выверять курс но карте? А старт? А посадка? Ведь легко промахнуться и врезаться в землю…

— Много ты знаешь! — возмутился Колёсников. — Этого не может случиться! Всем управляет электронный мозг, он самостоятельно проделывает множество операций, держит радио— и телесвязь с Землёй и другими планетами, убирает и выпускает шасси, уклоняется от встречных астероидов и метеоритов. Правда, иногда случается…

Толя оторвал от песка голову:

— А сколько человек в экипаже?

— Всего пятеро… А что?

— А то… — сказал Толя. — А то… — Он вдруг замялся, страшно смутился и покраснел, потому что ему внезапно пришла в голову совершенно сумасшедшая или, точнее, совершенно фантастическая мысль, и ему даже стало немножко страшно от неё — такая она была неожиданная, ослепительная, ужасная. — А то,

— растерянно бормотал Толя, — то…

— Ты что, спятил? — спросил Колёсников.

— Да… кажется… — признался Толя, потому что хотя он и прожил уже двенадцать лет, а так и не научился говорить неправду, и сейчас ему было трудно не рассказать Колесникову все, что он задумал, а говорить этого нельзя было ни в коем случае. И он мямлил и заикался: — Я… я… Я подумал… Я хотел…

И он в конце концов сказал бы ему правду, если б Колёсников не прервал его:

— Ну что ты хотел бы? Что? Терпеть не могу мямлей!

Толя, минуту назад распаренный и красный, внезапно побледнел и, к немалому удивлению Колесникова, уткнулся лицом в песок и пролежал так несколько минут, потом медленно приподнял голову, и с его губ, носа и щёк посыпались приставшие песчинки.

— А если звездолёт сядет на море? — спросил он. — Или в болото? Или в лес? Что тогда делать?

— Да не может он туда сесть! — закричал Колёсников. — Сложнейший электронный мозг не разрешит ему посадку в такие места, он контролирует все действия пилота и штурмана. Но если пилот сам хочет вести или сажать звездолёт, он должен сесть за штурвал…

— Ты так говоришь, будто уже был в этом"Звездолёте-100».

— Конечно! Как же я мог там не побывать, если дядя Артём возил нас на космодром? Я облазил весь корабль: отсеки, салон, отделение двигателей, осмотрел все его электронно-кибернетические устройства. Дядя Артём показал мне и объяснил, а в рубке управления даже позволил нажимать на…

— Дай честное слово, что все это правда! — Толя сел на песок.

— А зачем мне врать тебе?

Потом они сели в автолет и помчались к своему дому, и опять сзади, с боков и по радио раздавались сигналы и предупреждения улично-воздушной регулировки. Однако Толя уже не очень пугался их. Он сидел, прижатый скоростью к спинке сиденья, и думал: «Нет, Колесникову нельзя даже намекать об этом! Вот если б рядом были Серёжа и Петя с Андрюшей, тогда другое дело: им бы можно было рассказать обо всем…»