След Чарлза Ашмора
Семья Кристиана Ашмора состояла из его жены, матери, двух взрослых дочерей и сына 16 лет. Они жили в Трое, штат Нью-Йорк, были состоятельными и респектабельными людьми. У них было много друзей, некоторые из потомков которых, читая эти строки, возможно, впервые узнают о необычайной судьбе молодого человека. В 1871 или 1872 году семья Ашморов переехала из Трои в Ричмонд, штат Индиана, а год или два спустя в окрестности Квинси, штат Иллинойс, где мистер Ашмор купил ферму. Почти рядом с их домом протекал ручей с чистой холодной водой, откуда семья брала ее для домашнего пользования в любое время года.
Вечером 9 ноября 1878 года около 9 часов молодой Чарлз Ашмор покинул свое место возле камина, взял жестяное ведро и отправился к ручью. Поскольку он все не возвращался, семья начала беспокоиться. Подойдя к двери, через которую он вышел, отец позвал его, но ответа не услышал. Тогда он зажег фонарь и со старшей дочерью, Мартой, которая настояла на том, чтобы пойти с ним, двинулся на поиски. Выпал легкий снежок, которым замело тропинку и сделало следы молодого человека очень заметными: каждый отпечаток был отчетливо виден. Пройдя немного больше половины пути, около 75 метров, отец, который шел впереди, вдруг остановился поднял фонарь и стал всматриваться в темноту.
— Что случилось, отец? — спросила девушка. А случилось следующее: след Чарлза внезапно обрывался, дальше шел гладкий, нетронутый снег. Последние следы были такими же отчетливыми, как и все предшествующие — видны были даже отпечатки гвоздей на подошве. Мистер Ашмор взглянул наверх. Мерцали звезды, на небе не было ни облачка, все это не поддавалось объяснению, которое само собой напрашивалось, такое же неправдоподобное, как и новый снегопад с отчетливо видимой границей. Подальше обойдя последние следы, чтобы оставить их нетронутыми для дальнейшего исследования, мужчина проследовал к ручью, за ним пошла вмиг ослабевшая и напуганная его дочь. Оба не обменялись ни словом о том, что увидели. Ручей был затянут льдом уже несколько часов.
Возвращаясь домой, они заметили, что по обеим сторонам следа по всей его длине насыпало снега. От него не шло других следов.
Утренний свет не выявил чего-либо нового. Гладкий, чистый, нетронутый первый снег лежал повсюду.
Четыре дня спустя убитая горем мать пошла на ручей за водой. Когда она вернулась, то рассказала, что, проходя мимо того места, где кончался след, она услышала голос сына и сразу же начала звать его. Как ей казалось, голос доносился то с одной, то из другой стороны. Когда ее спросили, что говорил голос, она не смогла ответить, однако утверждала, что слова были слышны вполне отчетливо. Через считанные минуты вся семья была на месте, но ничего не было слышно, а про голос подумали, что это могла быть галлюцинация, вызванная тревогой матери и ее расстроенными нервами. Но после этого, через неравные промежутки времени, голос слышали и другие члены семьи. Все утверждали, что это был, несомненно, голос Чарлза Ашмора. Все сходились на том, что он исходил с большого расстояния, был еле слышим, однако с отчетливой артикуляцией. Однако никто не смог определить направление, откуда он слышался, или повторить то, что он говорил. Промежутки тишины становились все длиннее и длиннее, голос доносился каждый раз все слабее и был как бы отдаленней, а с середины лета его больше не слышали.
Интересно отметить некоторую схожесть между исчезновением Дэвида Ланга и Чарлза Ашмора.
Голоса обоих, очевидно, были слабо слышимы в местах их исчезновений. В обоих случаях, голоса постепенно становились все слабее, а потом их уже совсем нельзя было расслышать.
Хотя все это только предположения, возможно, что и Дэвид Ланг, и Чарлз Ашмор продолжали существовать в тех измерениях, в которые они попали. Неминуемо следовавшая за этим тишина говорит о том, что их существование там не было долгим. Или, может быть, они безуспешно пытались снова войти в свой мир в местах исчезновения. Так ничего и не добившись, они, скорее всего, уходили в другие места своего невидимого мира.
С другой стороны, искривление между измерениями, через которое прошел каждый из них, постепенно закупоривалось. Хоть оно и было слишком малым, чтобы выбраться обратно, но вполне достаточным, чтобы пропускать слабые звуки и шум. Потом, спустя немного времени, искривление закрывалось полностью.
Единственное, что известно с определенностью, это то, что люди не просто терялись в измерении, в котором жили, а скорее всего заблудились в какой-то невидимой области, недоступной для человеческого понимания.