* * *
Белый машинист и офицер, дежуривший по паровозу, поначалу смеялись, когда следили за тем, как красный бронепоезд набирал ход.
– Резвунчики, – сказал офицер. – Играет кровь огнем желаний. Поддайте еще, пусть испугаются.
Но когда они увидели, что красный бронепоезд мчится им навстречу со все нарастающей силой, офицер потеребил ус и спросил машиниста:
– А может быть, он пустой?
– Кто?
– Бронепоезд…
– Может быть.
– Начинили паровоз толом и разогнали.
– Господи, помилуй. Что делать-то? Он ведь прямо на нас прет.
– А вы думали, он к бабушке на чай заедет?!
– Ей-ей, пустой!
– Почему?
– Не свистит, не сигналит, на психику гудком не давит.
– Он скоростью давит на психику.
Никита замер у приборов и, когда Пахом решил было выглянуть в смотровое окно, одернул:
– Не егози!
– А скоро?
– Узнаешь, когда надо будет. Зачем зря смотреть?
– Где они, хотел поглядеть.
– Рядом.
– А ты почем знаешь?
– Знаю.
– Никит…
– Чего?
– Ты меня прости, если я над тобой маленько надсмехался при бойцах.
– Не пой, не на клиросе. Тут кто кого пережмет. А пережмет тот, кто не будет выглядывать. Я вон и то боюсь.
– Серьезно?
– А ты как думал…
– Испаримся мы с тобой, будто ангелы.
– Давай лопату, я покидаю.
– Хрен с ним, айда поглядим?
– Пока не моги.
– А когда?
– Скажу, не бойся. Пока песни ори, с песней ничего не страшно.
– Они ошалели, эти красные идиоты, – говорит офицер машинисту. – Мы сейчас столкнемся.
– Не сейчас, но скоро.
– Пора выпрыгивать?
– Здесь не спрыгнешь.
Дежурный офицер смотрит в окошко: бронепоезд несется по высокой насыпи, прыгать вниз, на валуны, – значит неминуемо разбиться насмерть.
– Стоп! – кричит офицер. – Стоп! Полный назад!
– Стоп! – орет машинист помощнику. – Стоп, мать твою! Стоп, а не вперед! Сплющимся ж, дура!
– А-а-а! – кричит кочегар, бросает лопату и, схватившись за голову, начинает прыгать, приседать и натяжно, длинно выть. – Пустите, прыгну! Пустите, Христа за ради!
– Стоп! – кричит офицер, еще раз выглянувший в окно. – Стоп! Стоп! Стоп! Стоп!!!