ГЛАВА 33
Если сердце не знает, что произносят губы, значит, это не молитва.
В спальне королевы, освещенной бледным светом канделябров, витал аромат амбры. Взволнованная Изабелла, стиснув ручку кресла, с силой заявила Мануэле:
— Ты должна мне верить! Я ничего не знала.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, Ваше Величество. И, тем не менее, факт остается фактом! Великий Инквизитор действительно пытался меня убить! И если бы благодаря Провидению мне не попалось подразделение ваших солдат, меня бы сейчас тут не было.
— Знаю, Мануэла. Но повторяю: я ничего не знала. Великий Инквизитор превысил свои полномочия. И заверяю тебя, Мендоса будет гнить в тюрьме до конца своих дней!
— Не важно! Я жива, и это главное. Скажите мне лучше, почему вы, узнав о том, что речь идет не о заговоре, а всего лишь о трех людях, ищущих божественное послание — гипотетическое, заметим, — почему вы, тем не менее, уступили требованиям Великого Инквизитора?
Лицо королевы стало высокомерным.
— Моя дражайшая подруга. Королева Испании не уступает. Она соизволяет. И я соизволила разрешить то, что идет во благо моей стране!
— А как насчет того, что во благо Господу? Вы, такая верующая…
— Знай, что ни на мгновение я не усомнилась в содержании Скрижали. Всей душой, католической кровью, текущей в моих жилах, я всегда знала, что это послание — сколь бы гипотетическим оно ни было — не что иное, как подтверждение единственной Истины: Господь наш Иисус Христос — сын Божий, и христиане — его дети, — раздался совершенно неожиданный ответ.
— Но тогда зачем стремиться уничтожить этих людей? Зачем стремиться замолчать истину, вестником которой, возможно, является сам Господь?
Королева не ответила.
Протянув руку, она взяла с маленького столика веер из слоновой кости и с сухим щелчком раскрыла его. Веер был усыпан мелкими белыми цветочками. Мануэле по непонятной причине орнамент напомнил цветы миндаля. И она подумала, что жизнь похожа на это дерево: душистые цветы, горькие плоды…
Королева внезапно поднялась с кресла и принялась вышагивать по комнате, словно ведя какую-то внутреннюю борьбу.
— По правде говоря, — хрипло заговорила она, — на мгновение, одно-единственное мгновение я подумала, что Скрижаль может представлять угрозу. Именно мысль об этой угрозе и вынудила меня согласиться с планом Торквемады. — Шурша юбками, она подошла к окну и приоткрыла занавес пурпурного бархата. — Ты должна понять, что государственные интересы зачастую вынуждают принимать решения, невыносимые для сердца, но необходимые для выживания страны! Ничто не может быть превыше интересов государства! Государство и есть Испания!
Растерянная Мануэла не знала, что сказать. Вот уже битых два часа она тщетно пытается убедить ту, что называет себя ее подругой, положить конец травле, устроенной Торквемадой. Варгас, Сарраг и Эзра умрут.
После нападения на нее саму Мануэла осознала, что надвигается трагическая развязка. Она поняла, что Великий Инквизитор — человек, готовый на все. Подумала об отправленном Изабелле письме, оставшемся без ответа. О том, как уклончиво объяснял человек с птичьей головой причины задержки. И тогда, доверяя лишь своему чутью, она помчалась к Изабелле, которая приняла ее в этот же вечер. И очень быстро обнаружила, что ее опасения не напрасны. Изабелла не получала письма. Великий Инквизитор и не подумал поставить королеву в известность о решении Мануэлы выйти из игры. И в настоящий момент он, должно быть, уже решил участь троих мужчин.
У Мануэлы защемило сердце. Сдерживая слезы, она попросила разрешения удалиться. Королева подошла к ней.
— Есть одна вещь, которую ты не знаешь. За несколько дней до твоего приезда, узнав, что эти трое вот-вот достигнут цели, я вызвала фра Талаверу. Наша встреча запланирована на конец недели. То есть на послезавтра.
— Но… зачем?.. — пролепетала Мануэла.
— Чтобы сообщить ему о моем решении.
— Ваше Величество… Могу я спросить какое? Вместо ответа Изабелла уселась за письменный столик розового дерева, откинула крышку, взяла листок бумаги и выдвинула золотой письменный прибор. Медленно откинув крышку чернильницы, она взяла перо, макнула в чернила и начала писать. Закончив, она решительно поставила подпись, машинально помахала листочком, чтобы чернила побыстрей просохли, и протянула письмо Мануэле.
— Вот возьми. Завтра как можно раньше передашь это фра Талавере… — И добавила: — Можешь ознакомиться, пока я его не запечатала…
Мануэла мгновение колебалась, раздираемая между опасением и надеждой, но потом все же решилась прочесть еще не просохшие до конца строчки…