18

Весь тот год, что мы летели к двойному скоплению Персея, я был погружен в исследования свойств пространства.

Я не буду описывать подробности опытов. Неудачи и успехи зафиксированы в памяти МУМ, пусть обратится к ней, кто заинтересуется. Важно одно: эксперименты установили, что колебания плотности пространства подчиняются волнообразным законам. Мы получали сферические волны, конические, цилиндрические – кинжальный луч, пронзающий простор. И лишь один из законов колебательных движений не оправдывался для волн плотности пространства – они распространялись всегда со сверхсветовой скоростью. Световой барьер был для них низшей границей. Мы получали волны пространства, в миллионы раз более быстрые, чем свет, а можно было идти и выше. Сам свет являлся предельным случаем волн пространства, этим объяснялось его загадочное постоянство в движущихся системах.

А когда открытие было изучено, мы смонтировали цех новых машин – генераторы волн пространства, приемники и дешифраторы депеш, передаваемых этими волнами.

Теперь мы могли принять любое возмущение – от околосветовых, когда пространственная волна шла на низком уровне, готовая превратиться во вспышку света, и до высоких, со скоростями, в миллиарды раз превышающими световую. Отныне разрушители не могли подкрасться к нам незамеченными. Они оставались невидимыми в оптике, но не в пространственных волнах. Борьба слепого со зрячим перестала грозить нам.

И теперь я снова удивился, до чего высокая организация у этих чудовищных существ, что были названы разрушителями: сердце у каждого было не только гравитационным орудием, но и совершенной станцией волн пространства.

Ольга мечтала о создании диспетчерской службы звездоплавания.

– Ныне звездолет отчалил и пропал, ибо он движется быстрее света. Вскоре диспетчер на Оре будет знать состояние любого звездолета, сколько бы тысяч светолет ни разделяло их. Отдавать команды кораблям в другой край Вселенной, немедленно получать ответы – голова кружится, так это грандиозно!

А я вспоминал Андре, тосковавшего о Жанне и не увиденном им Олеге. Нет, сколь радостней была бы его жизнь, умей он сноситься с дорогими ему людьми! Нигде не чувствовать себя непреодолимо отрезанным от близких, быть здесь, в новом мире, и мгновенно переноситься туда, в мир старый, – разве не осуществляется в этом мечта о вездесущности?

– Слушать Землю! – сказал я. – Видеть Землю! Везде быть с Землей!