Глава 6

На Куинс-сквер Вивианну ожидала Лил. – Я уже собиралась отправляться вам на выручку, мисс, – сообщила она, тревожно и подозрительно оглядывая свою хозяйку. – С вами ничего не случилось, мисс?

– Сестры Битти, похоже, поверили, что я смогу справиться с этим делом, – вялым тоном отозвалась Вивианна.

На лице Лил появилось выражение сочувствия.

– Бедная моя мисс, чем я могу вам помочь?

– Убить его, – пробормотала себе под нос Вивианна и улыбнулась, увидев, как Лил удивленно округлила глаза. – Это была шутка. Не беспокойся, Лил. Я что-нибудь придумаю.

Остановить его она не в силах.

Если, конечно, не решиться броситься в его объятия... Настало время сделать решительный шаг, пока он распален страстью и пока имеется шанс убедить его поступить так, как хочет она. Ну а то, что ей, Вивианне, хочется испытать с ним радость любви – дело второстепенное, правда, это желание наверняка поможет ей подойти к делу спасения Кендлвуда с некоторым... вдохновением.

– Лил! – позвала она.

– Да, мисс?

– Ты знаешь как?..

Лил недоуменно посмотрела на хозяйку, не понимая, о чем та хочет ее спросить. Вивианна поняла, что у нее едва не сорвался с языка вопрос о том, как ей покорить лорда Оливера Монтгомери и подчинить своей воле.

– Мисс!

– Нет, нет, все в порядке, Лил! Скажи, тетушка Хелен сейчас у себя? Я бы хотела поговорить с ней.

Тетя Хелен давала отдых глазам – именно так она иносказательно именовала дневной сон, но когда Вивианна вошла к ней, она тут же приняла сидячее положение. Вид у нее был осунувшийся и усталый. Ночью до слуха Вивианны долго доносились звуки ее ссоры с мужем. Затем тетя Хелен долго рыдала и успокоилась лишь под утро.

Сейчас Вивианна с трудом могла поверить в то, что ее тетя когда-то была самой красивой девушкой в семействе Тремейнов.

– Моя сестра могла получить в мужья очень состоятельного мужчину из благородного аристократического рода, – призналась однажды Вивианне леди Гринтри, – но она предпочла связать свою судьбу с Тоби Расселом. Он уже в ту пору был большим повесой, бесчестным и безответственным, однако Хелен вбила себе в голову, что сможет изменить его к лучшему. Бедняжка Хелен!

– Но почему никто из родственников не заявил свой протест против этого брака, мама?

Леди Гринтри вздохнула:

– Мой брат Томас тогда находился в Индии, на военной службе, он и мой дорогой супруг были друзьями и сослуживцами. Мой младший брат Уильям попытался воспротивиться браку Хелен, однако та сбежала вместе с Тоби, и Уильям, чтобы избежать скандала, дал согласие на их венчание. Он очень рассердился на нее и заявил, что если она пожелала связать свою жизнь с негодяем, то не станет препятствовать ей.

– А я всегда считала, что дядя Уильям отличался более кротким нравом, – отозвалась Вивианна. Она плохо знала брата матери, но он всегда казался ей добрым и мягким человеком. Дядя Томас, старший брат ее матери, умер еще до того, как Вивианна попала в Гринтри-Мэнор, так что она никогда не видела его. Главой семьи Тремейн всегда считался дядя Уильям.

– Уильям? – рассмеялась леди Гринтри. – Он отнюдь не кроток, моя дорогая. Он своенравен и не любит, когда кто-то поступает вопреки его воле. Признаюсь тебе, я была безмерно рада, когда мой муж забрал меня в Йоркшир, а Уильям остался жить в Лондоне. Ты меня не слушаешь, Вивианна! Я спросила тебя о том, как ты переговорила с лордом Монтгомери.

Вивианна стряхнула с себя воспоминания и нежно сжала дрожащие пальцы тетушки Хелен.

– Боюсь, что нам не удалось найти общий язык. Но ничего, я все-таки намерена уладить это дело. Вы же меня знаете.

– Ты очень настойчивая, моя дорогая, – вздохнула тетя Хелен. – И очень смелая. Но все равно, будь осторожна, Вивианна. Тоби говорит, что о лорде Монтгомери ходят самые ужасные слухи. Он утверждает... нет, мне не следует повторять такое. Но все равно... ты должна знать, тебе это поможет... он говорит, что ходят слухи, будто лорд Монтгомери завел роман с невестой своего брата и тот из-за этого покончил с собой.

– Я тоже слышала об этом, – ответила Вивианна.

– Эту девушку звали Селия Маклейн. Трагическая история. По всей видимости, они... трудно сказать, что действительно между ними было. Наверное, больше, чем невинный поцелуй. Она так и не вышла замуж, и ее репутация, разумеется, безнадежно загублена.

– Но ведь он продолжает вращаться в светских кругах, – заметила Вивианна.

– Но, дорогая, не забывай, что он мужчина и к тому же относится к одному из самых родовитых семейств Британии. Отношение света к мужчине совсем не такое, как к женщине.

По мнению Вивианны, подобное отношение общества к женщине было крайне несправедливым, однако высказываться на этот счет она не стала.

– Мой брат Уильям обещал заехать к нам на днях, если, разумеется, ему позволит время, – переключилась на новую тему тетя Хелен. – Несмотря на свою постоянную занятость, он всегда старается быть в курсе всех наших дел.

– Этот очень любезно с его стороны, тетя Хелен.

О своих планах на ближайшее будущее Вивианна промолчала. Через день-два она собиралась нанести визит мисс Афродите, но тетушке Хелен знать об этом вовсе не обязательно.

– Я во всем полагаюсь на Уильяма, – Хелен, и ее миловидное лицо на мгновение сделалось усталым и сильно постаревшим. – Сейчас он представляется мне единственным мужчиной, достойным доверия.

Уже начало смеркаться, когда Оливер Монтгомери, одетый в непривычную для него одежду – видавший лучшие дни сюртук и мешковатые панталоны, – вышел на улицы Лондона. Его мысли, как всегда, были заняты Вивианной Гринтри. Эту женщину отличает удивительное умение выглядеть привлекательно в самой заурядной, простой одежде, а роскошные волосы она стягивает в узел так туго, что невозможно по достоинству оценить их красоту. И все же, несмотря на отсутствие в ней светского лоска и склонность к морализаторству, Оливер понимал, что относится к ней слишком неравнодушно, а в последнее время почти постоянно думает о ней. Это начинает отвлекать его от мыслей о главном, а этого никак нельзя допускать.

Он свернул в темный узкий переулок. Почему же Вивианна пришла к нему домой? Может быть, она испытывает к нему такое же томление плоти, как и он к ней? Но этого же не может быть! Он просто вообразил себе черт знает что, ошибочно приняв ее стыдливую боязнь мужчин за страстное желание близости. Ведь ее больше всего на свете интересует судьба этого дурацкого приюта для сирот. Ее настойчивость вызвана именно тревогой за будущее этих детей, ради них она готова на все. Он не смеет доверять ей, но это вовсе не значит, что он должен отказать себе в удовольствии думать о возможной близости с ней.

Довольно долгое время после смерти Энтони будущее перестало для него существовать. Он не задумывался о том, что будет завтра и вообще наступит ли это завтра. Теперь же в нем как будто проснулось ощущение будущего, которое он мысленно связывал с Вивианной Гринтри.

Он снова представил себе лицо Вивианны в тот момент, когда целовал ее. Ему вспомнились ее нежные губы, гладкая кожа и ее неповторимый, сладковатый, дурманящий, запах. Она была беспокойным, надоедливым существом, активно вмешивавшимся в его планы. Как бы то ни было, но Кендлвуд будет непременно снесен, это было сейчас для него самым главным, самым значимым делом. Его странная привязанность к этой юной женщине стала дополнительным осложнением проблемы, сильно удивлявшим его самого. Неужели она не понимает, что их отношения могут зайти слишком далеко и что она играет с огнем? Он всегда гордился своим умением вовремя брать себя в руки и избегать необдуманных поступков и презирал мужчин, которые верили в свое право заставлять женщин подчиняться их воле. Теперь же он все чаще ловил себя на мысли, что ему становится все труднее сохранять хладнокровие в обществе Вивианны Гринтри.

Оливер вышел на новую улочку, оказавшуюся такой узкой, что по ней пришлось пробираться едва ли не боком, и вскоре оказался в том самом месте, которое искал. Входная дверь освещалась парой факелов, из нее доносился разноголосый шум и запах крепкого эля и табака. Оливер вошел внутрь.

Это было не самое лучшее место для времяпрепровождения, но и не самое худшее. Некогда это была вполне благопристойная гостиница, которая со временем пришла в упадок. Основными ее посетителями теперь стали обитатели соседних доходных домов, пытавшиеся хотя бы ненадолго забыться за кружкой эля от тягот повседневной убогой жизни. Поскольку здесь не особенно приглядывались к посетителям, сюда порой забредали в поисках острых ощущений и джентльмены из благородных семейств. Привлекал этот кабачок и Оливера. Сейчас он спокойно прошел в глубь помещения и уселся за столик в углу. Неторопливо отпивая из кружки эль, он приготовился ждать того, кто должен был прийти на встречу с ним.

Не прошло и десяти минут, как на стул прямо перед ним опустился какой-то человек.

– Сержант Экройд!

– Да, это я, ваша милость, – произнес темноглазый и темноволосый мужчина с грубым лицом. Подобно Оливеру, он тоже был одет в потрепанный сюртук явно с чужого плеча.

– Ну, какие новости вы мне принесли?

– Новости, признаться, никудышные, ваша милость, – ответил полицейский. – Интересующий вас джентльмен ведет себя спокойно и не дает особых оснований для тревоги. Насколько мне известно, чаще всего проводит время на службе и редко где появляется.

«Он думает, что находится в полной безопасности, – подумал Оливер. – Он думает, что добился своего. Что ж, пусть так считает, не стану разубеждать его. Для него станет огромным потрясением, когда он узнает, что его жизнь под угрозой».

– К нему кто-нибудь приезжал? – спросил он вслух.

– Никто не приезжал, милорд.

Оливер невольно поморщился. Он уже просил Экройда не называть его «милорд», однако тот упрямо продолжал обращаться к нему исключительно таким образом. Ему либо просто нравилось такое обращение, либо он получал удовольствие от того, что его удостаивает вниманием один из представителей сильных мира сего.

– Тогда продолжайте наблюдать за ним. Я хочу устроить проверку этому нашему знакомому. Посмотрим, как он отреагирует на нее.

– Я с него глаз не спущу, милорд, не беспокойтесь!

Оливер кивнул сержанту и, встав из-за стола, вышел из кабачка. На душе у него было спокойно. Сержант Экройд свое дело знает и прекрасно справится с поставленной перед ним задачей.

В дневном свете заведение мадам Афродиты смотрелось более респектабельно и добропорядочно, чем при вечернем. Теперь у него был вид средней школы для мальчиков, а не дома свиданий.

Дверь распахнулась, и на пороге Вивианна увидела уже знакомого ей привратника.

– А, это вы, сударыня! – произнес он, открыв дверь шире, но загораживая проход своей крепкой массивной фигурой. – Что вам угодно?

– Я хочу увидеть Мадам!

– Хотите увидеть Мадам? – удивленно усмехнулся привратник. – Зачем она вам нужна? Мадам не принимает на работу приличных дам. – Сказав это, он улыбнулся собственному остроумию.

Вивианну это нисколько не смутило.

– Я не собираюсь наниматься к ней, – парировала она. – Я просто хочу поговорить с ней. Позвольте мне войти!

Одарив ее ироническим взглядом, привратник пожал плечами и отошел в сторону. Вивианна, стараясь не показать своего волнения, вошла внутрь.

Комната, куда привратник провел Вивианну, была обставлена красивой полированной мебелью. Букет роз, стоявший в изящной фарфоровой вазе, источал сильный и приятный аромат. В одной из соседних комнат кто-то играл на фортепьяно.

– Это никак старинная академия, – неожиданно сообщил привратник с нескрываемой гордостью. – Мисс Афродита заправляет самым первоклассным заведением. Никакой сброд сюда не допускается, только самые почтенные джентльмены благородного происхождения. Есть много таких, которые именуют себя джентльменами, но на самом деле таковыми не являются. А мисс Афродита самая настоящая леди и настоящего джентльмена с первого взгляда узнает. Она сама когда-то была большой знаменитостью. Знаменитой куртизанкой. – Последнее слово привратник произнес с особой почтительностью. – Ее каждый день навещали герцоги да графы, вот как. Один французик, принц крови, даже подарил ей целый особняк, «шато» по-ихнему, только зато, что она провела с ним ночь. Вот такая у нас мисс Афродита, она великая леди.

– Добсон!

Привратник замер на месте.

Мадам – или мисс Афродита, как назвал ее Добсон, – стояла наверху, на галерее. На ней было черное платье простого, но элегантного покроя. Ее волосы были изящно уложены и сколоты в пучок на макушке. На шее главной наставницы академии искусства любви» красовалось золотое ожерелье, украшенное топазами и изумрудами. Она и сейчас выглядела очень красивой, но в юности, должно быть, отличалась просто ослепительной, завораживающей красотой. Если кто и может подсказать Вивианне, как приручить Оливера Монтгомери, то только мисс Афродита.

– Мисс Гринтри? Не ожидала увидеть вас здесь снова. Вы, наверное, пришли за вашим плащом? Разве нельзя было послать за ним кого-нибудь из ваших слуг? Вам не стоило беспокоиться по таким пустякам.

– Надеюсь, вы не против, что я пришла к вам.

Мадам улыбнулась. В ее улыбке поразительным образом сочетались добродушие и настороженность. Вивианне показалось, будто на мгновение ожила прекрасная старинная картина.

– Можете называть меня Афродитой, если хотите, мисс Гринтри, – снова заговорила хозяйка заведения. – Это мое настоящее имя, хотя и довольно необычное, не правда ли? – В ее голосе слышался легкий акцент, придававший мисс Афродите немалое очарование. Сколько же ей лет? Скорее всего под пятьдесят. Видимо, она оказалась в Англии, сбежав из Франции от преследований республиканцев. В ту пору она была еще ребенком и оказалась на Британских островах вместе с родителями, которые, несомненно, были аристократами. Эмигрантка благородного происхождения, превратившаяся в куртизанку? Все может быть, судьба способна сыграть с человеком и не такую шутку.

– Она настаивала на том, что ей нужно повидаться с вами, – пояснил Добсон. – Я подумал, что она выглядит достаточно безобидно.

– Мой добрый Добсон служит мне верой и правдой вот уже много лет, – сообщила Мадам, бросив на привратника теплый взгляд. – В юности он принимал участие в битве при Ватерлоо в составе двенадцатого драгунского полка. Он у нас герой. Неплохое прошлое для парня из Севен-Дайалз, не так ли?

Добсон закатил глаза, как сытый довольный кот, и даже порозовел от удовольствия, польщенный словами хозяйки.

– Эти золотые деньки уже давно прошли, мисс Афродита, вы сами это знаете. Да и сам я давно предпочитаю войне мирную, спокойную жизнь.

– Не такой уж ты старый, мой добрый друг. Тебе до сих пор хватает силенки, чтобы поддерживать порядок в моем доме. Посетители иногда попадаются неуправляемые, так ведь? У нас тут нередко дело доходит до кулачных поединков.

– Это верно, но это все-таки джентльмены. Откуда им знать, что такое честный бой на кулаках!

– Ты прав, мой милый Добсон.

У Вивианны возникло странное ощущение. И хозяйка, и слуга обменивались ясными и понятными фразами, без всяких двусмысленностей, но было очевидно, что между ними существует давнее понимание и им достаточно интонации или подтекста, чтобы улавливать желания и мысли друг друга. Между тем любопытный взгляд Афродиты переместился на гостью.

– Мне кажется, что о своем плаще вы вспомнили только тогда, когда я сказала вам о нем, мисс Гринтри. Может быть, вы будете настолько любезны, что назовете нам истинную причину вашего прихода ко мне?

Вивианна поняла, что нет смысла увиливать от честного ответа.

– Я хотела поговорить с вами о лорде Монтгомери, мисс Афродита, – ответила она с излишней, как ей показалось, поспешностью.

– Хорошо, – коротко ответила мисс Афродита.

Она жестом предложила Вивианне пройти в смежную комнату, и обе женщины опустились в кресла.

– Я не знаю, что натворил Оливер Монтгомери, мисс Гринтри, но, признаюсь вам, немного удивлена тем, что вы собрались пожаловаться на него.

– Я не хочу ни на кого жаловаться, – отрицательно покачала головой Вивианна. – пришла сюда по другой причине. Вы были правы, о плаще я вспомнила только тогда, когда вы упомянули о нем. Я пришла к вам, чтобы кое о чем вас попросить. Я... возможно, с моей стороны это бестактно, и вы вправе мне отказать. Но я... но сначала... выслушайте меня, прошу вас!

– Я вся внимание, мисс Гринтри. Что же заставило вас, презрев условности света, прийти в мой дом? Не стесняйтесь. Я ко всему в своей жизни привыкла. Даже если вы пришли сюда, чтобы оскорбить меня, я все равно выслушаю вас. Можете говорить все, что вам угодно.

– Нет, что вы! Я вовсе не собираюсь оскорблять вас! – горячо запротестовала Вивианна. – Я пришла умолять вас об одной любезности. Но сначала, видимо, я должна рассказать, вам о том, зачем мне понадобилась такая любезность с вашей стороны. Вы готовы выслушать меня?

Афродита, продолжая удивленно смотреть на нее, медленно качнула головой в знак согласия.

– Я, кажется, уже рассказывала вам о том, что лорд Монтгомери владеет поместьем под названием «Кендлвуд», – начала Вивианна свой рассказ. – Мои знакомые дамы взяли его в аренду и в особняке разместили приют для детей-сирот. Теперь лорд Монтгомери хочет снести дом, в котором находится приют, и на его месте построить новые дома, чтобы затем выгодно их продать. В этом случае дети лишаются крыши над головой. Лорд Монтгомери, конечно, предложил нам переехать в другое место, но оно нас совершенно не устраивает. Кендлвуд – идеальное место для наших подопечных. Он стал их настоящим домом. Я приехала в Лондон для того, чтобы попытаться спасти приют, полагая, что смогу уговорить лорда Монтгомери отказаться от своих планов и оставить приют в покое. Но у меня ничего не вышло, я не смогла убедить его.

– Да, он рассказал мне об этом в тот раз, когда вы впервые появились в моем доме, – с вежливой улыбкой произнесла Афродита, сопроводив свои слова легким взмахом унизанной кольцами руки. – Сироты. Дети, лишившиеся родителей. Вы действительно испытываете жалость к этим несчастным, мисс Гринтри?

– Да, мне их искренне жаль, – как можно более ровным тоном попыталась ответить Вивианна.

– Почему? – удивленно подняла брови мисс Афродита.

– У меня есть на то личные причины.

– Превосходно. – Афродита снова одарила Вивианну вежливой улыбкой. – Но вы должны понимать, что Оливер не станет слушать меня, поскольку больше не пожелал слушать вас. Хотя вы с ним занимаете примерно одинаковое положение в обществе. Я же... впрочем, не будем об этом. – С этими словами она небрежно щелкнула пальцами.

– Но почему? – удивилась Вивианна. – Вы ведь тоже наверняка происходите из благородной, дворянской семьи. Вы ведь родом из Франции?

Афродита улыбнулась.

– Вы очень добры, мисс Гринтри, – отозвалась она, но о своих предках рассказывать не стала.

Однако Вивианна не унималась:

– Ваш привратник мне кое-что рассказал о вас. Это правда? Вы действительно были знаменитой куртизанкой и имели множество богатых и высокопоставленных любовников?

Афродита опустила ресницы и слегка прищурила глаза, явно пытаясь скрыть свои истинные чувства.

– Не буду скрывать, да, я когда-то пользовалась большим успехом, подобно мадам Дюбарри или мадам де Помпадур. – Она снова улыбнулась. – Вы знаете, мисс Гринтри, что такое куртизанка? Это женщина, которая обучена выполнять особую роль в отношениях с мужчинами. Куртизанки могут вращаться в великосветских кругах, и высшее общество иногда признает их, но чаще всего их признают в так называемом полусвете. Многим куртизанкам удавалось удачно выйти замуж и обрести респектабельность. Однако чаще всего, как, например, в моем случае, они предпочитают оставаться свободными от подобных обязательств.

– Неужели? – удивилась Вивианна.

– Куртизанка отдает мужчинам не только свое тело, mon chou. Она также дарит им свое обаяние, свою способность радовать и угождать всем мужским прихотям. Куртизанка – не только любовница, но и надежная спутница жизни. Иногда для любимого мужчины она становится и женой, и матерью, и ребенком водном лице. За успешной куртизанкой охотятся многие мужчины, и она, как правило, не довольствуется только одним покровителем и постоянно ищет новых, более состоятельных. Самое опасное для таких женщин – влюбиться, а после этого совершить роковую ошибку – продолжать и далее оставаться куртизанкой.

– Мне кажется, я вас понимаю.

– Так о чем же, мисс Гринтри, вы намеревались попросить меня?

Зачарованная удивительным рассказом Афродиты, Вивианна поняла, что ее вежливо просят поторопиться.

– Мадам... Афродита, в нашу прошлую встречу вы сказали, что существуют действенные способы убеждения мужчин. Способы покорения их сердец. Я хочу, чтобы вы научили меня этому. Я хочу применить их к Оливеру.

– Вы хотите стать дамой полусвета? – улыбнулась мисс Афродита.

Вивианна мгновенно покраснела.

– Нет, – смущенно ответила она. – Нет, я хочу другого. Мне лишь нужен совет, как привлечь к себе его внимание и как убедить его изменить свое решение.

– Но мне кажется, мисс Гринтри, что вы уже сумели привлечь к себе его внимание.

– Но я не знаю, как воспользоваться этим. Не знаю, как обратить это в свою пользу. Как... как... заставить его остановиться!

Афродита весело рассмеялась:

– Вы хотите удерживать его на расстоянии вытянутой руки, пока окончательно не подчините его себе?

– Да. И когда я полностью подчиню его, я должна буду знать, как сохранять его интерес ко мне. Сохранять до тех пор, пока он не согласится с моими условиями. – Вивианна вздохнула. – Понимаете, я абсолютно невежественна в этих вопросах.

– Это вполне естественно, mon chou. Высшее общество не учит своих дочерей тому, насколько опасным может быть желание. Родители-аристократы предпочитают, чтобы их дочери оставались невинными. Невинными и легко управляемыми. Отсюда и проистекает подобное неведение.

Девушка продолжала внимательно смотреть на свою собеседницу, задумавшись над ее словами. То, что сказала ей Афродита, было удивительно простым, но для Вивианны это прозвучало откровением.

– Вы, должно быть, очень любите своих юных подопечных, детей из вашего приюта, мисс Гринтри, если готовы пойти на такую жертву ради их благополучия. Или для вас это и не столь великая жертва?

Вопрос показался Вивианне излишне прямолинейным, и в первое мгновение ей захотелось вспылить, как и подобает возмущенной девственнице, однако она была слишком честна, чтобы лицемерить в такой ситуации, когда собственное самолюбие должно отодвинуться на второй план. К чему кривить душой? Когда Оливер прикасался к ней, обнимал и целовал ее, она испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие. Зачем притворяться?

Когда снова заговорила Афродита, Вивианне показалось, что эта загадочная женщина способна читать чужие мысли.

– Вы понимаете, что если об этом узнают окружающие, то ваша репутация будет погублена? Джентльмены, которые приходят в мой дом в поисках наслаждений, вряд ли одобрят появление в нем незамужней женщины, какими бы благородными ни были причины, заставляющие ее искать моего общества. Если же им станет известно, что вы готовы отдать свое тело для того, чтобы подчинить себе лорда Монтгомери, то для вас навсегда закроются двери всех приличных домов Лондона.

– Я понимаю это. Я сделаю все, чтобы об этом никто не узнал. Кроме того, мне очень хочется узнать, каково это... быть с мужчиной, таким, как Оливер, и не захотеть стать его женой. Я в своей короткой жизни повидала немало брачных союзов, в которых женщины глубоко несчастны. Я твердо решила никогда не выходить замуж.

– Вы считаете брак уютной тюрьмой? Да, конечно, бывает всякое. Но брак может оказаться и счастливым, мисс Гринтри. Вы молоды. Не торопитесь закрывать все те двери, которые, возможно, ведут к счастью, по крайней мере до тех пор, пока окончательно не убедитесь в том, что именно больше всего привлекает вас в жизни. – Афродита на мгновение замолчала, затем улыбнулась и продолжила: – Да, я вам, конечно, помогу, но только если вы окажете мне ответную любезность.

– Какую? – удивилась Вивианна.

– Расскажите мне... почему вы с такой страстью помогаете бездомным детям? Я не верю, что это всего лишь прихоть состоятельной женщины, решившей помочь тем, с кем сурово обошлась жизнь. Благотворительность? Давайте не будем говорить о ней. Сердце мне подсказывает, что для вас помощь обездоленным не пустой звук. У вас есть какая-то особая причина, mon chou, я вижу, это по вашим глазам.

Вивианна вовсе не собиралась настолько сближаться с загадочной куртизанкой, чтобы рассказывать ей интимные подробности своей жизни, однако ей было понятно, что если она откажется ответить на ее вопрос, то не получит от нее помощи. Впрочем, какое дело Афродите до трагической истории ее детства? Она ведь больше никому не станет рассказывать об этом.

– Ну хорошо, никакой это не секрет, правда, это было так давно, что, как мне кажется, семейство Гринтри давно забыло об этом. Теперь я полноправный член этой семьи, в которой все любят друг друга. – Вивианна немного помолчала, а затем продолжила рассказ, тщательно подбирая слова: – Начну с того, что точно не знаю, кто я такая. Я и две мои сестры рано лишились родителей, и леди Гринтри однажды нашла нас и взяла в свою семью. Она вдова и своих детей никогда не имела. Она стала для нас настоящей матерью, нежной и ласковой. Несмотря на то, что судьба подарила мне такую счастливую возможность и я обрела дом и мать, я всегда с симпатией относилась к детям вроде меня. Обездоленным. Одиноким. Не имеющим родителей. Мне всегда хотелось помогать им, и поэтому я и приняла участие в создании приюта для сирот. Вы правы, это стало главной моей страстью, и ради этого благородного дела я готова на все.

Афродита сидела, склонив голову, сосредоточив внимание на своем золотом браслете. Затем он встала и подошла к столику, на котором стояли графин с бренди и бокалы. Когда она стала наливать бренди в бокал, Вивианна услышала, как позвякивает горлышко графина о край хрустального бокала. «У нее дрожат руки», – поняла девушка.

– Теперь мне понятно ваше стремление помогать ближним, мисс Гринтри, – сказала Афродита, все еще стоя спиной к Вивианне. – Скажите, сколько вам было лет, когда вы лишились родителей?

– Мне было шесть лет, если я не ошибаюсь.

Афродита снова замолчала. Наступила долгая гнетущая пауза. Вивианне даже сделалось немного не по себе. Афродита по-прежнему стояла не оборачиваясь.

– Так вы поможете мне переубедить Оливера? – спросила Вивианна. – Я понимаю, что с моей стороны это будет обман, но все же... Я думаю, что это поможет добиться моей цели.

Афродита наконец повернулась к гостье лицом. Вивианне показалось, что она заметила застывшие в ее глазах слезы. По всей видимости, рассказ глубоко тронул ее. Несмотря на свою величественную сдержанность, Мадам, несомненно, обладает добрым сердцем и способна посочувствовать чужому горю. Как знать, может быть, история Вивианны напомнила ей драматические эпизоды собственного детства? Может быть, в детстве она тоже лишилась родителей?

– Да, – ответила Афродита чуть охрипшим голосом, – я помогу вам, мисс Гринтри. Никакой это не обман, и хотя я не так щепетильно отношусь к подобным вопросам, я предлагаю вам другое условие. Я не стану отправлять вас к Оливеру Монтгомери для того, чтобы разбить ему сердце. Вы понимаете меня? Если вы окажетесь в опасности, чувствуя, что влюбились в него и отступаете от поставленной цели, то вы непременно должны воспротивиться этому чувству. Вам это ясно?

Вивианна кивнула, стараясь выразить этим кивком как можно больше уверенности в собственных силах.

– Приходите сюда завтра в одиннадцать часов утра, mon chou, и мы посмотрим, что сможем с вами сделать.

– Спасибо, – поблагодарила Вивианна и встала.

– Не могу обещать вам никаких чудес, мисс Гринтри, но надеюсь, что вы поймете, что все задуманное вами можно осуществить без особых мучений. Это не так уж и сложно. Вы даже получите от этого удовольствие.

– Я искренне благодарна вам.

Афродита проводила гостью в холл и подвела к входной двери.

– Скажите, мисс Гринтри... – На ее лице появилось неуверенное выражение. – Вы можете еще немного удовлетворить мое любопытство?

– Если смогу, – улыбнулась Вивианна. – О чем вы хотели меня спросить?

– Вы никогда не пытались узнать, кто ваша настоящая мать? Вы никогда не пытались отыскать ее?

– Нет, – покачала головой девушка, печально улыбнувшись. – В моем прошлом так много загадок. Многое уже стерлось из памяти. К сожалению, я не знаю ни ее имени, ни места своего рождения... Я решила, что будет лучше, если я постараюсь забыть свое прошлое. Моя сестра Мариэтта отличается большей решительностью. Она уверяет меня, что когда-нибудь непременно узнает о том, кем была наша настоящая мать. Моя вторая сестра, Франческа, утверждает, что совсем не помнит своего раннего детства. Что касается меня, то когда я решила помогать сиротам, я поняла, что по сравнению с ними мне очень повезло в детстве. Я знаю, что с моей стороны было бы крайне эгоистично продолжать оплакивать свое прошлое. Теперь мне уже не так важно, кто я такая по происхождению. Самое главное, кем я стала и чем занимаюсь в моей сегодняшней жизни.

Лицо Афродиты, по-прежнему не спускавшей с нее глаз, неожиданно побледнело. Она потянулась к сонетке звонка и резко потянула ее. Откуда-то из соседнего помещения послышались шаги кого-то из слуг.

– Вы нездоровы? Вам плохо? – встревожено спросила Вивианна, пораженная тем, как с лица Афродиты сошел румянец и оно прямо на глазах постарело и лишилось обычной привлекательности.

Мадам отрицательно покачала головой.

– Скажите, мисс Гринтри, – неожиданно спросила она, – как ваше имя? Как вас называла ваша настоящая мать?

В ее голосе прозвучала удивившая Вивианну требовательная настойчивость. Кроме того, из него куда-то разом исчез манерно утрированный французский акцент. В голове Вивианны неожиданно мелькнула мысль о том, что прославленная куртизанка могла и не иметь аристократического происхождения, а происходить, допустим, из самых низов общества.

Напуганная осознанием этого, девушка торопливо ответила:

– Меня зовут Вивианна.

– О! – вырвалось у Афродиты, и она почему-то задрожала.

В следующее мгновение в комнату влетел Добсон. Увидев, что его хозяйка на грани обморока, он успел подхватить ее на руки, не дав ей упасть.

Вивианна в растерянности замерла на месте.

Добсон бросил на нее сердитый взгляд:

– Что вы с ней сделали?

Услышав его слова, Афродита слабо покачала головой:

– Нет, нет, успокойся, она мне ничего не сделала. Мне нужно прилечь. Я нездорова, только и всего. Голова немного закружилась. Помоги мне подняться наверх.

– Вы нисколько о себе не заботитесь, мадам, так нельзя. Вы знаете, что доктор велел вам следить за своим здоровьем. – Добсон метнул в сторону Вивианны еще один недовольный взгляд, после чего снова обратил все свое внимание на хозяйку. Выражение его глаз говорило о том, что он серьезно озабочен ее самочувствием. Однако в нем было и нечто другое. Вивианна неожиданно поняла, что этот грубоватого вида человек не просто слуга мисс Афродиты. Это человек, который любит ее.

По-прежнему держа мисс Афродиту на руках, Добсон стал подниматься вверх по лестнице. Мадам слабо приподняла голову и посмотрела через плечо на Вивианну:

– Приходите завтра. В одиннадцать. Непременно приходите, mon chou!

– Обязательно приду, Мадам! Обещаю вам. Если вы будете себя хорошо чувствовать.

– Завтра я буду в полном порядке, мисс Гринтри. Непременно. Я буду ждать вас.