Глава 12

Когда Глэдис вошла в двери своего дома в Уэстпорте, он показался ей очень маленьким, словно за время ее отсутствия он каким-то чудесным образом уменьшился и теперь производил впечатление почти убогое. Впрочем, впечатление это было мимолетным и прошло, как только Глэдис огляделась. В прихожей было чисто, вымытый пол сверкал, и даже детские вещи аккуратно висели на вешалках, а не были разбросаны где попало.

Дети под надзором приходящей няни как раз ужинали, но, заслышав шаги матери, выскочили из-за стола и с радостными воплями бросились ей навстречу. Все говорили разом, а Сэм вовсю размахивал своей рукой в лубке, чтобы Глэдис могла на нее полюбоваться. Прошедшие четыре недели были очень долгими не только для Глэдис, но и для них тоже.

Все в доме было в полнейшем порядке, жизнь детей была организована и налажена. Вечером Глэдис позвонила в Нью-Йорк и от души поблагодарила Таню за хлопоты. В том, что все это именно Танина заслуга, Глэдис не сомневалась — Дуг приходил домой слишком поздно, и единственное, что он мог сделать для детей, — это сводить их в воскресенье в кино. Дети нехотя признались ей в том, что Таня им, «в общем, понравилась». Глэдис было не очень приятно думать, что посторонняя женщина может с такой легкостью ее заменить — в том числе и в глазах Дуга, который, похоже, в Тане души не чаял.

Впрочем, от этих мыслей Глэдис избавилась довольно скоро. Она больше не хотела быть женой Дуга.

И все же в душе у нее что-то дрогнуло, когда Дуг, взяв трубку после Тани, сообщил, что их развод будет окончательно оформлен в декабре и после этого они с Таней поженятся. Глэдис молчала, должно быть, целую минуту и только потом сумела кое-как поздравить его и пожелать всего наилучшего.

Опуская трубку на рычаги, она дважды промахнулась — так сильно у нее тряслись руки.

— Что случилось, ма? — спросила Джессика, которая как раз в этот момент заглянула в кухню, чтобы попросить у Глэдис на вечер ее джемпер.

— Ничего, просто я… Скажи, ты знала, что ваш отец и Таня скоро поженятся?

Конечно, не самый лучший способ сообщать детям подобную новость, но об этом Глэдис как-то не думала. А Джессику ее вопрос нисколько не удивил.

— Да, разумеется. Ее дети часто говорили об этом.

— И как ты на это смотришь? — Глэдис разговаривала с дочерью как со взрослой, да она и была взрослой. Просто Глэдис не заметила, как Джессика выросла.

— А что, у меня есть выбор? — Джесс рассмеялась и пожала плечами.

— Пожалуй, нет, — согласилась Глэдис. В самом деле, от того, что думали по этому поводу Джессика и остальные, уже ничего не зависело. Да и от самой Глэдис тоже. Глэдис обрела себя и теперь просто не сумела бы без этого жить.

Однако ее самолюбие все еще было уязвлено, поэтому на следующий день, встретившись на школьном дворе с Мэйбл, Глэдис решила поделиться с ней новостью. Но оказалось, что та уже в курсе.

— Получается, что об этом знают все, кроме меня! — с досадой воскликнула Глэдис, все еще спрашивая себя, почему она никак не может успокоиться.

— Такова уж наша женская доля — подобные вещи мы всегда узнаем последними. — Мэйбл внимательно посмотрела на подругу. — Ну-ну, Глэдис, не расстраивайся. Ты семнадцать лет была за ним замужем, дай и другим попользоваться этаким сокровищем! — Мэйбл фыркнула. — Было бы о нем жалеть!

Глэдис задумалась. О боже, она, кажется, немного ревновала. Таня была моложе ее, к тому же она была умна (хотя ее дети продолжали утверждать обратное) и умела блестяще вести хозяйство, в чем Глэдис имела возможность убедиться лично. Вероятно, последнее обстоятельство и сыграло для Дуга решающую роль.

«Как странно, — подумала Глэдис, — что даже Дуг нашел себе женщину, и только у меня никого нет».

В самом деле, у Дугласа была Таня, у Пола — Седина, или ее призрак, и даже Мэйбл, похоже, была в последнее время весьма довольна своим Джеффом. На лето они сняли небольшой домик в Раматюэль, на юге Франции, и Мэйбл рассказывала об этом с таким воодушевлением, что Глэдис чуть было ей не позавидовала. Казалось, все, кто ее окружал, жили интересной, богатой событиями и чувствами жизнью, и только у нее не было ничего, кроме работы и детей.

«Но ведь это намного больше, чем есть у многих! — напомнила себе Глэдис. — И больше, чем было у меня всего год назад!» Ведь тогда Глэдис была по-настоящему несчастна. Как же быстро она об этом забыла!

Вскоре занятия в школе закончились, и Глэдис стала собираться на мыс Код. Как обычно, предстоящий отъезд вызвал среди детей настоящее ликование, и только Джессика выглядела не очень довольной. Как она заявила, презрительно морща носик, ей до смерти надоели «эти скучные Бордманы».

— Ничего, найдешь себе кого-нибудь другого, — утешила ее Глэдис, но Джессика посмотрела на нее с негодованием.

— Как ты не понимаешь, мама! — воскликнула она. — В Харвиче просто нет ни одного приличного парня!

Услышав эти слова, Глэдис неожиданно подумала о том, насколько точно они отвечают ее собственным мыслям. Наплевать. Она уже привыкла все делать в одиночку — взбираться на кручи, переходить вброд бурные потоки, в общем, преодолевать все препятствия, которые подбрасывала ей жизнь. Заботилась ли она о детях или готовила репортаж — и то, и другое Глэдис делала одинаково увлеченно, лишь изредка вспоминая о том, что у нее нет мужчины, который бы ее любил.

— Джессика, — сказала Глэдис с улыбкой, — если в пятнадцать ты не видишь на горизонте ни одного приличного парня, то нам, другим женщинам, совершенно не на что надеяться!

Но Джессике пока еще трудно было поверить, что у ее матери тоже может быть личная жизнь.

— Но, мама, ведь ты уже старая! — воскликнула Джесс.

— Спасибо, дорогая, — спокойно откликнулась Глэдис. Ей было всего сорок четыре года, но Джессика, очевидно, считала, что в этом возрасте жизнь кончена. Это была довольно интересная концепция, которая неожиданно напомнила Глэдис о ее разговоре с Полом. Тогда она советовала ему не позволять Шону вмешиваться в свою жизнь, и вот теперь сама оказалась в том же положении.

На следующий день они выехали в Харвич на новой машине Глэдис. Там их ждал привычный ритуал: следовало открыть и проветрить дом, перетряхнуть и высушить постели, проверить ставни и навестить соседей по поселку. Когда поздно вечером Глэдис ложилась спать, она улыбалась, прислушиваясь к рокоту волн.

На следующий день она отправилась к Паркерам, которые, как и всегда, пригласили ее и детей на барбекю по случаю Четвертого июля. Глэдис с радостью согласилась, хотя она все еще хорошо помнила прошлогодний пикник, когда Пол представил ее Селине. Это было не самое приятное воспоминание.

Между тем дни летели за днями, и понемногу Глэдис начала приходить к выводу, что летний отдых, пожалуй, удался. Ее нисколько не смущало то, что никто не приезжал навестить ее в выходные. Даже отсутствие каких-либо надежд на то, что в ближайшее время у нее появится достойный поклонник, не омрачало ее мыслей. По правде говоря, одной ей было даже спокойнее. Ей нравилось быть с детьми, нравилось неторопливое течение праздной курортной жизни. Черт возьми, все было прекрасно.

Даже Пола она вспоминала уже не так часто, как раньше, тем более что от него не было никаких известий. Только однажды он прислал ей открытку, из которой Глэдис узнала, что Пол работает теперь в Кении, как и собирался. В постскриптуме он сообщал, что продолжает поиски «победителя бурь в штормовке и с огнем во взгляде». Читая эти слова, Глэдис улыбнулась, шутит — значит, дело идет на поправку.

Она, конечно, вспоминала события годичной давности — свое знакомство с Полом, катание на яхте и пикник у Паркеров. Для нее это было началом чудесного сна, который чуть было не превратился в кошмар, однако шрамы, которые оставил в ее душе их короткий роман, начинали понемногу затягиваться и бледнеть — совсем как шрам на виске, приобретенный ею в ту страшную ночь, когда Пол прогнал ее от себя. И, размышляя обо всем этом, Глэдис неожиданно поняла, что никакая скорбь не может длиться вечно. Самые черные дни когда-нибудь кончаются.

И она была благодарна богу и судьбе за то, что мир устроен именно так.

В конце июля Глэдис позвонила Раулю, надеясь, что у него есть для нее в запасе одно-два задания, которые она могла бы выполнить, пока дети будут жить в Харвиче с Дугом и Таней. Но Рауль не оправдал ее ожиданий — у него не было ничего, что подошло бы фотографу ее квалификации. Это несколько расстроило Глэдис. Но все могло еще тысячу раз измениться. Вешая трубку, она была почти уверена, что так и будет:

Рауль позвонит ей и предложит срочно собирать вещи. Тогда снова придется улаживать вопрос с Дугом или просить Таню переехать на мыс Код раньше, чем планировалось.

Странно все-таки, как в столь короткий срок изменилась ее жизнь. Всего год назад они с Дугом отчаянно спорили и ссорились из-за ее желания вернуться в фотожурналистику, но теперь Глэдис казалось, будто они расстались ужасно давно. Год назад еще жива была Селина.

Да, много жизней прошло с тех пор — жизней, которые начались и кончились, и каждая из них изменяла что-то. Думает ли Пол о чем-то подобном?

До самого конца июля погода стояла отменная, но потом внезапно сильно похолодало. Дождь, который шел не переставая почти два дня подряд, загнал их в дом. Младших детей это почти не огорчило, и только Джессика, которую подобное времяпрепровождение уже не могло удовлетворить, ходила мрачная и раздражалась из-за пустяков. К счастью, вскоре у нее завязался настоящий роман с одним из «скучных Бордманов», и Глэдис вздохнула с облегчением. Все были при деле, и никто особенно не скучал.

Глэдис от души надеялась, что пройдет один-два дня, и на небе снова засияет солнышко. Но увы, погода стала еще хуже. А в один из первых дней августа они узнали из программы новостей, что к ним из Мексиканского залива движется настоящий тайфун.

Услышав эту потрясающую новость, Сэм пришел в неподдельный восторг.

— Ух ты, здорово! — воскликнул он. — Как ты думаешь, наш дом смоет? Или просто унесет ветром?

Много лет назад нечто подобное случилось с кем-то из их соседей. Рассказ об этом событии произвел на Сэма неизгладимое впечатление.

— Надеюсь, ни то, ни другое, — ответила Глэдис, стараясь казаться спокойной. По телевизору сказали, что тайфун, названный почему-то «Барбарой», достигнет мыса Код через два дня. Первый в этом году ураган «Эдам» обрушился на Северную и Южную Каролину две недели тому назад; он причинил значительный ущерб постройкам. Были человеческие жертвы. Глэдис считала, что паниковать раньше времени не следует.

— Думаю, нас предупредят, если надо будет эвакуироваться, — добавила она с уверенностью, которой не чувствовала.

Минут через тридцать позвонил Дуг, и разговор с ним заставил Глэдис обеспокоиться еще больше. Правда, он дал ей несколько полезных советов, однако на самом деле они мало что могли сделать. Обычно в подобных случаях полагалось прятаться в подвал, но в их летнем домике не было никакого подвала! Оставалось только надеяться, что за оставшееся время тайфун выдохнется или свернет в сторону, как это уже не раз бывало.

И накануне того вечера, когда ураган должен был обрушиться на полуостров, ее желание сбылось. Вместо штормового предупреждения или сигнала об эвакуации (а Глэдис уже знала, что части Национальной гвардии подняты по тревоге и находятся на пути к мысу Код) диктор сообщил им, что «Барбара» повернула и что центр циклона в настоящее время приближается к Ньюпорту, Род-Айленд.

Это, впрочем, не исключало сильного ветра, дождя и грозы. И действительно, налетевший со стороны моря шквал повалил несколько деревьев в саду, сорвал ставни в двух комнатах и повредил крышу, отчего в крыше образовалась дыра, под которую Глэдис тут же подставила ведро.

Она как раз проверяла в гостиной уцелевшие ставни, когда на столе неожиданно зазвонил телефон. Обычно Глэдис не брала трубку, поскольку почти всегда это оказывался кто-то из товарищей ее детей, однако сейчас каждый звонок мог оказаться важным.

— Алло? — сказала Глэдис и прислушалась. В трубке царила мертвая тишина, и она почти решила, что это чья-то неумная шутка, но вовремя вспомнила, что аппарат с утра барахлил. Очевидно, из-за урагана на линии произошла какая-то поломка.

— Вас не слышно, — громко сказала Глэдис и положила трубку, но телефон тут же зазвонил вновь.

И снова повторилась та же история. На этот раз Глэдис была почти уверена, что либо где-то оборван провод, либо случилось что-то на станции.

— Перезвоните, — сказала она и дала отбой, но аппарат сразу зазвонил опять. На этот раз в трубке были слышны шорох и треск и чей-то очень далекий голос, заглушаемый статическими разрядами. Глэдис могла расслышать только отдельные слова, которые не имели для нее никакого смысла. Она даже не поняла, был ли звонивший мужчиной или женщиной.

— Я не слышу, говорите громче! — прокричала она, гадая, слышно ли ее на том конце. Возможно, подумала Глэдис, это снова Дуг — хочет убедиться, все ли у них в порядке. Она знала, что он наверняка расстроится из-за крыши и ставней и будет ворчать, что ремонт обойдется в кругленькую сумму, поэтому заранее решила ничего ему сейчас не говорить.

Не успела Глэдис положить трубку, как телефон зазвонил снова, но Глэдис только покачала головой. Кто бы это ни был, подумала она, ему придется попытаться дозвониться позже. Сейчас у нее было сразу два дела: во-первых, на кухне сорвало еще один ставень, а во-вторых, Джейсон и Сэм, воспользовавшись кратким затишьем после первого шквала, улизнули на улицу. Их следовало вернуть назад как можно скорее.

Но аппарат продолжал надрываться, и Глэдис, не выдержав, взяла трубку. На этот раз, несмотря на обилие помех, голос раздавался как будто немного ближе, так что она сумела расслышать некоторые слова. Однако смысл сказанного продолжал по-прежнему от нее ускользать.

— Глэдис… буря… шторм… к тебе… — Потом ей послышалось что-то вроде «идет» и раздался такой треск, что она невольно отодвинула трубку подальше от уха. На линии снова наступила полная тишина. Глэдис вздохнула. Звонили, несомненно, ей, однако, если кто-то хотел предупредить ее о надвигающейся буре, он явно опоздал. Стены домика сотрясались от порывов ветра, и Глэдис чувствовала себя, как Дороти из «Волшебника страны Оз». Глядя за окно, трудно было поверить, что ураган прошел стороной, задев их только краем. Что было бы, если бы он не свернул?!

И внезапно она вспомнила — дети!

Вспомнила и бросилась к окну, не обращая внимания на то, что в гостиной с потолка тоже закапало.

Она сразу увидела, как Сэм и Джейсон бегут вдоль берега под дождем. Они, разумеется, промокли насквозь. Глэдис, выскочив на веранду, замахала им руками, поскольку кричать все равно было бесполезно. Но Сэм домой не пошел. Вместо этого он махнул ей в ответ, словно звал к себе.

Глэдис огляделась. Небо было черным, как ночью, яркие кривые молнии прорезали небо над океаном, а огромные валы с грохотом разбивались о берег. Ветер неистовствовал, с ревом проносясь над коттеджем и гремя жестью на крыше.

Нечего было и думать докричаться до мальчиков, Глэдис вернулась в прихожую, схватила с вешалки их плащи и, надев дождевик, попыталась открыть дверь. Но дверь не поддавалась. Ей пришлось навалиться на нее всем телом, чтобы преодолеть бешеный напор ветра.

У Глэдис было твердое намерение как следует отругать обоих, но стоило ей оказаться на улице, она поняла, почему ее сыновья оказались на берегу в такую погоду. Разгулявшаяся стихия была прекрасна. Глэдис шла, наклонившись вперед и пряча лицо от ветра. Она ясно ощущала неистовое буйство грозы, грохотавшей, казалось, над самой ее головой. В жилах Глэдис как будто тек электрический ток молний, а при каждом громовом раскате по телу ее пробегала дрожь страха и восторга.

Но наконец она достигла берега и схватила сыновей за рукава мокрых рубах.

— Ступайте в дом! Немедленно! — прокричала она. И Джейсон, и Сэм давно промокли до нитки, и плащи были бесполезны, однако Глэдис все же попыталась надеть дождевик хотя бы на младшего сына. Но яростный порыв ветра вырвал плащ у нее из рук и унес в море. Секунда — и он пропал из вида. Сэм продолжал показывать куда-то в сторону моря и что-то говорить, а вернее — кричать.

— Что?! Я не слышу!!! — Глэдис наклонилась к нему и вдруг увидела, что в свинцовой мгле над океаном появляется и пропадает белое пятно.

— Это… «Морская… звезда»! — донесся до нее голос Сэма.

— Нет, не может быть! — крикнула в ответ Глэдис и покачала головой. Она-то знала, что «Морская звезда» в Европе. Или где-нибудь на пути к Антильским островам. Пол в любом случае позвонил бы ей, чтобы сообщить о своих планах. Но он не звонил, и, значит, по-прежнему работает в Кении. А «Морская звезда» стоит на приколе.

Но Сэма ей убедить не удалось. Он возбужденно подпрыгивал на месте и, щурясь от дождя, продолжал указывать на горизонт. Глэдис напрягла зрение, и ей тоже показалось, что она видит какое-то судно, но оно было совсем не похоже на парусник.

— Нет, Сэм, ты ошибся! — повторила она, прикрывая глаза ладонью.

Джейсон выхватил у матери плащ и, накинув его, вприпрыжку помчался к дому.

— Идем домой, пока ты не схватил воспаление легких! — крикнула Глэдис и, схватив Сэма за руку, потащила за собой.

И тут она снова увидела таинственное судно. На этот раз Глэдис сумела разглядеть косой клин основного паруса, который почти касался гневных пенистых валов. «Морская звезда» здесь, конечно, ни при чем. Но, кто бы это ни был, он здорово рисковал. Яхта неслась к берегу с быстротой молнии. Казалось, она обгоняет ветер и летит, не касаясь воды, однако при этом она так накренилась, что Глэдис вздрогнула при мысли о возможном несчастье.

И все-таки это не мог быть Пол. Он слишком опытный моряк, чтобы на всех парусах мчаться сквозь ураган, рискуя каждую минуту опрокинуть яхту и погибнуть.

— Это не Пол… — проговорила она негромко и, снова взяв Сэма за руку, отвела его домой, где их уже ждал Джейсон. Велев сыновьям переодеться во все сухое, Глэдис поставила чайник, а сама вышла на террасу. Теперь яхту было видно и отсюда, и Глэдис несколько минут наблюдала за тем, как она лавирует, ложась то на один, то на другой бок. Огромные волны перекатывались через ее нос, мачты гнулись, как тростинки, паруса надувались так, что казалось, они вот-вот лопнут, но яхта продолжала приближаться к берегу. Не позвонить ли ей в береговую охрану? Ведь вполне могло быть так, что яхта оказалась застигнута штормом в открытом море и теперь торопилась к берегу, чтобы переждать непогоду у причалов яхт-клуба, обозначенного на всех картах.

О боже, ведь дальше по берегу, у самого мыса, скрывались под водой опасные острые скалы, которые могли пробить корпус любого судна. В тихую погоду их легко можно было обойти, но в бурю… Кто будет спасать людей, если яхта налетит на эти скалы?

Обернувшись через плечо и увидев, что Сэм и Джейсон буквально прилипли к окну гостиной, Глэдис вспомнила о своем намерении приготовить им горячий шоколад, но что-то помешало ей вернуться в дом. Она лишь махнула им рукой, чтобы они отошли от окна (Сэм и Джейсон предпочли не заметить этого ее жеста), и продолжала смотреть на борющееся с ветром судно. Через минуту дождевая завеса над океаном слегка разошлась, и Глэдис увидела яхту совсем близко… И в ту же минуту вспомнила странные телефонные звонки и голос, далекий голос сказавший: «Буря… шторм… к тебе…» Что это было? Голос звал ее по имени.

Глэдис снова всмотрелась в яхту и вдруг почувствовала, как ее сердце слегка сжалось от тревоги и смутной надежды. На мгновение ей даже показалось, что она сходит с ума. Неужели Сэм был прав? Неужели эта яхта — действительно «Морская звезда»?

«Буря… шторм… к тебе… идет…» — снова раздалось у нее в ушах. Но, быть может, не идет, а «иду». Только Пол обладал достаточным опытом и мужеством, чтобы плыть в такой ураган. И только он был достаточно безумен, чтобы сделать это.

И внезапно Глэдис стало ясно, это был Пол! Это он звонил ей, это он стоял сейчас на капитанском мостике «Морской звезды», и, возможно, он был одет в прорезиненную штормовку, а его мужественное лицо было мокрым от множества соленых брызг, которые впивались в кожу, словно осы. Все так! Но зачем?

И вместо того, чтобы вернуться в дом, она почти бегом — насколько позволял ей ветер — бросилась обратно на берег. Остановившись у кромки прибоя, она прикрыла глаза от дождя рукой и увидела, как яхта разворачивается, ложась на новый курс параллельно берегу. Она шла в яхт-клуб — в этом не могло быть никаких сомнений.

Как он оказался здесь? Зачем? Что все это значит? Неважно! Только одно имело значение: Пол плывет сквозь бурю, сквозь шторм, сквозь настоящий ураган… И он позвонил, чтобы предупредить ее!..

Глэдис снова побежала. За Сэма и Джейсона можно не волноваться — им больше ничего не грозило. Другая мысль владела ею — даже не мысль, а догадка, поверить в которую она и хотела, и боялась.

Яхта с большим трудом продолжала двигаться избранным курсом. Глэдис испугалась, что сейчас корабль швырнет на скалы. Вблизи мыса море бушевало особенно яростно, и даже такой опытный моряк, как Пол, мог проиграть в схватке с коварной стихией. Но, может быть, его нет на борту, подумала Глэдис. Мысль эта звучала диссонансом в слаженном оркестре ее чувств, но Глэдис пыталась уберечь себя от новых разочарований. Может быть, это не «Морская звезда»?

Но само сердце подсказывало ей, что это — Пол, что он приплыл к ней, чтобы…

Чтобы — что?..

Она не могла поверить, что Пол, которого она так хорошо изучила, может быть таким безрассудным.

Теперь Глэдис отчаянно хотела, чтобы это был Пол. Она готова была молиться, чтобы это было так. Ради себя, ради него… Ради будущего.

Бежать по песку, наперерез ветру, было трудно, и Глэдис очень быстро выбилась из сил. Но не остановилась. Добравшись до волнолома, защищавшего бухту от ярости моря, она побежала вдоль него и остановилась только там, где кончались шаткие деревянные перила. За ее спиной качались и подпрыгивали стоящие на якорях катера и яхты и раздавались крики людей, пришедших на причал, чтобы понадежнее укрепить свои суденышки, но Глэдис не обращала на них внимания. Вцепившись руками в ненадежное ограждение, она смотрела в сторону океана и ждала.

И вот из-за мыса показалась «Морская звезда», и у Глэдис захватило дух, когда она увидела на капитанском мостике Пола. Он стоял, широко расставив ноги, и яростный ветер трепал и рвал на нем прорезиненный плащ. По палубе стремительно сновали матросы, Пол отдавал им какие-то приказы, но Глэдис не слышала его голоса — все заглушал грохот бури. Яхта отчаянно маневрировала. У Глэдис слегка отлегло от сердца, когда она поняла, что «Морская звезда» благополучно миновала опасные подводные камни.

Она стояла совершенно неподвижно и только моргала, когда соленые брызги и клочья пены попадали ей в лицо. Глэдис была не в силах оторвать взгляд от Пола. Он был уже так близко, что, прищурившись, она разглядела на его губах улыбку. Тогда, оторвав от перил одну руку, она несмело помахала ему, и Пол тоже махнул ей в ответ.

Глэдис промокла насквозь, но она не замечала ни холода, ни пронизывающего ветра. Она даже не замечала, что плачет. Все мысли ее занимало одно: зачем он приплыл сюда?

Пол перестал махать ей рукой и отдал команде какое-то распоряжение. На ее глазах паруса поползли вниз, а под кормой появилось синее облачко выхлопа, которое тотчас же унес ветер. С трудом преодолевая волнение, яхта на дизеле вошла в бухту и встала на якоря. Двое матросов принялись спускать на воду катер.

Что это они делают? — забеспокоилась Глэдис. В бухте было гораздо спокойнее, чем в открытом океане, но все же не настолько, чтобы крошечный катер мог достичь берега и не перевернуться. От волнения она задержала дыхание, глядя, как Пол спускается по веревочному трапу в танцующую на волнах скорлупку. «Мне нужен мужчина, который готов пройти ради меня сквозь бури и ураганы…» — сказала она ему, когда они были в Руанде, и Пол запомнил. Теперь Глэдис была уверена, что именно это он пытался сказать ей, когда звонил по телефону. «Твой мужчина идет к тебе через шторм» — вот что означали услышанные ею обрывки слов. Но что дальше? Быть может, он просто неудачно пошутил?

Но, глядя на то, как борется с волнами маленький катер, Глэдис поняла, что Пол не шутил. Он был предельно серьезен, и ей вдруг стало страшно, что вот сейчас он перевернется и погибнет прямо у нее на глазах, не успев сказать ей ни слова.

Несколько минут, пока Пол пересекал бухту, показались Глэдис часами. Наконец она увидела, что катер пытается пристать, и побежала по волнолому обратно. Когда она ступила на причал. Пол бросил ей канат, и Глэдис закрепила его за причальный кнехт. Пол вышел на берег и остановился, пристально глядя на нее. В его глазах застыло какое-то незнакомое, странное выражение, какого Глэдис никогда прежде не видела. Его взгляд как будто звал ее издалека, он был похож на голос, и Глэдис неожиданно узнала его. Это был голос ее мечты. Голос надежды.

Глэдис хотела что-то сказать, но горло ее стиснуло внезапной судорогой, и она не смогла произнести ни слова. Она стояла, не двигаясь с места, и Пол первым шагнул вперед и привлек к себе.

— Это, конечно, не настоящий шторм, но, может быть, ты не будешь слишком строга? — прошептал он ей в самое ухо, чтобы она могла расслышать его за воем ветра и грохотом волн. — Я звонил тебе…

— Я знаю, — ответил Глэдис. — Я почти ничего не слышала, но догадалась, что это ты.

Она немного отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза со страхом и надеждой.

— Я хотел сказать, что я иду к тебе. Сквозь шторм и ураган, как ты хотела… — Слезы текли по его лицу и смешивались с дождем и соленой морской водой. — Мне потребовалось много… слишком много времени, чтобы добраться сюда. Ты простишь меня, Глэдис?

Но Глэдис больше не казалось, что год, прошедший с их первой встречи, — это очень долго. Совсем наоборот. Он пролетел как одна минута. Они нашли друг друга, и разве важно, сколько времени ушло на это? Теперь ее мечта сбылась, и прошлое потеряло свое значение.

Подняв руку, Глэдис осторожно коснулась его щеки, словно все еще опасалась, что вот-вот проснется и все исчезнет. Но по-прежнему завывал шторм, раскачивалась на якорях «Морская звезда», и Пол стоял перед ней в плотном прорезиненном плаще, с которого потоками стекала вода.

И тогда Глэдис улыбнулась ему. В этой улыбке было все, что она хотела сказать Полу. Они оба прошли сквозь жизненные бури и штормы и встретились, чтобы никогда больше не расставаться.

Их поцелуй был подобен нерушимой клятве, соединившей их навсегда.