48. Жупка[7]
– Вы их встретили, Салай? – спросил его Джумахунов самостоятельно, хотя его личный переводчик Абдул стоял рядом.
– Да, командир. – Парламентер тяжело дышал.
– И вы говорили с ними?
– Да, командир.
– Ну, так докладывай, черт возьми, – не выдержал Джумахунов.
– Вот что они прислали, – и парламентер бросил на песок увесистый мешок, притороченный до этого к седлу.
В свете звезд было ничего не рассмотреть.
– Открой! – приказал Джумахунов Абдулу, включая фонарь. Однако еще до того, как спешившийся арабский юноша высыпал на обозрение содержимое, Джумахунов уже почуял запах смерти.
Когда только первое это попало в круг света, Абдул отшатнулся и испуганно глянул на свои руки. Они были красные, а на песке лежала человеческая голова.
Джумахунов спешился и, действуя рукой абсолютно спокойно, как манипулятором, повернул голову лицом к себе. Затем он достал следующие две. Это были передовые разведчики его отряда.
Позади него заместитель по политической части свалился с верблюда в обморок.
– Закопать! – холодно произнес полковник Джумахунов. – Или лучше пусть их похоронят по вашим обычаям. Кто там у нас учился когда-то на муллу? – Он поднял голову и направил фонарь на парламентера. – Вы видели самого Ибн-Норик-хана?
– Да, командир, – доложил воин, спешиваясь, поскольку чувствовал себя неудобно, возвышаясь над начальником.
– Он еще что-нибудь передавал?
– Да, командир. Смею ли я говорить?
– Говори, шайтан тебя разбери, чего тянешь резину?
– Командир, Ибн-Норик-хан, сказал, что если ты мужчина, то не побоишься сразиться с ним один на один, завтра, то есть сегодня утром, в известном мне месте.
– Что он говорит? – переспросил Джумахунов Абдула, он не был уверен, что понял все правильно. Тот поспешно перевел.
Тогда полковник Джумахунов улыбнулся без улыбки.
– Сегодня мы посмотрим, какая у Ибн-хана кровь, – произнес он зловеще.
Присутствующие вздрогнули. А объемистые звезды все так же бесстрастно свешивались вниз.